Записки Люцифера

Ужасно хотелось протестировать пистолет, но я сунул его за пояс, прекрасно осознавая какой будет звук от выстрела подобного оружия — внимание привлекать мне крайне не желательно. Мешочки с пулями и порохом, подумав, подвесил к поясу, а шомпол засунул за голенище правого ботфорта. С приобретением пистолета, я почувствовал себя лихим и опасным мушкетером.

Золотые монеты ссыпал в заплечный мешок и закинул его на спину. Хотел и мечи отправить на горб, но потом подумал: а зачем они мне вообще нужны? Сколько мы за них выручим? Пару золотых? Я решительно бросил мечи на диван. Только что десяток блестящих желтых кругляшей захапал, так что на хрен мечи.

Подкрутил воображаемый ус и окинул комнату внимательным взглядом. Тайников вроде бы больше нигде нет. Пора бы уже и двигаться дальше.

Грянул гром: он и раньше громыхал, но этот раскат был такой сильный, что аж стекла зазвенели, а я чуть заикой не стал. Может быть, как раз он и был той причиной, из-за которой мне на самом краю слышимости почудился радостный детский смех. Тряхнул головой. Смех не повторился. Хрен знает, может и правда показалось.

Я двинулся к выбранной ранее двери. Опять пропылил по ковру и остановился возле нее. Действовать решил по старой схеме: врубил "стелс", повернул ручку и толкнул дверь. Короткий коридор упирался в еще одну дверь. На полу была красная ковровая дорожка. Она уже изрядно подмокла из-за того, что на нее падали косые струи дождя из открытых окон, забранных крепкими решетками — не могло быть и речи о том, чтобы как-то оторвать решетки и выбраться через окно.

Невесомые почти прозрачные занавески лениво трепетали на ветру. Возле внутренней стены, на постаментах стояли бюсты, изображающие головы людей. Как только я переступил порог, бюсты повернулись в мою сторону. Их глаза зажглись красным огнем. Я выхватил пистолет и направил дуло на ближайшую голову. Прошла секунда, еще одна, ничего не происходило. Я сделал осторожный шаг. Бюсты чуть повернулись, определенно держа меня в перекрестье своих взглядов. Раз уж они меня все равно видят, отключу-ка я "стелс". Бюсты никак не отреагировали на это. Просто тупо смотрят, да и всё. Меня это устраивает. Не нападают — хорошо.

Опять грянул сильный раскат грома. На краткий миг возле противоположной двери появился образ босоногой маленькой девочки в грязном белом сарафане. В воздухе будто бы снова раздался детский смех.

Видение исчезло так же внезапно, как и появилось, я даже пистолет не успел направить на девочку. Проглотив вставший в горле комок, я тихо прошептал:

— Тяжёлая артиллерия в ход пошла.

Двинулся вперед, нервно ежась под угрюмыми, изучающими взглядами бюстов. Под ногами чавкала пропитавшаяся водой ковровая дорожка.

До самой двери ожидал нападения, готовясь встретить пулей в лоб откуда-нибудь появившуюся девочку или еще какую-нибудь хрень. Благо ничего подобного не произошло. Вытер тыльной стороной руки, выступившие на лбу бисеринки пота, перешел в "стелс", открыл дверь и нерешительно замер. В маленькой комнате, за круглым столом, в инвалидном кресле с колесиками, сидела невероятной древность старуха. Она склонила голову над гадальными картами и, казалось, уже давно покинула этот бренный мир, только легкое движение, вздымаемых дыханием, драных пуховых платков, похожих на толстую лохматую паутину, в которые она была закутана, выдавало то, что жизнь еще теплится в ней.

Над головой старухи висело имя "Старая гадалка Джейн", рядом уровень — 61-ый. Меня это обрадовало. Ну, вряд ли в бою она доставит мне проблем. Между тем, я все равно наставил на нее пистолет и вошел в комнату, закрыв дверь.

Несмотря на то, что петли опять немилосердно взвыли, гадалка головы не подняла. Ее костлявые руки в пигментных пятнах, как лежали на гладкой поверхности стола, так и лежат. Черты лица не рассмотреть — их закрывали сальные седые волосы, жидкими прядями свисающие над картами.

Я сделал шаг и присел, пытаясь рассмотреть ее физиономию: мне это удалось. Лицо старухи избороздили тысячи глубоких морщин: в голову пришло избитое сравнение с печеным яблоком или корой дерева. Я содрогнулся, разглядев, что ее верхние веки пришиты черными нитками к нижним. Между ними была полоска желтого гноя. Я ощутил, как мой желудок пытается исторгнуть свое содержимое. Решимости ему добавлял острый, клювоподобный нос ведьмы, нависающий над бесцветными губами, из которого свисала зеленая жижа.

Боже мой, как же она отвратительна. А вон еще среди остатков волос ползают какие-то крохотные насекомые. Ну, нельзя же создавать таких персонажей. Я глубоко вздохнул, набираясь решимости проскользнуть мимо нее. Это все не настоящее. Чего это я так рефлексирую? Ну и шут бы с ней. Двинулись Айван, двинулись. Надо идти дальше. Я и так много времени потратил в гостиной с тайником, а мне ведь надо как-то выбраться отсюда.

Комната была угловой: вторая дверь вела в сторону, пойдя туда, я буду обходить дом по кругу. Выбора, в общем-то, не было, не назад же идти? Я решительно пошёл туда, не спуская дула пистолета с головы гадалки.

Идти пришлось мимо края стола и пустого стула с высокой спинкой. Как только я оказался на линии: гадалка-стол-стул, последний оказался засадным. Он взмыл над полом и понесся на меня. Я растерялся так, как, наверное, никогда в своей жизни. Вот ко многому я уже готов, но оказалось не к этому.

Я стоял в пол-оборота, когда стул сбил меня. Пятая точка тут же оказалась на неудобном сиденье. Предмет мебели, не замечая моего веса, поволок мою тушку к столу. Через миг я оказался обалдело сидящим на стуле, в упор придвинутом к столу. Я рьяно затрепыхался как рыбина, попавшая в сеть, но не мог покинуть гадский стул, намертво застряв между ним и столом.

Во время ДТП с участием меня и стула пистолет выпал из руки и теперь сиротливо лежал на полу. Оставалась шпага. Я попытался вытащить ее через подлокотник, но не тут-то была, Джейн вскинула голову и крепко схватила мои ладони своими. Руки в мгновение ока будто парализовало, я совсем перестал их чувствовать.

Я заорал, брызжа слюной и глядя в ужасное лицо старухи:

— Мать твою, мать твою, мать твою!

Зашитые глаза гадалки уставились в районе моего носа. Беззубый рот прошамкал:

— Не часто у меня бывают гости.

Отчего-то ее слова меня немного успокоили, как и осознание того, что это все не настоящее. В горле вдруг запершило. Я натужно закашлял и нервно проговорил:

— А я такой, люблю, знаете ли, зайти в гости на бокальчик виски.

Она запрокинула голову и визгливо засмеялась. Стекла задрожали, вот-вот готовясь рассыпаться на тысячи осколков.

Я скривился от омерзения, увидев, что нутро ее рта было черным, словно покрытым нефтью, а язык похож на давно сгнивший кусок мяса.

Ведьма резко прекратила смеяться и проговорила, обдав меня вонью изо рта:

— Виски?

— А почему нет? — ответил я вопросом на вопрос, морща нос. Складывалось полное ощущение, что у нее во рту что-то сдохло и начало разлагаться.

Со скрипом, самостоятельно выдвинулся ящичек старинного комода, лак которого изрядно потрескался от времени, и оттуда вылетела пузатая бутылка из зеленого стекла и два железных фужера.

Один фужер пристолился возле меня, а другой около старухи. Летающая бутылка сперва плеснула нам темной жидкости, а потом вышколено встала на столе между мной и гадалкой.

— Сервис, однако, — изумленно проговорил я, почти подавив страх. — А как же мне пить, если вы благородная леди, держите мои руки?

Фужер взлетел над столом и замер напротив моих губ. Вряд ли у меня есть возможность отказаться. Я немного запрокинул голову и открыл рот. Умная посуда, явно японская, залила туда ободравшее горло спиртное.

— Очуметь, — выдохнул я, чувствуя себя огнедышащим драконом. — Сколько же там градусов? Вы ее, случаем, не у дубовиков контрабандой берете?

Гадалка проигнорировала мой вопрос. Она наклонила голову, придвинувшись ко мне и вкрадчиво произнесла:

— Не желает ли добрый молодец узнать будущее?

Отчего-то меня подмывало согласиться. Вот вызывает она у меня доверие и всё тут. Не может она обмануть или еще как-то навредить. Да и не так уж она и воняет. С чего это я взял, что ее лицо ужасно? Милая, в принципе, бабуля.

— Отчего бы и нет, — проговорил я расслабленно.

Гадалка вновь рассмеялась: совсем даже не визгливо. Колода сама собой начала тасоваться, а потом карты одна за другой стали ложиться на стол.

Джейн, обволакивающим голосом, начала говорить:

— Ждет тебя впереди сокровища дивные, найдешь ты их в...

Я возбужденно приоткрыл рот, навострил уши, и даже подался к старухе ближе, чтобы не пропустит ни единого ее слова. Скажи где! Скажи где! Не томи!

Неожиданно проскрипела дверь, и на пороге, держа в руке фонарь, возник серый как несвежий покойник Безымянный. Его покрытое гнойными язвочками лицо приняло изумленное выражение. Он быстро вскинул посох и запустил в гадалку молнию. Магия Безымянного врезалась в голову Джейн. Ваншот в чистом виде, как сказал бы Гринбой. Голова гадалки улетела в угол комнаты и уставилась зашитыми глазами в пятно бурой плесени на потолке. Руки почившей ведьмы разжались, освобождая меня из цепкого плена. Из лишившегося головы тела толчками принялась выплескиваться густая кровь, брызги которой залили мне лицо и грудь.

— Не стоит благодарностей, — устало проговорил маг.

— Да ты охренел?! — возмущенно воскликнул я, вскакивая из-за стола и вытирая рукой кровь с физиономии. — Карты ей сейчас поведали мое будущее, и она хотела рассказать, где спрятаны сокровища!

— И ты повелся? — саркастически улыбнулся Безымянный. — Она же шарлатанка!

— Откуда ты знаешь?! — бушевал я, зло пнув засадный стул: он безвольно опрокинулся на бок. — Она видит будущее!

— Ну, она бы тогда увидела свою смерть, — безапелляционным тоном изрек маг.

Я задумчиво застыл, посмотрел на тело гадалки, на ее голову, колоду и проговорил:

— Хм, карты ей видимо не все говорили.

В коридоре с бюстами раздался какой-то шум. Безымянный, раздосадовано плюнув, выпалил:

— Догнала. Валим отсюда!

Я поднял с пола пистолем и мы, не сговариваясь, метнулись к двери.

— Где такой наган достал? — на бегу спросил маг.

— Недалеко, — расплывчато ответил я.

— Ааа, — протянул он недовольный моей скрытностью.

Следующая комната была очень похожа на гостиную, где я уже побывал. Такое же количество дверей, похожая мебель, был, еще, правда, большой платяной шкаф, который маг начал толкать к двери.

— Помоги мне, — проговорил он, натужно кряхтя.

Вдвоем мы быстро прислонили предмет мебели к двери. Очень вовремя, потому что та начала сотрясаться от посыпавшихся на нее с той стороны ударов.

Что-то больше похожее на бульканье трясины, нежели на человеческий голос, трагически выдало из-за двери:

— Моя дочь, моя дочь.

Мы с магом, подпирая спинами шкаф, одновременно удивленно переглянулись. Безымянный потер тонкими пальцами подбородок и задумчиво проговорил:

— Умнеет прямо на глазах. Раньше она не разговаривала. Скоро тебя перегонит в развитии.

— Да и сильнее тоже становится. Тебя уже перегнала. А теперь она еще злее. Слышал ее? Та старуха, оказывается ее дочь.

— До чего же ты всё-таки опустился, — печально глядя на меня сказал маг, скрывая глумливую ухмылку, но, не сумев, утихомирить скачущих в глазах бесенят. — Хотя, в теории план хорош.

— Что-то я не понял тебя, — сумрачно проговорил я, ожидая очередной шуточки.

— Породниться с Абизу, путем охмурения ее дочери, — осклабился он, тихо заржав.

— Тьфу на тебя. Придумал же такое. Да ни за что на свете!

Шкаф содрогнулся от очередного удара чуть сильнее, чем раньше. Безымянный беспокойно отреагировал на это:

— Видимо она, черпает силу из меня. Я становлюсь слабее с каждой минутой. Порча, которую она наслала на меня, прогрессирует: в связи с этим печальным событием, давай сюда все свои склянки на ХП.

Мне искренне не хотелось этого делать, но я понимал, что как только двинет кони маг, то ведьма тут же возьмётся за меня любимого.

Я скинул мешок с плеч, встал на одно колено и принялся в нем копаться. Безымянный быстро снял свой мешок и начал наблюдать как я кладу в него склянки.

— Десять, — недовольно поджав губы, сказал он.

— Больше нет.

— На ману? — с вопросительной интонацией проговорил маг.

— Нет их у меня. Зачем они мне?

— И то верно, — произнес Безымянный. Его лицо стало еще более недовольным. — Надо будет найти тебе учителя, который научит магичить.

— А так можно? — изумился я.

— Ага, — быстро ответил он, немного отлетев от шкафа. Этот удар ведьмы был особенно силен, аж одна из дверей шкафа открылась. — Только заклинания будут слабее и жрать гораздо больше маны, чем у классов, которым на роду написано пользоваться магической силой.

— Но как же так? У меня ведь даже полоски маны нет.

— Появится, как только такой учитель передаст тебе знания.

— Это ж какие перспективы открываются, — задумчиво проговорил я.

Безымянный вдруг заломил одну бровь и недовольный голосом спросил:

— Где мечи?

Его вопрос прервал полет моих мыслей, унесших меня в то будущее, в котором я одной рукой поливаю врагов пламенем, а другой протыкаю их шпагой.

— Выкинул, — беззаботно ответил я. — Готов золотом оплатить их стоимость.

— Со старухи денжата взял, альфонс хренов?

— А твои-то где мечи, шутник хренов?

— Мне и так хреново.

— А я прям цвету и пахну, как хрен. Ты не находишь, что слишком много хрена вокруг?

— Ладно, — решительно сказал маг, рубанув ребром ладони воздух. — Я пока от нее бегал кое-что придумал.

— Что же? Говори быстрее.

— Опаздываешь куда-то? Ладно, не метай мне тут молнии глазами. Ведьма ведь боится огня, верно? — сказал он. Я кивнул. — Значит, нам надо ее сжечь. Я практически уверен, что она получит колоссальный урон от огня. Жаль, конечно, что я не пиромант.

— Гениально, — саркастически изрек я. — Где тут лежат пирожки?

— А ты не скалься, не скалься.

— И как мы это сделаем? — спросил я с насмешкой, плотнее прижавшись спиной к начавшему еще больше шататься шкафу. — Как ты себе это представляешь? Пройдемте мадам на костер? Осторожнее, осторожнее не разбросайте дрова. Так ты задумал ее сжечь?

— Это уже твоя задача, — огорошил он меня. — Я ее отвлекаю, а ты ищи что-нибудь легковоспламеняющееся.

Сначала я не хотел даже размышлять над идеей мага — не приняв ее всерьез, а затем, усиленно хмуря брови, произнес:

— Знаешь, а ведь может и получиться. Бензина в этой локации точно нет, а вот какое-нибудь лампадное масло вполне может быть.

— Молодец, — похвалил меня маг, сверкнув глазами.

— Вот только где его взять? — задался я вопросом.

Теперь уже он задумался, затем уверенно проговорил:

— В подвале. Где же еще его хранить?

— А где дверь в подвал?

Безымянный, дернув уголком рта, ехидно произнес:

— Пока вы с матушкой, твоей безголовой невесты, мило друг другу улыбались, я успел заметить за дверью, из-за которой она вышла, что потолок там идет наклонно вниз, следовательно, там лестница, ведущая ниже уровня дома.