Выбирая судьбу

— У тебя отлично получилось, — Дани отвлёкся от своей работы и сейчас стоял возле старшего, с интересом рассматривая его рисунки, — тебе бы еще рисовать, что представляешь, и вообще будет здорово.

— Как можно рисовать, что не видишь, а представляешь? — Юнас даже засмеялся, по его мнению, нелепице, которую сказал Дани.

— Ну как, ты же что-то представляешь, фантазируешь. Мама, когда сказки мне рассказывала, я всегда все живо представлял, как будто сам видел, вот так и картинки. Рисуешь, перед этим все представив.

— Вот как это работает, — Юнас с восторгом смотрел на Дани, и тот засмущался покраснел и уже мне:

— Мама, ну чего он, ты же всегда говорила, что я могу увидеть все, надо только представить, — а меня как молнией ударило, вот оно что, мой ребенок умеет фантазировать, а Юнас смотрит на это в шоке.

Так может, творцом не рождаются, а становятся в детстве, фантазируя и представляя. Что если воины — это просто мальчишки, которым нравится с детства оружие и войнушки, ученые — это те, у кого живой ум и любовь к книгам, и им хочется придумывать новые приспособления, а творцы — это просто фантазеры, которые не ограничены внешним миром, а придумывая что-то в голове, с легкостью могут это воплотить в жизнь? Ведь не зря у них проверка на способности только после трех лет первая, и потом вторая в первый день занятий в школе.

— Если можешь представить, можешь сделать, — Дани процитировал мои же слова и вернулся к своим чертежам, ладно, он там просто что-то черкал, но мамы всегда видят в своих детях большее.

— Легко сказать, — заключил Юнас, но задумался.

Через два дня Дани нужно было нести готовый проект, вечером накануне он что-то усердно делал, но нас с Юнасом к себе не подпускал, хотел сделать сюрприз. Кьелл все это время появлялся набегами, ел, наверное, спал и уходил. Я только и видела, что уменьшилось количество еды, да появились продукты. Было грустно, ведь мы так и не поговорили после обряда. Мне даже стало казаться, что он специально меня избегает, хотя, возможно, я придумываю, и он, и правда, очень занят работой.

Утром, собирая Дани в школу, я попыталась попросить показать мне его финальную работу, но ребенок отказался (мне даже обидно стало, раньше у него от меня секретов не было, разве что про озеро и еще неизвестно что, ох тяжела доля, но видимо, меньше знаешь — крепче спишь — это про маму мальчишек).

— Мама, ты же придёшь, когда мы будем показывать наши работы? — оказывается у них там все серьезно, я думала, отнесет в школу, получит оценку и все.

— Конечно. А когда?

— После первого урока на площади.

— Там столы вынесут, и навесы будут, все будут ходить, смотреть, можно будет даже купить работы. Обычно сами родители и выкупают работы своих детей, а на эти деньги детям закупают много всего, — это меня Юнас просветил.

— То есть дети все-таки что-то мастерят, а ты говоришь, только творцы, — подловила я мальчишку.

— Да там у всех такая ерунда, больше для галочки, традиция очередная, которую наши еще из прошлой жизни переняли, — еще один звоночек в подтверждение моей теории, — в том году все было очень уныло, — Юнас даже скривился, показывая, как именно нерадостно было, — зато потом там еще можно посмотреть на спарринги, — вот это, я так понимаю по горящим глазам, интересно, и народ этого жаждет.

А потом думают, почему у них почти все воины, да это же с детства навязывается.

— А ученые что-то будут демонстрировать?

— А, ну да, всякие свои приспособления, разное оружие, — о чем бы еще он вспомнил, ребенок своего народа, — и другие штуки, я не вникал, — честно признался и чуть нахмурился.

— Я обязательно приду, — пообещала сыну, — а ты, Юнас, будешь что-то делать?

— Спарринг у меня будет, — гордости-то столько.

— Мы будем за тебя болеть, — я глянула на Дани, тот усиленно кивал головой.

— Мама, а может, твою работу тоже выставим? — рассмеялась, а потом решила провести эксперимент.

— Только если Юнас тоже согласиться выставить свои вчерашние работы, — там у мальчика получились неплохие зарисовки в карандаше, до картин не дотягивают, но для новичка очень даже неплохо, вот и узнаем.

— Да ну, что там показывать, — Юнас стал возмущаться, но мы с Дани его убедили.

Поцеловав на пороге детей, побежала бегом кормить животных и собираться на светское мероприятие, хоть пообщаюсь, а то за эти дни после обряда, какие дни, уже почти две недели (время летит) я ни с кем и не общалась толком.

18

Когда я подошла к площади там уже была куча народу, все женщины разодеты и красовались между собой, мужчины, разбившись на группки, что-то обсуждали, жизнь шла своим чередом. Не особо осознавая, что делаю, стала выглядывать Кьелла, а потом, уже поняв всю бессмысленность этой затеи, успокоилась, он ушел снова на работу и искать его здесь глупо. От Юнаса я узнала, что он работает вне города, и бывало так, что он неделями не возвращался домой даже на ночь. Какая-то робость меня охватила, и я застыла на грани площади и нашего сектора и, наверное, так бы и простояла, ожидая пока дети выйдут из школы, но меня заметили Ингрид и Мари. Девушки стали пробиваться ко мне, и если Ингрид шла медленно, периодически кому-то кивая, то Мари — как мячик, который подскакивает на всех кочках.

— Мы думали ты не придёшь, Ингрид даже собралась к тебе кого-то послать, — Мари без приветствия стала тараторить без остановки.

— Мари, не спеши, — Ингрид помахала головой на то, как Мари смутилась и замолчала, — я рада, что ты пришла, как твои дела? Ты уже адаптировалась?

— Не знаю, но в ритм жизни вошла, — я улыбнулась девушкам, только сейчас понимая, что соскучилась по ним, — как сборы клуба?

— Мы не собиралась, тебя ждали, — Ингрид пожала плечами и, кивнув следовать за ней, медленно пошла к школе.

— Так позвали бы, вы же грозились собраться у нас.

— Так у тебя же Ледяной ушел, — и где логика? Думала, продолжит, но она решила, что этим все сказала. Как бы не так.

— И? — решила подтолкнуть, но в ответ на меня посмотрели непонимающе, — Ты же сама говорила, что на время встречи клуба Кьелл куда-нибудь уйдет, а детей отправим гулять. Так какой смысл ждать, когда он вернется, чтобы попросить его уйти?

— Просто принято не навещать женщину, когда мужчина ушел за купол, — Ингрид явно растерялась от такого моего непонимания и, по-моему, сейчас сама стала понимать абсурдность заявления.

— То есть нам можно было прийти? — Мари даже подпрыгнула от нетерпения.

— Конечно, — я удивленно пожала плечами, — правда, я Кьелла не спросила, но не думаю, что он будет против.

— Конечно, не будет, ведь это ты просишь и говоришь, — девчонки как-то хитро переглянулись, и Мари, прижав пухленькие ручки к груди, выдала:

— Ой, не могу, это так... — как так, не сказала, только глаза закатила.

— Тогда, если ты не против, завтра соберем клуб у тебя? — я согласилась, и наш разговор перешел на текущее мероприятие. Оказываются сегодня тут почти все жители, за исключением мужчин, которые ушли за купол. Ведь всем интересно, что сделал творец, меня они тоже попытались пытать на предмет признания, чего там натворил мой ребенок, а я только загадочно улыбаюсь, сама ведь тоже не знаю.

Минут через десять из школы стали выходить дети. Все сразу отступили, и детвора спокойно прошла к нескольким столам, где и становились группками, расположив там свои работы.

Когда все были на своих местах, вперед вышел директор, который поприветствовал всех присутствующих и рассказал о поводе, по которому мы здесь собрались (ага, нет повода поработать, есть повод отдохнуть). Потом по очереди сначала группа детей с первого стола представились и показали свои работы, мы зрители посмотрели. Я, не зная, как реагировать, решила поступить, как обычно принято. Поаплодировала детям, когда последний из группы рассказал про свою работу, на меня повернулись все, абсолютно все. Я конечно смутилась, но вида не подала, лицо не проницаемое и полная уверенность.

— Зачем ты так делаешь? — Мари, как самая непосредственная и притащившая ко мне поближе своего мужчину, задала вопрос, который, видимо, интересовал всех окружающих.

— Так принято выражать поддержку и одобрение.

— Ага, так значит, тебе понравились работы этих мальчишек? — вот он провокационный вопрос, просто творчество, которое демонстрировали эти дети, за гранью моего понимания. Да и как понять комок земли и какие-то палочки, и это модель почвы или какой-то цветок в банке (цветок это польстила, жуткое нечто), собранную из палок хижину и все в таком духе, но дети ведь старались. Что я и решила озвучить, строго поглядывая на окружающих (это на тот случай, если они решат продолжить расспросы):

— Дети старались, продемонстрировали нам свое творчество, — почему эти ненормальные ахнули при слове 'творчество'? Ах да, творить ведь могут только творцы, какие-то бестолковые стереотипы, каждый день кучу всего делают, но не творят, — и старались они для нас, поэтому я считаю необходимым поддержать их и показать, что мы оценили их старания. — Вот как завернула, главное, вроде не сказала, что в восторге от чего-то, а то вдруг решат подарить, может, здесь традиция, понравилось — забирай себе и мучайся.

Первыми захлопали, конечно, родители этих ребят, робко поддержали соклановцы или сосекторовцы (вряд ли такое слово есть, но как называются те, кто живет в одном секторе, я не знаю, поэтому будет так). Дети засмущались, многие стали толкать друг друга в бок и очень несмело улыбаться, под конец аплодисментов они сияли все как маленькие солнышки.

Так по кругу мы посмотрели все работы. Когда очередь дошла до стола Дани, он как самый маленький выступал последним и очень смущался (а может, это специально его оставили на закуску, как творца, гвоздь выступления, так сказать).

— Сначала я очень хочу продемонстрировать вам работу моей мамы. Не судите строго, она очень давно не рисовала, говорит даже, что последний раз брала в руки кисть в прошлой жизни, — малыш подтянул штаны, которые все норовили чуть сползти, видимо, плохо затянул, он повернул ко всем мой пейзаж и все замерли. — Мама всегда говорит, что, если что-то хочешь, ты сделаешь, может быть, не с первого раза, но непременно у тебя получится. Поэтому следующей я хочу показать работу моего брата, — в этот момент у меня слезы на глаза набежали, 'брата'! Перевела взгляд на Юнаса, который со своим классом стоял чуть в стороне, и увидела его огромные удивленные глаза, в которых огромными буквами можно было прочесть 'что, правда?' — Юнас еще три дня назад никогда не рисовал, но мама сказала, что он сможет, и он смог. — Далее последовала демонстрация работы, к слову, в оглушительной тишине. — Я хотел сделать что-то особенное, мне очень нравится снег и наш сектор 'Зима', поэтому я решил сделать работу из снега, правда он все время норовил растаять, поэтому я добавил секретную добавку, — с этими словами он снял тряпку, которой до этого закрывал работу, а там целая картина, нет, постановка. Там был наш домик, рядом с которым стояли я, Юнас, Кьелл, сам Дани и наша живность и все такое мелкое и в тоже время проработанное. Если бы не знала, что он делал все сам, решила, что ему помогали.

Дружный вздох восторга был ответом на эту демонстрацию, и тут же прозвучали аплодисменты и тихое шепотки 'творец'. Это слово слышалось со всех сторон и вскоре стало единым, как будто все дружно повторили одно и тоже.

После демонстрации Дани, все подходили, желая рассмотреть поближе, я тоже подошла к ребенку и первым делом крепко его обняла, чтобы в волосы шепнуть, какой он молодец, и что я им безмерно горжусь. Больше задерживать его не стала, отойдя в сторону, он отвечал на вопросы и сиял, довольный, что его работа понравилась.

Так получилось, что меня оттеснили к другому столу, где один мальчишка, незаметно оттирал лицо от слез, все настолько были заняты Дани и его работой, что на остальных детей не обращали внимания, и если большинство пошли тоже смотреть его работу, то оставшиеся видимо очень расстроились. Еще бы дети старались, делали, а их не оценили и пренебрегли, мальчишка резко дернул свою работу, и она упала на пол, он видимо собирался ее растоптать, но я была быстрее.

— А я хотела посмотреть поближе твою работу, а она упала, надеюсь, не сильно испортилась, — наклонившись подняла картонку на которой были наклеены разные листики, которые вместе создавали картинку разных животных, мило, — очень достойная работа, ты молодец, — я серьёзно посмотрела на малыша, а он громко всхлипнув постарался перестать плакать, — ты сам все сделал? И эту маленькую белочку? — ребенок кивал, неуверенно, но все же. — А почему ты расстроился? — еще по Дани знаю, спросить, почему ты плачешь, ни в коем разе нельзя, ибо мужчины не плачут, они расстраиваться.

— Думал, маме понравится, а она туда пошла, — ребенок безнадежно махнул рукой в сторону стола Дани, а мне захотелось за волосы притащить сюда эту бестолковую, я становлюсь варваром, хоть и в душе, и в своих желаниях.

— Я думаю, маме очень понравилось, ее просто оттеснили туда, сейчас все чуть-чуть успокоятся, и она сможет к тебе подойти. Меня вот саму оттеснили от того стола, — я улыбалась ребенку, при этом аккуратно поправляла работу, уголок завернулся и с одного края чуть помялось, ребенок неуверенно поглядывал в сторону и вроде даже успокоился.

— Мне понравился рисунок, который ты нарисовала.

— Спасибо, а мне очень нравится твоя работа, и как скрупулёзно ты делал всех зверей, — малыш нахмурился, и я исправилась, — детально, даже глазки и носики им приклеил.

— Два месяца делал, — гордо сообщил ребенок, и я снова его хвалила, а потом мы с ним вместе пошли хвалить остальных детей, которые остались без внимания.

К тому моменту, как народ чуть успокоился, я перехвалила всех детей, найдя в каждой работе какие-то плюсы, и знаете, это было не сложно, дети ведь действительно старались. А с учетом того, что у них нет такого урока, где их учат творчеству, и дома им не помогали, в этом свете они просто огромные все молодцы. Даже первую работу с моделью земли я хвалила, рассказывая, что и не знала, что наша почва такая интересная и разноцветная, и что малыш провел огромную исследовательскую работу, прям как настоящий ученый, а сделал все не хуже творца. Малыш, краснея, по-моему, весь целиком, признался, что хочет быть ученым, но это вряд ли потому что его определили, как воина. Я глянула на этого худющего мальчишку, и у меня закрались сомнения в адекватности проверки, или я зря сомневаюсь, или все же этот худющий паренек будет от ветра шататься.

— Так если хочешь, будь, читай книги, учи науку и будешь, точно тебе говорю, да мам? — сын, оказывается, незаметно сбежал от славы и сразу побрел искать меня, а услышав наш разговор, вмешался.

— Абсолютно верно, если хочешь, то обязательно будешь!

— Очень здорово ты сделал. А где ты про такое читал?

— Да мы в горы с отцом ходили, я и заприметил, что на обрыве земля в полоску разноцветную, спросил отца, он сказал, что это особенности земли, а подробности предложил почитать, вот я и увлекся, — малыш явно получал удовольствие, будучи в центре внимания.