-Это все твои бутерброды вот вылезли через столько лет. Честно, вкуснее твоих так и не ел больше!Даже классная меня твоми бутерами попрекнула. Теть Клав, дай я тебя поверчу, расцелую, ты ж из всех наших родителей в школе всегда была самая классная.

-Из-за бутеров, Вов?

-Ты чё! Из-за всего!! Во, глянь какая ты красивушшая, Людок, ну не хватает тебе бабушкиного шарма-кокетства, а она, глянь, какая красотка. Там, небось, летом от женихов отбоюя нет. Клюють, иностранцы-те? — старческим голосом прошамкал Вовка.

-Вов, бабуля чебуреки сделала, — отвлекла его Люда.

-И вы молчите? Бабуль, пошли. Нельзя человека без жены голодом морить.

-А вот про жену поподробнее? — ухватилась за его локоть баб Клава, поворачиваясь в идти в дом.

Конечно, Людин гардероб бабулю даже не разочаровал, можно сказать — убил. -Это что же такое, а? Я в свои почти восемьдесят не ношу такую жуть, это же мерзость, это что за цвета: серое, черное, какие-то бледно-розовые блузки, ужас.

-Бабуль, я на работе в классическом костюме, а остальное время — джинсы и футболки, когда прохладно вон мам Тома джемперов навязала.

-Только мам Томины вещи и радуют глаз, ты у меня что, монашка? Или тебе лет много? Все, в выходной валим по магазинам.

Люда попыталась было возражать, ага, как же, бабуля Стасова была как танк.

-Ничего слушать не желаю, мне за мою единственную внучку стыдно быть не должно. Да, вещи твои хорошие, качественные, но от них же зубы сводит, фууу!! Маринка с Томкой веселее выглядят, чем ты — безобразие. Люд, вот нет настроения никакого, тошно так, а наденешь желтую, красную, голубую, бирюзовую кофточку, да ту же футболку яркую, юбочку какую-то джинсовую, или легкий веселый сарафанчик, покрутишься перед зеркалом... хорошо, празднично, и все-как в старом фильме — "Походка от бедра" — идешь, да вон, хоть за хлебом, солнышко сияет, и ты тоже. Народ на тебя глядит, улыбается. Я эти все твои вещички пастельных цветов повыкидываю. Это же... — бабуля выругалась. -Люд, жизнь наша и так мигом пролетает, недавно ты в школу пошла, а уже к двадцати годам как отучилась подбирается. Надо самой себе уметь делать праздник. Ты со своим Генашкой совсем закисла. Не хватает в этом вот наборе только болотного цвета, фу, поганка бледная!! Черный цвет тебе никогда не был к лицу — черные только юбки, брюки, низ, короче. Ухх, я развернусь!!

Бабуля всю неделю занималась зырингом, обошла все магазины и бутики, отругала Ольгу, не давая ей возможности вставить хоть слово.

-Ладно, моя, она всегда не сильно заморачивалась в одежде, лишь бы удобно ей и практично, но ты-то, первая модница! Ты почему её на путь истинный не наставишь? Она что, в трауре у вас? Ребята чего молчат? Да она должна быть такой, чтобы этот, — скривилась бабуля, — любитель подруг от зависти почернел!

Ольга чмокнула её в щеку:

-Ох, теть Клав, мне так стыдно! И чего Вы так долго к нам не приезжали, мы постарели, обленились.

-Постарели они, я вот вам общий сбор устрою, получите все!

-Да мы с огромной радостью с Вами пообщаемся, для нас это праздник будет.

-Устрою я вам праздник! — сердито пообещала бабуля.

И был в субботу шопинг. Как устала Люда от бабули с Ольгой, она уже еле передвигала ноги, а неугомонная бабуля заставляла примерять какие-то топики, маечки, кофточки, брючки.

-Баб, — взмолилась она, — я сейчас замертво рухну. Ноги не держат, и есть хочу зверски. -А-а, будешь знать!

-Баб! — увидев сумму в чеке, испугалась Люда. — Ты с ума сошла?? -Ни фига, я за десять лет первый раз внучке своей гардероб обновила. Вот сюда забегу на минуточку, и поедем к Шихарю, обедать-полдничать.

Бабуля рванула в детский отдел — как же правнуков обойти вниманием.

-Баб, ты уже им столько понавезла.

-Замолчь!

Бабуля пробыла там, на удивление, минут пятнадцать, вышла с большим пакетом.

-Пошли, — она одобрительно оглядела внучку. — Вот теперь вижу — наша, Стасовская порода!! Бабуля заставила Люду не снимать легкие белые брючки-капри, яркую желтую в черный горох блузку с маленькими крылышками — Люда бы никогда не обратила внимания на такую.

Приехали к Шихареву в ресторан, он церемонно раскланялся с бабулей, она оглядела его со всех сторон:

-Хорош, вот теперь тебя Сашенькой и звать-то неловко!!

Шихарь только улыбался, а потом, мельком взглянул на Ольгу и Люду...

-Людок, какая ты... красавица. Я как впервые тебя увидел!!

-Во! — Подняла кверху палец баба Клава. — Это уже мужской взгляд со стороны. Саш, как тебе такая внучка?

-Супер, теть Клава!! Не ожидал, ну, Стасова и Стасова. А сейчас — глаз не оторвать!!

-Саш, не смущай.

-Не, правда, как одежда меняет человека! Люд, тебе оказывается очень идут яркие, броские цвета. Теть Клава, ты молодчина!! Или надо на Вы теперь называть Вас?

-Сашка, а по шее не хочешь? Кому-кому, а вам с Волковым такое разрешено.

Сашка засмеялся:

-Да уж, нас так усиленно кормили, Вовку, чтоб поправился — меня, чтобы подрос. Так и вышло, но Волков любитель был да и остался таким — покушать, вот у него перебор случился в виде живота. А я как бы ничего?

-Очень даже ничего, эх, мне лет десяток с плеч долой, в омут, в омут с головой! — повела плечиком бабуля.

Сашка, приобняв её, повел к столику у окна, официанты, стоящие неподалеку, удивленно смотрели на своего всегда серьезного босса, который задорно смеялся, а яркая, шустрая, как какая-то экзотическая птичка-старушка запросто называла его Сашкой. К концу полдника в зал влетел весь какой-то растрепанный Волков, очумело огляделся, что-то спросил у официанта. Тот кивнул в сторону окна, и Волков понесся к ним.

-О, сейчас стулья сшибать начнет! — сказал Шихарь. Вовка подойдя к столу как-то растерянно сказал:

-Ребят, у меня сын родился, Арсюшка!

Все повскакивали, начали тискать, поздравлять его, а он как-то неверяще смотрел на всех: -Я чё-то в себя никак не приду!! Даже радоваться не могу. Меня как дубиной по голове офигачили, я — и папка? Боюсь, ну какой из меня папка?? Дочку-то уже большую, невесту заимел, а тут три кило веса...

Шихарь посмеивался:

-Ничего, опыт — дело наживное, да и у тебя три девки имеется, небось, только к году и на руки возьмешь.

-Не, я мужика с первой минуты должен сам воспитывать! — очень серьезно ответил Вовка.

-Вов, страшно первые дней десять, а потом все само-собой получаться начнет. Наташка как себя чувствует?

-А? Ща!

— Набрал номер, дождался ответа и расплылся:

-Натусик, солнышко мое, как вы там? Я? Не не пью, ты чё? Не, я у Шихаря в ресторане, да не, я пока ещё в ум не вошел, ты ж в первых числах обещала, июля, а сама вон перепугала меня до смерти, я думал, сердце остановится, пока ты там рожала. Быстро? Ни фига себе — быстро, я кил пять скинул, ожидаючи. Да не, девки наши тут и теть Клава... вон телефон у меня отбирает.

Бабуля, а потом девчонки поздравили Луговую с сыночком, долго говорить не стали.

-Выпишешься, тогда и пообщаемся.

Раевская боялась, она очень боялась нечаянно встретиться с бабушкой Стасовой. Помнила, как умеет эта шустрая тетка опускать ниже плинтуса, вот и ходила, как говорится, оглядываясь.

Мамка на удивление была вот уже вторую неделю дома, но вместо привычных сериалов и разговоров с соседками усиленно занималась заготовками-замораживала ягоды, варила варенье, сушила какие-то травки, куда-то ходила за ними... Изменилась полностью, не было уже той покорной, безответной мамки, была совсем чужая тетка. Светка краем уха услышала, как она разговаривала по телефону:

-А ты что? Правда, ой, как я рада! Приедешь? Скоро? Из-за щенка? А я? Хорошо, Ванечка, я, конечно же бу... — оглянувшись и увидев её, мамка пошла в свою комнату и плотно прикрыла дверь.

Светке стало так обидно — родную дочь не воспринимать совсем.

А тут ещё вечером, возвращаясь со свидания, делового, около десяти уже, вспомнила, что у неё дома совсем ничего нет поесть, мать полностью, как говорится — посадила её на свои лепешки. Сейчас-то она сытая, а утром... хоть йогурта прикупить с булочкой какой.

Светка зашла в Центральный гастроном. Перед закрытием там народу совсем и не было, только болтались у витрин несколько ярко накрашенных и вызывающе одетых девиц. Светка выбрала йогурты, шоколадку, подошла завесить сыру, у витрины стояла такая гренадерского росту девица — со спины, если бы не юбка, можно подумать — мужик стоит. Светка ждала пока завесят сыр, колбаску, эта мужиковатая отошла, а продавщица негромко сказала подошедшей другой:

-Мамка явилась, бабочки работать начинают, сменщицы наши, ведь до утра работают, бедолаги! У нас вон на фасовку требуются люди, но разве пойдут?

-У них заработки другие, работа ювелирная! — ответила вторая.

-Да уж!

До Светки сначала не дошло, "какая мамка, какие бабочки"?

А потом накрыло — это ж девочки, на заработки вышли.

У касссы, расплачиваясь, она незаметно посматривала на них:

-Да, печально! Так не любить себя!

К одной уже подошел какой-то весь прыщавый парняга, явно договариваясь...

-Фу! — передернулась Светка. — Как же надо себя не уважать — с таким вот ...

Она вот, Светка, да иногда подрабатывает девочкой по вызову — а что делать, на её мизерную зарплату совсем ничего себе позволить нельзя, но у неё партнеры всегда, скажем так, достойные, щедрые. А эти что, за мизер с такими вот прыщавыми... фу, какая гадость!

Она где-то в душе даже посочувствовала этим вот, бабочкам. А выйдя из гастронома, опять поразилась, на улице кучковались не только молодые, были тут и дамы глубоко за сорок.

-Вот это да! И старушки востребованы? Жуть!

Светка задумалась, а ведь и ей сороковник светит, что шесть лет — вон, как время бежит, давно ли сама была шестнадцатилетней, а сейчас уже тридцать четыре стукнуло, надо бы повнимательнее к мужчинам присматриваться. Может, какого и постоянным сделать, а то выйдешь вот так в тираж — молодые свистушки сейчас наглые, из под носа могут увести, сколько таких примеров уже было.

Светка, конечно, своих "друзей" пока очаровывала, но тело-то, оно предает... мужики, они кобели, почти все на юных-молоденьких быстрее западают, хоть и говорят про выдержанное вино, а слюни пускают на молодое. Только бы со Стасовой старшей не столкнуться, там сразу на год дерьма получишь! А Светке и так нерадостно, что-то запала ей в душу встреча с Дериземлей — какой мужик стал — великолепное тело, внешне видный...

-Эх, не закружи ей голову тот лейтенант... как его звали-то... Витька? Не, как-то по-другому... — она перебирала в уме мужские имена. — А-а-а, вроде, Валик? Валентин? А точно, если бы Валик голову не вскружил, до дрожи в коленках первое время увидев его, тогда ещё чужого, хотелось прямо запрыгнуть на него и не выпускать из рук, до того хорош мальчик был. Все бабы в городке на него облизывались, а он вот её выбрал... Потом, правда, оказалось, что за красивой внешностью Апполона скрывается весьма жесткий мужик. Ха! Захотел чтобы она жила с ним без удобств в каком-то чуть ли не сарае. Ща вот! Одним сексом, да, необыкновенным, счастлив не будешь. А стирать в тазике.., готовить на древней плите... ежедневно! Да, не надо было срываться за ним, ГДР — это же как выигрышный билет был. Глупая, молодая, наивная...

-Да, Дериземля, конечно, шикарный мужчина, но, вспомнив как смотрели на неё Славка и этот пацан, обзывающий её теткой, она передернулась.

-Ну их, лучше не вспоминать, да ещё, как говорится, к ночи. Лучше вот думай, Светик, как покрепче к себе Карлена привязать, зовет "мой сладкий девочка", вот и надо, чтоб так и осталось! Он мужик денежный, а то что ниже ростом и толстый, так можно и потерпеть!

И в сотый раз пожалела, что связалась сдуру с Генкой, да он шалел от неё, грело её осознание, что он про свою Людочку забыл после нескольких дней — обмирал по ней, Светке. А вот так вышла бы за него, родила, ну не этого, что совсем урод оказался, другого бы точно пришлось. Генка, он упертый — на ребенке был повернут — роди и все. Ну родила бы, сидела бы сейчас как привязанная, возле них с Генкой... Скууучно и уныло... Одно только и радует, Стасовой от души отмерила. А то ишь, папа с мамой за бугром, все доставалось даром — захоти она только. Умная! Какая она умная — только в учебе? А не будь Светки с её вкусом и запросами, и на выпускной с косичками бы пришла. Приходилось всячески намекать, говорить про модные вещи, чтобы она своих родителей напрягала... А там, глядишь, и ей, Светке обламывалаось. Вот и пусть теперь с двумя, без мужа, без её практичных советов живет!

ГЛАВА 8. Генку опять перекинули на более дальние расстояния — теперь он мотался в Ростовскую и Волгоградскую области, возил фрукты-овощи. Черешня, абрикосы — скоропортящийся продукт, и мужики старались ехать большими колоннами и подольше — благо день был длинный. Вот и сейчас остановились немного вздремнуть, часов в пять-полшестого утра собираясь двинуться дальше. Один из водил, Валерка-все дергался:

-Давайте пораньше, часа в четыре рванем, чтобы хоть к вечеру сдать всю эту муть, фрукты, мать иху...

-Ты не дури! — говорил ему самый опытный из мужиков, Викторыч, — тут места такие, не ровен час, сам же знаешь, не так давно мента со всей семьей расстреляли! Нечего искать приключений на свою задницу, поедем в пять, минут двадцать шестого, когда совсем светло станет, в четыре ещё плоховато видно...

Мужики разошлись по своим машинам, утром быстренько умылись, перекусили почти на ходу, а Викторыч, покачав головой, сказал:

-Не утерпел-таки, чумовой, ну да не маленький, знает, что делает. По коням, мужики.

Колонна из восьми большегрузов тронулась, пока ещё шоссе было почти пустынным, шли хорошо. Генка, шедший следом за Викторычем, увидел, что тот начал притормаживать:

-Странно, ни перекрестка, ни гайцов, ни деревни... Чего это он??

Викторыч, выскочив из машины, рванул куда-то вбок, махнув рукой, явно зовя за собой. Генка тоже выскочил, за ним водила следующей машины, обогнули машину Викторыча и удивленно остановились... Тот наклонился над лежащим в канаве человеком.

-Ребятки, помогите!!

Ребятки, подскочив, увидели, что он пытается приподнять залитое кровью лицо Валерки. Тот захлебываясь и хрипя пытался сказать:

Думал... гайцы... двое, увидел фуражку... и вроде... форма их, притормо...зил, достал...документы.. начал вылазить... по .. голове...

-А... растудыт !— заматерился Викторыч. — Говорили тебе...

-Слышал... как они орали: рацию... рацию разбивай... и все! — Валерка потерял сознание.

Сбежавшиеся мужики осторожно вытащили его из канавы.

-Да... били, похоже, на смерть. Вань, быстро включай рацию, ори всем, кто едет впереди, пусть сообщают гайцам, всем нашим. Надо этих паскуд прижать, а гайцы пусть "Скорую"!