Записки Люцифера

Глава 1

— Люцифер, ты уверен, что из этого получится что-то дельное? — со скептицизмом в голосе произнес я, зябко поежившись.

Прохладно здесь ночью. В тюрьме с ее мощными стенами было теплее. Да еще и голова болит после удара. Только недавно в себя пришел, что, впрочем, не мешало мне обсуждать с товарищем по несчастью возникшую у него идею.

Я продолжил говорить:

— Мне бы просто записи без твоей этой писательской обработки. Конечно, мне кажется, маловероятным то, что это снова случится, но раз уж у нас сейчас выдалось "свободное время", то почему бы и нет?

Я скорее убеждал сам себя, нежели предвкушающе скалящегося Люцика. Его хлебом не корми, дай что-нибудь накропать. На самом деле в этой идеи было зерно здравого смысла, просто обстановка не располагала к данному действию и поэтому я неохотно откликнулся на предложение Люцифера. Потому что "свободное время" у нас образовалось из-за того, что мы угодили в ловушку — вырытую в земле глубокую яму. И как мы не заметили ее? Ладно я, но как Люцифер ее прошляпил? Я ломился сквозь джунгли так, что едва-едва разбирал, где пальмы, а где можно пробежать не рискую устроить ДТП с участием дроу и дерева, а вот Люцифер мог бы и приметить ловушку. После этой беготни, у меня до сих пор сердце трепыхается в груди, подобно пойманной в силки животине — выносливость не самый прокаченный мой параметр, хотя в последнее время я бегаю с завидной регулярностью, ощущая как связки трещат и дышит в спину смерть.

Люцифер, тем временем, уверенно проговорил:

— Клык даю, все будет топ-топ. А что касается неких моих вкраплений в твою историю — это издержки производства. Иначе мне будет неинтересно писать.

Я принялся рассуждать вслух:

— Если вдруг по какой-то причине я останусь без своих спутников, знающих о моей проблеме и способных объяснить, что со мной произошло, то имея подобный дневник и заглянув в него — я многое пойму.

Люцифер быстро закивал головой, соглашаясь с моими словами. В темноте задорно блестели его зеленые глаза с вертикальными зрачками. Он был в нетерпении и скалился во всю розовую пасть. Кажется, в отличие от меня, Люцика нисколько не смущало наше положение.

Я вспомнил, как впервые встретил его. Это была ночь, не такая как сейчас — локации все-таки разные, но многое до чертиков схоже. Тогда я тоже был совсем не уверен в том, что все закончится благополучно. Отчасти поэтому я, несколько поколебавшись, спросил его:

— Ты даешь гарантии, что твоя писательская обработка напрочь не убьёт истину в моей истории?

— Да что б мне пусто было, если будет так, — уверенно выдал он. — Я совсем немного, пару штришков.

Его слова меня не убедили, но попытаться стоило. Даже если из этой затеи ничего не выйдет, то хуже точно не будет. Так что надо пробовать.

— А тайну исповеди обещаешь? — спросил я затаив дыхание. Очень уж не хочется, чтобы моя история покинула эту яму. — Ну, не исповеди, ты же все-таки не священнослужитель, но... в общем, ты меня понял.

— Кто же меня возьмёт-то в священнослужители? — залился Люцифер, режущим ухо смехом, будто кто-то по асфальту гоняет жестяную банку из-под консервов. — Я не подхожу для этого бизнеса.

— Тут ты прав, — хохотнул и я.

Отсмеявшись, он сказал:

— Обещаю, обещаю.

— Тогда слушай. Буду повествовать в том порядке, в каком это происходило, — сказал я, тяжело выдохнув, собираясь с мыслями, сам желая поскорее начать — заразился его энтузиазмом.

Люцифер быстро потер лапы друг об друга, словно разминая их, раскрыл подаренную мне Бояром тетрадь и занес коготь над баночкой с чернилами.

— Что-то отвратительно я начал различать цвета, перестав быть человеком, — посетовал Люцифер, глядя на баночку. — Это какой цвет у чернил?

— Красный, — быстро сказал я. Цифровая темнота мне была не помехой.

— Как будто кровью буду писать, — сказал он и снова залился своим непередаваемым смехом, только теперь постаравшись подпустить в него дьявольские нотки: получились царапающие барабанные перепонки звуки, от которых у меня аж волосы подмышками зашевелились. — Ну что ж, начнем.

Я принялся ему диктовать, ощущая, как из-за царящей вокруг влажности, одежда начинает прилипать к телу:

— Я осознал, что стою на холме. Рядом были какие-то люди... Эээ постой, ты, что там пишешь?

Люцифер, высунув кончик острого языка, с удовольствием вывел когтем, обмакнутым в чернила, гораздо больше слов, нежели я надиктовал ему.

Я заглянул в тетрадь и пораженно прочитал вслух:

— Вспышка света. Необычайная легкость царила в голове: ни единой мысли не витало в ее вакууме. Ветер лениво треплет черный плащ на моих плечах. Вид, открывающийся с крутого холма, заставил мое сердце тревожно забиться, — я прервал чтение и возмущенно воскликнул, глядя на его усатую наглую физиономию: — Ни фига себе пару штришков! Ты чего это творишь?

Он безмятежно уставился на клочок ночного неба, видимый где-то очень высоко. Несколько пальмовых листьев, сиротливо свисающих по краям ямы, немного затрудняли обзор.

Я посмотрел на Люцифера и громко повторил:

— Ты чего это творишь?!

Недописатель, будто не слыша моих слов, продолжал пялиться в небо, словно пытаясь высмотреть там летний вариант Санта-Клауса или пересчитать все звезд, что серебрёными гвоздиками мерцали далеко-далеко. И рожа-то у него была такая вдохновленная. Мне даже стало как-то неловко на него голос повышать. Не поймешь, что сейчас творится в его душе-потемках — это одному Богу известно, ну или создателям этого места. Думается мне, что они на это вполне могут быть способны.

Наконец Люцик с тяжелым вздохом уставшего грузчика отвлёкся от созерцания небосклона, перевел взгляд на меня и грустно произнес:

— А что ты хочешь? Душа писателя требует, чтобы я сухую информацию привел в вид удобоваримого чтения. Если не согласен на это, то вот тебе... — он решительно сунул мне кукиш под нос, — ...а не записки багнутого.

— Ладно, ладно, — пошел я на попятную, — меня всё устраивает. Не так уж сильно ты и приукрашиваешь.

— Давай тогда дальше излагай, — Люцифер занес коготь над страницей и выжидающе посмотрел на меня.

И я снова принялся диктовать, вновь ощущая всю правоту Бояра. Да, действительно она мне пригодилась...

* * *

Вспышка света. Необычайная легкость царила в голове: ни единой мысли не витает в ее вакууме. Ветер лениво треплет черный плащ на моих плечах. Вид, от-крывающийся с крутого холма, заставил мое сердце тревожно забиться. Там был дымящийся город. На фоне багрового заходящего солнца он смотрелся апокалиптически, будто этот мир вот-вот провалится в тартарары.

— Что это за город? — раздался рядом со мной сухой голос.

— Что это "был" за город. Это Ддинас, — поправил говорившего мужчина, стоящий по праву руку от меня. Его голова, покрытая глубокий капюшоном, была повёрнута в сторону города.

Над головой мужчины были выстроившиеся в ряд знаки препинания и пунктуации, и цифра — 193. Я пребывал в легкой прострации, словно отходил от наркоза, ни черта не понимал кто я и где я, но точно знал, что над головой персонажа должен быть уровень и ник, состоящий из букв и складывающийся во что-то пафосное, а не подобная белиберда как у этого типа.

Я сделал неуверенный шаг назад и помотал головой, словно бык, отгоняющий мух. Глаза скользнули к земле и уперлись в ботфорты с серебряной пряжкой. Рука пробежала по портупеи и легла на эфес шпаги. Я вздрогнул, дернув головой, будто от сильнейшей пощечины. Рука была черной и по-женски изящной. Твою мать я негр?! Да еще и баба?!! Постой-постой. Что-то не так. Если я такой с рождения, то почему эти мысли так шокируют меня?

Я ошеломленно оглядел себя. Фух, я хоть не женщина, вполне себе мужик, только какой-то совсем не по-мужски утонченный. Уж не за другую ли я команду играю? Судя по тому отвращению, с которым я подумал об этом — нет, точно не за них. Я стопроцентный вагинатарианец.

Мой внешний вид породил еще целую массу вопросов. Почему на мне плащ? Кожаные штаны? И кожаный же панцирь гоплита? Боже мой, еще и шляпа с пером? Ау, Атос, Портос и Арамис! Вы где мои верные друзья? Те четверо, что стояли рядом со мной, мало походили на литературных мушкетеров. Если изначально я был сконцентрирован только на себе, что не удивительно, и мало глядел по сторонам, то начав рассматривать их, я почувствовал, как мои глаза пытаются покинуть предназначенное им эволюцией место и перебраться на лоб.

Меня окружали весьма экзотические тушки. Особенно заинтересовал один персонаж. Он даже на фоне других сумел выделиться. Это был мужчина 201-го уровня с ником "Гринбой". Сам-то парень и его облачение были, как я начал догадываться, нормальными для этих мест, а вот его оружие... Но все по порядку. Сперва человек, потом бездушная железка. Гринбой был хорошо сложенный высокий мужчина, прекрасно физически развитый. Возраст его я оценил где-то в районе тридцати лет. Был он закован в рыцарскую броню из стальных пластин в палец толщиной, покрытых серебряной чеканкой. Его меховые сапоги смотрелись немного дико на фоне царящей атмосферы лета, но это ерунда по сравнению с его оружием — вот теперь пришло его время. Оно-то и выделяло его среди, наверное, уже, нас — я, похоже, вместе с ними добровольно. Это была двухметровая боевая коса, шестом для которой служил кровоточащий хребет какого-то человекоподобного существа. Ее боевая часть была сделана из металла по виду похожего на медь, но явно не являющегося таковой. Я не был экспертом в вопросе металлов, но точно знаю, что даже до опупения натертая медь не блестит, словно затвердевший протуберанец Солнца.

* * *

*

Люцифер посмотрел на меня и неуверенно спросил:

— Может, напишем, что это был солнечный металл?

— Зачем? Я же потом все равно узнал, что это. Так что не будем нарушать хронологию событий.

— А так как-то не законченно выглядит описание оружия.

— Да и ладно, — махнул я рукой. — Мы же здесь не шедевр пишем.

Судя по тому, как на мгновение исказилась морда Люцифера, он хотел бы написать шедевр.

— Продолжим, — проговорил он, тщательно скрывая налет печали в голосе.

* * *

*

Я бы, наверное, и дальше в остолбенении рассматривал четверку людей, которая была рядом со мной и с разной долей любопытства смотрела на позднесредневековый город, который был, не хило так, разрушен, если бы мое изучающее оцепенение не разрушила речь немолодого полного мужчины в черном видавшем виды цилиндре. Слова, произнесенные хриплым, надрывным голосом, звучали печально:

— Это был удивительный, для этого погрязшего в разврате мира, город. В его стенах царил покой и смирение. Сюда стекалось множество разумных в поисках лучшей доли. Воздушные арки и красные черепичные крыши Ддинаса, служили маяком для всех несчастных, жаждущих найти дом и прожить жизнь под сенью Бога.

Профиль мужчины, обрамленный ухоженной, черной как смоль, несмотря на возраст, бородой, переходящий в бакенбарды отчетливо выделялся на фоне еще виднеющегося солнца. Тучное тело было затянуто в черный сильно потертый сюртук, под которым виднелся шелковый жилет поверх когда-то белой, а сейчас серой от въевшейся грязи рубашки с кружевными частично изорванными манжетами. Свободные черные штаны в тонкую серую полоску и сапоги со стоптанными подметками смотрелись на нем весьма органично. На боку висела сумка, из которой выглядывал край пухлой книги.

Он то и дело вытирал лицо от струящегося по нему пота грязным не успевающим высохнуть носовым платком — если бы не это мое "эпическое" наблюдение, то я, возможно, дольше бы не обращал внимания на духоту, царящую вокруг. Тут же начала неприятно зудеть кожа на спине. К телу липло нижнее белье. Захотелось срочно покинуть покрытый высокой желтой травой холм и попробовать спрятаться вон в том густом лесу. Так, а что это там за троица на опушке костер разводит?

Пока я пытался сообразить исходит ли от них опасность и стоит ли обращать на это трио внимание моих товарищей — назову их пока так, человек с мешаниной знаков вместо нормального ника, ехидно поинтересовался у тучного:

— А ты-то, откуда знаешь? Дальше своей Државы не высовывался. А ее границу мы прошли еще, когда только в Старый Лес вступали.

Пронзительные черные глаза, царящие на смуглом полном лице, вонзились в говорившего, как два испанских стилета. Даже его пухлая рука с платком возмущенно замерла на половине пути, так и не достигнув струящихся водопадов.

— Не правда! — воскликнул он. — Я много путешествовал, когда был молод.

— Ну-ну, — не поверил ему обладатель 193-го уровня.

— Бояр Колдун никогда не лжет! — от гнева, прозвучавшего в его голосе, аж качнулся второй подбородок и притихли кузнечики, стрекочущие в траве.

Слова Бояра возымели действие и на второго участника диалога. Он примирительно поднял руки и, имитируя испуг, быстро проговорил:

— Верю! Верю! Только не бей меня грозный колдун.

Я повернулся лицом к лишенному нормального ника человеку и принялся беззастенчиво рассматривать его. На нем было одето что-то вроде треугольного пончо, сотканного, словно из маленьких блестящих рыбьих чешуек. Под пончо он носил голубого цвета рубаху с вышитыми серебряными нитями магическими символами. Глубокий капюшон был пришит к пончо, и снять его было невозможно. Штаны, которые были явно из одного сета с рубахой, заправлены в высокие сапоги из плотной материи. В руке он сжимал резной костяной посох с навершием в виде золотого орла, распростёршего серебряные крылья.

Он заметил мой неприкрытый интерес и резко качнулся ко мне. В темноте капюшона сверкнули две красноватые точки глаз. Я испуганно отшатнулся и наткнулся на пристальный взгляд Бояра.

— Айван, ты что-то хотел? — спросил он, придержав рукой цилиндр, который попытался сорвать с него сильный порыв внезапно налетевшего горячего ветра.

Айван? Меня зовут Айван? Голову пронзила игла боли.

— Айван, — повторил уже другой голос встревоженно. — Что с тобой?

— Его опять переклинило, — с тяжелым вздохом проговорил красноглазый человек в капюшоне. — Натерпимся мы с ним.

— Он один из нас. Мы должны ему помочь, — попытался защитить меня Гринбой.

— Отчасти ты прав. Только вот твой друг, такой же непредсказуемый как отечественный автопром, — саркастически произнес красноглазый и замер, ожидая реакции на шутку. Через пару секунд он кисло улыбнулся, поняв, что никто ее не оценил. Тогда красноглазый кивнул головой на остальных, стоящих рядом с нами полукругом разумных и проговорил:

— Вас я уже знаю и могу предполагать, чего от вас ожидать, а вот Айван полон сюрпризов. Вспомните хотя бы ту историю в деревне.

Что еще за история? Я кого-то убил? Изнасиловал? Украл курицу? Мой растерянный взгляд перебегал с одного лица на другое. Я будто бы бился в стену, наглухо перекрывшую доступ к воспоминаниям. Что я здесь делаю? Кто я вообще такой? Кто они такие? Они же явно меня знают. Смотрят так привычно, будто мы уже не один день вместе. Только вот чувства в их глазах были весьма разнообразны: от сострадания до некой брезгливости. Один вон, рассматривает меня с болезненным любопытством. Высокий такой, худой, будто жердь, человек 179-го уровня с моноклем на золотой цепочке. В левой руке он сжимал трость из красного дерева с серебряным набалдашником, в виде двух змей, изогнувшихся над чашей. Зовут его Люка Живительный, если верить нику. А монокль у него не простой. Вместо обычной стеклянной линзы, его линза была словно соткана из сизого тумана. Туман таинственно клубился в золотой оправе с маленькими, смутно заметными геометрическими фигурами, равномерно разбросанными по окружности.

Красноглазый проговорил, хлопнув Люку по худому плечу:

— Поможешь ему?

Тонкие пальцы Люки забарабанили по узкому подбородку с короткой седой бородкой-клинышком.

— Уникальный случай, — произнес он с отчетливыми нотками восторга в сухом голосе судьи и попытался пригладить седую растрепанную шевелюру безумного ученого.

Я узнал этот голос. Это его я слышал первым после того как осознал себя стоящим на холме.

— Его ведь опять можно погрузить в гипноз? — с надеждой спросил Гринбой.

— Я сумею, — сказал Люка с той скромностью, что паче гордыни. — Только повторюсь, чем дальше, тем сложнее ему будет снова и снова вспоминать свое прошлое. Айван, это я говорю в основном для вас. И, кстати, не в первый раз

Он взял монокль в холеную руку, дохнул на него, протер туманную линзу рукавом белого, длинного, до пят, бесформенного балахона, затем схватился пальцами за край цепочки и принялся раскачивать его.

— Смотрите на него Айван, смотрите внимательно, — приговаривал он, глядя серо-стальными глазами в район моей переносицы. — Расслабьтесь. Я всего лишь помогу вам вспомнить.

Я тоже повторюсь, как и Люка пару секунд назад: я вообще ни черта не понимал, что происходит, но мой взор послушно следил за раскачивающимся предметом. Хуже ведь не будет? Правда? Про лечение вон что-то говорили. И тебя вылечат и меня вылечат.

Монокль монотонно двигается: влево-вправо, влево-вправо. Голос Люки что-то нашептывает, нагоняя дремоту. Неожиданно он пронзительно вскрикнул, и моя голова взорвалась, словно в нее тараном врезался грузовик. Грузовик? Шпага? Цилиндр? Калейдоскоп осколочных воспоминаний начал уносить меня куда-то вдаль, прочь отсюда...

Интерлюдия

Правая рука нещадно ныла от боли. Множественные переломы, превратили ее в фарш из мяса и осколков костей. Как сказали бы автомеханики: "восстановлению не подлежит".

Болевой порог у каждого человека свой и у всех в голове есть тумблер, который щелкает в самый последний момент и погружает человека в беспамятство, спасая от чрезмерной боли. Я находился где-то на грани: тумблер вот-вот был готов перейти в режим "ВЫКЛ".

Так продолжалось где-то вечность по внутренним ощущениям, и десять минут по наручным часам. Холод и снег смогли притупить физическую боль, открывая дорогу новой боли — моральной. Я больше никогда не смогу взять в руки шпагу. Вся жизнь была сосредоточена в ее сверкающем кончике. Да что там шпагу. Ничего не смогу взять висящей плетью рукой. По крайней мере, в этой жизни — реальной. Ну, зачем, зачем я это сделал? Я ведь еще так молод. Что меня ждет в неизведанной мной цифровой вселенной? Что?! Неужели там и правда, ничуть не хуже, чем здесь? Как же я на это надеюсь.

Помещение заброшенного завода, скрывало меня от преследователей. Давно заржавевшие станки с высохшим машинным маслом угрюмо стояли в темноте, доживая свой век. Я примостился на одном из них, чувствуя, как окончательно качению. Из дома на отшибе убежал в легких брюках, рубашке и тонкой шерстяной жилетке. Хорошо хоть в этой части света зима не такая суровая, как у меня на родине.

Вдруг душераздирающе проскрежетала дверь. Я неуклюже выхватил левой рукой из кармана брюк пистолет и навел его на расширяющуюся полоску света. Ствол ходил ходуном, я не попал бы и в слона. Показался человеческий силуэт, укутанный в пальто и шарф. Я напрягся. Указательный палец готов был нажать на спусковой крючок.

— Ты здесь? — раздался знакомый голос от двери. Изо рта говорившего вылетело облачко пара и тут же растворилось в воздухе. Он, щурясь, пытался рассмотреть, что происходит в темноте помещения.

— Тут, — глухо откликнулся я и скованно помахал пистолетом.

Парень неуверенной походкой двинулся ко мне. Его глаза еще не привыкли к мраку, и он опасался оступиться или задеть какой-нибудь станок, испачкав дорогую одежду.

Когда он подошел, то яростно выругался, увидев мою правую руку, замотанную в изорванную покрытую кровавыми пятнами рубашку.

Кровь и растаявший снег насквозь пропитали тонкую ткань, и получившаяся смесь капала на пол, образовав, замерзающую лужу.

— Это они? — спросил парень, гневно раздувая ноздри.

Я кивнул головой, почувствовав тупую боль в затылке, и попробовал устроить руку поудобнее. Неосторожное движение и острая вспышка боли заставила мой рот исторгнуть возглас. Лицо парня исказилось от жалости. Он быстро снял пальто и одел на мои плечи.

— Это только увеличивает мою решимость, — проговорил я, сквозь зубы.

— Как ты ушел от них? — спросил он, доставая из кармана прозрачную ампулу и шприц.

— Ловкость рук, — в моем сарказме можно было утонуть. — Они думали, что с такой рукой я от них никуда не денусь. Ждали своего босса, чтобы на его глазах пристрелить меня. Теперь эти двое ублюдков лежат в лужах собственной крови, а их пистолет у меня в кармане.

Парня передёрнуло от моих слов. Он судорожно спросил:

— Зачем они искалечили твою руку, если все равно хотели убить?

— Им просто нравиться доставлять другим боль, — сухо ответил я. — Нам надо скорее приступать к делу. Нельзя терять ни секунды.

— Ты ведь понимаешь, что это навсегда? — спросил друг, заглянув в мои глаза. — Шанс вернуться оттуда призрачен.

Я злобно усмехнулся:

— Сто пятьдесят лет назад люди не могли предположить, что полетят в космос, так мало ли что произойдет за следующие десять, двадцать, тридцать...

Парень согласно кивнул головой, присел рядом со мной, отодвинул край окровавленной рубашки и сделал укол. Боль от иглы, пронзающей плоть, была подобна укусу комара на фоне той боли, что терзала мою руку, после работы бандитов.

Вытащив иглу из руки, он тяжело выдохнул:

— Второй раз прохожу через это. Сперва брат, теперь вот ты.

— А что с братом? — спросил я, с трудом выталкивая звуки из сводящих судорогой боли губ.

Оказывается, у него есть брат. Я даже не подозревал об этом. Естественно брат не родной. Мы оба были детдомовскими. Только его пятнадцать лет назад забрали в Америку приемные родители, выходцы из бывшего Союза, а я остался в уездном городе N.

— Болезнь Лу Ге?рига. Редкая тварь. Она свела в могилу Стивена Хокинга.

— Того самого ученого, который на инвалидной коляске катался? — выказал я некоторые знания, чувствуя, как укол начинает действовать: блаженное онемение растекалось по руке.

Он кивнул и горько произнес:

— Человек постепенно превращается в овощ. Брат этого не захотел и оцифровался, — парень затих на пару секунд, затем подался ко мне и горячо заговорил: — Пойми, у него не было шансов, а у тебя есть! Может быть, еще выкрутишься!

— Ты помнишь, кто за мной охотится? Чьи деньги лежат в этой сумке?

Я зло пнул ногой черный баул. Он, несколько раз перекувыркнувшись, отлетел в сторону. Теперь деньги мало что значили для меня, но я не хотел бросать их. Там куда я иду, они тоже имеют цену.

— А если их вернуть?

Я разразился булькающим истерическим смехом. Парень обреченно повесил голову. Что бы друг ни говорил, он сам понимал, что мои шансы на "выкрутишься" минимальны.

Он тихо произнёс:

— Я до сих пор помню тот день, когда пятнадцать лет назад нас всех в одних трусах выстроили перед семейной парой из Америки.

— Они выбрали тебя.

— Да, и я стал Алексом Грином. Лешка перестал существовать. А как сложилась твоя судьба? Я слышал, ты стал спортсменом. Брал медали по фехтованию.

Я посмотрел на свою искалеченную руку.

— Был спортсменом, Леша, уже был. Ты все подготовил?

— Да, она здесь.

Я нисколько в этом не сомневался. Я должен был здесь оказаться еще сутки назад, если бы не бандиты, вломившиеся в съемный дом в поисках денег и меня...

— Сколько мне надо провести в ней времени, чтобы остаться там навсегда?

— Несколько часов.

— Они у меня будут? Меня не найдут здесь? Я не истеку кровь? — вопросы посыпались из меня, как конфеты из разорванной пиньяты. Я хотел жить. Хотя бы такой жизнью — ненастоящей.

— Время у тебя будет, но...— парень замялся.

— Говори! — выдохнул я нетерпеливо. Здоровая рука метнулась к воротнику его рубашки и вцепилась в него. Ослабевшие пальцы практически не помяли идеально отглаженную ткань.

— Потом твое тело умрет, — быстро сказал Алекс.

Он мягко отстранил мою руку, вытащил из кармана штанов еще одну ампулу, только теперь с ядовито-желтой жидкостью, и поднес ее к моим глазам.

— Этот препарат ускорит оцифровку. Обычно она наступает от тридцати часов до сотни, но ампула в разы сократит этот срок. У тебя не будет времени передумать.

— Я согласен, — без тени сомнения сказал я.

Парень, поджал губы, пристально посмотрел мне в глаза и сделал еще одну попытку отговорить меня:

— А если они передумают тебя искать? Или появится возможность вывести тебя из города? Да ты просто можешь скрываться тут!

— Найдут, — уверенно сказал я. — У меня не больше суток. Потом я умру окончательно и бесповоротно. А я хочу жить, хотя бы в виде набора нулей и единичек.

— Ладно, — сказал парень, удостоверившись в неизменности выбранного мной пути. — Как и обещал, я помогу тебе уйти.

Теперь я сам внимательно посмотрел в его глаза и произнес то, о чем совсем не хотел напоминать, но принципиально переживающая за настоящих друзей совесть вынудила:

— Ты очень сильно рискуешь, помогая мне.

— Вряд ли. Если никто не заглянет на пятнадцать лет назад в прошлое, то никто не поймет, кто тебе помог.

Он врал, прекрасно осознавая, какие возможности у тех людей, которые охотятся за мной. Ну, что же, в конце концов, это его выбор: он мог и не помогать мне. Я уже примерился со своим будущим, а он видимо видит свое таковым.

Я произнес не дрогнувшим голосом:

— Что будет дальше с моим телом?

— Как только оцифруешься, оставлю где-нибудь в парке. Может даже пулю в лоб, для достоверности, всажу.

— Это никак не отразится на мне? — спросил я, все-таки с некоторыми нотками беспокойства.

— Нет, будь в этом уверен, — успокоил Алекс и сделал последнюю попытку: — Ты подумай еще раз. Взвесь все "за" и "против".

— Нечего тут взвешивать, — отрубил я. — Я обманул мафию. Я должен был проиграть. Они мне заплатили. Так я мало того, что выиграл, так еще и сам на себя поставил деньги мафии.

— Не хочу лезть к тебе в душу, но зачем ты это сделал? Как же твой Кодекс Самурая?

— Кодекс Самурая... — печально протянул я. Это был свод правил, которые я еще в детстве придумал для себя, насмотревшись фильмов про японских воителей. Естественно он не имел практически ничего общего с настоящим кодексом самурая, но основные понятия совпадали, которые я сформулировал чисто интуитивно. Изначально я честно старался придерживаться его, но с каждым годом моего взросления кодекс претерпевал значительные изменения, от которых славные самураи схватились бы за голову.

Еще с первых дней существования кодекса, был там и запрет: не обмани. Но я каждый раз легко убеждал себя, что кодекс простит мне его нарушение, потому что... и находил вескую причину. Ведь оправдать высшим благом можно все. А тут я собирался обмануть весьма скверных людей, а это вообще почти благое дело. Жаль вот только причина, побудившая меня это сделать, была далека от чего-то благородного, возвышенного, того, чем можно гордиться.

Я повесил голову и резко выдохнул, видя перед мысленным взором обрамленное легкомысленными кудряшками женское лицо, постоянно что-то от меня требующее:

— Жадность, Леша, жадность. Думал, что я самый умный. Уйду, залягу на дно. А ведь это всего лишь бумажки. Красивые, цветные, но бумажки.

— А если их все же отдать? — осторожно еще раз предложил он, опасаясь очередного взрыва истерического смеха. — Тут же даже больше, чем они заплатили тебе.

— Все равно убьют. Ты не знаешь этих людей. Из города мне уже не выбраться. Тут их вотчина. Был единственный шанс — мгновенно покинуть континент, но я не успел. А тут они меня достанут. В итоге, как бы я не скрывался — совсем не легкая смерть от их рук неизбежна. Если все так, как рассказывают про Пангею Ультиму, то я только там сохраню свою жизнь.

— Пошли, — сказал он и поднялся с заводского станка. — Так тому и быть

Алекс подхватил меня под руку и повел куда-то вглубь помещения. Начала нарастать боль. Нет, это не рука: она онемела до состояния полной нечувствительности, я бы мог хоть зубами отгрызть ее и не почувствовать ничего кроме вкуса крови и плоти во рту. Меня терзала разрывающаяся от боли голова. Боль нарастала с каждой секундой. Алекс остановился и что-то с тревогой в глазах неразборчиво спросил у меня. Я на миг закатил глаза. Одно биения сердца и я широко распахиваю их.

* * *

Мои руки судорожно вцепились в балахон Люки. Он ни мало не озабоченный этим фактом, задумчиво смотрит на меня, сжимая в ладони монокль. Гринбой в это время пытается оторвать меня от него. Здоровенный парень крепко ухватил меня своим лапищами и старается разжать пальцы.

— Во имя Единого Отца! Отпусти ты его уже! — закричал он мне в ухо.

Наконец ему удалось оторвать меня от дока. Мы отлетели от Люки и упали в траву, попутно повалив Бояра. Масса закованного в броню тела Гринбоя и туша колдуна, ну и еще немножко весящий я, килограммов восемьдесят — не больше, заставили немного вздрогнуть холм.

Люка невозмутимо поправил балахон и положил монокль в нагрудный карман. Мужчина с мешаниной знаков, вместо ника, ехидно проговорил, глядя на него:

— Ну, что док? На сегодня прием окончен?

Тот кивнул головой и, задумчиво теребя бородку, пошел к лесу, где виднелись три насторожившие меня фигуры, сидящие возле костра. Потрясенный мозг автоматически отметил, что они, скорее всего, не представляют угрозы, раз Люка спокойно направился к ним, и почти сто процентов они являются частью нашего отряда.

Гринбой, скрежеща доспехами, сначала помог подняться Бояру, а потом разбитому морально мне.

Я случайно встретился взглядом с колдуном. Его глаза смотрели на меня с жалостью. Это длилось не больше пары секунд, и он последовал за Люкой, оставляя за собой внушительных размеров тропинку в траве. Я ощутил себя юродивым, глядя в его удаляющуюся спину.

— Ты в порядке? — спросил меня Гринбой.

— Это шутка? — саркастически проговорил я, ощущая, как во мне зреет необоснованная злость ко всему живому.

— Ну да, извини, — улыбнувшись, сказал он и похлопал меня по плечу. — Все будет хорошо.

— Пойдемте уже, надо располагаться на ночлег, — проговорил красноглазый и зачем-то снял капюшон. Ветер тут же возжелал растрепать его собранные в пучок на затылке темные волосы, но кожаные ремешок, стягивающий патлы, не давал ему этого сделать.

Тяжело дыша, с всё еще сведенными судорогой пальцами, я изучающе посмотрел на него. Определенно маг и почти точно эльф, только отошедший от канонов эльфячьего внешнего вида. Рост в районе ста восьмидесяти сантиметров. Острые черты исхудавшего лица; вытянутые уши; тонкий нос. Кожа его была смуглой, оливкового цвета. Глаза имели цвет близкий к лавандовому, с мелькающими на дне сполохами красного.

Маг, заметив мой интерес, хитро подмигнул мне, развернулся и пошел к остальным разумным, где на опушке леса уже вовсю полыхал костер.

Гринбой открыт было рот, но тут же со стуком захлопнул его, передумав говорить. Он просто еще раз похлопал меня по плечу и двинулся за магом.

Я остался один на холме. Сердце билось так, что казалось его звук можно услышать далеко за пределами этой локации. Эмоции били через край. Надо успокоиться. Вдох-выдох, вдох-выдох. Вроде, начинает постепенно отпускать. Мысли, предоставленные сами себе, переключились на то, что здесь явно велась почти промышленная вырубка леса. В высокой траве виднелись сотни пеньков. Они убегали от холма и до самого леса. Эх, зеленых на них нет. А если еще и вырубка незаконная...

* * *

— Эээ, — воскликнул я, прочтя, что написал Люцифер. — Я вел себя как мужик, а не как кисейная барышня. Что еще за эмоции через край? Я мужественно воспринял ситуацию, со стойкостью гранита!

Он закрыл один глаз и проницательно уставился на меня другим.

— Ну, может только если немного, — чуть сбавил я обороты. — Представь, каково мне было.

Люцифер сварливо пробурчал:

— А каково было мне?

— Ну, ладно, ладно. Пиши дальше, — примирительно сказал я, подумав, что ему действительно было во сто крат хуже, чем мне, осознать, что ты теперь вот это недоразумение, а не человек.

Глава 2

Тьма опустилась на мир. С вершины холма было видно, что за совершенно целой городской стеной в руинах самого города мигают огоньки не стихающих пожарищ: горят деревянные перекрытия домов, кареты, телеги, деревья и многое другое до чего охочи жадные языки пламени. Порывы ветра с той стороны доносят приглушенный вой и какие-то крики. Улицы города, перекрытые рухнувшими постройками, словно кровавые пятна, устилают осколки красной черепицы. Битый строительный камень неопрятными кучами возвышается там, где когда-то бродили люди. Место было малоприятным, но откуда-то я знал, что нам непременно надо туда попасть.

Рядом неслышно возник красноглазый маг и грустно продекламировал:

— Скажи-ка, дядя, ведь не даром Москва, спаленная пожаром, французу отдана? Ведь были ж схватки боевые. Да, говорят, еще какие! Недаром помнит вся Россия про день Бородина!

Мне что-то царапнуло слух в его словах, а когда я понял что, то изумленно выдохнул по-русски:

— Ты русский что ли?

— Пара-пара-пам фьюв, — выдал он из "Ералаша". — Сразу скажу, что смысла на русском говорить, дабы что-то утаить, нет. Тут все понимают все языки.

Маг резко подался ко мне, качнулся его капюшон, он подозрительно произнес:

— Ты действительно ничего не помнишь?

Я неопределенно пожал плечами. Так я тебе и сказал. Ищи доверчивых дураков в другом месте. Мало ли кем мы будем завтра. Сегодня мы вроде как заодно, а вот потом фиг его знает. Да и вообще ты мне на интуитивном уровне не нравишься.

— Да уж, ни на это я рассчитывал, — расстроенно изрек маг.

— Почему у тебя как у всех нет ника над головой? — спросил я, задав не совсем уместный, но мучающий меня вопрос.

— Да меня здесь вообще не должно быть, — ухмыльнулся он и исчез, через миг, оказавшись возле костра, где были остальные игроки.

Я удивленно хмыкнул. Этот странный тип владеет телепортацией. Крутое умение. Определенно я бы им хотел овладеть, вот только вряд ли. Хотя может когда-нибудь в будущем? Так, ладно, вернемся в настоящее. Зачем он вообще затеял этот разговор? Только ради того, чтобы спросить меня о том, что я помню? Хм, а решись я выложить этому, вроде бы, знакомому мне игроку, отыгрывающему роль какого-то недодроу, всё как на духу, то что бы я ему сказал? Ну, на этот вопрос, я, наверное, сейчас попробую ответить хотя бы сам себе. Ник, игроки, уровни — я понимал, что нахожусь в игре. Не совсем осознанно, но все же, я это понимал еще с самого начала, когда очнулся на холме, откуда, собственно, мои воспоминания и ведут новый отсчет. Заканчиваются же они на том, как Алекс тащит меня в капсулу. За последние воспоминания, кстати, надо будет сказать спасибо Люке: из них можно понять, почему я оцифровался, что раньше был не плохим спортсменом, ну и из детдома. Из разговоров же игроков ясно, что я не первый раз теряют память и похоже, как же это на сленге-то местных обитателей — багнутый. Неприятно, неприятно. Больше всего в жизни страшился стать инвалидом, а тут я, похоже, он самый и есть.

Ну, не будем отчаиваться, хоть кое-что я уже узнал, а вот всё нижеперечисленное мне еще, надеюсь, предстоит узнать благодаря дивным способностям Люки и его монокля. Как меня зовут на самом деле? Чем я занимался помимо фехтования? Есть ли у меня дорогие мне люди? Кто та кудряшка, чья жадность толкнула меня на самую большую ошибку в моей жизни? И т.д. и т.п. Пока же следует сосредоточить свое внимание на окружающем меня мире и игроках.

Я все-таки очутился в игре Пангея Ультима 2.0, но что-то пошло не так... из-за чего-то я превратился в цифрового инвалида, который каким-то образом оказался среди этих игроков. Я посмотрел на них. Игроки вольготно расположились возле костра в живописных позах и ждали, когда самая субтильная из них фигура нанижет на тонкие прутья какие-то кусочки, видимо, мяса, и начнет их жарить над яркими углями. При этом игроки что-то шумно обсуждают. Единственный кто мне кажется смутно знакомым, так это Гринбой. Почему-то среди них только его честные голубые глаза находят отклик узнавания в моей душе. Я определенно уже не раз видел это веселое открытое лицо, с блуждающей на нем дружелюбной улыбкой. Курчавые русые волосы, курносый нос, да, я точно его знаю лучше других.

Гринбой, словно почувствовав мой взгляд, повернулся и приглашающе замахал рукой, призывая подойти. Похоже, пришло время познакомиться с ними поближе. Я бросил краткий взгляд на город и пошел к костру, огибая пеньки и перебегая взглядом с одного лица на другое. Их было семеро. Я восьмой. Тут в голову пришла изумленная мысль: а чего это я в темноте совсем даже неплохо вижу? Откуда такая удивительная способность? Потом спохватился и подумал: ну, еще бы — я же, судя по коже и метросексуальной внешности, скорее всего дроу, а они по законам Пангеи Ультимы обладают эльфийским зрением — способностью персонажа видеть в условиях недостаточного освещения.

Стараясь держаться уверенно, я причалил к костру. Разговор тут же оборвался. Люди без особого интереса отвлеклись на мое появление. Я подозрительно уставился на них, готовый к любому повороту событий: от свального греха до каннибализма.

Гринбой похлопал по траве рядом с собой и дружелюбно проговорил:

— Садись, поешь, а то ХП вниз пойдет.

Я переступил через вытянутые ноги Бояра, и присел между ним и Гринбоем. Взметнулись полы моего плаща. Испуганно дернулось пламя. Гринбой снял с прутика, висящего над огнем, кусок мяса и протянул его мне. Я почувствовал легкий приступ голода, втянул ноздрями ароматный запах горячего мяса и вцепился зубами в упругую плоть. В рот брызнул сок. Вкусовые рецепторы взвыли от восторга. Определенно здесь не хуже, чем там.

Гринбой продолжил прерванный моим приходом разговор:

— За сколько дней мы должны будем пройти этот город?

— Будет непросто, — сказал странный эльф-маг, вопрос был адресован ему. — Хорошо бы завтра к вечеру просто добраться до костела. Там мобы не будут нас трогать. Это как наше шапито — зона, где не действует их агрессия.

Хриплый голос Бояра произнес:

— Они не виноваты, что стали такими.

— Полностью согласен, чтобы вы не имели ввиду, — согласился с ним Люка, тщательно пережевывая мясо.

— А они очень страшные? — подражая детскому голоску, произнесла невысокая пухленькая девушка 163-го уровня с фигурой подростка и ником "Юн Аи". Я посмотрел на нее поверх куска мяса. За спиной изогнутый лук с горящими огнем рунами, отполированный сотней прикосновений. На теле что-то подобное тегиляю — насквозь стеганой защиты из плотной материи, подбитой пенькой, поверх которой нашиты кольчужные обрывки. В длину тегиляй был ниже колен, застегивался медными пуговицами на груди и имел высокий воротник. На поясе девушки болталась специальная рукавичка, предохраняющая кисть от ударов тетивы, и висел тонкий кинжал, в расшитых бисером ножнах. Широкая лента обхватывала ее высокий лоб, прижимая к голове непослушные кудрявые русые волосы. Нос пуговкой и бледные губы поселились на почти круглом розовощеком лице. Из карих глаз молодой девушки на мир смотрел ребенок.

Маг, пытаясь скрыть раздражение, обронил:

— Как и все мужчины.

— Мужчины меня не любят, — плаксиво изрекла Юн Аи, искоса бросив взгляд на единственного в отряде громадного зеленого орка 188-го уровня.

Девушка подгребла ноги к подбородку, обхватила их руками, заросшими короткими волосами, и уткнулась лицом в коленки. Верхняя часть ее обнаженных ступней была покрыта густой шерстью, а подошва даже на вид была весьма грубой, будто девушка босиком истоптала ни один километр проселочных дорог. Больше всего глядя на нее меня интересовал вопрос: знает ли она о депиляции?

Красноглазый эльф еле слышно саркастически прошептал куда-то в сторону туда, где никого не было:

— Ну, врать не надо, уж один-то мужчина у Юн Аи есть. Судя по её опухшему лицу, у нее взаимная любовь с Jack Daniel's.

Кое-кто разобрал его слова, и повисло осуждающее молчание, которым я поспешил воспользоваться:

— Может быть, вы расскажете, куда мы идем? И как я вообще с вами оказался?

Гринбой раскрыл было рот, но Люка погрозил ему указательным пальцем с аккуратным, почти женским, ногтем и менторским тоном проговорил:

— Не стоит этого делать. Я в очередной раз повторяю, что воспоминания должны вернуться к нему сами, иначе он навсегда потеряет их, будет считать не своими, а чем-то вроде когда-то давно просмотренного кино, а может и вообще никогда не вспомнит прошлое.

Гринбой изобразил, как он снимает несуществующую шляпу и произнес:

— Признаю ваш авторитет в этом вопросе.

Люка удовлетворенно кивнул, посмотрел на меня и безапелляционно сказал:

— Настоятельно не рекомендую вам расспрашивать о вашем прошлом. Завтра мы повторим сеанс гипноза и вы, возможно, полностью восстановите пропавшие воспоминания, а пока просто слушайте и наблюдайте.

— Хотелось бы в это верить, — скептически изрек я.

— А ты верь, братан, верь. Людям надо во что-то верить, — посоветовал мне по-свойски маг с каким-то нехорошим подтекстом.

Неожиданно, сидящий напротив меня орк, вскочил на ноги и произнес с ощутимым рычанием в голосе, словно собака, внезапно обретшая способность говорить:

— Кто-то идет.

Его взгляд был устремлен в сторону деревьев. Еще семь пар глаз присоединились к орочьим. Во мраке леса, который был даже для моего зрения, еще более непроглядным, чем царящая вокруг ночь, обозначилась переливающаяся слабым желтым светом невысокая женская фигура. Ее приглушенное сияние было похоже на блики солнечных лучей играющих в ясный день на водной глади.

Волосы фигуры разметались по плечам, и искрящимся ореолом спускались практически до поясницы: локоны вздрагивали, каждый раз как фигура делала шаг. Я, приоткрыв рот, наблюдал за ее приближением. Черты лица или одежду пока было не рассмотреть, но я почему-то затаив дыхание со щемящей радостью ожидал ее, словно верный пес возвращающуюся после долгого отсутствия хозяйку.

В голове всплыла грустная мелодия, бередящая самые потаенные закоулки души: высокие звуки, издаваемые скрипкой, прекрасно передавали всю ее безысходность.

Красноглазый маг довольно произнес:

— Каллисто.

В пятне света, исходящем от костра, появилась невысокая классическая эльфийка 153-го уровня с ником "Каллисто". Как только она пересекла полоску отделяющую свет от тени, ее сияние полностью исчезло.

Я удивленно выдохнул, разобрав, как она одета и что держит в руках. Каллисто была облачена в длинный, от плеч и до сандалий, светлый пеплос — это такая женская верхняя одежда из легкой ткани вся в мелких складках, без рукавов. Под ним была тога. На шее массивное ожерелье из розового жемчуга. На голове маленькая золотая диадема. В руках у девушки была архаичная резная скрипка и смычок, но смычок не обычный: та его сторона, которая была в ладони, имела кружевной эфес, подобный вычурной рапире. Сдается мне, что Каллисто может использовать его не только для игры на инструменте, но и как холодное оружие.

— Я все-таки решила пойти с вами, — высоким певучим голосом, идущим, казалось из мира гораздо более прекрасного, чем этот, проговорила она, обведя всех присутствующих, кроме меня, недовольным взглядом редкого цвета глаз: они были сиреневые, как рассветное небо, резко контрастирую с белизной ее кожи. Меня же ее глаза обожгли гневом. Я аж поперхнулся, совершенно не понимая, чем заслужил этот взгляд.

— Правильный выбор, детка, — весело произнес эльф-маг и подмигнул ей. Каллисто проигнорировала его и молча села возле костра. Она будто специально оказалась подальше от меня.

Я все еще прибывал в недоумении, но это не помешало мне мысленно попытаться подобрать слова для того, чтобы описать черты лица эльфийки, но я не смог этого сделать. Все эпитеты казались мне грубыми, недостойными того, чтобы вербально передать это совершенство. Тонкий греческий нос? Алые губы? Высокие скулы? Изящные черные брови? Восхитительная иссиня-черная грива вьющихся волос? Нет, нет, все не то! Я слишком косноязычен для этой задачи.

* * *

— Сплоховал? — злорадно изрек я, прочтя последние строки. — Ты же сам видел ее.

Люцифер на мгновение задумался, а затем спросил:

— Ты когда-нибудь слышал выражение: "самая выразительная музыка — это тишина"?

— Нет, — я отрицательно покачал головой.

— Так вот иногда две-три обтекаемые фразы могут передать больше, чем несколько абзацев подробных описаний.

Я непонимающе нахмурился, но не стал задавать уточняющих вопросов. Ох уж эти писаки, витающие где-то там, в недоступных обычному смертному облаках.

* * *

Наверное, я так бы и завис, пытаясь хоть как-то выразить свой восторг красотой Каллисто, если бы не орк. Он, вроде бы, успокоившись после появления эльфийки, вновь резко вскочил на ноги и буднично прорычал:

— Враги.

Люди, и не совсем люди, незамедлительно образовали круг, внутри которого оказались: Люка, Юн Аи, Бояр и Каллисто. К своему собственному изумлению, я действовал весьма ловко, будто где-то на подсознательном уровне понимая, что мне делать и куда вставать. Хоть воспоминания и покинули меня, но тело и без них прекрасно справлялось.

— Кто это может быть? — быстро спросил Гринбой у красноглазого, дернув щекой. — Ты же сказал здесь безопасно.

— Ну, в тот раз было безопасно, — ответил он, пожав плечами. — Может, зацепили их зону агро, когда на холме стояли.

— А может просто какие-нибудь дикие мобы, — рыкнул орк, кстати, носящий ник "Кромвель".

Он, после того как оповестил нас о врагах, выдвинулся вперед всех, словно точно зная откуда придет противник. Кромвель стоял, широко расставив ноги, и напряженно смотрел во тьму, по правую сторону от холма. Я тоже глядел туда, но ничего не видел, кроме травы и пеньков.

Орк начал перебрасывать из руки в руку громадный мясницкий тесак, с едва различимыми пятнами чего-то бурого. На его тесаке, возле рукояти, где заканчивалась боевая часть оружия, было сквозное отверстие, в котором располагался самый настоящий человеческий глаз с двумя зрачками. Один зрачок на одной стороне клинка, другой зрачок на другой стороне. Меня аж мороз по коже продрал. Глаз-то был вполне себе живой. Он вращался и рассматривал окружающее пространство, словно выискивая врагов. Маленькие глазки самого же орка, глядящие из-под массивных надбровных дуг делали тоже самое. От усердия он приоткрыл широкий рот с торчащими из него клыками. Ноздри приплюснутого носа едва уловимо подергивались, словно Кромвель пытается по запаху определить врага. Он немного сгорбился. Звякнула латная юбка, защищающая орка от пояса до колен. На голове у него был маленький шлем с рогами. Обувью орку служили сапоги из кожи похожей на змеиную. Его мускулистые ноги и руки не были прикрыты какой-либо броней. Каждую конечность Кромвеля украшал красный платок, повязанный на запястьях и щиколотках. Его туловище было защищено чем-то наподобие гигантского черепашьего панциря с двумя рядами острых костяных гребней на спине и шипами поменьше спереди.

В напряженной тишине прозвучала басовитая речь еще одного члена нашего отряда, которого надо бы представить:

— Не любить ждать драка.

Никто не отреагировал на слова гнома-воина 169-го уровня с ником "Фергюс Яростный". Как только я его впервые увидел, сразу же пришло сравнение с тевтонским рыцарем. Коренастый, широкоплечий, с ног до головы закованный в броню, с топором в одной руке и щитом-дверью в другой. Да, да, самой настоящей дверью! Она была чуть меньше его роста, вся из позеленевшего от времени дерева, обшитого черным металлом, и даже имела замочную скважину. Что-то мне подсказывает, что это весьма крутой щит. По-моему один только я здесь без фильдеперсовых шмоток!

Гном как выплавленное из стали изваяние, несокрушимо стоял по правую руку от Гринбоя, надевшего шлем с красным плюмажем. Хотелось бы описать лицо Фергюса, но на это времени уже нет. Как-нибудь в следующий раз.

Мое внимание привлекло тихое шелестение, раздавшееся позади меня. Это в руках Бояра появилась старая потертая книга в кожаном переплете. Он быстро начал листать желтые страницы с выведенными на них красными закорючками. В его взгляде было ледяное спокойствие ветерана ни одного десятка битв.

— Напоминаю, что от костра не отходим, — неожиданно проговорил Гринбой и посмотрел на меня, как на юного несмышленыша.

— Как скажешь, но почему? — спросил я, даже и не думая куда-то двигаться от такого уютного огонька в неприветливый мрак, но все же проявляя любопытство.

— Скорость регенерации жизни, ярости и маны увеличивается, — пояснил он. — Не совсем так как в Пангее, но схожим образом.

Я тихо прошептал в пространство:

— Помнить бы еще как это было в Пангее. Стоп! А мы что не в Пангее?!

Вдруг Кромвель взревел дурным голосом, размахнулся тесаком и кинул его по дуге куда-то во тьму. Спустя секунду раздался протяжный вой, наполненный болью. Оттуда же начал приближаться ритмичный шелестящий звук. Из темноты вылетел вращающийся, будто пропеллер тесак орка. Он смачно впечатался в мозолистую ладонь Кромвеля, заблаговременно раскрытую для этого маневра. Орк довольно ухмыльнулся глядя на покрывающее лезвие густое черное нечто, вяло ползущее по стали и нехотя капающее на землю. Глаз оружия выглядел довольным, будто кот полакомившийся сметаной.

— Это ведь не кровь? — задумчиво проговорил Гринбой, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Определено, нет, — хмурясь, откликнулся эльфийский маг. — Это эктоплазма, но ее носителей так далеко от руин города не должно быть.

Впереди раздался леденящий душу слитный крик десяток глоток. По спине пробежал табун, улепетывающий в страхе мурашек.

— Скажи это им, — с насмешкой произнес Гринбой, ткнув боевой косой в сторону, откуда прилетел вой. А там нестройными рядами ковыляли какие-то фигуры, от которых ощутимо тянуло гарью. Или это не от них? Может ветер со стороны города усилился и принес сюда этот запах?

В этот момент фигуры приблизились настолько, что мое зрение дроу позволило уже вполне сносно разглядеть их, так что вопрос с гарью решился в пользу фигур. Я с отвисшей челюстью увидел десятки обуглившихся до состояния черных головешек человеческих фигур под названием "Городской житель" 50-ый уровень. Эти погорельцы были вполне сносно вооружены мечами и плотницкими топорами. Кроме того вон у тех совсем нетронутые огнем копья, а эти вообще с деревянными ростовыми щитами. Какой-то избирательный был пожар. Или просто склад с оружием не тронул?

Выглядели наши противники жутко до невозможности. Вон у того глаз висит на подбородке. У этого кишки по земле волочатся. Тот сверкает наполовину лишившимся кожи подкопчённым черепом.

И зачем играть в такие реалистичные игры, от которых дрожат руки? Это всего лишь игра Айван, утешал я себя, всего лишь игра. Постой? А где же все эти бары маны и ХП? Где окошки с умениями и чат? Что за ересь?

— Друзья, — дрогнувшим голосом проговорил я. — А где собственно все игровые атрибуты? — я перечислил всё, что не нашел.

— Хороший вопрос, — вновь не стал молчать красноглазый. — Я задавал себе тот же самый примерно минуты две, как только попал сюда, а потом все понял, — маг покровительственно улыбнулся, подчеркивая, что вот он такой молодец, до всего сам додумался за какие-то две жалкие минуты, а я все еще туплю.

— А левел-то у меня какой? — проговорил я, зло зыркнув на лыбящегося недодроу.

Гринбой бросил быстрый взгляд на Люку. Тот отрицательно покачал головой. Парень с долей извинения во взгляде пожал плечами.

— А как же мне драться?! — мой негодующий вопль заглушил раздавшийся совсем рядом жуткий крик, наполненный такой жаждой крови, что мои волосы на ногах вполне реально встали дыбом.

— Отчаянно! — выкрикнул Бояр мужественно и начал что-то громко читать в своей книге. Я не мог разобрать слов, но они были похожи на латынь.

— Эй, — грубо окликнул я эльфа-мага. Он нехотя повернул голову ко мне. — Ты же говорил, что все понимают все языки! А как же он? — я кивнул головой на колдуна.

Парень с ленцой ответил мне:

— И я не врал тебе. Абсолютно все языки понятны, только тарабарщина Бояра остается неразборчивой, но что с него возьмешь колдуна богомерзкого.

Бояр вскинул голову и угрожающе уставился на мага яростными глазами фанатика. Красноглазый тут же быстро произнес:

— Шучу, шучу, шучу. Я сам когда-то был в ордене колдунов. Вот те крест на пузе.

Бояр грозно фыркнув в бороду, перевел взгляд на книгу и что-то отрывисто выкрикнул. Над нашими головами вспыхнул синий пульсар, залив мертвенно бледным светом всю вырубку, сорвав с нее покров тьмы. Лишенные способности видеть во тьме игроки ахнули. Мой взгляд тут же, как магнитом притянул к себе округлившийся ротик Каллисто. Почему же она так относится ко мне? Из-за чего ее взгляд наливается гневом, как только я оказываюсь в поле ее зрения?

Пока голову занимали вопросы далекие от защиты собственного тела, на меня без раздумий кинулся погорелец. Он был вооружен двумя короткими кинжала и двигался очень даже ловко, несмотря на свое плачевное состояние. Я, действуя на каком-то внутреннем автопилоте, выхватил рапиру и играючи отбил его выпад, сразу же контратаковав резко выбросив руку на всю длину. В этот же миг в голове пронеслось всего два слова: жало скорпиона. Рапира ударила противника с такой силой, что он отлетел от меня шагов на пять. Я ощутил странное сосущее чувство в груди и сильное изумление.

— Быстро же ты вспомнил, как действуют умения, — довольно проговорил Гринбой. Он на мгновения отвлёкся от своего противника, посмотрел на меня, а затем кинул снисходительный взгляд на мага. Тот даже не обернулся, что-то пристально высматривая за рядами погорельцев. На губах Гринбоя возникла мимолетная разочарованная ухмылка, но потом ему стало не до того: противник пошел в атаку.

В эту секунду в воздухе заиграла скрипка. Каллисто начала играть что-то заразительно танцевальное, словно мы были в аргентинском кабаке. Я как наяву почувствовал расплескавшиеся вокруг запахи рома, табака, пропотевшего женского тела, такого ласкового и податливого.

В голове прошелестел бесцветный голос: На вас наложен эффект "Берсеркер"! Наносимый вами урон увеличен на 10%. Вы не можете контролировать свою жажду боя на 50%.

Сначала я испугался. Откуда-то в голове появился непонятно чей голос — кто бы ни струхнул? А потом понял, что здесь, в этой игре, так оповещают о наложении баффов или дебаффов. Удобно в принципе. Только вот, что такое "не можете контролировать свою жажду боя"? Через секунду я осознал, что это значит. Звуки инструмента эльфийки зажгли в моей душе бешеный огонь боевого азарта, лавина которого сжигала меня изнутри. Тело требовало действия. Колоть, рубить, рвать. Энергия рвалась на волю. Поддавшись ей, я сам кинулся на встающего погорельца. Линия его жизни под названием существенно просела. Надо довершить дело. Укол в руку, в грудь, резкий переход и коротким росчерком рапиры я ставлю точку. Противник осыпается пеплом возле моих ног, забрызгивая эктоплазмой сапоги. Надолго ли? Сколько у него респ и где он возродится?

Еще один погорелец нападает на меня, ткнув в мою сторону копьем. Я подныривают под его оружием, и втыкаю рапиру в пах. В голове проносится: подлый удар. Странно, моб получил обычный урон. Почему-то не действует. Откуда-то я точно знал, что противник должен был схватиться за свое достоинство, зажимая хлещущий фонтан крови, но погорельцу было глубоко плевать на подобный трюк с моей стороны.

* * *

— Зачем ты это сделал, тратя драгоценную яру? — спросил у меня Люцифер, пытливо глядя в глаза. — Ясно же, что это умение не нанесет мертвому того урона, которое должно было бы причинить живому.

— Шут его знает, — прямодушно ответил я. — Музыка Каллисто так взбудоражила меня. Я словно не принадлежал сам себе.

— Хм, — хмыкнул он. — Видимо, у нее этот бафф сильно прокачен.

— Может, вычеркнем этот момент из истории? — просительно произнес я, заглядывая в глаза с вертикальными зрачками.

— Нет уж, — обломал он меня, твердой лапой отстраняя мою руку от страницы. — Что написано пером, то не вырубишь и топором.

— Так когтем же, — сделал я последнюю попытку.

Он сунул мне кукиш под нос. Я разочарованно выдохнул.

* * *

Часто дыша, с веселой злостью во взгляде, я огляделся, чувствуя, как в венах бурлит кровь. В глазах Гринбоя я увидел те же чувства, что бушевали во мне. Чуть впереди всех Кромвель без устали машет тесаком. Из его рта летят клочья желтой пены. Он как лесоруб валит противников, отсекая им конечности. Слева от орка бьется Фергюс. Гном не оправдывая второй части ника, флегматично, как на конвейере, сражается с погорельцами: разобрался с одним, зевнул, рассыпал в пепел следующего, шмыгнул мясистым носом, перешел к другому.

Позади меня, Бояр, находясь внутри не распавшегося круга из воинов, срывающимся голосом, читает книгу. Он будто выпал из боя, полностью погрузившись в чтение, но это было не так. Колдун в эту секунду вызвал еще один пульсар, который завис чуть ниже первого и тонкими молниями принялся жалить нападающих.

Рядом с Бояром ловко орудовала луком Юн Аи. Каждая вторая стрела девушки вспыхивала огнем и, попадая в цель, не только наносила обычный урон, но и поджигала супостата. Юн Аи до белизны закусила нижнюю губу, старательно целясь во врагов. На ее лбу выступили мелкие бисеринки пота, ярко блестевшие в отблесках костра и осветительного пульсара. Девушка изо всех сил старалась быть эффективнее, но ей мешало то, что она то и дело бросала тревожные взгляды на сражающегося орка. Хиллер, то бишь лекарь, коим является Люка, что-то нашептывал ей, при этом поводя над ее головой, окутанными зеленым свечением руками. Каллисто все так же продолжала играть, срываясь в музыкальный экстаз. Только теперь это была иная музыка, от которой погорельцы стали чуть менее ловкими. Хм, а где же красноглазый маг? Этот вопрос я задал Гринбою. Он быстро ответил:

— Безымянный там.

Я проследил за его взглядом и увидел эльфа за пределами мертвенно бледной полусферы источаемого пульсаром света. Безымянный, буду называть его, так же как и Гринбой, с кем-то сражался: вспыхивали молнии, блестела сталь, маг с короткими передышками на кулдаун — время восстановления способности для нового использования, телепортировался с места на место. В целом, за него можно было не волноваться, хотя я и не думал этого делать.

Вдруг я заметил, как широко распахиваются глаза Гринбоя, и раскрывается его рот для крика. Вспышка боли пронзила голову. Атомная бомба взорвалась в моей черепной коробке, унося меня в далекие дали.

Глава 3

Интерлюдия

Когда-то Леха, а теперь Алекс Грин, остановился возле побитой ржавчиной железной двери и пнул ее ногой. Она с противным визгом крутнулась на петлях. Передо мной открылось помещение, в котором была игровая капсула.

— Вот твое спасение, — произнес парень, кивнув на нее. — Старайся максимально вжиться в мир. Используй все свои сильные стороны. Ты как, вообще играл?

— Ну, так, — неопределённо ответил я.

— Ты ловкий, у тебя превосходная реакция, ты умеешь фехтовать — используй это.

— Хорошо.

— Как появишься в цифровом мире, напиши Гринбою — это мой брат. Он поможет тебе. Я перечислю вам денег.

— Смотри, чтобы мафия не вышла на тебя. Сбывай деньги маленькими партиями...

— Бери дроу, у них склонность к ловкости. Как только войдешь в игру, смени настройки, чтобы система переводила тебе на русский. По умолчанию будет стоять английский язык — как родной...

Так мы и поучали друг друга. Он информировал меня о мире Пангеи Ультима 2.0, а я его о преступном. Наконец, я лег в капсулу. Она зашелестела, вздохнула и вздрогнула, как живое существо. Я поежился. Все цифры и буквы ввел, как учил Алекс. Номер кредитки был левый, никто не отследит. Пришла пора создавать персонаж. Предложили выбрать расу. Моих знаний английского языка вполне хватало, чтобы понимать, что от меня хотят. Стал чернокожим дроу. Не таким как негроидная раса, а прям чернющим, даже ладошки были черными. Система начала меня предупреждать, что игра за дроу это не у тещи на блинах и не у Христа за пазухой. Светлые эльфы, почему-то, могут меня прирезать ненароком, только за то, что дроу веровали в темных богов. Толерантностью здесь и не пахло. Все-таки подтвердил расу. Меня поздравили с выбором и обрадовали вот таким сообщением:

— Раса дроу имеет бонус: +1 очко к ловкости за каждый новый уровень.

Большая ли это плюшка за испорченные отношения со светлыми? Я пока этого не знал, но скоро видимо представится возможность проверить на собственной чернокожей шкуре. Майкл Джексон наоборот.

Система не отставала от меня. Потребовала выбрать класс. Взял разбойника. Тут же высветилась информация, что разбойники большое внимание уделяют слаженной работе с другими классами игроков, любят критические удары из "стелса" — это такая невидимость, — не прочь атаковать со спины и вообще подлые уловки это хлеб разбойников. Мне было несколько не по душе сражаться в подобном стиле, но свои реальные умения, я мог воплотить только в этом классе.

Система опят поздравила меня. Столько поздравлений, я последний раз слышал, когда взял кубок Европы по юниорам. Меня тогда поздравил армянин, занявший второе место и казах, ставший третьим. У класса "разбойник" была своя плюшка — плюс один к ловкости и живучести за каждый уровень.

Дальше шел этап распределения свободных единиц характеристик. От щедрот отвалили цельных двадцать. Предупредили, что переобуться не удастся. Было всего шесть базовых характеристик: сила, интеллект, ловкость, дух, энергия и живучесть. Выбрал три, в которые буду вкладываться — это сила, ловкость и живучесть. Во главу угла поставлю ловкость. Она в игре отвечает за точность, уклонение, скорость атаки и критические удары. Живучесть — это количество здоровья. Одна единица этого параметра равнялась десяти единицам здоровья. Параметр "сила" влиял на большой спектр возможностей, таких как: мощь ближней атаки, парирование, грузоподъемность и блокировка. Ярость, которая требовалась мне для использования умений, можно было поднять качая "дух", одно очко духа — это десять очков ярости. Одно очко энергии дает десять к выносливости и один к грузоподъемности. Раскидал и получилось это:

Ловкость — 7.

Сила — 4.

Живучесть — 5.

Дух — 2.

Энергия -1

Интеллект — 1.

По игровым шаблонам я был туп и не энергичен, по реальным, очень надеюсь, что совсем наоборот. Надеюсь, что я правильно выбрал для себя основные характеристики, которые буду прокачивать в первую очередь. Ловкость и ярость должны позволить мне применить все свои фехтовальные навыки. Сила естественно хоть какая-то, но нужна. А без живучести один неприятельский пук и я на небесах.

Этап визуализации — самый щепетильный для женского пола и менее важный для мужского, если пол действительно мужской. Рост выбрал максимальным для дроу, чтобы длиннее были руки — это увеличит площадь атаки. Немного подправил лицо. Изначально было практически мое. Только обрамленное гривой белых волос и парой острых ушей. Ничего кардинально не менял, но в итоге получился совсем не похожий на меня парень. Суровый такой, хоть и молодой. С тонкими чертами лица и надменным взглядом. Пойдет.

Пришло время выбирать имя. Я надолго задумался. Мне ведь с ним жить в этом странном цифровом мире. Брать русское имя на североамериканском серваке, как-то не очень разумно, тем более меня мафиози могут искать даже в игре, придумать бы что-то нейтральное. Ввел Данте. Предложили стать четыреста вторым Данте. Нет, меня это не устраивает. Симара — это я вспомнил об Арамисе, двести человек оказались не менее падки на это имя. Я решил притормозить и поразмыслить над выбором ника серьезно, а не брать первый не занятый ник или становиться тысяча первым Блэком, хотя, конечно, для скрытности это было бы идеально. Долго думал и пришел к выводу, что все-таки, хочу в своем нике слышать что-то русское, но с другой стороны — меня ведь могут искать в игре. То, что пришло мне в голову через минуту, заставило губы растянуться в улыбке.

— Ваш выбор принят. Добро пожаловать, Айван Чен! В Пангея Ультима 2.0, вас ждут невероятные приключения в сумме с удивительными возможностями!

Это было последнее, что система сообщила мне. Я неплохо умел считать и понимал, что сумма таких слагаемых, вряд ли приведет к путному результату.

Я провалился в темноту. Проходили секунды, и она отступала перед напором нового мира. Глаза наливались изумлением. Вокруг был лес. Вековые деревья, пушистый ковер изумрудной травы и свежий воздух, но я не замечал ничего этого. Я начал скакать как полоумный, тряся своей правой рукой. Боль прошла. Она больше не терзала мою плоть. Я упивался ощущением невредимости своего организма.

Закрыл глаза. Узкая постановка ног, небольшое их разгибание, что позволяет лучше двигаться. Центр тяжести смещается выше и равномерно распределяется на обе стопы. Я представил, что в правой руке шпага. Вытянул руку вперед, предплечье и шпага образуют прямую параллельную земле линию. Кончик шпаги вот-вот клюнет в руку воображаемого противника. Стою в пол-оборота, сокращая площадь поражения и увеличивая дистанцию атаки. Мягкий переход. Чувствую пружинящую траву под ногами. Глаза все так же закрыты. Если бы кто-нибудь сейчас стремительно переместил меня на реальную лестную поляну, то я бы не сумел найти отличий.

Открыл глаза. Мир был совершенным аналогом реального. Даже в чем-то лучше. Такой чистый и здоровый лес, сохранился только в самых глубоких дебрях и чащобах. А самое главное — никаких преследователей и полностью здоровая рука. Счастливо улыбаясь, я спиной упал на мягкую подстилку из травы и цветов. Рука попала во что-то мягкое и теплое. Я с брезгливость посмотрел на продукты жизнедеятельности какого-то лесного зверька и произнёс:

— Мой новый мир, надолго ли мы вместе?

Вдруг пространство начало подергиваться серой пеленой быстро перерастающей в непроглядную хмарь, которую в свою очередь сменила тьма.

* * *

Кто-то тряс меня за плечи. Я слабо чувствовал разливающееся по всему тело покалывание и неровную землю, на которой лежал.

— Док, ты точно снял с него дебафф? — я узнал голос Гринбоя. — Он чего-то совсем не мур-мур.

— Точно, — с долей обиды произнес Люка.

Я тяжело поднял веки, будто многопудовые чугунные ворота. Передо мной на корточках сидел Гринбой. За его спиной возвышался наш хилый хиллер. Увидев, что я очнулся, он позволил себе довольную улыбку на изможденном лице интеллектуала и снисходительный взгляд в затылок брата Лехи. Гринбой же похлопал меня по щеке и весело произнес:

— У нас американцев есть замечательная поговорка: "русский медведь не умирает, он просто впадает в спячку". Ты бы лучше следил за своим тылом. Хорошо хоть не убили, а то бы в шапито улетел. ХП нормально сняли, да еще и дебафф наложили. Минут пять уже лежишь.

— А где все? — с трудом проговорил я, еле ворочая языком.

— Док, еще подлечи его, — попросил парень, не поворачивая головы. — Долго что-то регенерирует.

Люка взмахнул тростью и меня обдал живительный зеленый дождь. Я почувствовал себя чуть лучше. Хиллер сказал:

— По показателям этого мира он полностью здоров телом, — и добавил, постучав себя по виску: — Это здесь.

Я приподнялся на локтях, и начал вставать. Гринбой протянул мне руку. Я схватил ее, и он дернул на себя. Моя тушка мигом оказалась стоящей на ногах. Секундное головокружение и вот я снова бодр телом и почти здоров духом.

Я огляделся. Вокруг холмики пепла, лужи эктоплазмы и трофейное оружие. Все, за исключением нашей троицы и Безымянного, стаскивают лут — внутриигровые ценности, получаемые после убийства мобов или игроков, к костру. Мы-то понятно, чем занимались, а вот эльф-маг деловито рассматривает стальную цепочку с висящей на ней круглой бляхой. Он перехватил мой взгляд и, заржав, проговорил:

— Ты когда-нибудь очнешься с натертым ан... — его взгляд метнулся на девушек, — эээ, ну, ты понял.

Мои глаза опасно сузились, рука метнулась к шпаге. Гринбой успокаивающе положил мне руку на плечо и тихо проговорил, с некой веселостью в голосе:

— Тише, тише агронуб. Мы с ним еще разберемся, но не сейчас. Он в этом мире дед и нужен нам. Посмотри лучше на бляху, которую он вертит в руках. Такие знаки, по словам Бояра, носят рыцари Ддинаса. Один рыцарь всегда стоит во главе отряда напавших на нас простых мобов.

— Простых? — скептически произнес я и выразительно глянул на горку оружия возле костра.

— Ну, сам видел какое название у этого мусора, — развел руками парень.

Люка не стал нас слушать и пошел к остальным игрокам, уже управившимся со сбором трофеев. Гринбой глянул ему в спину, махнул мне рукой и пошёл за ним.

Я поспешил за братом Лехи, на ходу уточнив:

— Убиваешь рыцаря, и они разбегаются кто куда?

— Если бы, — протянул Гринбой, состряпав кислую физиономию. — Просто менее скоординировано действуют, но все же рыцаря надо вырубать первым, по возможности конечно. У нас вон Безымянный, — парень понизил голос, — он же Сэр Прыг-Скок, из любой передряги телепортируется куда подальше. Вот он подобных мобов и валит.

Я весело ухмыльнулся, глядя на эльфийского мага. Сэр Прыг-Скок. Сколько же можно придумать прозвищ игроку с подобным ником?

— Грин, а Безымянный не говорит, как его зовут?

— Отшучивается.

— А кто он вообще такой? Кем был в реале? Как здесь оказался?

— Оказался здесь он, как и все мы. А в остальном, да кто его знает, но чует мое сердце парень он мутный и скользкий, а по началу-то каким был...

Я открыл было рот, дабы спросить, как мы здесь оказались и каким был Безымянный, но брат Лехи понял, что я хочу сказать, и проговорил, отрицательно покачав указательным пальцем:

— Нет, нет, нет.

Я бросил недовольный взгляд на Люку.

* * *

— Подчеркни последнее предложение о Безымянном, — попросил я Люцифера. — Нет, лучше двумя жирными линиями, и на полях еще сделай заметку "обязательно принять к сведению".

— А мне он не показался таким уж мутным и скользкий, — с нотками недоверия в голосе протянул он.

Я разразился каркающим смехом.

— Ой, не могу, не могу, — повторял я, сквозь взрывы хохота. — Какой же ты писатель, если в людях не разбираешься?

Люцифер обиженно фыркнул и, отворачиваясь, грустно обронил:

— Плохой писатель.

— Ну, ладно, не куксись, — проговорил я заискивающе, — у тебя все еще впереди. Расскажи лучше, как это вообще — быть писателем?

— Я только знаю, как быть плохим писателем, — брюзгливо произнес Люцифер, не поворачивая ко мне головы, поводя по сторонам острыми ушами. — Быть плохим писателем — это как быть лошадью, которая если остановится и не продолжит бег, то тут же умрет. Аналогию "умрет — забудут" понял?

— Ага, — смиренно сказал я, мало что поняв. — Продолжим летопись?

Он повернулся, еще раз обиженно на меня зыркнул, макнул коготь в баночку с чернилами и занес его над страницей.

* * *

Гринбой резко повернулся ко мне, я аж с шага сбился. Он бросил взгляд через плечо, проверяя, не услышит ли его Люка, затем сверху вниз пристально посмотрел мне в глаза и внушительно проговорил, выделяя каждое слово:

— Запомни, мы можем доверять только друг другу и больше никому. Ну, еще можно в некоторых случаях положиться на Люку. Он не из болтливых.

— Понятно, — глупо тараща глаза, выдохнул я, ощущая себя бревном, плывущим по течению.

Гринбой так же резко развернулся и пошел дальше. Я на автомате последовал за его широкой спиной. В голове возник вопрос: могу ли я верить Каллисто? Почему-то именно это волновало меня больше всего после слов брата Лехи. Я ее даже толком не помню, а вопрос возник так же стремительно и остро, как государственный бюджет на следующий год.

Я тряхнул головой отгоняя мысли о Каллисто подальше. Сейчас есть более важный вопрос. Как мы вообще сюда попали? В Пангею Ультиму я вспомнил как, а конкретно сюда? Блин, и задать-то его некому: вряд ли кто-то мне ответит после слов Люки о возвращении моей памяти. Хотя, с чего это я решил, что их волнует моя утерянная память? Может, им пофиг, сам я вспомню или как там сказал хиллер: в виде кино. А может, и вообще не вспомню. Нет, их это точно не волнует, это нужно мне, а я хочу нормальные воспоминания. Похожу пока в неведение.

За ходом своих мыслей, я не заметил, как ход моих ног привел меня к костру. Возле него кругом стояли члены нашей гоп-бригады и обсуждали дальнейшую судьбу трофеев. Едва живое пламя, освещало их лица, образуя на них зловещие тени, создавалось ощущение какой-то сходки лесных братьев-душегубов, ну и сестер-душегубов, делящих награбленный хабар.

Фергюс пожевал толстые губы и глубоким простуженным басом проговорил:

— Всё есть хлам.

Раз уж он заговорил, то вот теперь пришло время описать черты его лица. Он являлся обладателем узкого лба, с сальной кожей, которую прорезали глубокие горизонтальные морщины. Набрякшие веки с сеточкой отчетливо видимых тонких красных капилляров, прикрывали его спокойные серые глаза навыкате, с короткими ресницами. Крупный нос, я бы даже сказал шмобель, нависал над толстогубым ртом. До плеч Фергюса спускалась копна рыжих тусклых ломких волос, обрамляя одутловатое лицо с висящими щеками. Он был похож на английского бульдога: уже в годах, повидавшего жизнь и любящего провести вечерок за кружкой доброго эля.

Слова гнома вызвали разочарование среди людей. Видно было, что они, будучи игроками, волнительно относятся к подобным вещам. Еще я отметил, что никто не стал оспаривать вывод Фергюса. Видимо он был дока в этих вопросах.

Юн Аи жалобно проблеяла, глядя на кучу оружия, сваленную возле костра:

— Жалко оставлять даже хлам. Копейка доллар бережет.

Девушка вопросительно посмотрела на Безымянного.

— Копейка рубль бережет, — произнес он и покачал кистью руки, показывая, что, в общем-то, неплохо. Юн Аи робко улыбнулась.

Кромвель брезгливо посмотрел на нее, затем из-под полуопущенных век пробежал высокомерным взглядом по нашим лицам. В его глазах отразилось презрение, словно орк увидел, как дворовые собаки дерутся за кость, а он, будучи псом благородных кровей, наблюдает из окна своей шикарной будки за этим недостойным зрелищем.

Рука сама потянулась к эфесу шпаги. Я тут же ее приструнил. Пока мы на одной стороне — трогать его не буду. Даже такой союзник, в моей ситуации, ценный кадр, но поведение орка запомнил, как и вон того эльфийского зубоскала. Сверился с Кодексом Самурая. Да он допускает такое поведение.

Прикидывая возможные способы мести, я расчетливо посмотрел на Безымянного. Он, не обращая внимания на мой горящий взгляд, нахмурился, что-то прикидывая в своей мутной голове, затем взвешенно проговорил:

— У кого нормальная грузоподъемность, тот берет по паре мечей. Все иные — кинжалы. Щиты бросаем. Они слишком громоздкие, чтобы их тащить, за оружие мы выручим больше. В городе есть один забавный тип по имени Чернорук, которому мы можем это сдать. Какой-никакой, а заработок.

— Стоит ли того пара монет? — усомнилась Каллисто, приподняв изящную бровь и уронив мое сердце этим казалось бы простеньким движением. Как же она сексуальна. В непосредственной близости от Каллисто я таю словно масло на разогретой сковороде. Я всегда был таким? Ох, и тяжело мне, похоже, приходилось в реальной жизни. То из-за чего я оказался здесь, подтверждает вышесказанный вывод. Надеюсь, хоть не под каждый каблук залезал.

— Стоит дорогуша, стоит. Кто его знает, что будет в следующей локации? Я там не был. А ты была? Ты можешь сказать точно, что эта лишняя пара монет нам не понадобится? Может нам как раз этих денег не хватит на стаканчик кваса в жаркой пустыне?

Каллисто хмыкнула — это был ее единственный ответ на жаркую тираду Безымянного, но я все равно был с ней полностью согласен и горячо поддерживал.

Гринбой рассудительно проговорил успокаивающим голосом:

— Давайте по делу. Все согласны с предложением Беза?

— Эээ, — недовольно протянул эльфийский маг. — Ты чего так безбожно сокращаешь мой ник?

— У тебя его вообще нет, — неожиданно пылко огрызнулся брат Лехи, испортив роль миротворца.

Сэр Прыг-Скок ничего не сказал в ответ на его реплику. Он только невесело ухмыльнулся и затаил что-то темное в своих красных глазах.

Я посмотрел на игроков и громко спросил:

— Все согласны? Принято, единогласно.

Люди удивленно на меня воззрели. Я сам изумился не меньше. Чего это я вдруг потянул на себя одеяло? Характер что ли очнулся от летаргического сна, навеянного сбоями в работе моей цифровой тушки? Или захотелось обратить на себя внимание одной привлекательной особы?

Гринбой громко прочистил горло и начал твердо говорить:

— А теперь на боковую. Дежурим двойками. Первыми...

Парень назначал людей с железной непоколебимостью человека, абсолютно уверенного в том, что он лидер, и никто не смеет противоречить ему. Когда Гринбой дошел до Безымянного, то он, будучи не менее склонным к роли альфа-самца, чем брат Лехи, демонстративно телепортировался в темноту.

— Ну и черт с ним, — тихо рыкнул Гринбой. Его добрые глаза на миг злобно блеснули. — Так даже лучше, теперь нас четное количество, — парень повернулся ко мне и, подмигнув, сказал: — Айван, ты с Каллисто через четыре часа.

До меня не сразу дошел смысл его слова. Я все еще был немного удивлен преображением Гринбоя. Добряк добряком, а вон оно что... Но когда все же его слова пробились в пустоту моей головы, то горячее сердце забилось с удвоенной силой.

Глава 4

Люцифер вдруг замер, мгновенно перестав карябать в тетради. Его настороженный взгляд метнулся к краю ямы.

— Кто-то идет? — со смешанными чувствами быстро спросил я. — Наши? Орден Бродяг?

— Дождь, — ответил он тоскливо. — Не люблю я его.

— Ну, еще бы, — весело усмехнулся я, иронично глянув на него.

Он не менее иронично посмотрел на меня и в свою очередь с ядовитой усмешкой проговорил:

— Я посмотрю, как ты будешь улыбаться, когда вода заполнит нашу яму, проникнет в твои легкие, и ты будешь мучиться от нехватки кислорода. Твоя рожа покраснеет, капилляры полопаются, грудь будет жечь огнем...

— Я все понял! — воскликнул я. Меня будто током пронзило. — Нет, я назад в шапито не хочу!

— Так-то, — довольно сказал Люцифер, словно его подобная судьба не ждала.

— А ты? Ты-то не будешь захлебываться этой самой водой?

— Я могу спастись на твоем дрейфующем раздувшемся трупе, — спокойно сказал он.

— Охренеть, — единственное, что сумел выдавить я.

Он вдруг резко нахмурился и грустно проговорил:

— Я вот тут поразмыслил, — ты же утонув, исчезнешь, улетишь на точку возрождения. Всё никак я не могу привыкнуть к здешним правилам.

Начали падать первые капли: мелкие, но частые. Дождь был теплый, в другой ситуации я бы даже сказал приятный, но только не сейчас.

— Люди! На помощь! — заорал я, встав во весь рост и сложив руки возле рта рупором. — Люди!

Черт с ним, если даже нас найдут члены ордена, лишь бы снова не возвращаться в начальную локацию. Это будет сильнейший удар цифровой судьбы. Я теперь даже согласен вновь вернуться в ту камеру в горе.

— Человеки! — выкрикнул Люцифер, с разбега кинувшись на стену ямы. — Человеки!

Он умудрился немного взобраться по ней, но тут же притяжение увлекло его вниз. На стене остались глубокие борозды от его когтей. Соскользнув на дно ямы, и едва не угадив хвостом в банку с чернилами, он недовольно сказал мне:

— Тетрадь подбери и чернила.

Я последовал его словам. Люцифер еще несколько раз исполнил свой маневр: безрезультатно. Тогда он перестал кричать "человеки" и, усевшись прямо в лужу, принялся орать дурным голосом, от которого вполне могло лопнуть стекло, если бы оно здесь было.

Неожиданно Люцифер успокоился и затих. Его глаза перестали выражать отчаянное желание не улететь на точку возрождения. В его взгляде появилась всего лишь досада, что наш путь будет окончен здесь и сейчас.

— Ты знаешь, — задумчиво изрек он, — а ведь благодаря виртуальным играм люди подобные нам стали бессмертны. Вот сейчас мы умрем, но все равно ведь будем жить. И так с нами будет происходить вечность, пока серваки не полетят или что там отвечает за Мусорку.

— Давай потом об этом порассуждаем, — нервно сказал я, глядя как вода поднялась выше щиколотки. — Лучше подумаем, как отсюда выбраться. Может, я тебя подброшу, а ты уж там как-нибудь вскарабкаешься и приведешь помощь?

— Мы уже так делали, — спокойно напомнил мне Люцифер и принялся снова рассуждать на прерванную тему: — С другой стороны подобные нам игроки лишены чуть ли не самой важной роли человека — это продолжение рода. Ты не жалеешь об этом?

— Я жалею лишь о том, что послушал Безымянного! — взвопил я. — Надо было мне с Грином идти.

Неожиданно дождь прекратился. Вот он был, и вот его не стало. Я даже не сразу сообразил, что произошло. Люцифер же брезгливо прошагал по воде и сел на небольшую кочку — единственное место в яме, не скрывшееся под водой.

— Продолжим писать? — спросил он, как ни в чем не бывало.

— Сейчас, успокоюсь, — проговорил я, чувствуя, как меня начинает отпускать эмоциональное напряжение, — и продолжим.

* * *

Несмотря на предвкушение, царящее в душе, уснул я практически мгновенно. Положил под голову свернутый плащ и только принял горизонтальное положение, как тут же отрубился.

Мне показалось, что прошло всего пару секунд, прежде чем я почувствовал сильное похлопывание по плечу.

— А? Что? Где? — спросонья выстрелил я вопросами в бульдожью физиономию гнома Фергюса.

— Твоя на часы, — проговорил он и, убедившись, что я встаю на ноги, улегся возле костра.

Пока сбрасывал оковы сна, голову бередили мысли: почему гном говорит неправильно? Он же произносит слова на родном языке, и, по идеи, должен говорить нормально. А может и не на родном говорит, и поэтому так строит предложения? Я мудро решил не забивать себе голову подобными вопросами. Понятно о чем он балакает, да и ладно. Нахлобучил на голову шляпу и нашел взглядом Каллисто. Девушка о чем-то пошепталась с Юн Аи и пошла прочь от костра. Я двинулся за ней, мимолетом отметив, насколько лучница компактно свернулась клубочком на траве. Ей можно было бы спать на дне какой-нибудь плетеной корзины.

Каллисто покинула освещенную часть поляны и тут же ее фигура слабо засветилась. Хм... сторож, конечно, из нее аховый. Зачем Гринбой вообще поставил ее на такой ответственный пост? Она же своим свечением только проблем нам доставит.

Я догнал скрипачку и тихо окликнул ее:

— Каллисто.

Она плавно повернулась. Ее тело было соткано, будто из тысяч маленьких капелек светящегося изнутри янтаря. Одежда же оставалась обычной.

— Айван? — вопросительно сказала девушка и обожгла меня рвущимся из прекрасных глаз гневом. — Ты что-то хотел?

— Ну, мы же вместе должны охранять, — немного растерялся я под ее взором. Что я же ей сделал такого, что она смотрит на меня так, будто желает с живого содрать кожу?

— Твое место там! — рявкнула она и резко показала рукой на другую сторону поляны, словно выпроваживая из дома осточертевшего наглого пса.

— Ну, как бы, ну... амм, — мычал я, подбирая доводы, что именно эта сторона наиболее нуждается в охране, а там враги точно не пойдут: забоятся леса, храпа Фергюса и еще множества всяких вещей. Но мне не суждено было вывалить весь этот дымящийся ворох убеждений на голову девушки. Каллисто не дожидаясь моих слов, резко развернулась, обдав меня ароматом лесных цветом, и плавно удалилась во тьму, остановившись где-то возле холма, привлекая к себе маньяков, насильников и гопников.

— Тьфу, зараза, — зло плюнул я на землю и пошел туда, куда она указывала. Отчего она так меня недолюбливает? Я что-то не понял, Гринбой меня подставил, оставив с ней наедине? Гребаная память.

Специально громко топая, прошел мимо дрыхнувших игроков: никто и ухом не повел. Что за народ? Хоть сейчас выворачивай им карманы. Рука судорожно дернулась, подталкивая меня пошарить в чужих закромах. Нет, отставить, плохая рука. Это свои. Кодекс Самурая запрещает нам это делать. Их трогать нельзя. Прошел мимо и немного углубился в лес, думая о том, что, похоже, в прошлом подворовывал, у чужих естественно.

В дебрях леса ничего, кроме деревьев, кустарников и травы не наблюдалось. Я прислонился к мощному стволу дерева и замер, изображая недовольную статую.

С моего сторожевого поста, хорошо было видно дрожащее пятно костра и лежащих вокруг него людей: шесть тушек. Безымянный до сих пор не вернулся. Надеюсь, его где-нибудь волки загрызли. Зверей только жаль, сдохнут ведь от расстройства желудка после такой пакости.

Тишина, которая окружала меня, оказалась мнимой. Чем дольше я недвижимо стоял в ее объятиях, тем отчетливее ощущал ее ложь. Слышался легкий древесный скрип, шуршание травы, стрекот насекомых и трескучие звуки, издаваемые какой-то птицей, страдающей бессонницей.

Я поменял позу, разминая затекшие ноги. Шпага с негромким звуком ударилась об дерево. Птица притихла. Я стрельнул глазами на оружие и подумал: а какой же у меня все-таки уровень? Откуда-то из подсознания пришло знание: 77-ый. Я удивленно замер. Воспоминания возвращаются или это интерфейс здесь такой? Я с усилием подумал: параметры персонажа. Тут же внутри черепа будто вспыхнула до боли знакомая картина, которую я знал до мельчайших подробностей.

Раса: Дроу

Имя: Айван Чен

Возраст: 19 лет

Уровень: 77

Класс: Разбойник (подкласс: дуэлянт)

Покровитель(ница): Богиня Фортуна

Слава: 0

Загруженность — 13,9/184

Сковывание движений — 14

Внешний вид — 60

Удача — 99

Базовые характеристики:

Ловкость — 214.

Сила -112.

Живучесть -143.

Дух -44.

Интеллект — 48.

Энергия — 72.

Вторичные характеристики:

Здоровье — 1430

Выносливость — 720

Ярость — 440

Грузоподъемность — 184 кг.

Дополнительные характеристики:

Броня — 196

Регенерация здоровья в бою — 6,6 ед./сек

Регенерация ярости в бою — 5,4 ед./сек

Регенерация выносливости в бою — 20,1 ед./сек

Ого, сколько всего открылось! У меня, оказывается, даже есть покровительница! А какого ляда так криво распределены очки характеристик? Нафига мне вообще этот интеллект? Я что блин маг? У меня даже полоски маны нет! Лучше бы ярости добавили! Ее совсем кот наплакал. Кстати, грузоподъёмность какая-то очень большая. Для моего худосочного негритенка почти две сотни килограмм это что-то из области фантастики. С другой стороны оглянись вокруг: вон гном, там маг, неужели только задранная грузоподъемность должна меня смущать? Я же все-таки в игре, а тут и не такое возможно.

Еще оказывается я дуэлянт. Ну-ка, что это за зверь. Так, если верить описанию, то мои характеристики повышаются на 10%, когда в пределах пяти метров нет дружественных целей. Аналогично понижаются, когда есть. Не надо быть гением, чтобы понять — подкласс одиночки.

Теперь пришло время посмотреть мои умения. В голове начали всплывать названия: "взлом замков", "карманник", "поиск тайников", "стелс", "жало скорпиона", "подлый удар", "огненная кара", "ураган стали", "парализующий укол".

Я почувствовал неплохую волну радости. Наконец-то начинаю разбираться, что к чему. Начал фокусироваться на названии умения и тут же получал краткую справку:

"Взлом замков" — умение открывать запертые замки. У меня оно было второго уровня.

"Карманник" — умение полазить в чужих мешках, карманах и т.д. и при определенных условиях и удаче, что-нибудь оттуда спереть. Тут я был ажно первого левела.

"Поиск тайников" — название умения уже само говорит за себя. Я был достаточно наблюдательным.

"Стелс" — умение позволяющее перемещаться незамеченными. При использовании снижается скорость движения. Хотелось бы выше, но пока всего лишь третий уровень. Тратит десять единиц ярости в секунду.

"Жало скорпиона" — это умение я уже применял и видел на что оно способно, хотя и имеет, казалось бы, небольшой второй уровень. Повышает урон от холодного оружия на 30-ть % с каждым прокаченным левелом, то есть сейчас это +60% к базовому урону. Кулдаун: 30 сек. Ярость: 100 единиц. Кстати, надо бы полюбопытствовать какой дамаг у моего оружия.

"Подлый удар" — тоже уже пользовался этим умением. Кулдаун: 30 секунд. Левел: первый. Ярость:120 единиц. Урон: +35% за каждый поднятый уровень.

"Огненная кара" — клинок покрывается огнем. Кулдаун: 100 секунд. Левел: первый. Время действия: 15 секунд. Ярость: 10 ед/сек. Урон от огня: +20% от базового урона за каждый уровень, существует возможность поджечь противника.

"Ураган стали" — поворот вокруг своей оси с выставленной шпагой. Оружие словно размазывается в пространстве, поражая окружающих персонаж противников. Кулдаун: 30 секунд. Ярость: 75 единиц. Левел: первый. Урон: +15% за каждый поднятый уровень.

"Парализующий укол" — умение, парализующее врага. Кулдаун: 60 секунд. Левел: первый. Ярость: 150 единиц. Время парализации врага: +1 секунда за каждый уровень. Шанс парализации: + 1% за каждый уровень.

Подводя итог осмотра умений, я разочарованно выдохнул. Ярости катастрофически не хватает. Надо ее как-то качать. И еще меня напрягала разница между моим уровнем — 77-ым и уровнями умений: они мягко сказать были весьма посредственными. Да кого я обманываю? Они мизерны. Что за херня творится? Кто бы дал ответ. Гринбой, который, как я понял, любитель геймерского жаргона, сказал бы, что я "гимп" — жертва неправильной раскачки.

Внутренне содрогаясь от уровней своих умений, я решил разобраться со шмотками. Я взял шпагу в обе руки и внимательно на нее посмотрел. В голове вспыхнуло знание:

"Шпага ловкача". Тип оружия: одноручное. Редкость: обычная. Урон: 100-125; прочность: 97 150; вес: 0,8 кг. Ограничение: минимум 50-ый уровень, ловкость не менее 50 единиц. Классовое ограничение: подкласс дуэлянт.

Ну, вроде нормальный клинок. Вот только кто бы его отремонтировал. Быстро пробежался внимательным взглядом по своим вещам.

"Ботфорты пижона" — редкость: необычные; прочность: 188/240; броня:+25; скорость шага: +10 %; сковывание движений: +1; внешний вид: +20; вес: 2 кг. Собрано вещей из сета 2/5, бонус внешний вид: +10.

А я оказывается пижон. Ну, хоть внешний вид нормально прибавляет. Скоро все бабы будут мои.

"Панцирь гоплита" — редкость: обычная; прочность: 250/340; броня:+150;сковывание движений: +10; внешний вид: +10; вес: 8 кг.

Сковывание движений? Вроде как если я сниму бригантину, то буду более вертючим? В принципе, логично.

"Штаны циркача" — редкость: обычная; прочность: 50/90; броня:+5; сковывание движений: + 1; вес: 0,5 кг.

"Шляпа пижона" — редкость: необычная; прочность: 88/140; броня:+10; внешний вид: +20; вес: 0,5 кг. Собрано вещей из сета 2/5, бонус внешний вид: +10.

"Военная портупея" — редкость: обычная; прочность: 30/40; сила:+1; вес: 0,5 кг.

"Добротный плащ" - редкость: обычная; прочность: 97/120; броня:+5; сковывание движений: + 2; вес: 1,5 кг.

"Обычный пояс" — редкость: обычная; прочность: 45/60; броня:+1; вес: 0,1 кг.

* * *

Люцифер повернулся ко мне и раздумчиво проговорил:

— Слушай, может быть, немного соврем и напишем, будто бы ты понял, что Мусорка сама распределяет очки характеристик за каждый новый уровень, скажем так, по заслугам?

— Нет, — твердо сказал я. — Я не собираюсь врать в собственных мемуарах.

— Мемуарах, — растягивая звуки, проговорил он, словно пробуя слово на вкус. — Ну, как скажешь.

* * *

Разобравшись со шмотками, я решил рассчитать урон от "жала скорпиона". Получается если извлечь среднее значение из промежутка от ста до ста двадцати пяти — урон от шпаги, выходит где-то сто двенадцать. Теперь прибавим к нему шестьдесят процентов от этого же числа, которые дает само умение: 112+112*60%=179,2

Руки зачесались тут же применить это умение уже осознанно, а не на рефлексах, как в бою. Я огляделся. Вроде бы тихо, только лишь туман, который пока я был занят мыслями, откуда-то появился и клубился на уровне колена. Я вытащил шпагу и сделал выпад, подумав при этом: жало скорпиона. Тут же в груди ощутил сосущую пустоту. Теперь я точно уверен, что это так тратится ярость.

Ну, что же, на этом, пожалуй, с экспериментами завяжем. Не слишком умно на вражеской территории ночью оставаться без такого компонента как ярость.

Я уже хотел снова принял исходное положение возле дерева, как вдруг вспомнил, что помимо умений, характеристик и шмоток, у персонажа еще должны быть навыки и таланты. Навыков у меня не оказалось, что несколько опечалило меня, а вот талант был, да такой неоднозначный, что я даже не знаю, как к нему относиться.

"Авантюрист" — пассивный талант избранника богини Фортуны. Приключения сами находят вас.

Прочитав описание таланта, я призадумался. Чем я думал, когда его выбирал? Или он насильно мне был всучен? Может вся кутерьма, которая твориться со мной это из-за него? Теперь буду с нетерпением ждать, когда же я вспомню, как его получил. Пока же надо заняться своей непосредственной деятельностью, порученной мне Гринбоем — сторожить.

Минута потянулась за минутой. Я ощущал, как пустота, образовавшаяся после траты ярости, постепенно заполняется и уже не так донимает меня. Она была похожа на своеобразное чувство голода, которое постепенно уходит. Я принялся считать, за сколько времени ярость дойдет до своего максимального значения. Вот только те секунды, которые я отсчитывал, были похожи на барашков, подсчетом которых иногда занимаются перед сном, отчего меня потянуло в этот самый сон.

Прошло где-то полчаса, а я уже клевал носом и сползал спиной по дереву на такую притягательную траву. Тряхнул головой, отгоняя сон. Если сейчас сяду, то точно засну. Надо стоять, надо держаться. Хррр... фххх... хррр... фххх...

Из пучины сна меня вырвало деликатно-насмешливое покашливание. Я испуганно отшатнулся и ударился головой о дерево, увидев красные глаза в темноте.

— Кого не попадя берут нынче в сторожа, ты не находишь, Айван? — насмешливо спросил Безымянный, и не став дожидаться моего ответа, телепортировался к костру.

Оказавшись в круге света, он обернулся ко мне, и широко улыбнулся. Этот недодроу точно знал, что я вижу эту наполненную самодовольством улыбку. Вот же гад. Я бы с удовольствием посмотрел на то, как он улыбается распоротым горлом. Безымянный что-то такое ощутил и притворно испуганно приложил руки к лицу, затем недобро ухмыльнулся и улегся возле костра. Конфликт нарастает.

Глава 5

Пыша злостью и сжимая кулаки, я отвернулся от костра и, глядя в темноту леса, принялся фантазировать на темы: Безымянный и иголки, Безымянный и кровопускание, Безымянный и неотесанный кол. Так продолжалось сравнительно не долго. Тишина, установившаяся вокруг, вдруг, наполнилась какими-то едва различимыми шорохами, похожими на слабо различимые слова. Будь я человеком, то вряд ли бы услышал их, а так мои остроконечные эльфийские уши уловили подозрительные звуки. Фантазии, витающие в голове, не стали помехой для того, чтобы я насторожился и принялся изучать участок леса, откуда они доносились. В некотором отдалении возле выползших из земли корней могучего дуба, копошились какие-то маленькие создания. Готов поклясться, что совсем недавно их там не было. Они были ростом не выше колена, и я смутно мог их рассмотреть среди появившегося за время моего дежурства тумана, растекшегося по земле как раз где-то на уровне роста существ.

Представляют ли они опасность? Поднять тревогу? А на смех меня потом не поднимут? Глядите-ка, кого он испугался, коротышек каких-то. Сэр Прыг-Скок точно зубоскалить будет так, что у меня кровь из ушей пойдет. А вот разумно ли будет подойти к ним поближе и разглядеть, как следует, оценив возможную угрозу? Я решил, что разумно. Хотя бы проверю, вооружены они или нет.

Сделал осторожный шаг. Остановился. Тихо чертыхнулся, вспомнив, что я не хухры-мухры и активировал "стелс". Эффект от этого, конечно, слабый, даже самый не наблюдательный человек поймет, что туман, разгоняемый моими ногами при ходьбе, как-то странно себя ведет. Загадочные мобы на вид человекоподобные из чего я делаю вывод, что мой "стелс" мало чем может помочь, но вырубать его все же не стал.

Тем не менее, я сумел к ним подкрасться и разглядеть. Это действительно были похожие внешне на людей существа. Одеждой им служила древесная кора. Часть коротышек носили красные шапки из поганок. Тела совершенно обычные — человечьи. Единственное отличие, которое у них было — это непропорционально большой лиловый нос. Уровни у коротышек были от 35-го до 41-го. В качестве вооружения, я так понимаю, грубые двузубые вилки. Назывались мобы "Дубовики". Всего их было штук десять. Они сидели среди корней дерева и что-то жрали, ягоды, по-моему. А нет, не только жрали, вон пузатая бутыль между ними ходит — пьют еще. То, что я принял за слова, оказалось всего лишь чавканье и звуки опустошаемой бутыли. "Накидались" коротышки уже хорошо, поэтому я и смог к ним подкрасться незамеченным. Если дальше все пойдет по тем же рельсам, то они песни запоют так, что возле нашего костра слышно будет.

Удовлетворившись увиденным и, оценив опасность как минимальную, я решил удалиться. Развернулся и сделал шаг. Под ногой звонко треснула сухая ветка. Я испуганно сжался. Дубовики мгновенно перестали жрать и насторожились. Вдесятером-то они могут, наверное, меня завалить? Или нет? Пока я раздумывал над этим животрепещущим вопросом, прозвучал глухой, будто доносящийся из-под земли, голос:

— Вернулся-таки, Большой Человек.

Я повернул голову и через плечо посмотрел на дубовиков. Они определенно видели меня. Все десять коротышей смотрели ровно в то место, где было мое лицо. Глаза их не выражали угрозы. Я чуть успокоился и, подумав, отключил "стелс".

Один из дубовиков носил личное имя — Грибок. Он-то и заговорил со мной. Мое растерянное молчание вынудило его задать вопрос:

— Пошлепаем к ней в рощу?

— А далеко идти? — спросил я, лихорадочно соображая, как дальше себя вести и кто такая "она"?

— Тайными тропками проведу. Шустро обернемся.

Вот я ведь могу просто взять и уйти, и, судя по всему, они не будут меня останавливать, но ох уж это любопытство...

* * *

— Я бы тоже пошел, — решительно поддержал меня Люцифер.

Я насмешливо глянул на него и проговорил:

— Тебе сам Бог велел проявлять любопытство. Пиши, давай, дальше.

* * *

— А пошли, — согласился я, махнув рукой. Когда еще представится возможность поучаствовать в столь необычно начинающемся приключении? Может это какой-нибудь мега крутой квест? Получу гипотетическую эпическую награду и оборву тогда уши Безымянному. Локация тут низкоуровневая — выберусь если что. Видимо в моих жилах, правда, течет кровь авантюриста, и талант мне достался действительно схожий с моим настоящим поведением в реальном мире. Только вот, во всей этой истории меня смущает одна деталь — Грибок откуда-то меня знает. Говорил о том, что я вернулся. Может ли это означать, что я однажды уже соглашался на его предложение "пошлепать"? А если соглашался, то, что тогда произошло?

Я внимательно посмотрел на Грибка. Нет, точно не узнаю его. Он в этот момент что-то напутственно прошептал своим собутыльникам и приглашающе махнул мне крошечной ручонкой. Я двинулся к нему, а он шустро так нашел какую-то еле приметную тропку и побежал по ней. Его бег как раз равнялся моему спокойному шагу. Так мы и пошлепали.

В одном месте жутко засвербело, так как впереди вприпрыжку скакал объект, обладающий потенциально интересной для меня информации, в частности о моем прошлом, расспросить бы его, но вот Люка мне запретил подобным образом узнавать о себе. Ну, я ведь не могу идти в молчании. Любопытство снедало меня. Просто поговорю с ним. Не буду касаться темы своего прошлого.

— Что отмечали, Грибок? — спросил я его, пригнув голову, чтобы не удариться об ветку дерева.

— Русалия нынче. Уже второй день. Неделю всего будет, — охотно ответил мне дубовик, достал из складок коры совсем крохотную фляжку и протянул мне. — Будешь?

Я с сомнением посмотрел на нее. Тут же на один глоток. Да и я, вроде как, на дежурстве. Хотя...

— Давай, — взял я фляжку. — Только учти — выпью все.

Грибок согласно кивнул головой и проговорил:

— У меня этой настойки дома полно, — нахмурившись, он добавил: — если жена, конечно, не нашла.

Я быстро запрокинул голову и вылил в рот пахнущую травами жидкость. Продрало так, что меня аж скрутило. Из глаз потекли слезы.

Дубовик довольно произнес:

— Эх, хороша. С душой делал. Вот этими самыми руками.

Он гордо продемонстрировал мне не слишком чистые изрезанные морщинами ладошки.

— Я чуть не помер, — прохрипел я, держась за грудную клетку. — Ноги теперь еле идут.

— Это ничего, — беззаботно сказал Грибок. — Зато душа парит. Жаль, не все это понимают.

Дубровик заметно погрустнел после своих слов. Я быстро сообразил о ком он. Чувствуя, как душа начинает парить, а язык развязываться, я скорбно проговорил:

— Что с них баб взять.

— Вот-вот, — поддакнул мне Грибок. — Я ведь к ней со всей душой, а она по морде, по морде.

— И не говори. Вот и у меня такая я же проблема. Что я натворил? Почему она на меня зыркает как кошка на собаку?

— Эх, молодежь, — тяжело вздохнул дубовик и хлопнул меня по коленке. — Сколько мне лет, а до сих пор не разберусь в этих бабах, но одно могу сказать точно, — он строго посмотрел на меня, — в любом случае виноват ты, даже если виновата она.

— Мудро, — сказал я задумчиво. — У тебя еще настойки нет? А то что-то душа прекращает свой возвышенный полет.

Грибок грустно развел руками. Я разочарованно улыбнулся. Внезапно он встрепенулся и полез куда-то под одежду. Через секунду на его ладони лежало два сморщенных гриба.

— Волхв дал лекарство от печали душевной.

— Самое то, — проговорил я и взял один грибок, другой дубовик закинул себе в рот.

На вкус он напоминал кару дерева, да и такой же жесткий был. Я еле проглотил его.

* * *

*

Люцифер прекратил писать и странно посмотрел на меня. Я правильно истолковал его взгляд и, положив руку на сердце, максимально честно произнес:

— Я не алкоголик и не наркоман. Просто так сложились обстоятельства. Я жертва. Клянусь своей шпагой.

Он скользнул взглядом по моему оружию.

— Другой шпагой клянусь, — ухмыльнулся я.

Люцик понятливо усмехнулся и проговорил:

— Вот теперь верю.

* * *

*

Я все дальше шел за Грибком и уже не так уверенно себя чувствовал. Тревоги начали одолевать меня. Без дубовика я точно не найду обратную дорогу. Да еще и чуется мне, идем мы не совсем обычными тропками, пусть даже они тайные. Грибок будто бы сокращал расстояние. То, что мы, к примеру, должны были бы пройти за сутки, тут мы преодолеваем за час.

Лес по обеим сторонам тропинки и так был далек от аккуратного парка, а тут он вообще все больше превращался в такую непролазную чащобу, от которой веяло первозданной нетронутостью. Я точно не выберусь. Да и ночь стала будто живой. Тени между деревьев принялись кривляться невообразимым образом. Среди шелеста листвы под ногами, скрипа деревьев и стрекота ночных насекомых, иногда слышался приглушенный смех. Я занервничал, уже откровенно признав решение пойти за Грибком дуростью несусветной. На лбу выступил пот. Появилась отдышка. А ведь там еще и лагерь без охраны. О чем я вообще думал?

Внезапно раздалось три громких "ух". Я непроизвольно схватился за сердце, но тут же убрал руку, поняв, что это филин, а не тени, решившие меня сожрать. Как, оказалось, расслабился я рано. Мои глаза расширились, когда заметил, что по моему ботфорту ползет черная змея с желтыми отметинами на голове. Действовал я молниеносно. Поддел ее ногой и побежал вперед. Змея подлетела вверх, ударилась об сук дерева и упала передо мной.

— Еще одна! — заорал я истерично, остановившись как вкопанный. Мои ноги словно вросли в землю. — Сколько же их здесь! Помоги мне Грибок! Надо спасаться! Я не могу сдвинуться с места!

— Успокойся, — проговорил он быстро, выставив вперед руки. — Это та же самая змея. Она не опасна. Это уж. И с ногами у тебя все в порядке. На вот лучше съешь. Это лекарство от лекарства от печали душевной.

Мне показалось, что дубовик достал прямо из грудной клетки желтый увядший цветок и протянул его мне.

— Одно лечим, другое калечим, — проворчал я и взял трясущейся рукой цветок. На вкус он в отличие от того жесткого гриба был даже приятным. Мозги прочистились мгновенно.

Я посмотрел на змею и проворчал, чувствуя, как нарастает головная боль:

— А чего это она здесь ночью ползает, честных людей пугает?

— Да она тебя больше напугалась, чем ты ее, — хохотнул Грибок. — Слышишь запах?

Да, действительно, пахло чем-то мерзким.

— Это не я, — быстро проговорил я. — Я не настолько испугался.

Сквозь смех дубовик принялся объяснять:

— Уж когда не может удрать от врагов, выделяет из клоакальных желез густую неприятно пахнущую жидкость и притворяется мёртвым, расслабляя полностью мышцы.

— И правда, — сказал я, глядя на неподвижно лежащую змею, — на дохлую похожа.

— Рад, что ты в порядке, — произнес Грибок, внимательно посмотрев на меня.

— Да, все хорошо, только голова болит, — уверенно сказал я, потирая указательными пальцами виски. — Пойдем дальше.

Дубовик сошел с тропы. Я за ним. Среди плотно стоящих деревьев, ветки которых давно уже переплелись, начала виднеться разрушенная башня. От нее уцелело только круглое основание с частью стен из грубых блоков, поросших толстым слоем серого мха. Лес уже давно вовсю хозяйничал как за пределами башни, так и внутри нее. И откуда она вообще здесь взялась? Для чего служила? Дубовик определённо шел именно к ней. Конец пути близок?

Как-то резко лес расступился, и я смог рассмотреть, что посередине развалин росло большое раскидистое дерево. Это точно была яблоня, с большими, с кулак величиной, спелыми яблоками. Обхватить ствол дерева смогли бы только человек десять — не меньше. Крона густая, раскидистая. Не сразу-то среди нее заприметишь странное существо. Это была птица, похожая на белого голубя, только вот голова у нее была человеческой, и даже больше того женской, вполне себе симпатичной. Птица эта ростом не уступала мне. На голове золотая зубчатая корона. Я обратил внимание, что у нее нет части правого крыла.

Грибок, как-то незаметно оказавшийся за моей спиной, тихо проговорил какую-то ерунду, словно и его накрыло действие гриба, как меня недавно:

— Аще человек глас ея услышит, пленится мысльми и забудет вся временная и дотоле вслед тоя ходит, дондеже пад умирает, гласа её слышати не престает.

Дубовик попятился и скрылся среди деревьев.

— Ты куда?! — закричал я, испугавшись, что эта сволочь решила меня бросить, но нет, коротышка остановился на тропке и видимо собрался меня ждать.

Птица с женской головой услышала мой ор и взмахнула крыльями. Ее осмысленный взгляд был устремлен на меня.

— Здрасти, — поздоровался я, кивнув головой и сняв шляпу.

— Я Сирин, — произнесло создание удивительно чистым вдохновенным голосом. Он мог принадлежать ангелам. Над ее головой тут же вспыхнул ник "Сирин".

Левела что-то не наблюдается. Если это не обычная непись, а босс местной локации, то она вполне себе может быть равна мне по уровню. Оружия, вроде бы у нее нет. Да и как она его возьмет? Значит совсем безоружная или богомерзкая магия. Пока же конфликт вроде не зреет и даже не наблюдается. Вон даже Грибок ждет. Значит, думает, что я вернусь или же могу вернуться. Шанс обойтись без боя велик. Работаем в режиме "дипломат".

— А я Айван, приятно познакомиться, — произнес я, поклонившись. Спина-то не переломится.

— Ты пришел за яблоком? — спросила она грустно и покачала правым уполовиненным крылом.

Вопрос о яблоке я решил проигнорировать, потому что пока и сам не знал, пришел я за ним или нет, а вот про ее травмированное крыло захотелось разузнать.

— А что, кстати, случилось с крылом? Несчастный случай? Пилорама? Просто разонравилось? Ой, извините. Я ничего не хотел сказать дурного. Это все влияние одной еще не до конца выветрившейся гадости.

Цифровые мозги Сирин отреагировали на мою тираду следующим образом:

— Волоты повадились яблоки красть мои, — грустно начала она, — проучить хотела их. Подкараулить и проучить. Злые волоты пришли с оружием...

Она говорила, говорила и говорила, как эти самые волоты чуть не пленили ее, изуродовали крыло, но и сами получили сполна — это я уже понял, когда увидел несколько трехметровых мертвых человеческих тел, в живописных позах, лежащих с той стороны яблони. Волоты — выглядели как обычные люди, только огромного роста. Все как один курносые, светловолосые, голубоглазые. Одеты в хорошо выделанные звериные шкуры. Среди тел оружие — копья. Самое странное, что я не мог понять, от чего они умерли. С виду тела абсолютно не повреждены, будто они легки и заснули мертвецким сном. Кстати, неплохо бы вздремнуть. А то я столько верст уже намотал сегодня. Да и речь Сирин так убаюкивает.

Я сел на траву, устало посмотрел на птицу-голубицу. Она все так же вещала со своей ветки. Моя голова безвольно упала на грудь. Сон окутал меня теплым одеялом в морозную ночь. Сознание провалилось в темноту.

Интерлюдия

Вдоволь навалявшись на изумрудной траве Пангеи, я бодро встал на ноги. Пора бы разобраться во всей этой полупрозрачной тряхомудии. Это вот чат, тут здоровье, здесь опыт. Хм... ничего, вроде, сложного. Меню с поясными кармашками. Пустые иконки умений. Определенно, ничего сложного. Вот еще немного поковыряюсь в настройках и поставлю родным языком — русский, пусть на него транслейтер все переводит. Пробегающий мимо "rabbit" стал кроликом. Ей Богу как живой. Аж потискать захотелось, прижать к груди. Я посмотрел на свою одежду. Одет я был чуть лучше, чем в реале. Здесь у меня хоть рубашка была. Облагоденствовали еще простенькими штанами, сандалиями и заплечной сумкой. Бирки на одежде проверять не стал. Вряд ли даже "Большевичка". Мне еще не хватало узелка на палочке и аки Ломоносов можно сотню верст идти в Москву учиться.

В сумку хозяева цифрового мира положили несколько кусков хлеба и бутылек с водой. На скатерть-самобранку рассчитывать не приходиться, а очень хотелось бы заиметь такую. В Пангеи Ультима 2.0 без еды никуда. Голодный персонаж постепенно теряет здоровье. Помимо прямой своей функции — насыщение аватара, еда имела еще различные бонусы, которые накладывались на персонаж.

Продолжил исследование и обнаружил вкладку с квестами. Она таинственно подмигивала. Если бы Льюис Кэрролл поместил такую в Страну Чудес, то она бы шептала: "Открой меня, открой". Я так и сделал, обнаружив задание:

— Приветствую тебя благородный воин...

Дальше бла-бла-бла, про длинную дорогу, что конец ее не близок, на ней ты встретишь "казенный дом" дальше на запад по тропе, а уж там финиш — придется выбрать бога покровителя. Звучало все как предсказание гадалки на картах. Как-то я не верю подобным разводиловам, еще больше смущала подпись под заданием — "Таинственный доброжелатель".

В реале я бы уже начал карманы проверять, а тут не спешил этого делать — был нищ, как церковная мышь. Это лучшая защита от любого нападения.

Куда там надо идти? На запад? Благо в интерфейс был встроен компас, а то в ориентировании по солнцу, звездам и мху, я не силен.

Едва примятая трава, обозначала тропинку. Какие неведомые зверушки по ней ходили? На влажной земле была подсказка в виде отпечатка лапы размером с мою ладонь. Вот эти конусообразные углубления — явно когти. Хищник или хорошо озаботившийся о своей обороне травоядный? Последний вариант был предпочтительнее.

Меня не отпускало мышление реального мира. В качестве хоть какого-нибудь оружия, я хотел отломить какой-нибудь сук от дерева, но у меня банально не хватило силы. Вены вздувались на висках, скрипели зубы, рвалась задница, но результата не было. Для игры я был неоправданно слабоват, а вот в реальном мире мог быть не плохим лесозаготовщиком. Вывод напрашивался сам собой: надо как-то переориентировать мозги под цифровую реальность. Пока же в путь-дорогу.

Я шел по лесу и старательно восхищался природой и детализацией игры. Сорвал цветок и из его стебля начала сочиться какая-то белая жидкость. Она капала на траву, потом стекала по стебельку вниз и впитывалась в почву. Попробовал цветок на вкус. Как будто реальный жую. Кто из нас не засовывал в рот лепесток какого-нибудь цветочка? Так вот, вкус был идентичен.

Пока брел по тропинке, пару раз отдирал кору от деревьев, рыл маленькие ямки и срывал листья — отличий от реальных не нашел. С удовлетворением подумал о том, что здесь жить можно.

Эксперименты прекратил только тогда, когда тропинка привела меня на практически круглую поляну, словно крепостной стеной, окруженную высокими деревьями, стоящими так тесно, что толстый раббит не проскочит, тощий еще мог иметь успех, но вот толстый — точно нет.

В центре поляны стояла землянка без окон, но с дверью. Ее крыша была покрыта толстым слоем почвы, на которой росла трава. Сложена землянка была из серых булыжников, старательно подогнанных друг к другу. Из закопченной трубы поднимался легкий белый дымок. Интуиция подсказывала, что это вряд ли конклав кардиналов выбрал нового Папу Римского.

Суда по всему, задание намекало именно на этот "казенный дом". Я подошел к покрытой мхом двери и постучал. Звук получился глухим, как по сильно размокшей древесине.

Изнутри послышался надсадный кашель старого шахтера и скрипучий старушечий голос:

— Чаво так тихо стучишься? Страшишься, что дверь отворю?

— Не за себя боюсь, а переживаю, что от дел вас важных оторву, — проговорил я дружелюбно в ответ.

Дверь со скрежетом открылась, выпуская наружу волну холодного и спертого воздуха, с ощутимым запахом плесени. Я поморщился. Ну, до чего же реальный мир. А какая детализация сгорбленной старушки с морщинистым лицом и злыми глазами. Перекреститься бы, да плеснуть на нее святой воды. Да вот не знаю, работает ли это здесь?

Колючие глаза старушки вонзились в меня словно две спицы для пряжи. Седые нечёсаные давно не мытые волосы жидкими патлами, опускались до грязного пола. Старуха опиралась на кривую клюку и была замотана в какие-то лохмотья. Поверх ее плеч лежала свалявшаяся катышками шерстяная шаль.

— Мир твоему дому, добрая женщина, — проговорил я, натянуто улыбнувшись и немного поклонившись.

"Добрая женщина" осклабилась в щербатой желтозубой улыбке. На солнце сверкнул передний золотой зуб. Имя у нее было Грымальда. Уровень десятый.

— Зачем явился? — почти ласково спросила она.

— Да, вот, шепнул мне один доброжелатель, что можно бога у вас тут выбрать в качестве покровителя, — осторожно произнес я, начиная сомневаться, что пришел по адресу. Как-то не напоминало все это храм или что там у богов в качестве офиса.

— Это верно тебя темные боги занесли, верно, — произнесла старуха, довольно усмехаясь и посторонилась. — Проходь внутрь, неча на пороге стоять, чай не Смерть за мной пришла.

Грымальда залилась визгливым смехом. Теперь я понял, почему не было окон. Стекло бы не выдержало такой пытки. Барабанные перепонки испытывали почти физическую боль. Когда она, наконец, перестала пытать мои уши и замолчала, я осознал, что тишина прекрасна. Жаль, продлилась она не долго. Грымальда сбросила со стула упитанного черного кота и сама села на него. Села на стул, а не кота, хотя могла бы и на кота — здоровая тварина.

— Ну, и какому богу ты хочешь служить? — прошамкала Грымальда.

Пока она говорила, я встретился взглядом с котом. Животное недовольно посмотрело на меня желтыми глазами, нехорошо прищурилось и, гордо задрав пушистый хвост, удалилось куда-то в темноту землянки, скрывшись там за сундуком.

— Огласите весь список, — попросил я, пытаясь оглядеться.

Свет в землянку проникал сквозь щели в потолке. Не сказать, чтобы было прям уж так темно. Тем более у меня есть расовый бонус: эльфийское зрение. Сразу как будто кто-то подкрутил невидимый рычажок, и темнота уменьшилась на порядок.

Я удивленно охнул. Внутри хата была в разы больше, чем казалась снаружи. Пространственный карман внутри землянки? Теперь все это действительно было похоже на храм. По кругу, возле стен, стояли статуи.

— Эринии — три богини мести, — начала перечислять Грымальда. — Геката - богиня всего таинственного, ядовитых растений и колдовства. Ата — властвует над несчастьем, заблуждением, глупостью и обманом. Гимерот — бог страсти и плотских утех. Но тебе, наверное, ближе Ллос — богиня дроу. Не так ли?

— Кхем, кхем, — прочистил я горло. — Мне бы кого попроще. Может у вас есть светлые боги?

Я уже, когда задавал этот вопрос, черной жопой чувствовал ошибочность этого решения. Глаза старухи налились лютой злобой. Серые губы перекорёжило. По лицу пошли красные пятна. У нее стали расти клыки и когти. Из угла, куда скрылся кот, донеслось злобное шипение, постепенно перерастающее в утробное рычание большого зверя.

В общем-то, я не был трусом, но жизнь меня к такому не готовила. Я что есть сил ломанулся к выходу, по пути, ударив ногой по ножке стула. Она подломилась. Грымальда ойкнув, повалилась на спину. Из угла выметнулся зверь, похожий на пантеру. Я увернулся, на мгновение, отметив, что двигаюсь заметно медленнее, чем в реале, и выскочил из землянки, быстро закрыв за собой дверь. С той стороны в нее что-то тяжеловесно бухнуло. Я бросился бежать, куда глаза глядят. Позади, раздавались яростные крики и звериное рычание.

Бежал я с трудом. Не хватало выносливости. Система тормозила меня, когда шкала заканчивалась. В такие моменты я с замирание сердца оглядывался назад, но к счастью никого не видел. Только зеленые деревья и кусты, безмятежно преобразовывали энергию света в энергию химических связей. Никаких разъярённых когтистых старух и котов-переростков за мной не гналось.

— Вот так первое задание, — тихо произнес я, сев на пенек. Провалил я его или нет? Куда меня вообще занесло? Что теперь делать? Как жить дальше? Ответы на эти и другие вопросы мне чрезвычайно интересно было знать.

Вряд ли, конечно, я как-то уж очень страшно запорол начало игры. Мне кажется, такое происходит через раз. Так что ничего ужасного в этом нет. Ведь будь я в реале, если уж не старуха, то уж кот точно бы догнал меня и нашинковал на тоненькие лоскутки прямо на этой залитой солнцем поляне. Так что, может быть, так и надо, что я так лихо убежал от них? Старуха ведь действовала как-то вяло и нехотя. Нет, внешне-то она лютовала так, что я чуть штаны не обделал, но на практике, могла спокойно угостить меня своей когтистой оплеухой. Кот-оборотень тоже как будто специально промахнулся. Да и в лесу они могли догнать меня. Я пока бегаю как паралитик. Видимо, это как-то связано с заданием, чтобы почувствовать дух приключений, но не умирать раньше того момента, как выберу бога-покровителя. Я довольно улыбнулся. Ну, вот могу же все по полочкам разложить, когда хочу.

Сейчас перекушу и двинусь дальше, а там уж ясно будет. Несмотря на потрясение последних минут аватар требовал еды. Достал хлеб и воду. Выпил, закусил. Похоже, начинаю привыкать к Пангеи. Уже не возникает мысли, что от реального хлеба и воды цифровые не отличить.

Спокойствие вернуло возможность ясно думать, что тут же натолкнуло меня на банальную идею как получить дальнейшие инструкции по игре. Я по нику "Гринбой" нашел брата Лехи. Написал ему: "Привет". Надеюсь, он поймет кто я. Алекс ведь сто процентов связывался с ним и объяснял, что ему в ближайшие часы напишет один новичок в этом мире. Принялся ждать ответ. Он никак не желал приходить. Тогда я решил погрузиться в чтение Вики Пангеи. Там реально были тонны информации. Я ошарашенно присвистнул и даже почесал затылок.

В этот момент я и увидел, стоящего буквально в паре метров от меня, человека-НПС десятого уровня. Судя по одежде — бомжа. Как он подобрался так близко? Хрен его знает. Глаза бомжа беспокойно шарили по лесу, но лук с натянутой на тетиву стрелой он держал, уверенно направив на меня. Стальной наконечник, если мысленно прочертить траекторию полета стрелы, смотрел мне в переносицу.

— Что дружков своих темных ждешь? — зло оскалившись, произнес он. Желваки на лице быстро ходили под его смуглой кожей.

— Ты чего, расист?

Искусственный интеллект, отвечающий за конкретно этого бомжа, поспешно сориентировался. Лучник быстро проговорил:

— Друзей своих — поклонников темных богов ждешь?

— Скорее бегу от них, — сказал я, прикидывая, что бомж, что-то не слишком похож на бомжа при более тщательном осмотре. Чисто выбрит, причесан, не пахнет алкоголем.

— Заливай кому другому, только не мне, — не поверил он и сделал шаг в мою сторону. — Кому служишь? Ллос?

— Не поверишь, вот именно потому, что ей не служу, ели ноги унес от одной старухи, — я смущенно запнулся. — Ты не подумай. Старух я не боюсь. У нее там демон прикормленный был. Десять демонов.

— Грымальда? — недоверчиво спросил он.

— Именно, — ответил я обрадованно. — Неприятная такая старушка. Я, конечно, старость уважаю, но не в этом случае.

— Точно не служишь темным?

— Да вот те зуб...

Он опустил лук и подошел ко мне.

— Мил, — представился НПС и протянул правую руку. Левую он как бы невзначай держал возле висящего на поясе кинжала.

— Айван, — сказал я и пожал руку. Рукопожатие у него было крепким, если захочет, то все пальцы мне переломает.

— А что с богами-то решил?

— Да, вот, думаю, кого из светлых присмотреть. Пока, правда, не знаю из них никого.

— А чего их знать? Подвинься, — я выполнил его просьбу и он сел рядом со мной на пенек. Деревья росли здесь — будь здоров, так что и пеньки были пропорциональными — для двоих места с лихвой.

Мил с почтением в голосе проговорил:

— Афродита, Гермес, Зевс, Арес, да много кого еще.

Он замолчал. Я недоумевающе спросил:

— Надо убрать лишнее слово?

— Балда, — беззлобно выругался он. Я сначала пропустил знакомое слово между острых ушей, но потом задумался. Балда — это же исконно русское слово означающее дурак, болван и т.д. Странно, что транслейтор перевел именно так. Может быть, есть какое-то английское словечко максимально схожее именно с "балдой"?

Мил тем временем спросил:

— Как ты вообще выживаешь здесь среди приверженцев темных богов с такими светлыми наклонностями?

— Да я новичок. Пока богиня удачи не оставляет меня. О! А нет ли у вас такой?

— Хм, — он остро на меня посмотрел. — Странное совпадение, я как раз иду к жрецу богини Фортуны.

Я так же подозрительно посмотрел на него, как и он на меня. Все-таки это игра, наверное, он неспроста здесь оказался. Какого бы бога из светлых я не назвал, он бы как раз "случайно" шел бы к нему.

— Наверное, это неисповедимая воля богини, чтобы два родственных сердца встретились в этом лесу. Если ты не убивать ее идешь, то пошли вместе, Мил?

Он встал с пенька и произнес:

— Я не против.

Глава 6

Я открыл мутные глаза и на миг, на краткую миллисекунду увидел тень высокой женщины, которая мелькнула где-то в глубине моего сознания.

Понимание того, что происходит, и от чего умерли волоты, мгновенно вспыхнуло в моих еще затуманенных наведенным сном мозгах.

— Ах, ты ж курица! — воскликнул я, вяло вставая на ноги. — Укокошить меня захотела?

Я вытащил шпагу и на ватных ногах поковылял к ней. Сирин округлившимися глазами уставилась на меня, словно не веря в то, что я очнулся ото сна.

— Сейчас я доведу до конца то, что не сумели волоты, да светится имя их во веки веков, — грозно нахмурив брови, произнес я пафосно, ощущая себя былинным героем.

— Забирай яблоко и уходи! — тонко взвизгнула Сирин, махнула над ближайшим яблоком крылом, и фрукт, приобретя золотистый оттенок, упал на землю.

— Да вот хренушки тебе, — завелся я не на шутку. — Сейчас я тебя приголублю. Обратила внимание на каламбур, да? Приголублю. Ну, ты же почти голубь. Ничего ты не понимаешь.

Птица окрысилась, мгновенно утратив всю привлекательность симпатичного лица, и взмахнула крыльями. В меня полетели какие-то желтые искры.

— Жжется, — удивленно выдал я, глядя на открытые участки кожи, на которых остались красные пятна. — Хотя глупо было бы чего-то другого ожидать.

Боль была вполне себе терпимой. Словно меня покусала стая комаров-садистов. В ответ на атаку Сирин, я взмахнул шпагой и попытался достать ее кончиком клинка. У меня это получилось. Птица тут же скакнула на другую ветку, повыше. У нее проявился уровень — 70-ый. Ну, как я и предполагал. Перевес, в общем-то, на моей стороне. К тому же рядом не было дружественных целей — характеристики повысились на десять процентов. Шансы справиться с Сирин совсем даже не плохие. Вот если бы еще она так ловко не скакала по дереву, а то мне не привычно сражаться в таких условиях. Я ее шпагой, а она меня искрами. Она скачет выше, я лезу за ней. Мы уже в метрах шести над землей. Хорошо еще волоты ей крыло отчекрыжили. Если бы она летала, то шансов у меня было бы значительно меньше. Дальнобойного оружия у меня, к сожалению, нет. Надо бы, кстати, озаботиться этой проблемой. Пока же я в основном работал обычными ударами шпаги и как можно чаще использовал умения.

Мы как раз сражались на одном весьма тонком суку, когда в моей голове тихо дзинькнуло и я отчетливо понял, что у меня теперь есть навык "эквилибристика". Что он конкретно дает, я пока не знал, а читать как бы неудобно, но судя по названию и немного более уверенно держащемуся на дереве телу — это был баланс, сродни тому, которым обладают канатоходцы. Может быть, именно благодаря этому открывшемуся навыку мне удалось ловко увернуться от искры и вонзить в грудь Сирин шпагу вместе с умением "парализующий удар". Умение сработало. Был один шанс из ста, и он выпал. До этого момент птица-голубица все время спокойно сносила это умение, а вот теперь отхватила. Тыкал-то я это, казалось бы, бесполезное на таком уровне умение с целью прокачки и не надеялся, что сработает, а тут глядите-ка. Сирин замерла, словно изваяние с налитыми яростью глазами. Время действия парализации, мне хватило, чтобы столкнуть ее с ветки. Сирин кувыркнулась вниз. Где-то в паре метров от земли она пришла в себя и дальше уже скомкано спланировала.

Глядя на Сирин с высоты, я подумал, что мысль была не слишком умной. Пришлось ползти по дереву вниз под обстрелом жгучих искр.

В горячке боя я не слишком следил за состоянием своего здоровья. Да и на ХП противницы не особо глядел. Видимо опыт игровых битв у меня был скуден. Это ведь должно происходить на уровне рефлексов, когда ты прикидываешь, чем побольнее вдарить и как бы самому сохранить побольше очков жизни.

С облегченным вздохом я оказался наконец-то на земле. После боя на высоте Сирин была залита кровью и лишилась части перьев, которые обнажили розовую птичью кожу. Я же, в противовес ей, был вполне себе целехоньким. Вот если бы у дроу был волосяной покров, то тогда бы ее искры частично лишили бы меня его. Ну, или если бы шляпа не прикрывала мои волосы, то я был бы сейчас лысым. А так с виду как новенький. Да и уровень жизни у меня застыл на отметки тридцать процентов, тогда как ее уже опустился ниже пятнадцати.

В общем, я не буду рассказывать, как добил Сирин, ничего в этом интересного не было. Скажу только, что она в конце жалобно вскрикнула и осыпалась горсткой пепла. В ее останках я обнаружил корону.

— Во имя Фортуны, — проговорил я и изобразил фехтовальный салют шпагой.

Было у меня предчувствие, что та женская тень, разбудившая меня, имела непосредственное отношение к богине удачи. Интуиция подсказывала, что я успел-таки стать ее поклонником, прежде чем оказался здесь. Только вот странно, как она-то умудрилась помочь мне в этом странном цифровом мире?

Я поднял корону Сирин и внимательно посмотрел на нее. Система тут же отреагировала.

"Корона Сирин" — редкость: необычная; прочность: 56/110; броня:+5; интеллект: +30; внешний вид: +20; вес: 0,5 кг.

Ну, так себе вещица. На дороге такие, конечно, не валяются, но достать вполне себе реально. Напал на местную хозяйку, не дав ей заморочить себе голову разговорами, завалил, забрал приз. Другое дело яблоко, которое я бережно поднял.

"Яблоко Сирин" — редкость: редкое; прочность: 1/1; вес: 0,1 кг.

Возможные эффекты: исцеление от всех болезней и проклятий.

Вот это другой разговор. Действительно ценный фрукт. Его-то, я так мыслю, можно получить только по доброй воле Сирин, яблоко-то стало с каким-то золотым напылением, а те, что на дереве совершенно обычные — так что заполучить такую вкусняшку не так-то просто. Вон голос Сирин скольких сгубил. И меня чуть не умертвила. Еще раз большое спасибо богини удачи.

Я хотел было уже уйти, как вдруг заметил что-то тускло блеснувшее между корней яблони. Естественно сразу же бросился туда и отрыл руками в мягкой почве маленький ларец. Он оказался не заперт. Я открыл крышку и обнаружил внутри пожелтевший пергамент, скрученный в трубочку и запечатанный крупным таким шматком красного воска.

"Свиток неуча" — редкость: редкое; прочность: 1/1; вес: 0,1 кг.

Возможные эффекты: "Сломавший печать, усилит на два уровня любое свое умение".

Вот так мне фартит сегодня. На высоких уровнях это будет ценнейший свиток. Сейчас-то мне нет смысла его применять: умения и так растут, а вот потом... Кстати, умения, после боя с Сирин подросли. "Жало скорпиона" стало третьего уровня, а "парализующий укол" — второго. Тоже хлеб. Жаль свой уровень не поднял. Шкала опыта как-то вяло заполнялась.

Ну, тут вроде бы все. Я еще раз огляделся. Хотел было захватить с собой оружие волотов, но тут же отказался от этой мысли — не стоило оно того: на вид грубое и тяжёлое. Да и мою вылазку в лес я хотел сохранить в тайне. Покинул свой пост. По закону военного времени — расстрел.

Грустно глянув на обычные яблоки, которые без воздействия на них Сирин, не имели силы, пошел к тропке, где меня ждал удивленный дубовик.

— Ты живой, — изумился он, хотя прекрасно видел с тропинки весь бой.

— Мог бы и помочь, — беззлобно проворчал я.

Грибок виновато опустил голову и пошаркал ножкой по земле.

— Ладно, пошли обратно, прощаю, — великодушно сказал я.

Он обрадованно вскинул голову и побежал вперед. Я же двинулся за ним и вызвал описание навыка: моего первого навыка.

Эквилибристика - улучшает способность удерживать равновесие при неустойчивом положении тела.

Простенько и со вкусом. Очень даже может быть, что мне еще не раз пригодится этот навык.

Грибок молча бежал впереди. Я чувствовал исходящие от него волны некоего стыда, будто ему было совестно, что он не помог мне с Сирин. Хотя по-своему предупреждал же, если разобрать его своеобразные слова, сказанные мне напоследок.

— Грибок, — позвал я его. Дубовик бросил на меня вопросительный взгляд. — Как мы с тобой познакомились?

Он удивленно посмотрел на меня и произнес:

— Ты спас меня.

— О как. А от чего?

— От злого серого эльфа, — проговорил Грибок и шмыгнул носом.

— Это такой неприятный тип с посохом, на котором орел? — быстро проговорил я, почти уверенный в собственной догадке.

— Да, — сказал дубовик и еще раз шмыгнул носом. — А разве ты не помнишь?

— Помню я всё. Тебя проверял, — быстро оборвал я разговор. Мало ли что приключится, если он поймет, что я действительно не помню. Так-то вроде он не угроза мне, даже пили вместе, но хрен его знает, вдруг заведет куда-нибудь и бросит, да и предупреждение Люки стоит помнить.

* * *

*

Люцифер завистливо глянул на меня и протянул:

— Вот ты удачливый. Мне бы такую покровительницу.

— А ты кого выбрал? — поинтересовался я, мысленно согласившись с ним. Действительно я удачливый парнишка. Многие мои приключения закончились бы не успев начаться, если бы не она. Есть у меня одна теория в отношении богов и их последователей основанная на моих взаимоотношениях с Фортуной... Я думаю, что каждому высокоуровневому ИИ, управляющему богом, скажем так, нравится, определенный склад характера у игрока, близкий по духу к специализации выбранного в качестве покровителя бога или богини. Так вот Фортуне нравятся авантюристы, что и не удивительно, ведь она богиня удачи. Думаю, что и талант "авантюрист" предлагают взять только людям с таким складом характера.

Люцифер отрицательно покачал головой и произнес:

— Пока еще никого. Может, здесь кого-нибудь присмотрю.

— Обязательно присмотришь, — обнадежил я его, и он продолжил писать.

* * *

*

Мы быстро добрались до того самого дуба, возле которого кутили дубовики. Они встретили меня удивленными взглядами и даже предложили выпить. Я отказался, подумав, что если хлебнуть еще такой сивухи, то от меня будет разить на километр, а мне этого не надобно и так боюсь уже дел наворотил.

Я бы о многом хотел еще расспросить Грибка, но время поджимало. Скоро мне меняться с Кромвелем. Тепло попрощавшись с упившимися дубовиками и сожалея об упущенных возможностях, рванул к лагерю.

Слава Фортуне все было тихо. Все живы. Никто не напал на лагерь за время моего отсутствия. Хотя я бы, конечно, не был против, если бы кто-нибудь покусал злого серого эльфа.

Кстати, надо бы, ему сказать спасибо. Если бы не тот случай, когда он вроде как подшутил надо мной, отчего я аж головой треснулся об дерево, то я бы, наверное, точно проспал до конца своей смены и с позором был бы разбужен, скорее всего, Каллистой. Она бы заметила, что я в назначенное время не явился к костру и пошла бы меня искать. Как бы Сэр Прыг-Скок не заставлял бушевать от ярости мою кровь, но он все же послужил мне во благо. А так, я, вроде как, с достоинством выдержал время своей смены и сейчас поменяюсь с Кромвелем.

Орк спал, положив голову на панцирь между острых гребней. Выглядел он при этом весьма брутально. Хорошо хоть камень под голову не кладет. Я хотел пнуть его ногу, но он мгновенно раскрыл глаза, встретив меня холодным взглядом киллера. Интересно, как он почуял? Мои глаза встретился с одноглазым тесаком. Похоже, вот кто его предупредил. И у этого игрока исключительное оружие.

Укладывающаяся досыпать Каллисто даже не удостоила меня взгляда, что острой иглой кольнуло меня куда-то в сердце. Нет, так дело не пойдет. Надо с ней поговорить. Я тихонько свистнул. Она удивленно посмотрела на меня. Я кивнул головой в сторону от лагеря и уверенной походной направился туда. Только бы она пошла за мной, а то как-то совсем глупо будет возвращаться. Каллисто поколебавшись, двинулась следом.

Отойдя от лагеря на приличное расстояние, я развернулся и в лоб спросил у нее:

— Что происходит?

— О чем ты? — холодно сказала она.

— Давай поговорим начистоту. Ты прекрасно знаешь о чем я. Я не понимаю причины твоей злости на меня. Я еще не до конца вспомнил свое прошлое.

— Совсем ничего не помнишь? — недоверчиво спросила девушка. — Гринбой сказал мне, что ты опять баганул, но может он опять выгораживает тебя.

— Гринбой не врал. Я даже не помню, что было сегодня утром, — жарко сказал я и, памятуя о словах Грибка, добавил: — Если я в чем-то виноват, то прости меня.

— А знаешь, — желчно начала она, — ты не виноват в том, что родился таким. Не за чем извиняться передо мной. Ты поступил так, как считал нужным. Предатель!

— В чем я тебя предал? — удивленно произнес я, отшатнувшись от искаженного гримасой ненависти лица.

Каллисто сверкая глазами молчала. Я ее не перебивал. Когда попытался взять ее за руку, она взвизгнула:

— Не трогай меня!

Поведение эльфийки начало меня злить. Я задумчиво произнес:

— Знаешь, ты похожа на одну девушку...

— Какую же? — природное женское любопытство взяло верх над ненавистью.

— На будущую хозяйку тридцати трех кошек, — мило улыбнувшись, выдал я.

— Ах ты... ах ты... Чтоб ты сдох! — задыхаясь гневом выплюнула она и резко развернувшись почти побежала в лагерь.

Я вспомнил, как побрел невесть куда с дубовиком, как пил его сомнительного происхождения пойло, ел "интересный" грибок и крикнул в спину девушке:

— Можешь мне поверить, я делаю для этого все возможное!

Я тоже пошел в лагерь, решив больше не разговаривать с ней на эту тему. Хотя бы пару дней. Как ни странно подобный эмоциональный разговор не лишил меня здорового сна, в который я погрузился, едва опустив голову на плащ. Последнее что я слышал это вроде бы тихое всхлипывание, доносящееся от места, где спала Каллисто.

Интерлюдия

Мил шел впереди, внимательно посматривая по сторонам. Лук из рук не выпускал. Парень в любой момент готов был выхватить стрелу из колчана на спине. Ровно двадцать раз он мог так сделать. Именно столько стрел с белым оперением покоились в кожаном футляре.

Мил свернул с тропы и пошел между деревьев. Я совсем немного напрягся. Не нравится мне, когда меня ведут в лес. Как-то начало игры не задалось. Не тащит ли меня этот недобомж куда-нибудь к своим друзьям-разбойникам?

Впереди показалась какая-то внушительная куча листьев выше моей головы. Мил остановился возле нее и произнес:

— Гронлан, выходи. Это Мил.

Куча оказалась шалашом из веток деревьев, покрытых листьями. Просторным таким шалашом. Не меньше однокомнатной квартиры на свежем воздухе в экологически чистом районе.

Ветки зашевелились, и на свет цифровой показался старик "невообразимого" одиннадцатого уровня. Сгорбленный и морщинистый, он, тем не менее, шустро отскочил от меня, наставив кривой палец в район моего лба.

— Темный! — выкрикнул старик и закашлялся. Его впалая грудь судорожно сжималась, пока он надсадно кашлял в кулак, не сводя с меня лютого взгляда.

— Он свой. Покровительницей хочет выбрать светлую богиню. Твою богиню, жрец.

Я наклонился к уху Мила и тихо произнес:

— А дед-то, похоже, того, тубиком болен. Может, валим отсюда подобру-поздорову? Если ты еще не понял, то второе слово здесь ключевое: поздорову.

Парень непонимающе на меня посмотрел. Я мысленно обреченно махнул рукой. Что с вас американских неписей взять.

— Богиню говоришь, выбрать хочешь? — спросил старик, сменив гнев на милость, проведя рукой по шикарной блестящей лысине.

— Ага.

— Почему именно ее? — заинтересовано сверкнул выцветшими глазами Гронлан.

Я пожал плечами.

— Удача мне не повредит.

— Ну, ладно. Держи тогда мою руку.

Вами получено задание "Верность Фортуне". Задание считается выполненным после того как вы получите одобрение жреца богини Фортуны Гронлана. Награда: любой меч из сундука Гронлана, местоположение храма богини Фортуны.

Жрец протянул руку, вроде бы как для рукопожатия. Я посмотрел на его покрытую язвами и фурункулами пятерню и растерянно замер. Омерзение с трудом удалось скрыть. Тут мои мозги, наконец, решили начать вживаться в окружающий мир. Они шепнули, что неспроста такие руки у этого деда. Это ведь мир квестов. Проверяют нас. Может быть, как раз сейчас я и получу его одобрение. Не думаю, что задание должно быть какое-то очень сложное.

Я с улыбкой пожал руку Гронлана, загнав чувства на самую периферию.

Задание "Верность Фортуне" выполнено! Ваши отношения с богиней Фортуной улучшены. Ваше отношение с жрецом Гронланом улучшены!

Он усмехнулся, посторонился и проговорил:

— Проходи. И ты Мил заходи. Поможем герою оружие выбрать, а то не пристало ему ходить без оного.

Я вошел в шалаш. Парень за мной. Дед замыкал. Когда мы с лучником оказались внутри, старик подвинул ветку и вход закрылся. Взгляд сразу зацепился за грубо сколоченную кровать с мешковатым старым тюфяком, набитым соломой, желтые стебли которой вываливались из дыр. За столько лет дед успел пропердеть его.

Еще посередине шалаша уместились: большой сундук, оббитый полосами железа и два плетенных стула. Больше пенсия старика никакой мебели ему приобрести не позволяла. Не очень богато, я бы даже сказал скудно, живут здесь жрецы, не то, что у меня на родине.

Гронлан подошел к сундуку и с усилием поднял его крышку. Что-то заскрипело: то ли ржавые петли сундука, то ли спина деда. Мил с привычным видом сел на стул. Я сделал пару шагов и заглянул старику через плечо, сморщив нос. От деда неприятно пахло перегноем и немытым телом.

В сундуке лежало оружие. Покрытое ржой и далекое от сколько-нибудь боевого состояния оно между тем, было лучше, чем ничего.

— Выбирай, — сказал Гронлан и барским жестом указал на оружие, словно предлагал мне порыться в сокровищнице самого короля.

Выбирать там особо было не из чего, но я все же взял тонкий длинный, назову его меч, рассчитанный не на силу, а на ловкость.

"Меч проныры". Тип оружия: одноручное. Урон: 1-5; прочность: 26 80; вес: 1,1 кг.

— Не хочешь опробовать обновку? — спросил дед, гордо взирая на кочергу, по доброте душевной причисленную мной к мечам.

— Ага, было бы не плохо, — сказал я, смекнув, что это будет обучалка.

Хоть чему-то же они должны меня научить? А вообще Пангея Ультима очень грамотно сделана, для того чтобы зацепить игрока. Вот я раньше иногда геймил в онлайн игрульки. Вроде игра, по отзывам хорошая, но если начало пресное и нудное, то есть большой шанс, что она тебя не вдохновит на дальнейшую игровую деятельность. А здесь сразу фана полные штаны. Грамотно, грамотно.

Глава 7

Утром Юн Аи готовила завтрак, а все остальные, кроме меня и Люки, с предвкушением его ждали. Хиллер же снова раскачивал моноклем перед моими глазами.

— Люка, а это нормально, что я во сне вижу свое прошлое? — спросил я его, внимательно глядя на монокль.

Он досадливо поморщился и ответил:

— Все так и должно быть. Не переживайте. Ваши воспоминания ищут любую лазейку, чтобы вернуться. А теперь сосредоточьтесь и следите за моноклем.

Дыхание замедлилось, сердечный ритм стал слабее, сознание полетело в прошлое. Я грешным делом думал, что мой нынешний экскурс начнется с прерванных давеча событий в хижине жреца, но все пошло не так.

Интерлюдия

Совершенно потрясенный возглас Гринбоя спугнул ворон, сидящих на кладбищенской ограде:

— Это еще что за баг?! Куда мы попали?!

В отличие от брата Лехи, я был спокоен, точнее не понимал, причину столь возбужденного поведения Гринбоя. Ну, занесла нас Пангея к черту на кулички, так повод ли это точно бесноватый бегать по траве и рвать на себе волосы? Сейчас какой-нибудь портал оформим и вернемся восвояси. На крайний случай сокланы помогут. Так, стоп, а где название нашего клана? Я точно помню, как над головой Гринбоя и моей было написано название нашего клана. Да и уровень воина, с какой-то радости, подрос. Не на скелетах же мы его так подняли, которых буквально только что фармили в милом диснеевском лесу? А где мой-то уровень? Умения?! Чат?!

Я присоединился к Гринбою. Теперь мы вместе бегали под голубыми небесами по зеленой полянке возле небольшого деревенского погоста. Как я понял, что погост деревенский? Так вон же деревня на том берегу неширокой реки, через которую перекинут крепкий бревенчатый мост. А деревня-то окружена высоким частоколом. Враги что ли захаживают или тут коммунизм и своих не выпускают?

На этой стороне реки стоит большой цветастый шатер, в котором обычно бродячие циркачи дают представления. Рядом с ним старая ржавая карусель, непонятно какой силой, приводимая в движение, и небольшое колесо обозрения.

— Ну, дела, — выдохнул я, остановившись, глядя на все это и уже отчетливо понимая, что случилось что-то из ряда вон выходящее.

Видимо из-за нечленораздельных возгласов Гринбоя из шатра вышел эльф в голубой мантии и с резным посохом в руке. Над его головой была какая-то непонятная мешанина из знаков. При виде нас, его глаза засияли такой неудержимой радостью, будто он увидел старых должников.

— Я вам все объясню! — выкрикнул эльф и телепортировался к нам.

Гринбой прекратил свои метания и с надеждой воззрел на него.

Маг, с лица которого не сходила голливудская улыбка, радушно проговорил:

— Прошу вас в шатер. Шампанского у нас хватает, крестьянок тоже: одно пьется, другие...

Он, сально ухмыльнувшись, многозначительно недоговорил. Я, напрягая память, неуверенно произнес:

— Перефразированные слова Пушкина?

Эльф удивленно вскинул брови и проговорил:

— Никогда не думал, что корейцы знакомы с русской классикой.

Я внутренне ухмыльнулся. Ник работает как надо.

— Я жил в России какое-то время — учился, если быть точным, — проговорил я. — Айван Чен.

— Да ты же почти земляк мой, — выдохнул он, засияв еще больше и крепко обняв меня.

— США, Гринбой, — представился брат Лехи.

Легкая тень неудовольствия мимолетно промелькнула на лице мага, но тут же испарилась, оставив место только дружелюбию, сочащемуся изо всех щелей.

Он рьяно пожал руку Гринбою и проговорил:

— Мой ник здесь — Безымянный, как вы уже поняли — из России-матушки буду.

Маг пружинистой походкой энергичного человека, пардон, эльфа, повел нас к шатру.

— Это все мы называем Шапито, — проговорил он, обведя руками шатер, карусель и колесо обозрения. — Тут вы и будете возрождаться в случае смерти, на том самом пяточке, где появились. Заметили, может, что трава там пожухшая?

— Какая трава? Что ты мелишь? — с напором проговорил Гринбой, нависнув над Безымянным. — Мы вообще не здесь привязаны!

Маг нисколько не обиделся на грубость воина и жизнерадостно продолжил:

— Уже здесь, мой воинственный друг. Прошу, — он отодвинул часть занавеса, скрывающего вход в шатер, пропуская нас вперед. — Входите. Будьте как дома. Ведь это и будет ваш дом. Надеюсь, правда, что ненадолго и мы все вместе покинем его.

Совершенно сбитые с толку мы вошли внутрь. Первое, что бросилось в глаза — это сложенный на покрытой песком арене очаг. Затем я посмотрел на множество кресел в несколько рядов, расположенных вокруг арены, на которых в разнообразных позах сидели игроки. Пять штук: Кромвель, Фергюс Яростный, Люка Живительный, Каллисто и Юн Аи.

Безымянный громогласно произнес, словно распорядитель какого-нибудь шоу:

— Дамы и господа! Сегодня нам крупно повезло! Это Гринбой и Айван Член, то есть Чен, само как-то вырвалось.

Я пропустил невольную оговорку мага мимо ушей. Не до этого сейчас. Игроки с разной степенью надежды устремили на нас пристальные взгляды. Только неописуемой красоты эльфийка с ником Каллисто, смотрела на нас всего лишь с интересом. Ее удивительные гла...

* * *

— Стоп, — проговорил Люцифер, не закончив писать слово. — Давай не будем описывать второй раз внешность тех, кого ты и так уже видел и пересказывать ту информацию, которую мы уже записали на предыдущих страницах.

— А как же достоверность? — произнес я разочарованно.

— Некоторые отклонения допускаются, — сказал он и с нажимом добавил: — Это я тебе почти как профессиональный писатель говорю.

— Ну, ладно, — нехотя согласился я.

Интерлюдия

Гринбой остекленевшим взглядом уставился в спинку кресла. Я сидел рядом с ним и тоже, если опустить крепкие слова, приходящие на ум, скажем так, изумлялся от слов Безымянного, объясняющего нам произошедшее. Остальные игроки тоже не сидели молча. Они иногда вставляли свои пять копеек в повествование мага.

Заметно было, что рулит здесь эльф. Что меня, в общем-то, устраивало. Хуже, наверное, было бы, если бы главным был вон тот высокомерный орк или гном с лицом пропойцы.

— Мусорка — это что-то наподобие гигантской корзины на рабочем столе компьютера, — говорил маг, бурно жестикулируя руками. — Сюда каким-то образом попало множество осколков различных локаций из виртуальных игр. Ты можешь стоять перед открытыми городскими воротами, смотреть на горизонт и видеть заснеженные горы, а сделав шаг вперед перенестись совершенно в другое место, например, в пустыню. Переносить между локациями способны только врата и двери. В чистом поле ты никуда не денешься.

— Такие точки переноса не блуждающие, — уточнил Кромвель, пугающий меня своим рыком. Того и гляди в глотку вцепится. — Они строго на своих местах.

Брат Лехи, будто не слышал их. Он сидел не меняя позы и отрешенного выражения лица, а вот я мотал на ус. Моя психика оказалась более пластичной, чем его.

— Но разве такие технологии существуют? — проговорил я с сомнением. — Да и кто вообще мог создать Мусорку? Люди? Инопланетяне? Японцы?

Гринбой с надеждой взглянул в лицо Безымянного. Может все-таки какой-то розыгрыш разработчиков? Тот, поджав губы, спросил:

— Вы из какой игры?

— Пангея Ультима 2.0, — сказал я, немного удивившись. Из какой же еще?

Безымянный посмотрел на других игроков. Они все дружно отрицательно покачали головами. Тогда маг проговорил:

— Значит, вы из еще одного реального мира. Мы все сюда попали не из вашей Пангеи. У каждого из нас был свой реальный мир.

По моим округлившимся глазам, маг понял, что я сейчас нахожусь в высшей степени изумления. Гринбой не сильно отстал от меня.

— Да, да, — уверенно сказал Безымянный. — Я знаю, что ты сейчас думаешь: как же так? Ведь мой мир единственный. Что за чушь несет этот обаятельный парень не лишенный интеллекта? Так вот, это все чистейшая правда. Я вот, например, из игры Утопия.

— Это еще что за зверь? — проговорил я, сразу поверив ему.

— Я так мыслю, что это что-то наподобие вашей Пангеи, — сказал Безымянный с хрипом в голосе, покашлял в кулак и нормальным голосом продолжил: — Хотя Люка вообще попал сюда, играя в 3-D очках. В его мире даже нет еще игр с полным погружением!

Удивлялка в моем организме не выдержала наплыва подобной информации и приказала долго жить. Внешне же на моем лице ни дернулся ни один мускул, когда я проговорил:

— Получается, что реальных миров много? Мой не единственный?

Маг щелкнул пальцами правой руки и наставил ее на меня в виде пистолетика.

— Именно.

— Но как? Как? — это прорезался голос Гринбоя. Он схватился руками за голову и раскачивался в кресле.

— Ребята, вы же согласитесь со мной, что человечество еще очень многого не знает?

Я кивнул. Гринбой нехотя тоже. Маг плавно продолжил:

— Вот если мы представим нынешних людей в виде индейцев, до их встречи с испанцами, а океан в роли, ну, виртуальных игр или вообще цифрового мира... — видно было, что он с трудом подыскивает слова, дабы объяснить нам свое видение Мусорки, но все равно пытается это сделать, — то кое-что становится похожим на правду. Вот эти индейцы жили и были полностью уверены, что большую соленую воду не переплыть, и за ней ничего нет, да и вообще быть не может. Их знания это подтверждали. Ну, как можно на этой пироге в такую-то безбрежную синеву? Может быть, кто-то и пытался, но мы-то знаем, что на пироге действительно океан не переплыть. И вот однажды, они увидели огромные, по их меркам, испанские корабли и белых людей. Их мир рухнул мгновенно. Вот мы с вами ребята и девчата, что-то вроде тех самых необразованных индейцев, а Мусорка — испанцы и их технологии, знания.

— Мы лучше, — уверенно сказала Каллисто, поправив локон. И я был с ней согласен. Она точно лучше.

Фергюс утвердительно кивнул головой, но кое-что добавил:

— Сколько слушать этот пример, до конца так и не понять.

— И что же нам делать? — раздался голос Гринбоя. Он был не похож сам на себя. Всегда такой уверенный в себе парень куда-то испарился, превратившись в растерянного подростка.

— Это хороший вопрос и я знаю на него ответ, — произнес маг, словно заправский актер, выдерживая паузу. — "Возрождение".

— Возрождение? — проговорил я, подавшись ближе к нему.

— Именно, — сказал он. — Это программа, которая способна перенести наши цифровые тела в реальные.

Это было подобно грому среди ясного неба, когда человеку, которому поставили смертельный диагноз и напророчили жить пару месяцев, спустя какое-то время доктора говорят, что диагноз был ошибочен.

Гринбой вскочил с кресла и схватил мага за грудки, жарко выдохнув ему в лицо:

— Это правда?!

Безымянный, не сделав попытки освободиться от захвата воина, твердо глядя ему в глаза, произнес:

— Абсолютно.

В голосе мага лязгнула железная убежденность в собственных словах.

— А я вот не уверена, — расслабленно проговорила Каллисто, откинувшись на спинку кресле. Ткань на груди натянулась, очерчивая соблазнительные формы.

Я сглотнул слюну и быстро спросил:

— Почему?

Мышцы на руках Гринбоя напряглись. Он не знал, кому верить.

— Безымянный просто наслушался слов какого-то чудика, который наплел ему об этом, — ответила девушка. — Так себе источник информации.

— Он не чудик! Он был одним из разработчиков этой программы! — громко сказал маг, опасно блеснув глазами.

— Так почему бы нам не воспользоваться программой и не проверить твои слова? — предложил я, пристально посмотрев на местного главаря.

— Пока вы не попали сюда — это было невозможно, но теперь у нас всё получится.

Брат Лехи наконец-то отпустил мага и плюхнулся на кресло, требовательно рявкнув:

— Говори.

— В нескольких локациях отсюда есть ворота, ведущие в локацию-осколок: так вот там есть саркофаги, являющиеся частью "Возрождения". Ложишься в один из них и переносишься в реальное тело.

— Как-то слишком просто, — произнес я скептически.

— Будет не просто, можешь мне поверить, — усмехнулся маг.

— Пойдемте прямо сейчас, — взвинчено проговорил Гринбоя, вскакивая на ноги.

— Постой, — остудил его пыл Безымянный. — Вам еще предстоит многое узнать и многое понять. Вот как ты будешь пользоваться умениями, а? Где привычный интерфейс?

Воин растерянно замер. А я подумал: действительно, как?

— Вызови своего пета, — прорычал орк. — Ладно, не пытайся. Если бы даже знал как, они все равно здесь не призываются.

Девушка с ником Юн Аи вытерла образовавшуюся в уголке глаза слезу. Слова Кромвеля вызвали мину жалости на ее лице. Похоже, бедная девочка очень любила своего питомца. Блин, а я ведь только-только начал прокачивать волка. Эээ, куда делся свет? Почему вокруг темнота? Куда я лечу?

* * *

— Вернулся? — спросил у меня Люка, внимательно глядя на то, как я быстро моргаю, все еще отчетливо видя перед собой расстроенную Юн Аи.

— Ага.

— Тогда прошу к завтраку.

То, что хиллер назвал завтраком, являлось кусками грубого хлеба, водой и жареным мясом неведомой зверушки: все это было разложено на чистой скатерти, лежащей на траве. Люди расположились вокруг "стола" и ели.

Надо сказать, что Юн Аи замечательно приготовила мясо. Я так понял, что она отвечала в нашей банде за стряпню и все, что с ней связано, а Фергюс, чавкая мясом и попутно маленьким молоточком выправляя вмятины на панцире Гринбоя — за починку снаряжения. Остальные пока леший его знает, кто на что горазд.

Я нашел взглядом Каллисто. Мне показалось или у нее слегка покрасневшие глаза? Мне стало совестно. Безымянный очень вовремя прервал своей речью мою лихорадочно листающую Кодекс Самурая совесть, в поисках наказания за доведения до слез девушки.

Маг, держа в руке надкусанный шмат мяса, а другой жестикулирую, проговорил, нарушив всеобщее молчание:

— Разделимся сразу после таверны Чернорука. Нас сейчас девять, так что получится группа из четырех человек и из пяти. К северному колоколу пойду я, Айван, Кромвель, Каллисто и Юн Аи, к южному — Гринбой, Люка, Фергюс и Бояр. Уж простит меня Люка, но глядя на растерянное лицо Айван, я должен ему напомнить, чтобы не было лишних вопросов. Южный колокол открывает северные ворота, а северный колокол — южные.

— С чего это ты решаешь, кто куда пойдет? — набычившись, проговорил Гринбой.

В воздухе отчётливо повысился градус напряжения. Эти двое уже откровенно начали противостоять друг другу. Уровни у них были практически одинаковыми, и в ПВП я не берусь предсказать победителя, а вот в словесной дуэли я бы поставил на Грина.

— С того, что я лучше знаю эти места. Да и что тебе не нравится? У меня в группе маг, разбойник, воин, баффер и лучница, у тебя — два воина, хиллер и колдун. Отлично ведь поделил, — произнес Безымянный, медленно пережевывая мясо. — Да и про уровни не забывай.

— Возьми Фергюса, а мне отдай Айвана.

— Зачем тебе это? — подозрительно спросил красноглазый маг и отправил в рот оставшийся кусочек. — Айван нуб.

Я открыл рот для гневной отповеди магу, но брат Лехи остановил меня движением руки и проговорил, глядя на Безымянного:

— Разбойник нам полезнее.

— Неужели? А не в том ли дело, что ты хочешь кинуть мою группу?

— В смысле? — произнес Гринбой.

Непонимание, воцарившееся на его лице, было неподдельным. Надо сказать, что и все остальные игроки тоже не совсем представляли, о чем идет речь.

— А если вы не позвоните в колокол, а подождете пока это сделаем мы, а? Ворота откроются и вы свалите в другую локацию, оставив нас в городе, — проговорил Безымянный, весело ухмыляясь.

Угольные брови Бояра изогнулись домиком, и он резко выпалил, глядя на красноглазого мага:

— Какие черные у тебя мысли! Мне даже такое в голову не могу прийти!

— Вот именно поэтому я собрал вас, а не ты, — дерзко скалясь, произнес Безымянный, повернул голову к Гринбою и сказал: — Если Айван будет в моей команде, то у нас есть хоть какой-то гарант того, что ты не подобьешь свою команду на такой унизительный поступок.

Брат Лехи, мягко говоря, был ошарашен подобным напором и пребывал в легком ступоре. Поторопился я со ставкой на него в словесной дуэли. Гринбой был как минимум в грогги.

В разговор неожиданно вступил Люка. Он сухо проговорил, поправив монокль, и как всегда используя уважительное обращение "вы":

— Безымянный, а что помешает вам сделать тоже самое?

После слов хиллера все взгляды были направлены на эльфийского мага. Люди напряженно ждали. Я отчетливо чувствовал, что здесь оставаться никто не хочет, в том числе и я. Нам всем нужны были гарантии. Только я вот ни черта не понимал: почему какая-то группа игроков не захочет звонить в колокол? Только из-за каких-то личных разногласий оставить, в принципе, живых людей в этом месте, лишив их шанса добраться до "Возрождения"? Бред какой-то. Какими же мы все должны быть сволочами если готовы так поступить?

Безымянный наклонил голову, уперся взглядом в траву и тихо заговорил:

— Я не знаю, что нас ждет впереди, в следующей локации. Может быть, там что-то похлеще, чем эти два колокола? Что я тогда буду делать один? Я уже достаточно намучался в одиночестве. Вы все мне нужны. Мы все друг другу нужны.

Я пробежал взглядом по лицам игроков. Никто не спешил ему верить, хотя он говорил разумные слова. Сомнение сквозило во многих взглядах.

Каллисто взяла свой инструмент наизготовку и начала играть тихую, проникновенную мелодию, переливающуюся горным ручейком где-то на грани слышимости.

— Повтори свои слова, — сказала она, плавно водя смычком по струнам. — Если ты соврешь — мелодия прервется.

Безымянный резко поднял на нее уверенный взгляд и, четко выговаривая слова, проговорил:

— Я не буду препятствовать тому, чтобы моя группа позвонила в колокол.

Мелодия не прервалась. Ситуация заметно разрядилась.

Безымянный произнес:

— Пусть теперь Грин скажет тоже самое.

Брат Лехи, наконец-то пришел в себя, и оскорбленно выдал:

— Я не буду препятствовать тому, чтобы моя группа позвонила в колокол.

— Вота и хорошо, — подвел итог голос Фергюса, который ни на мгновение не прерывал починку панциря.

Дебаты о колоколах закончились, люди замолчали, а шпага сама собой не починится. Гном сидел чуть в стороне от всех и чтобы не кричать, я поднялся на ноги и подошёл к нему. Он, молча, снизу-вверх подозрительно посмотрел на меня, но работу не приостановил.

Я присел на корточки и попросил:

— Фергюс, отремонтируй мою шпагу, пожалуйста.

Он бросил мимолетный взгляд на клинок и, вставая с земли, проговорил:

— Время нет. Позже.

— Хорошо, — сказал я и согласно кивнул головой, от чего шляпа сползла на лоб.

Гном взял один из заплечных мешков, сваленных в кучу возле костра и проговорил:

— На следующей привал.

— Хорошо, — снова согласился я, и, бросив взгляд на мешки, произнес: — А какой из них мой?

Фергюс покрутил головой и тыкнул в один из них толстым волосатым пальцем. Я опять кивнул головой и поднял мешок, тут же проверив его содержимое. Внутри оказалась вода, еда, бинты, эликсиры, отмычки и немного серебряных монет. Ничего сверхординарного не обнаружилось. Я разочарованно поджал губы, хотя и не ожидал найти там что-то действительно ценное, но все же надеясь на чудо. Украдкой оглядевшись, вытащил из запазухи корону, свиток, яблоко и сунул их в мешок. Да, вместительная у меня запазуха.

Глава 8

После завтрака мы поделили трофеи и тронулись в путь. Справа от холма оказалась достаточно хорошая дорога, которая вела к разрушенным воротам города. По ней-то, похоже, и пришли погорельцы. Заросшая по краям кустарником, она была выложена каменными плитами большой площади, так плотно подогнанными друг к другу, что практически не были видны стыки между ними, но и здесь жизнь брала свое — тонкие зеленые стебельки травы пробивались между плит.

Пока мы шли, отряд как бы уже разбился на две части: отчетливо было видно, что эти люди жмутся к Безымянному, а эти к Гринбою. Один я мельтешил как поплавок в проруби, то и дело, поправляя связку мечей, натирающих спину даже через толстый плащ. Гринбой, вроде как мой друг, но рядом с Безымянным аппетитно виляя задом, вышагивает Каллисто. Классическая ситуация: друг или баба?

Среди звуков шагов, раздался писклявый голосок Юн Аи:

— Нам здесь не сделают плохо?

— Тут нет, в городе да, — ответил ей через плечо Безымянный. — Хотя...

Эльфийский маг вдруг пристально начал смотреть куда-то в сторону. Я тоже глянул туда и различил облако пыли. Оно стремительно приближалось к нам.

— Похоже, что мародеры, — яростно выдохнул он и закричал: — Быстрее! Они все хайлевельного уровня. Я их уже встречал.

Мы бросились бежать к городу. Облако двигалось нам наперерез. Пока еще не было понятно, где они нас догонят: в городе или за его приделами, но то, что догонят, стало ясно буквально сразу.

Отряд растянулся жидкой цепочкой — у всех была разная выносливость. К своему собственному удивление, я бежал в середине. Возглавлял забег Безымянный. Он телепортировался с промежутками секунд в двадцать и всегда был впереди нас. Я ровнялся с ним примерно в тот момент, когда проходил его кулдаун и он снова исчезал, оказываясь на несколько метров впереди.

Ужасно хотелось бросить мешающую бегу связку мечей, но я скрепя зубами терпел ее. Даже бегущий последним Люка не избавлялся от трофеев, а тут вдруг я ее выброшу. Не хотелось быть первым, кто это сделает.

Городская стена приблизилась настолько, что я сумел рассмотреть отрубленные головы, насаженные на пики, торчащие из ее вершины. Некоторые были совсем свежие, а часть просто желтые от времени голые черепа. И вот это Бояр назвал толерантным мирным городом? Тут явно неслабо воевали. Вся стена была испещрена трещинами от стенобитных орудий, и виднелись следы от несчетного количества попаданий, чего-то похожего на пушечные ядра или их аналога, который существует в этой локации.

Когда расстояние сократилось еще больше, я увидел, что город некогда окружал ров, который сейчас был практически полностью засыпан различным каменным мусором, но кое-где виднелись участки черной мутной воды, жирно блестевшей на солнце.

Я уже привычно поравнялся с отбывающим кулдаун магом и собирался в очередной раз молча пробежать мимо, как вдруг он заорал, так чтобы услышал весь отряд: от головы и до кончика:

— В город они за нами не пойдут!

— Почему? — спросил я, дыша почти ровно, несмотря на напряженную работу моих ног.

— Гиблое место. Они в такие предпочитают не соваться.

— Может, мы тоже не пойдем?! — просительно прокричала прерывающимся голосом Юн Аи, бегущая позади. Ее коротенькие ножки мелькали с частотой взмахов крылышек калибри.

— Нам туда обязательно надо попасть, — отрезал Безымянный. — Я же вам все объяснял.

Я повернул голову направо. Мародеры уже стали различимы. Как и говорил маг, действительно все поголовно выше сто пятидесятого уровня. Одеты в разномастную броню. Вооружены, чем попало. Все на лошадях. Мародеры были грязными и нечёсаными, но, тем не менее, очень опасными. Их было не меньше, чем пять десятков. С таким количеством нам точно не справиться. Благо город приближался, чуть быстрее, чем мародеры. Я почувствовал, как слабая надежда на благополучный исход поселилась среди игроков.

Не знаю, как чувствовали себя остальные участники марафона, но когда стали видны огромные, вырванные чудовищной силой, бронзовые городские ворота, поверженными колоссами, бездыханно лежащие на земле, я ощущал, как мои легкие выпрыгивают изо рта, стремясь покинуть тело безумца так жестоко эксплуатирующего их.

Еще метр, еще, еще... Совсем немного, буквально десяток шагов. Вдруг вход в город, перекрыла здоровенная волосатая туша, упирающаяся витыми рогами в арку ворот. Я резко остановился, высунув язык и чувствуя, как сердце спешит по гудящим ногам в пятки.

— Минотавр! — заголосила Юн Аи визгливым голосом, от звука которого почти вскрылись мои вены.

— Может, найдем другую дорогу? — хрипло предложил я, глядя на это чудовище. Никто меня не поддержал. Видимо это единственный путь.

Трехметровая груда мышц, перевитая венами-канатами, наклонив бычью голову с налитыми кровью глазами, ждала нас. Минотавр был вооружен огромной железной палицей. В качестве защиты на нем была одета кожаная броня с бронзовыми клепками. Зачем она ему вообще сдалась? Он же "Минотавр" аж четырехсотого уровня!

Отряд остановился как вкопанный. Справа доносился топот конских копыт, а спереди тяжелое дыхание чудовища. Я же дышал как человек, получивший неожиданный удар под дых.

Люка, тяжело отдуваясь, с недоумение спросил:

— А что это у него там из-под кожаной юбки выглядывает? Запасная дубинка?

Гринбой посмотрел туда и, вскинув брови, удивленно проговорил:

— Я, конечно, знал, что игра 18+, но здесь, по-моему, все 55+.

— Один удар такой "дубинкой" и вполне вероятен ваншот, — произнес Безымянный, сдерживая истеричный смех. — Кромвель, ты хоть немного похож на него? А то ведь отбоя от баб не будет.

Орк бросил на него презрительный взгляд. Единственный кто расхохотался, после незатейливой шутки мага был Фергюс. Смех гнома был подстать его бульдожьей физиономии: отрывистый, лающий.

Каллисто с неохотой оторвала пристальный взгляд от темы разговора, с тревогой в прекрасных глазах посмотрела на мародеров и быстро проговорила:

— Они приближаются. Надо что-то решать.

— Убивать минотавр всем вместе, — проговорил Фергюс, всё еще похохатывая, но крепко сжимая рукоять оружие в руке.

— Долго, — сказал Безымянный, глянув на приближающихся мародеров, — они подоспеют и ударят нам в спину.

Бояр решительно произнес, блеснув глазами абсолютно убежденного в чем-то человека:

— Я отвлеку минотавра, а вы проскользнете в город. Мне теперь терять нечего.

— Отлично, — легко согласился Безымянный.

— Хорошо, — еще более легко согласился Гринбой.

— Великолепно, — пропела Каллисто.

— Ты настоящий герой, — уважительно произнесла Юн Аи.

— Красавчик, — быстро сказал я, не почувствовав никакой жалости к Бояру в случае его смерти. Нас ведь останется еще целых восемь тушек — должно хватить на колокола.

Совесть все-таки начали шептать, что это как-то все слишком расчетливо, словно я какой-то мерзавец. Похоже, я просто начал проникаться духом этого места и нашей компании. Только вот в Кодексе Самурая что-то было на подобный случай, но я в такой спешке точно не вспомню.

Колдун незамедлительно побежал на минотавра, придерживая одной рукой цилиндр на голове, а другой, доставая книгу из сумки. Мы врассыпную помчались позади него.

Если страж ворот приголубит Бояра своей дубинкой, то ему придется не сладко. Вообще, конечно, у Безымянного больше всех шансов отвлечь минотавра и остаться в живых, но он что-то не предложил свою кандидатуру и не стал отговаривать отважного колдуна. Наши живучие танки тоже промолчали. Да чего греха таить, я бы на их месте тоже прикинулся ветошью. Так что вперед доблестный Бояр!

Я почему-то был уверен, что минотавр ударит сверху-вниз, занесет дубинку высоко над головой и впечатает ее в землю, но все произошло совсем не так. Он махнул ей слева направо, целясь в туловище колдуна. Если бы не сфера, появившаяся вокруг Бояра после прочитанной на бегу строчки из книги, то он бы улетел на точку возрождения, а так колдун, будто мячик для пинг-понга, отлетел метра на два в сторону и пропахал неплохую грядку своим телом.

Безымянный беспрепятственно проник в город, просто телепортировавшись за спину минотавра. Я, мысленно врубив "стелс", бочком-бочком, по стеночки, ощущая исходящую от минотавра звериную мощь и вонь, трусливой, но живой крысой, тоже оказался в городе. Если бы он не был так занят, то наверняка бы обнаружил меня, а так все прокатило, даже несмотря на то, что "стелс" прокачен у меня еще очень и очень плохо.

Для остальных же отвлекающий маневр Бояра не сыграл роли: они не успели, всё произошло слишком быстро.

Сэр Прыг-Скок, нахмурился, что-то неразборчиво, но явно нецензурно, прошептал себе под нос и вскинул посох. Тут же из него вылетела молния и ударила в шерстяную спину минотавра, опалив густой волосяной покров последнего. Полоска его жизни уменьшилась совсем чуть-чуть. Страж ворот взревел, и от неожиданной боли запрокинул головой. Его острые рога ударили в арку ворот и высекли из нее злые искры.

Минотавр рассерженно развернулся, ища налитыми кровью глазами своего обидчика. Безымянный глумливо улыбнулся ему и помахал рукой. Цифровой монстр бросился на мага, яростно пыхтя. Когда он, воняя палёной шерсть, пробегал мимо меня, находящегося в "стелсе", я решил не изобретать велосипед и всадил ему "подлый удар" под коленку. Мне показалось, будто я ткнул рапирой в твердую древесную плоть, а не в ногу живого существа.

Минотавр снова взревел, хотя мой критический удар нанес ему еще меньше урона, чем молния Безымянного. Ну, любит он, видимо, поорать с утреца.

После удара "стелс" мигом слетел с меня. Не помню, как в Пангее, но тут оказывается, если атакуешь, то он пропадает.

Сэр Прыг-Скок изумленно выдохнул, глядя на меня:

— И ты тут!

Я бы что-нибудь ему ответил, но минотавр решил познакомить меня поближе со своим оружием, а я не горя таким желанием, бросился бежать по покрытой остатками брусчатки и заваленной различным мусором улице. Оскорбленный до глубины души такой неучтивостью, моб кинулся меня догонять, злобно при этом рыча.

Та часть отряда, которой не посчастливилось с первой попытки попасть в город, теперь воспользовалась ситуацией и быстро проникла внутрь. Среди них был и очумело трясущий головой Бояр. Наверное, он словил какой-то дебафф. Колдуна заботливо держал под руку Фергюс, а Люка деловито водил руками над его головой. Цилиндр Бояр крепко сжимал в руке. Посередине его всклокоченной шевелюры стыдливо белела плешь. И почему он не убрал ее каким-нибудь колдовством или еще чем? Я бы, наверное, мог дальше мысленно раскручивать эту тему, но минотавр мне жутко мешал. В отличие от меня он не совершал стремительный марш-бросок от леса к городу, и поэтому бежал значительно легче. Расстояние между нами сократилось настолько, что мне пришлось прыгать в разбитое окно какого-то двухэтажного дома, дабы спастись от его дубины.

Неудачно упав на покрытое осколками стекла мягкое цветастое кресло, я получил пару неглубоких порезов на руках, и бросился бежать вглубь дома, не поднимая слетевший с головы шляпы. Черт с ней!

Позади, раздался душераздирающий треск входной двери. Минотавр выбил ее лихим ударом чудовищной дубинки. Внезапно он болезненно взревел и, позабыв обо мне, рванул куда-то прочь от дома.

Я вытер дрожащий рукой выступивший на лбу пот и выдохнул:

— Фух, кто-то агро перекинул на себя. Дай Фортуна ему здоровья, если это, конечно, не Безымянный.

Все больше врастаю в этот мир. Вспомнил богиню, а не стандартного Бога. Вдруг, комната закружилась перед глазами. Ноги отказались слушаться. Падая, я раскинул руки, пытаясь зацепиться за воздух, но он почему-то отказался меня поддерживать в этот сложный момент, и я грохнулся на пол, больно ударившись затылком об исцарапанный паркет. Сознание полетело куда-то во мрак.

Глава 9

Интерлюдия

Я, Гринбой, Безымянный и Каллисто, медленно идем к берегу реки. На той стороне моста деревня и похоже направляемся мы именно туда.

Маг, жестикулируя руками, объяснял Гринбою:

— Уровень Мусорка как-то сама индивидуально подбирает для вновь прибывших. Ну, если верить статистики, то она может накинуть или срезать десяток уровней от того количества левелов, которые были, скажем так, в родной игре. И очки характеристик она тоже может перераспределить по собственному разумению. Сейчас я расскажу вам, как проверить свой уровень...

Маг парой слов дал нам инструкции. Все оказалось очень просто. Когда я увидел свой новый уровень, то мое сердце радостно подпрыгнуло и тут же угостилось ложкой дегтя — мне не нравится, как распределились мои очки.

— Я подрос на шесть уровней, — произнес воин, довольно. — Только вот это автораспределение характеристик Мусоркой изрядно напрягает.

— Грац, — поздравил Гринбоя Безымянный с повышением уровней. — А ты Айван, какого левела был?

— Пятидесятого, — потупившись, ответил я. — Прибавил несколько уровней.

— Малыш, — весело сказала Каллисто и приобняла меня за плечи. Я чуть не растаял от ее прикосновений. Она шутливо добавила: — Люблю неопытных. Я тебя понатаскаю.

Брат Лехи и маг дружно заржали. Я почувствовал, как алеют мои острые черные уши, если они, конечно, алеют.

Безымянный отсмеявшись, проговорил, наставив на меня указательный палец:

— Вот и ты полностью укладываешься в мою теорию. Сейчас мы еще тебе учителя в деревне сосватаем, и он умения тебе откроет. Они, к сожалению, или полностью исчезают или сбрасываться до нуля. Заново все качать надо. Если есть подкласс, то он тоже может исчезнуть со всеми умениями.

Когда Гринбой услышал это, то его лицо почернело. Он схватился за голову и вытаращился на мага. На него было страшно смотреть. Он сейчас выглядел как человек, который внезапно узнал о скоропостижной смерти близкого любимого родственника.

Безымянный грустно улыбнулся, развел руками и сказал:

— Утешает только то, что через это проходят все. Умения можно увидеть практически так же как и уровни, надо...

Я сделал как "надо" и с неудовольствием увидел, что у меня остались совершенно голые: "Взлом замков", "Карманник", "Поиск тайников" и "Стелс".

— Логично было бы, чтобы и уровень до нуля сбрасывался, — высказался я, похоронив все умения своего разбойника — ничего не осталось. Только сам класс не исчез и бонусы от него.

— Я бы тоже так сделал, будь я хозяином этого места, но тут решаем не мы, так что прими это как должное, — проговорил маг, не сводя взгляда с воина.

Гринбой достойно выдержал удар Мусорки. Всего через минуту он уже пришел в себя. Опять представ перед игроками уверенным в себе парнем. Я бы на его месте так не смог. Мне-то было достаточно жалко терять с таким трудом добытые умения, а уж при его-то уровне — он их очень долго качал.

Воин ровным голосом проговорил:

— Подкласс остался, но вот часть умений исчезли совсем, а оставшиеся, как ты и говорил, скатились до нуля.

— Я вижу как тебе сейчас тяжело, но пойми, то, что осталось тебе — хороший вариант попадания на Мусорку, — внушительно произнес Безымянный.

Гринбой молча кивнул головой.

— Выбор, наверное, не богат среди учителей? — кисло спросил я.

— Так и есть, — развел руками маг. — Циркач там есть один. Он как-то мне рассказывал за кружкой самогонки, что раньше был дворянином, пока на дуэли не завалил какую-то шишку. Пришлось ему бежать. Вот так он и оказался здесь. Кстати, шапито он раньше владел.

— Ты его выгнал, что ли, оттуда? — спросил воин.

— Я что зверь? — произнес маг. — Обычный рейдерский захват. Я даже денег ему немного дал. Вся его труппа теперь владеет домиками в деревне.

— Благородно, — иронично заметил я.

Безымянный сделал вид, что смутился. Каллисто с некоторым сомнением произнесла:

— А он согласиться учить Айвана?

— Он всего лишь непись. Нужен только правильный подход, — ответил маг снисходительно.

— Айвана бы еще приодеть соответственно уровню, — произнес Гринбой, вопросительно глянув на Безымянного. — Мы не успели. Уровень подняли нормально, а в клановое хранилище как-то вот не дошли... сюда вот попали. Сейчас на нем все на тридцатый уровень.

— Сделаем, — проговорил маг. — Вот только с учителем разберемся, так я сразу же озабочусь этой проблемой.

— У меня есть тридцать золотых, — сказал воин стыдливо. — В деревне какой-нибудь шмот можно купить? Я и деньги-то не беру на фарм. Мало ли что там произойдет.

— Очень предусмотрительно, — похвалила Гринбоя с улыбкой Каллисто. — Чувствуется опытный игрок.

Брат Лехи только слегка благодарно кивнул девушке, а вот я бы на его месте сейчас цвел пышным цветом и уже прикидывал бы, где здесь ближайший ЗАГС. Но я не был на его месте, а был на своем, поэтому меня кольнула тоненькая игла ревности.

Безымянный, махнув рукой, проговорил:

— Шмотки — один шлак. Локация-то низкоуровневая. А вон там, за лесом, есть полуразрушенный город, в котором живет торговец. Вот у него-то я и приобрету для нашего юного друга что-нибудь стоящее.

— Долго туда идти? — спросил я.

— За сутки управлюсь.

— С твоей-то телепортацией...— с легкой завистью многозначительно недоговорил Гринбой.

Маг дурашливо улыбнулся, показывая, что если бы он мог, то обязательно со всеми бы поделился своим умением. Внезапно он мгновенно стал серьезным и даже каким-то надменным, увидев, что на середине моста рыбачит старик.

— Староста, — с неприязнью в голосе проговорил Безымянный.

— Недолюбливаешь его? — поинтересовался воин.

— Никак я не могу с этими деревенскими репутацию прокачать, — посетовал маг. — И так к ним и эдак, а они все никак сотрудничать не хотят. Хорошо хоть недавно хрень какая-то тут завелась — неписей гробит. Надеюсь, разберусь с ней, и репутация тут же взлетит до небес. Хочу с нами в поход одного хайлевельного непися прихватить. Он нам точно сгодится. Для этого вот надо хреновину эту изловить, которая местных умерщвляет.

— А неписи после смерти прям совсем того? — спросил я, проведя указательным пальцем поперек шеи. — Или возрождаются?

— Ага, совсем того, — сказал Безымянный и повторил мой жест. — Труп и вон на то кладбище. Все как в реале.

В это время мы подошли достаточно близко к старосте. Он уже должен был заметить наш квартет, но никак не реагировал — как сидел, свесив ноги с моста, зажав в руках удочку, так и сидит.

Звали старика Здравко. Был он еще весьма крепкого телосложения, хоть и седой как лунь, с глубокими морщинами, избороздившими лицо, словно грядки рачительной хозяйки огород. Кожа Здравко была покрыта густым загаром, на котором отчетливо выделялись белесые косматые брови, кустами нависающие над выцветшими голубыми глазами. На голове была корона из остатков волос, окружающих роскошную плешь с облупившейся от солнца кожей, а подбородок терялся в пышной бороде, спускавшейся на грудь.

Одет староста был в чистую белую рубаху, суконные короткие, до колен, штаны, имеющие тот же цвет и суконный жилет. Несколько раздавшуюся к старости талию перехватывал широкий шелковый пояс. Волосатые ноги облегали цветные гетры. Обут дед был в опанки — обувь без каблуков, в которой формованную подошву с бортиком прикрепляют к заготовке, соединяя плетением с помощью шнура из кожи. Хм... откуда я это знаю?

— Бездельничаешь? — не очень дружелюбно проговорил маг, заглядывая в деревянное ведро, на дне которого вяло трепыхалось несколько довольно крупных рыбин. — Поработал бы что ли.

— Для работы еще вся жизнь впереди, — степенно ответил старик, имевший тридцать четвертый уровень, любопытно косясь на меня и Гринбоя.

Маг с насмешкой глянул на его седые волосы и ехидно произнес:

— В твоем возрасте я бы на это уже не рассчитывал.

Я тихо шепнул на ушко Каллисто, так чтобы Безымянный не услышал:

— Интересно, он знает, что так репутацию не прокачать?

Девушка хихикнула в кулачок и тут же вновь нацепила серьезное выражение лица.

— Господин маг изволит идти в деревню? — спросил Здравко, всем своим видом пытаясь передать, что не считает мага никаким таким господином.

— Ага, надо к ночи подготовиться, — ответил Безымянный сумрачно. — Лихо ваше ловить.

— Опять западню соорудите? — ехидно спросил дед, прикрыв один глаз.

— Пока точно не знаю, — замялся маг.

— А как вчера еще один амбар не сгорит?

— Ну и сгорел. Ну и чего? Зато мы избавились от крыс, — нашелся Безымянный.

— А как быть с почившими мельником и старухой Хавроньей?

— Сами виноваты, — огрызнулся маг. — Запиши, чего я там случайно порушил в моей смертельно опасной охоте на ваше чудище — потом за всё заплачу.

— А вот и запишу, — с вызовом бросил Здравко.

— Ага, запишешь, как только научишься, — пробурчал Безымянный. — И это, в деревне не говорил, что с ними стало?

— Нет, не говорил. Сами расскажете, — произнес Здравко и тут ему на плечо прилетел птичий шлепок. Староста покачал головой и тихо прошептал, глянув на солнечное небо: — Хавронья-то, похоже, по ошибке туда попала.

Я весело усмехнулся. Каллисто и Гринбоя тоже позабавили слова старика. Лишь Безымянный не изменился в лице. Более того он решил на этом разговор закончить и двинулся дальше.

Староста проводил его неприязненным взглядом. На нас он смотрел без особой вражды — скорее изучающе. Мы-то, как бы, не причём. У него с магом нелюбовь.

Я весело произнес, как только мы отдалились от Здравко:

— Хозяйственный тут народ. Сперва об амбаре, потом уже о людях.

— Вот-вот, — поддакнул маг. — Вы не поймите меня неправильно. Я по-доброму к ним. Просто этот старик задрал уже меня.

Никто не стал комментировать его речь. Я принялся разглядывать домашних уток и гусей, которые плавали недалеко от берега. За ними с берега приглядывали несколько чумазых мальчишек. При нашем появлении они тут же сиганули в камыши.

Маг заметил поведение детей и довольно произнес:

— Уважают.

Чуть ниже по течению реки пяток молодых баб стирали белье и раскладывали его на камнях. Все как одна — кровь с молоком. Розовощекие, пухлогубые. Все такие справные, прям ух. Груди, колышущие в такт движениям рук, что твои бидоны. Черные как смоль косы в руку толщиной. Не люблю таких. Мне больше по нраву утонченные, будто лоза девушки, похожие на Каллисто. Я восхищенно посмотрел на нее. Она не заметила моего взгляда. Девушка с завистью смотрела на молочные железы крестьянок. Ее собственные формы были размера этак второго. Почему она не сделала их больше в графическом редакторе, раз так завидует этим селянкам? Я не понимаю.

Безымянный заметил взгляд Каллисто и проговорил ей, перебегая взглядом между крестьянками и ее виднеющимися из густой гривы волос острыми эльфийским ушками:

— Зато у тебя уши больше.

От Каллисто пахнуло такой яростью, что даже Гринбой отшатнулся. Я так и вовсе чуть не сверзнулся с края моста. Один маг остался невозмутим как одинокая скала среди бури.

Девушка, с исказившимся лицом, хотела что-то выплюнуть в лицо Безымянного, но я опередил ее, громко сказав:

— А это что там? Мельница? Я похожие в Нидерландах видел.

— Ага, она самая, — ответила мне Каллисто грубо, исподлобья глядя совсем не ангельски.

Я не смотрел на нее, а делал вид, что внимательно изучаю несколько в стороне от деревни стоящую мельницу. Она представляла собой двухэтажную деревянную клеть крытую четырехскатной кровлей. Одна сторона мельницы стояла на берегу реки, другая в воде на сваях.

Водяное колесо мельницы достигало метра четыре в диаметре. На нем были своеобразные ковши, расположенные один за другим вдоль колеса. Когда вода попадала в ковш, она приводила в движение колесо.

Я отчетливо вспомнил, как побывал на экскурсии, на подобной мельнице в Нидерландах. Точно уже не помню, что там говорил экскурсовод о том, как эти мельницы устроены по-научному, но картинка перед глазами стоит.

Гринбой уверенно проговорил:

— Квесты там, наверное, точно выдают. Мельница старая. Может даже какой-нибудь эпик.

— Брось, нет там ничего, проверял, — покачал головой маг. — Сейчас не об этом надо думать, не о квестах, а о том, как отсюда выбраться.

— Ты прав, — согласился с ним Гринбой. — Просто геймерская привычка.

Бревенчатые ворота деревни были распахнуты настежь. Наш квартет беспрепятственно прошел за частокол. Деревенька была дворов на сорок. Посередине, как это водится, колодец, хотя до речки идти-то не намного дальше. Ну, может, вроде как осада, тогда он пригодится.

Между деревянных домов с соломенными крышами бродят домашние животные. Упитанные собаки провожают нас безразличными взглядами. Даже не брешут. Лень, наверное, им в такую жару. Ставни домов закрыты. Из людей в деревне, только мужик с коромыслом, и то, он быстро набрал в ведра воды из колодца и шмыгнул в дом.

— А где все-то? — задался я вопросом.

— По домам сидят, — охотно ответил маг. — Жару переждут и снова в поле. А то ж полудница может их наказать.

— Солнечный удар, вроде как? — предположил я.

Безымянный бросил на меня удивленный взгляд и сказал:

— Совершенно верно. Люди тут дикие, так что у них это — полудница.

Гринбой спросил у мага:

— Где там этот твой циркач живет?

— Мы сперва заглянем к мужику с ведрами.

— Зачем это?

— Сейчас поймешь, — ответил Безымянный и направился к тому дому, где скрылся водонос.

Мы подошли к забору. Маг открыл хлипкую калитку и привычно пнул ногой бросившуюся на него собаченку. Она, жалобно взвыв, улетела в кусты малины.

Безымянный, печально вздохнув, произнес:

— Вот ничему ее жизнь не учит. Всегда она так.

— Живодер, — буркнула Каллисто все еще обижаясь. Так, надо запомнить, что девушка ненавидит шутки над собой, и то, что она любит животных.

Безымянный, равнодушно пожав плечами, подошел к дому и постучал в мутное окно. Стекло здесь было еще очень и очень плохого качества — нормального делать не научились, либо же денег на него нет. Скрипнула дверь и на крыльце показался тот самый мужик. Дверь он оставил приоткрытой, и нам стало хорошо слышно, доносящийся из дома тонкий женский плачь, иногда прерывающийся громким сморканием.

— Господин маг, — удивился водонос по имени Огнен, обладатель тридцатого уровня. — Зачем вы снова пришли сюда?

— Ага, я. Пришел. Сюда. Снова. А ты наблюдательный. Говорят, теща твоя Хавронья пропала?

— Есть такое дело, — напрягся мужик. — Неужто нашлась?

Плачь прекратился. Из дома потянуло молчаливой надеждой.

Безымянный проговорил:

— Нашлась.

Огнен не сумел сдержать печального вздоха. Его плечи опустились. В тишине отчетливо прозвучал радостный женский возглас.

— Где она? Я могу проводить ее домой? — спросил крестьянин, явно не горящий желанием это делать.

— Да ты постой, — произнес маг, махнув рукой. — Лихо-то ее того, помяло. Руки сломало, ноги, головой повредилась...

С каждым новым словом Безымянного Огнен грустнел все больше. Он уже прикидывал, что ему с калекой делать. Из дома снова начал доноситься истошный плачь.

Тут, маг, весело ухмыльнувшись, сказал:

— Да шучу я. Чего напрягся? Утонула она.

Мужик не верящим взглядом уставился на Безымянного. Женщина перешла на ультразвук, от которого у меня заломило зубы.

Маг продолжил:

— У старосты она дома. Будешь ее забирать ведро возьми.

— Зачем? — не понял Огнен.

— Пока мы ее вылавливали из речки, на нее столько раков поймали, — усмехнулся Безымянный и резко развернувшись, пошел прочь.

Глава 10

Обжигающая боль коснулась щеки, голова дернулась в сторону. Я мгновенно открыл глаза, мутным взглядом уставившись в довольное лицо Безымянного.

— Всё, всё, я очнулся, — быстро выдохнул я.

— Точно? — разочарованно сказал он. — Может, еще разок?

Маг стрельнул взглядом на занесенную для удара ладонь. Я хмуро посмотрел на него, и решительно начал вставать. Он видел, что мне еще трудно ориентироваться в пространстве, но, собака такая, даже руки не подал.

Приняв вертикальное положение и облокотившись на перевернутый комод, я с тревогой спросил:

— Где минотавр?

— Где-то там, — Сэр Прыг-Скок мотнул головой в сторону улицы.

— А где наши?

— Недалеко. В подвале схоронились, словно крысы.

— Это хорошо, — сказал я, испытывая облегчение. Все живы, минотавр вроде мной больше не интересуется.

— Хорошо, что как крысы? — спросил маг, явно подначивая меня.

— Хорошо, что схоронились.

— Ты это... больше не вырубайся, а то ведь так и происходят изнасилования, — посоветовал мне, ехидно скалясь Безымянный.

— Ну и шуточки, — протянул я, брезгливо поджав губы. — Видимо твой первый секс произошел именно так.

— Нет, — возразил он, поглубже натягивая капюшон и выходя из дома. — Мой первый секс был после слов: "кажется, этот платок пахнет какой-то химией".

Я не сдержал рвущийся из горла смешок, но прикрыл рот рукой, получилось что-то вроде кашля.

Безымянный покинул дом. Я огляделся, поднял с пола шляпу, отряхнул ее и вышел. На улице, я первым делом нашел взглядом минотавра. Он, прислонившись спиной к стене, стоял возле пустующей арки ворот. Всё его существо говорило о том, что он как какой-нибудь гопник из реала поджидает прохожих.

— Не кинется? — спросил я мага, с опаской глядя на минотавра.

— Неа, — беспечно ответил он. — Видимо агрозона не достает. Шустро ты бежал от него, ажно сюда доскакал.

Я с неудовольствие покосился на его скрытый капюшоном профиль и желчно выдал:

— Ну, так иди бей его, если такой смелый. Вон он стоит.

Серый эльф, не поворачивая головы, проговорил, как само собой разумеющееся:

— Я тебе что Тесей? Да и я только что видел, на что он способен. Тебе не кажется, что это будет похоже на суицид? Кто тогда позаботится об отряде? Ты? Гринбой? Может быть Каллисто?

Я промолчал, не найдя достаточно колкого ответа. Безымянный же задумчиво добавил, глядя на минотавра:

— Ну, зато, сегодня мы все смотрелись как единое целое.

Он пошел по улице в противоположном от минотавра направлении. Я последовал за ним. Слева были сложенные из серых тщательно отесанных камней дома, а справа городская стена. Сама улица была достаточно широкой для того, чтобы по ней могли спокойно проехать минимум четыре кареты. Сейчас, конечно, ее состояние было плачевным. Мне приходилось осторожно перебираться через кучи битого камня и обходить по краю глубокие ямы, заполненные дождевой водой. Безымянному же с его телепортацией было заметно проще. Он вызывал во мне глухое раздражение.

Оказавшись на одной из особенно больших куч, Сэр Прыг-Скок сложил руку козырьком, приставил ее ко лбу и уставился куда-то вдаль. Мрачно проклиная свою жизнь, я взобрался к нему.

— Вон там, видишь? — маг показывал пальцем в сторону центра города.

Там было только одно здание, которое привлекло мой взгляд.

— Католический? — спросил я, всматриваясь в архитектуру костела, возвышающегося над остальными строениями.

— Пушкин его знает, — ответил Безымянный. — Вот туда нам надо попасть, после того как продадим Черноруку трофеи. Это по пути.

Фасад костела венчали две башни. Одна повыше, другая пониже. Та, что повыше, в высоту была в районе ста метров. В основании имела форму квадрата, ближе к вершине превращалась в восьмиугольную и заканчивалась готическим куполом. Сам купол состоял из восьмиугольного заостренного шпиля, окружённого венцом из восьми небольших башенок. На шпиле было установлено золоченое изображение солнца, диаметром метра три. На башне виднелся колокол. Другая башня, та, что низкая, в основании имела форму квадрата. Можно было ясно понять, где заканчивается один этаж, и где начинается другой — это было подчеркнуто карнизами и оконными проемами. Башню венчал купол на восьмиугольном барабане, и ажурный фонарь. На верхней площадке башни по углам расположены небольшие купола на низких шестиугольных основаниях.

Сэр Прыг-Скок вдруг усмехнулся и проговорил:

— Вижу прекрасное тебе не чуждо.

Я пожал плечами. Он растворился в воздухе и появился уже на другой куче мусора. Тяжело вздохнув, я начал спускаться.

Улицы, как и дома, были похожи одна на другую, словно сестры-близняшки, их отличала только ширина. Чаще мы двигались узкими, не более двух метров в ширину. На таких улицах не было погорельцев и минотавров, заполонивших город. Первые хоть и были всего лишь пятидесятого уровня, но ходили толпой, которую возглавлял рыцарь. Минотавры же были одиночками: очень сильными одиночками. Так что нам не с руки было связываться ни с первыми, ни со вторыми.

Дома тянулись вдоль улиц сплошными рядами, словно уложенные на бок многоэтажки реального мира. Часть из них были разрушены, но большинство уцелели. Сейчас они разбитыми провалами окон мрачно взирали на тех, кто посмел потревожить их покой. Потемневшие от времени входные двери вели сразу на улицу, без всяких там двориков. Те, кто когда-то жил в этих домах, выходили на улицу по кружевным лестницам: в одну-две ступеньки.

На узких улицах дома стояли так плотно, что их крыши закрывали от нас небо, поэтому тут царил полумрак. Такие улочки в отличие от своих более просторных сестер, были практически не повреждены. Брусчатка лежала на них именно так, как и было задумано.

Мы как раз шли по одной из таких улиц, когда случилось то, что потом имело далекоидущие последствия.

Похоронную тишину, повисшую вокруг, нарушали лишь звуки, исходящие от каблуков моей обуви, ступавшей по влажной брусчатке. Звуки отражался от каменных фасадов домов, и создавалось впечатление, что идет несколько человек. Маг ступал бесшумно и всячески гримасами выражал неудовольствие тем, что я так не могу.

— Ну, извините, — саркастично развел я руками. — Обувь у меня не та. Напомнить, кто выбирал?

Он изумленно вскинул брови:

— О, вспомнил, стало быть, кое-что?

— Кое-что, — туманно ответил я.

— Это хорошо. Ты, кстати, никогда не задумывался о бессмысленности существования?

— Нет, — удивился я. С чего бы это такой вопрос.

— А я вот частенько в последнее время начал задумываться о бессмысленности твоего существования, — хохотнул этот гад. — Эх, люблю я свои шутки.

— Тебе бы исповедаться, а то, не ровен час, не успеешь — убьет кто-нибудь. За этим думаешь в костел заглянуть?

— Я однажды исповедовался, — совершенно серьезно проговорил маг.

После недолгого молчания, любопытство заставило меня протянуть:

— Иии?

— Еле убег. Эти церковники такие неженки. А я только до подросткового возраста дошел. Рассказывал о своем первом сексе. Легли мы с ней в кровать и только я начал снимать с нее рясу...

Я раздраженно перебил его:

— Ты, вроде как, лидер нашего отряда, может тебе стоит быть более серьезным и меньше говнюком?

— Отличные слова. При случае Гринбою напомни, что я лидер отряда, — ядовито улыбнувшись, проговорил он. Его глаза блеснули. Ох, как же брат Лехи его раздражает.

Я довольно улыбнулся, и смело произнес:

— Я тут недавно кроссворд разгадывал. Так вот там по вертикали был вопрос: плохой лидер? Первые две буквы "т" и "ы".

Надо отдать должное магу, понял он сразу. Картинно обозначил аплодисменты и деланно натужно выдал:

— Ха, ха, ха.

Затем Безымянный прибавил шаг и больше не оглядывался. Это была победа. Маленькая, но победа. Тут мой блуждающий от слабого ликования взгляд заметил кое-что интересное. Кое-где у домов раньше росли цветы, сейчас, правда, их давно завядшие стебли гнили в жирной земле глиняных горшков, но, в общем-то, на это мне было плевать, дело в том, что в одном из таких горшков я увидел край какой-то желтой бумажки. Безымянный шел уже достаточно далеко впереди. Я бросил на него короткий взгляд и быстро скакнул к дому, незаметно вытащив из горшка находку. Это оказался пожелтевший от времени конверт. Я тихонечко вскрыл его и развернул лежащее внутри письмо. Там было написано следующее:

Отважный воин закончи то, что не сумели когда-то сделать мы. Мы молим тебя об этом. Не за себя просим, а за детей своих. Иначе подлая ведьма рано или поздно доберется до них.

Жители города Ддинас

Вам предложено принять задание "Ведьма в доме". Задание считается выполненным после смерти ведьмы Абизу.

Количество участников: 1-4; Минимальный уровень: 70-ый; Сложность: 7; Награда: вариативна.

Принять? Да/Нет

Я быстро пробежал взглядом убористые строчки и как-то на автомате подумал: а почему бы и не помочь им? Соглашусь. Мусорке этого хватило. Письмо вдруг почернело и невесомым пеплом распалось в моих руках. Маг ничего не заметил.

Мне отчего-то стало холодно, несмотря на летний сезон. Я зябко поежился и запахнулся в плащ. Кончики пальцев побелели. Изо рта вырвалось облачко пара: оно прожило несколько секунд и растворилось в воздухе. Я почувствовал, как тяжелеют поля шляпы, пропитываясь невесть откуда взявшейся в воздухе влагой. Безымянный настороженно замер впереди. Я поравнялся с ним и только раскрыл рот для вопроса, как он приложил указательный палец к губам. В сумраке улицы сверкнули его красные глаза. Маг снял капюшон, смахнул каплю с носа и постучал пальцем по своему уху, показывая мне, чтобы я напряг слух. Я последовал его совету, но, сколько бы, не вслушивался в пространство, оно неизменно отвечало лишь звуком срывающихся с крыш капель.

Я бросил косой взгляд на мага, подозревая, что всё это происходит из-за письма, но опасаясь ему это сказать. Он, не меняя настороженного выражения глаз, неотрывно смотрел вдаль, туда, где сумрак становился еще более густым, словно сейчас там царила ночь.

Вдвоем мы в напряженных позах стояли на улице, будто бы совершенно другого города, нежели тот, в которой вошли: точнее, изменился не город, через секунду понял я, он все тот же, переменилось только время года, здесь по ощущениям царила поздняя промозглая влажная осень.

Я решился нарушить запрет Безымянного и тихо проговорил:

— Что происходит?

Он бросил на меня раздражённый взгляд, будто на муху, кружащую возле его уха, но все-таки ответил:

— Похоже, мы нежданно-негаданно попали в какой-то квест.

— Как это? — разыграл я дурочка. — Мы же его нигде не брали.

Безымянный пристально посмотрел на меня. Я непонимающе хлопал глазами. Он пожал плечами и произнес:

— Хер его знает. Мусорка весьма непонятная штука. Тут не знаешь, где найдешь, а где потеряешь.

— А чего мы тогда стоим? Пошли вперед, выполним, что там требуется и вернемся восвояси.

Маг посмотрел на меня, как на несмышлёного ребенка, что-то там гугукающего в смешных подгузниках с обезьянками, и раздраженно спросил:

— Ты на выставке идиотов никогда не был?

— Нет, чего мне там делать?

— Позировать! Ты уверен, что мы выполним квест? А если нас положат? Ты думаешь, они будут нас ждать? — маг кивнул головой куда-то в сторону. Я понял, что он о членах отряда.

Внезапно меня охватило раздражение от осознания того, что я как слепой щенок в этом мире, бреду то за Гринбоем, то за Безымянным. В следующий миг к раздражению добавилась злость на собственную неосмотрительность. Правда, идиот! Согласился на это треклятое задание! Видимо талант проявился, подкинув мне приключений, а я пошел у него на поводу. Зачем я это сделал? Опять кровь авантюриста? Баран!

Весь этот коктейль злых чувств тут же выплеснулся в шипящие слова:

— Я ничего не понимаю! Ну, сдохнем мы, так обратно же можно вернуться! Подождут, не развалятся!

— Прекрати орать! — прикрикнул маг на меня, и быстро огляделся. Удостоверившись, что никто не спешит нас укокошить, он спокойно продолжил говорить: — Я не виноват, что ты багнутый. Если бы не Люка, я бы давно тебе уже все рассказал, как, в общем-то, уже однажды делал.

— Рассказывай, — потребовал я.

— Твои воспоминания могут навечно пропасть, — напомнил он мне. — В тот раз ты уже кое-что не вспомнил.

— Сколько раз я уже так эээ... забывал?

— Во второй. Так мне разъяснить некоторые моменты?

По давящему голосу мага, я понял, что ему хочется это сделать. Ему ведь важно лишь то, чтобы я был как можно более полезен в походе, а не то, в полном ли объеме вспомню свою жизнь. Похоже, воспоминания о своей реальной жизни я уже практически потерял, да и цифровая эпопея тоже с прорехами: я не вспомнил, что было между нашим первым появлением в шапито и тем, как мы вчетвером двинулись к деревне в поисках циркача. Решение было сложным, требующим ясной головы, но я принял его на эмоциях.

— Плевать, я устал уже чувствовать себя лишним, — мои слова вырвались из самого сердца.

Безымянный, еще раз огляделся, поиграл желваками и начал отрывисто шептать:

— Я первый из вас кто попал на Мусорку, потом появились остальные, ты и Грин были последними. Попав сюда, я встретил некого ученого, который уверял меня, что работал над проектом "Возрождение".

— Я знаю о "Возрождение", — перебил я его. — Вспомнил свой первый день на Мусорке.

Маг замолчал, облизал пересохшие губы и снова заговорил:

— Я все равно повторю, это очень важно. Я сам слабо представляю, как работает этот проект, а тот человек, который рассказал мне о нем, был...— он на миг замолчал, подбирая слова, — ... слегка того. Да чего я стесняюсь? Он был долбанутый на всю катушку, но иногда приходил в подобие состояния здравомыслящего человека и шептал о "Возрождении" — это технология призванная перенести оцифрованного человека в некую генетическую человеческую болванку.

Безымянный замолчал и пристально посмотрел на меня, с вопросом в глазах: верю ли я ему? Я отчётливо вспомнил его лицо в шапито, когда он говорил примерно эти же слова. Сейчас это были два одинаковых человека. Что же случилось, почему в остальном он стал такой мразью?

— Я бы не был так уверен, что "Возрождение" существует, — осторожно проговорил я. — Все-таки ты сам говорил, что тот человек немного ку-ку.

Его глаза впились в меня и принялись грозно буравить. Он отчеканил каждое слово, будто заводской станок блестящую монету:

— "Возрождение" существует и точка.

Я отшатнулся. Безымянный и сам был слегка того. Сколько же он здесь?

— Верю я или нет, в любом случае попытаться стоит.

Он тихо облегченно выдохнул, и произнес:

— Затем этот ученый куда-то исчез. В шапито он больше не появлялся.

— Ты его искал?

— Да, но не сумел найти, — маг яростно рубанул рукой воздух. — Он как будто провалился сквозь текстуры.

— Так может, он покинул локацию, и попал в другой осколок?

— Все может быть. Я знаю точно только про один осколок — это тот, в который мы идет, но ворота в него могут открыть минимум восемь человек. Так что туда он точно попасть не мог.

— А там значит... — я запнулся. — "Возрождение"?

Маг пожал плечами.

— Я не знаю, не был там, сам понимаешь, по каким причинам: не хватало людей, чтобы открыть ворота.

— Я, конечно, помню твое отношение к неписям, но как-то не вериться, что ты не сумел найти семерых, которые бы отправились с тобой.

— А ты поверь, — безрадостно произнес маг. — Одного-то и то с превеликим трудом удалось заарканить. Бояр-то единственный кто давал задания, по которым можно было судить о том, что если прокачать по максимуму с ним репу, то он выполнит одну твою просьбу, ну, которая ему по силам. А так этот осколок вообще беден на разумных. Да и те, что есть, наглухо приписаны к своему месту.

— Бояр непись?! — изумился я, уронив челюсть на брусчатку.

— Ага, — спокойно ответил маг. — И я, качнув репутацию, попросил его о том, чтобы он пошел с нами.

Конечно, то, что колдун оказался НПС, меня глубоко шокировало, даже поразило. Он ведь вообще не отличался от игроков. Хотя, с другой стороны, тот же Здравко, вполне себе мог быть игроком, но все же там как-то на уровне интуиции чувствовалось, что он всего лишь искусственный интеллект, а тут же... вот так девки пляшут, это что же получается: тут, кто угодно может быть НПС? Хорошо хоть, что из слов мага выходило то, что Каллисто реальный человек.

Безымянный пощелкал пальцами перед моим задумчивым лицом.

— Э, завис что ли?

— Я вот не совсем понимаю, — раздумчиво проговорил я, отмахнувшись от его руки. — Нас ведь собралось девять, а нужно только восемь. Зачем было стараться ради Бояра. Ну, ладно, пока нас с Гринбоем не было в шапито, но потом?

Безымянный покровительственно улыбнулся.

— Есть несколько причин, по которым я его все же взял, странно, что ты их не понимаешь, — проговорил он, игнорируя мое уязвленное бурчание. — Во-первых, мне было жалко бросать эту затею, когда она была уже практически выполнена. С Бояром мы сильнее. Во-вторых, запасной нам не помешает. Вдруг кто-то из игроков не дойдет?

— Верно, — произнес я, досадуя на то, что сам не понял этого. — Но ведь если его прикончат в этом походе, то ему капут. Он не возродится в шапито как игрок.

— Да и хрен бы с ним, — безразлично сказал маг. — Ты упустил еще кое-что. В какой-то момент он уже сыграл роль запасного, пока к нам не присоединилась...

— Став девятой, — перебил я его. — Если я правильно помню, Каллисто очень сильно сомневалась в "Возрождении". Она что, не пошла с нами? — маг отрицательно покачал головой. — Но почему? Что заставило ее изменить свое решение?

— О, мой юный почти соотечественник, это ты должен вспомнить сам. Даже моя черная душа не желает тебе потерять эти воспоминания. Надеюсь, что ты сам вспомнишь это, а если нет, то тогда я все подробно выложу тебе.

— Хорошо, — сказал я, хотя внутри все зудело от желания выяснить, вот прямо сейчас узнать, почему Каллисто возненавидела меня. Ведь в шапито было все хорошо, а сейчас она готова всадить мне смычек между ребер.

Безымянный решительно проговорил, тряхнув посохом, с которого в разные стороны полетели капли:

— На будущее дам все же тебе один совет: она тебя использует.

Я мысленно улыбнулся. Будто ты меня не используешь. Мне захотелось его уколоть, вонзит иголку в самое больное место. Я с волнением произнес:

— Слушай, а они без нас не откроют ворота?

— Их осталось семеро, — ответил маг, с сожалением глянув на меня, будто видел перед собой весьма туго соображающего человека.

— А ты уверен, что они не найдут восьмого? — спросил я, остро глянув на него.

— Маловероятно, очень маловероятно, — уверенно ответил он, но в его глазах мелькнул испуг.

— А как же Чернорук? — продолжал я втыкать иглу глубже.

— Нет, — резко отрезал Безымянный, потом его глаза округлились, словно он вспомнил что-то важное и маг возбужденно выдохнул: — Твою мать, ведьма!

— Где?! — воскликнул я, быстро обернувшись.

Он схватил меня за плечи и возбуждённо проговорил, брызжа слюной:

— Да не тут, дебил! Со мной она не стала говорить, а с ним точно станет! Он ведь колдун! А они вась-вась между собой.

Безымянный всё больше напоминал мне человека далекого от душевного равновесия. Я не на шутку испугался. Перспективы открывались мрачнее некуда.

— Успокойся, — проговорил я, оттолкнув его от себя.

Маг отцепился от меня и уже тише пробормотал:

— А ведь Бояр точно подойдет к ней. Что если кто-то додумается использовать ее? Айван, нам надо спешить. Она может быть восьмой.

Безымянный решительно двинулся вперед по улице. Успокаивая сильно бьющееся сердце, я проследил, как тоненькая струйка воды скатилась со шляпы на плащ, потом на брусчатку, и крикнул в спину магу:

— Как ты вообще попал сюда?

Он обернулся. Его лицо затвердело, словно превратившись в каменную маску. Голос был мертв:

— Никогда не доверяй людям, насколько бы близки они тебе не были.

* * *

— Хм, — хмыкнул Люцифер. — Я бы с удовольствием написал историю его жизни. Она бы явно получилась интереснее твоей.

— С чего бы это? — недовольно спросил я.

— Трагедия! — воскликнул он, патетически воздев лапы к небу. — Разве ты не чувствуешь как пахнет ею от него?

— А у меня значит комедия? — насупился я.

Никакого такта у этой морды. Мог бы и промолчать. Нет же, обязательно ему что-нибудь ляпнуть надо. Мне, конечно, хотелось ему сказать, что-нибудь вроде: если тебе что-то не нравится, обратись в отдел "идите на хер" тебе там подскажут, куда шлепать дальше, но я сдержался.

Он, тем временем, легко произнес:

— Беллетристика — в значении "массовая литература", не более того.

— А ты жесток.

Люцифер, будто не слыша меня, проговорил:

— Теперь мне понятно высказывание о том, что писатель должен быть только на обложке. Внутри должна быть настоящая жизнь.

— Писатель должен быть как бог — везде и нигде, — блеснул я своими знаниями.

— Любопытно, — проговорил он, удивленно глянув на меня. Я деланно важно надулся.

— Продолжим?

— Давай.

Глава 11

Я догнал Безымянного и быстро спросил:

— Решил все-таки идти?

Он кивнул, дав пояснения:

— Не думаю, что теперь мы выпутаемся из этой истории, не пройдя квест.

— А зачем тогда тупо стояли?

— А вдруг бы улица впереди нас расчистилась, и мы оказались там, куда и шли? Ведь, скорее всего, есть же способ отказаться от такого навязанного квеста.

— А как вообще принимают эти квесты? — жадно спросил я, прикидывая, что еще может быть не всё потеряно.

— Ну, от неписей, из книг, из писем, да много как, — ответил маг.

— А как отказаться, ну, допустим, от квеста из письма?

— Никак, если ты на него согласился и письмо рассыпалось. Переобуваться тут не в почете.

— Наверное, ты прав, — согласился я с ним, почти смерившись с неизбежным. — А что было бы, если бы мы просто назад пошли?

— Все равно куда идти, — обреченно махнул рукой Безымянный. — Программа привела бы к началу квеста. Я уже один раз так попадал, только там лес был, и какой-то охотник нацарапал задание на коре дерева.

— Логично, — выдохнул я.

Улица впереди начала расширяться. Крыши домов разошлись, давая доступ свету. Я бы хотел, чтобы он был солнечный, но взглянув на небо, узрел среди россыпи блестящих звезд полную кровавую луну.

— Оборотни? — отводя подозрения, предположил я, точно зная, что нас ждет ведьма. — Вампиры? Упыри?

— Может, все сразу будут нам противостоять.

Мне вдруг стало до ужаса ясно, что я могу остаться в этом мире совсем один или того хуже вдвоем с Безымянным. Если мы улетим на точку возрождения, а остальная часть отряда как-то сумеет пройти ворота, не став нас ждать, то так и будет. Кажется, паранойя мага заразна.

Под аккомпанемент подобных мыслей я следом за Безымянным, пока впереди не вырос кованный ажурный забор: он перегораживал улицу по всей ширине. За его стилизованными под растения прутьями виднелся умирающий сад, за которым возвышался мрачный готический особняк.

Неожиданно погода начала меняться в худшую сторону. Небо прорезала зигзагообразная вспышка молнии. Пошел дождь. Как-то слишком быстро налетели тяжелые черные тучи, закрыв половину неба. Поднялся холодный пронзительный ветер, вышвырнув вон из сада пригоршню желтых листьев в черных кляксах гнили.

— Классика, — сухо проговорил маг и обозначил аплодисменты.

— Жутко, — произнес я, поежившись, но наткнувшись на презрительный взгляд Безымянного, добавил: — Жутко интересно, что там дальше.

Маг с усмешкой склонился в поклоне и показал руками на закрытые ворота сада, пародирую придворного пропускающего важного сановника.

— Иди первый, я за тебя отомщу, — произнес он замогильным голосом, не поднимая головы.

Я чуть кивнул ему, прикоснувшись пальцами к шляпе и, надеюсь, уверенной походной направился к забору. Безымянный пошел следом. Я ощущал его дыхание за своей спиной.

Прутья забора были сильно изъедены ржавчиной, но между тем еще очень прочны. Разыгравшееся не на шутку дождь и ветер зло бросались на их твердую плоть.

Руку ожег холод стали, когда я схватился за одну из створок ворот. Усилие и она с жутким скрипом подалась на меня. Сильный порыв ветра попытался захлопнуть ее, но я удержал створку. Маг, видя это, быстро прошмыгнул внутрь сада: я за ним. За спиной раздался грохот, с которым лишившийся противника ветер вернул створку на ее исконное положение.

Сэр Прыг-Скок повернулся ко мне и недовольно произнес:

— Такое неприятное чувство, будто нас уже оценили, взвесили и сейчас думают, как лучше приготовить.

Я развел руками.

— Полностью согласен.

Мы синхронно двинулись по вымощенной гранитными плитами дорожке, ведущий через сад к особняку. По бокам когда-то росли: фруктовые деревья, цветы, трава. Сейчас же деревья медленно покрывались гнилью и превращались в труху. Цветы давно завяли и безжизненно лежали на мокрой земле. Побуревшие клочья травы лохматыми островками еще боролись за жизнь.

По пути нам встречались античные статуи. Ну, это в моем представлении они были античными, а какие на самом деле, черт его знает. Я смотрел на гордые профили, высеченные из белого мрамора, рельефные тела воинов, мягкие изгибы женских фигур, и все больше убеждался в мысли, что впереди нас ждет какая-нибудь утонченная ведьма-босс, а не подобие, скажем так, той же Грымальды, к примеру. Может быть, даже слизанная с какой-нибудь олимпийской богини.

Неожиданно маг остановился и тихо проговорил:

— Слышишь?

Я настороженно прислушался. Безымянный зря не крякнет. Только в этом случае, по-моему, все-таки зря.

— Только шум дождя и ветер, — прошептал я, чувствуя, как расславляются взведенные тугой пружиной нервы.

— Топ-топ, — произнес он и присел. — Будто топот маленьких ножек.

Теперь и я различил за ударами капель и свистом ветра, что-то похожее на перестук десятка маленьких ног.

— Вон, смотри, — резко выпалил маг, схватил меня за плечо и развернул в нужном направлении. Я успел заметить что-то белое, мелькнувшее в траве.

— Заяц? — неуверенно предположил я.

Безымянный бросил на меня предупреждающий взгляд и коротко обронил:

— Если это действительно заяц, то никому, никогда, ни при каких условиях не говори, что он нас напугал. Особенно Гринбою. Знаю я этих американцев.

Я показал рукой, будто бы закрываю рот на замок, а ключик выкидываю в сторону. Да так и застыл с протянутой рукой. Среди мертвых деревьев выстроились в несколько рядов десятка три белых пушистых зайцев с красными, как уголь, глазами. Между их ушей висело название мобов "Нелюбимый кролик", а рядом уровень — 50.

— Тебе не кажется, что у них слишком большие резцы? — тихо проговорил маг, делая шаг вперед по тропинке к дому.

— Ага, — согласился я, чувствуя, как вибрирует голос. — А у того вообще по-моему морда в крови.

— Да нет, — скептически произнес Безымянный. — Это он морковку ел или там малинку.

"Нелюбимые кролики" целенаправленно поскакали в нашу сторону, что-то возбужденно попискивая. Они растянулись широким полукругом, стремясь окружить нас. Я отметил это словами:

— Сообразительные какие зверушки.

— Селекция, — лаконично изрек маг и вскинул посох.

Он крутанул им и на мобов обрушились хлещущие по площади ветвистые молнии. Они были как нельзя кстати, и смотрелись очень органично среди стены дождя, бухающего грома и свергающей в вышине грозы.

Я выхватил шпагу и сразу же использовал "жало скорпиона". Кролик получил кончик клинка прямо в глаз, отлетел назад, но тут же вскочил на лапы и снова бросился на меня, только теперь его поддержала троица собратьев. Остальные мобы всем скопом налетели на Безымянного. Тот отбросил их воздушной волной и вызвал элементаля.

"Ураган стали" заставил кроликов тонко заверещать и лишиться части ХП. Сэр Прыг-Скок оправдывая свое прозвище телепортировался вперед по тропинке, оставив элементаля в окружении пушистых зверьков. Полупрозрачный воздушный дядька, прежде чем сомлеть, унес с собой в загробный цифровой мир десяток мобов, но этого было мало. Из сада неслись еще кролики. Расплодились они здесь...

Я добил первую волну своих противников, оставив их окровавленные тушки белеть среди дождевых луж и глянул на Безымянного. Он заметил мой взгляд, ободряюще подмигнул, и начал пускать в кроликов полупрозрачное копье с пробегающими по нему молниями. Выходило весьма удачно. Уже полтора десятка мобов лежало наподобие снежных кучек среди дождливой весны. Они все переагрились на мага. Я пожал плечами и скользящим шагом догнал их нестройные ряды, скачущие на Безымянного. Укол, еще укол. О, блин! Обратили внимание. Кулдаун "жала скорпиона" прошел. Получи ушастый в морду. Еще один труп. Хотел врубить "огненную кару", но тут же отказался от этой идеи. Дождь погасит огонь, ну, я так думаю, что погасит, лучше в следующий раз проведу эксперимент.

Как только количество кроликов уменьшилось до десяти, и к ним перестала подходить подмога, бой перешел в стадию завершения, которую я бы назвал "пушистое истребление".

Во время этой "эпичной" битвы я ощутил, что весьма ловок и проворен, несмотря на всего лишь семьдесят седьмой уровень. Да и урон у меня нормальный для такого левела. Хотя, конечно, не идет ни в какое сравнение с дамагом Безымянного. Он завалил львиную долю кроликов.

Когда я умертвил своего десятого моба, то ощутил что-то похожее на электрический разряд на мгновение пронзивший всё мое существо. Он был не болезненным, а скорее приятным. Глаза удивленно распахнулись.

Безымянный бросил на меня косой взгляд из-под нахмуренных бровей и произнес:

— Уровень получил.

— Вот оно значит как. И куда очки пошли?

— В то, чем ты чаще пользовался: ловкостью там или силой, или еще чем. Кстати, тут за каждый уровень дают пять очков.

Я тут же проверил его слова. Две единицы попали в ловкость, одна в силу, одна в дух и одна в энергию. Обрадовали еще расовым бонусом +1 к ловкости и классовым: ловкость +1 и живучесть +1.

— Хм, забавно. А умения?

— Та же система.

Я мысленно глянул и их. И тут меня ждал прогресс. "Жало скорпиона" — четвертый уровень. "Подлый удар" — второй уровень. "Ураган стали" — второй уровень.

Жаль "парализующим уколом" не пользовался. Ярость жалел, и так две бутылки выдул из запасов. А то и это умение мог бы на уровень поднять.

Маг раздражённо пнул ногой труп моба, подошел ко мне и спросил:

— Есть навык на снятие шкуры?

Я отрицательно покачал головой, чувствуя сосущую пустоту в груди. Ярость почти на нуле, полез в сумку и вытащил еще одну склянку с допингом.

— Экономнее трать, — проговорил Безымянный, глядя как я пью жидкую ярость. — Лучше бы просто посидели, отдохнули.

— А если снова нападут? — вытирая губы, проговорил я. — Да и как-то не охота отдыхать под дождем.

— Зерно здравого смысла в этом есть, — сказал маг и быстро пошёл к особняку. Склянку на ману пить он не стал, хотя выложился, наверное, не хило.

Я поспешил за Безымянным, на ходу став задавать ему вопросы:

— А умения как прокачиваются? И я так понял, они могут качаться отдельно от уровня? То есть в теории можно быть первого уровня, но охренеть как раскачать какое-нибудь умение?

— Истинно так — проговорил он. — Можно наоборот: быть заоблачного уровня и с умениями зачаточного состояние, если ими не пользоваться. Если качаешь боевые умения, то только в бою. Если будешь колоть какую-нибудь деревяшку, то опыт очень сильно будет порезан. Если, — он бросил на меня короткий взгляд через плечо, — будешь тренировать умения вроде открывания замков, то тут как в реале. И на будущее, я, несмотря на то, что довольно долго здесь нахожусь, многие вещи еще и сам не до конца понял.

— Новые умения только у учителей?

— Особые книги еще есть, свитки, короче, как и с квестами: много чего.

— Они для разбойников тоже подходят?

Маг согласно кивнул головой и остановился. Мы оказались перед фасадом особняка. Я тут же принялся его рассматривать. Фасад состоял из потемневших от времени и сырости, грубо отесанных камней, поверхность которых была покрыта сероватым мхом и едва живым плющом, давно переставшим быть зеленым. Узкие окна с наружной стороны имели мощные решетки с прутьями толщиной в мою руку. Складывалось впечатление, что они здесь были не для того, чтобы никто не сумел незваным проникнуть внутрь особняка, а для того, что кто-то не мог из него выбраться, и я догадываюсь кто.

Истертые десятками прикосновений ног каменные ступени вели к обитой железом непоколебимой двери, монументальности которой могли позавидовать иные городские ворота. Почерневший от прожитых лет бронзовый молоточек, прикрепленный рядом с железным кольцом, служащим дверной ручкой, мрачно блестел в свете выглянувшей кровавой луны.

Я сглотнул вязкую слюну. Каменные горгульи на черепичной крыше дома, будто живые, ехидно скалили пасти. Присмотрелся. Нет, не мобы, но могут и ожить, наверное. Расслабляться не стоит. Да и как тут расслабишься?

Безымянный открыл рот и что-то сказал, но его слова потонули в раздавшемся у нас над головой громе. Он с неудовольствием глянул в небеса, потом перевел взгляд на меня и повторил:

— Пари на то, кто будет боссом?

— А давай, — махнул я рукой, и проследил, как с нее сорвалось множество капель воды. Они упали точно на матерчатые сапоги Безымянного.

— И так ноги промокли, — пробрюзжал он. — На что спорим-то?

— На интерес? — предложил я невинно, почти уверенный в том, что он захочет сделать какую-нибудь ставку.

— Ерунда, — сразу отмел мое предложение маг, как я и ожидал. — Давай на твою шляпу?

Я неосознанно потрогал ее мокрые полы, и проговорил:

— А ты мне, что в случае проигрыша?

— Свой пояс. Мультикласс.

— Идет, — сразу согласился я, жадно глядя на драгоценные камни, нашитые на пояс.

— На какого босса ставишь?

— Ну, пусть будет древний вампир, — произнес я, для вида чуток поразмыслив. — Хотя, пусть лучше будет какая-нибудь ведьма.

— А я тогда пойдут от обратного, — проговорил маг. — Чудище какое-нибудь несусветное.

— Эээ, так не пойдет, — осадил я его. — Слишком расплывчато. Давай конкретику.

— Какое-нибудь потустороннее существо с множеством щупалец и глаз.

Безымянный протянул руку, и я ее пожал. Маг разбил наше рукопожатие левой рукой и двинулся к двери. Подойдя к ней, он протянул руку к молоточку, затем замешкался и взялся вместо молоточка за кольцо, потянув за него. Дверь не поддалась. Тогда маг плечом толкнул дверь в другую сторону. Она снова даже не шелохнулась.

— Попробуй ты, — сказал Безымянный, пропуская меня к двери. — Может у меня сил не хватает.

— Да у тебя 193-ий уровень, а у меня всего лишь 78-ый, — не поверил я в такой вариант.

— Так ты разбойник, а я маг. Мне важно, что здесь, — он постучал пальцем по прикрывающему голову капюшону. — Да и, в отличие от тебя, я чаще пользуюсь именно этим, а не как ты — грубой силой.

— Ну, ладно, убедил, хотя мне тоже важно, что здесь, — сказал я, постучав пальцем по лбу.

Я прошел мимо мага, взялся за кольцо и дернул дверь на себя. Результат тот же, что и у Безымянного. Тогда я толкнул ее внутрь. Опять ни на йоту не сдвинулась.

— Попробовал бы открыть отмычками, но замочной скважины нет, — пробурчал я, бегло изучив дверь.

— Может, есть другой путь? — задумчиво изрек маг.

— Или надо постучать молоточком.

Мы оба посмотрели на насмешливо блестящую бронзу.

— Не хотелось бы этого делать, — проговорил Сэр Прыг-Скок, — но лазить вокруг особняка в поисках входа, хочется еще меньше.

— Тем более что кролики могут быть тут не единственными обитателями сада.

Собравшись с духом, я решительно взял молоточек и стукнул им об дверь. Мне показалось, что это был грохот пушечного выстрела, но на самом же деле звук раздался не громче обычного удара легкого молотка по железу.

Дверь отворилась со скрипом давно несмазанным петель. Шибануло спертым воздухом, будто мы открыли древний склеп. Впереди была тьма с едва проступающими силуэтами мебели.

— Святой Толкиен меня побери, — раздался сзади слегка удивленный выдох мага. — Как знал, что надо в сумку фонарь положить.

Я через плечо посмотрел на него. Он снял сумку с плеча и принялся рыться в ней, через пару секунд из нее показался масляный фонарь.

— Помоги мне, — быстро сказал Безымянный, достав огниво.

Я понял, что он от меня хочет и прикрыл плащом трут от дождя. Он начал бить кремнем об кресало, пока сноп искр не воспламенил трут, затем маг зажег фонарь. За тонким стеклом фонаря заплясал язычок пламени.

— Я иногда жалею, что не являюсь магом огня, — с этими слова Безымянного мы и пересекли порог особняка. Позади, хлопнула входная дверь, и прозвучал натужный звук трущихся друг об друга шестерёнок.

— Мышки в ловушке, — прошептал я, едва шевеля губами.

Маг ответил на этом словами:

— Срань Господня.

Глава 12

Жутко мешал свет от фонаря. Зрение приспосабливалось то к темноте, то к свету. Где-то в затылке появилась нарастающая боль от подобных крайностей. С этим надо что-то делать. И тут меня пронзила мысль, которую я мгновенно выпалил вслух, изумленно таращась на Безымянного:

— Зачем нам вообще фонарь? Мы же, не слишком белые эльфы, видим в темноте.

Маг бросил на меня короткий взгляд и желчно выдал:

— Это ты не слишком белый, и это ты видишь в темноте. А я серый эльф и у меня инфравидение.

— Ифра... что?

— Инфравидение, — четко и внятно произнес он. — Это способность видеть в темноте в инфракрасном спектре. Вот ты для меня сейчас, если погасить фонарь, будешь багровым силуэтом.

— Понятно, — проговорил я. — А все, что не отражается в этом спектре, будет для тебя скрыто?

Безымянный кивнул головой, пожевал губы и кое-что сказал, что-то весьма мне не понравившееся:

— Кроме того, свет — это единственная сила, которая отгоняет одну весьма отвратительную породу мобов, обитающую в подобных заброшенных домах.

— Час от часу не легче, — прошептал я раздраженно. — Как их зовут и какой левел?

— Я видел только одного, — произнес маг и двинулся вглубь дома, по длинному коридору, лишенному окон. — Уровень был сто девяностый. Я ввязался в бой и еле ноги унес. Он чрезвычайно хорошо переносит урон от магии. Может, конечно, восприимчив к физическому урону, но не хотелось бы это проверять.

Под ногой Безымянного скрипнула рассохшаяся половица. Мы тревожно застыли, усиленно вслушиваясь в тишину. По пузырящимся от влаги обоям пробежала одинокая мокрица. Где-то пискнула мышь. Вроде никто грызть нас не собирается. Двинулись дальше.

Печать запустения и разложения, царила в каждом уголке дома. На всем лежал густой слой махровой пыли, клубы которой взмывали в воздух после каждого нашего шага. С потолочных балок лохмами свисала паутина. Складывалось впечатление, что минимум пару десятков лет здесь не было ни одного живого существа, ну, кроме, мышей, мокриц, и т.д. и т.п.

Маг шел впереди, я за ним. В принципе, наверное, я должен быть ведущим, так как у меня зрение в таких условиях лучше, но у мага есть фонарь, да и инфравидение, ну и вообще он как боец круче меня, вот пусть и танкует.

— Апчхи, — прикрыв рот рукой, чихнул я из-за попавшей в нос пыли.

— Будь здоров, — на автомате прошептал вмиг застывший маг.

— Ой, спасибо. Ты еще и целитель? Я прям почувствовал, как мне стало легче, — сыронизировал я.

— К сожалению, только так лечить и умению, — буркнул он и продолжил идти.

Коридор бы достаточно широк, чтобы возле его стен без помех для движения стояли разнообразные вещи. Любопытство не дало мне пройти мимо фарфоровой вазы, метра полтора в высоту, похожей на китайскую. Заглянув внутрь, обнаружил, что она пуста. Разочарованно поджал губы. Маг бросил на меня насмешливый взгляд. Свела же меня нелегкая с ним. Сам он вполне серьезно осматривал низкую кушетку. Чем-то она ему приглянулась. Когда он не солоно хлебавши, отошел от нее. Я постарался скопировать его насмешливый взгляд, но он, предчувствуя нечто подобное, не стал поворачиваться. Взгляд безвредно растекся по его спине.

Один из предметов в коридоре, привлек уже наше общее внимание. Это были тускло блестевшие в свете фонаря полные рыцарские доспехи. Мы проходили мимо них с особой тщательностью, почти уверенные в том, что они нападут на нас, но все обошлось.

Так мы и двигались вперед, не встречая врагов и других напастей. С каждым новым шагом, я немного расслаблялся. А вдруг все обойдется? Ведь никто не нападает. Просто заброшенный дом. Может, нет тут никакой ведьмы?

Неожиданно, на самой периферии зрения, я увидел две красноглазые фигуры. Сердце подпрыгнуло в груди, рука метнулась к шпаге. Безымянный их тоже увидел. Действовал он намного быстрее меня. Несмотря на то, что у него была свободна только одна рука, он вскинул посох и выпустил молнию: она, яростно треща, впечаталась в ростовое зеркало в деревянной резной оправе, висящее на стене. Жертва атаки покачнулась и упала на пол, с веселым звоном разлетевшись на десяток осколков.

— Ядрена мать, в инфравидение наших отражений даже не было видно, — прошептал маг, злясь сам на себя. — Рефлексы, рефлексы.

— Если хозяева дома еще не ведали, что мы здесь, то теперь точно знают, — проговорил я, с содроганием глядя на свое перепуганное красноглазое лицо, отражающееся в одном из осколков, отлетевшим к моим ногам. Плохая примета.

— С другой стороны, — произнес Безымянный, — если мы сами себя напугались, то может быть, и они нас напугаются.

— Ага, — поддакнул я ему. — Такие краснющие глаза могут быть только у наркоманов.

— Или у геймеров, которые все еще пользуются архаичными мониторами. Ну и при запоре.

Зеркало висело почти в самом углу коридора, дальше нас ждала только деревянная дверь с резными листьями по краям. Маг осмотрел дверную ручку, затем приподняв бровь, и с намеком глянул на меня.

— А чего это сразу я? — возмутился я. — Я что швейцар?

Безымянный повертел посохом и замер позади меня, направив посох на дверь. Я все понял и потянулся к ручке. Она была выполнена в виде лапы какого-то животного. Я нажал на нее. В замке что-то щелкнуло. Дверь с леденящим душу скрипом открылась. Фух, никого нет. Перед нами была комната с широкой лестницей, ведущий на второй этаж.

Я осторожно переступил порог, крепко сжимая в руке эфес шпаги и огляделся. Слева у стены стояло пианино, возле него была закрытая дверь. Справа располагались еще две двери, одна немного приоткрыта. Лестница, по центру комнаты, поднималась где-то до середины первого этажа, а потом разветвлялась на две части: одна вела в южную часть дома, а другая в северную.

Безымянный проскользнул мимо меня в комнату и буркнул:

— Не нравится мне всё это.

Я был с ним согласен на все сто. Неожиданно наверху что-то тихонько звякнуло. Мой взгляд метнулся туда со скоростью мысли. Я успел заметить, как по потолочной балке пробежала мышь, скрывшаяся в какой-то дыре под потолком. Маг тоже увидел ее, проводив кончиком посоха. Если бы мелкий вредитель не потревожил цепь, с помощью которой к балке крепилась люстра с оплавленными свечами, то мы бы вряд ли заметили мышиное бегство.

Я задумчиво посмотрел сначала на люстру, затем на Безымянного. Он глянул на меня, и легко поняв, что творится у меня в голове, пожав плечами, сказал:

— Хуже уже вряд ли будет.

Практически сразу я отыскал взглядом ворот, который регулировал высоту подъема люстры. Он был возле приоткрытой двери. В душу начали заползать различные страхи. А чего это все двери закрыты, а эта нет? А не ждет ли меня за ней кто-то очень страшный и сердитый?

Безымянный усмехнувшись, ободряюще произнес:

— Прикрою. На вот фонарь. Вдруг там Ырка.

— Ирка? — нервно хохотнул я.

— Ырка, — серьезно повторил он. — Тот самый моб, который боится света.

Я взял фонарь, высоко поднял его над головой и в пятне света медленно пошел к вороту. Я понимал, что выгляжу, мягко говоря, не совсем смелым человеком, но это место нагоняло на меня жуть. Скорее всего, там за дверью никого нет, и я просто сам себя накручиваю, но твою же мать ети...

Шаг, еще шаг. Ворот приближается. Видно уже, что дверь приоткрыта сантиметров на пятнадцать. Там такие же стены с полосатыми обоями, что и в комнате. Ничего страшного, ничего.

— Бууууум! — далеким от крика, но громким голосом кто-то жарко выдыхает над моим ухом.

На миг дыхание перехватило. Фонарь летит к полу, выпав из трясущейся руки. Сердце бешено колотится в груди. Через секунду я осознаю, что это секунду назад стоявший возле двери маг, телепортировался ко мне и произнес это самое "бууум".

— Я не смог удержаться, — сладко проговорил Безымянный, подхватив фонарь у самого пола.

Я, выпучив глаза, с перехваченным от бешенства горлом, смотрел, как этот гад спокойно подходит к вороту и начинает крутить его. Люстра, с неизменным для этого дома скрипом, принялась опускаться вниз.

— Да, ты, да ты...— зло прошептал я, отойдя от ступора, наблюдая за тем, как он преувеличенно спокойно зажигает от пламени фонаря свечи.

Комнату озарили живые язычки пламени, размер коих был во много раз меньше тех, что бушевали у меня в груди.

— Зачем ты это сделал, серая морда? — выдохнул я, чувствуя, как начинает нервно дергаться правый глаз.

Безымянный вновь покрутил ворот, поднимая люстру наверх, потом потер друг об друга руки, избавляясь от пыли, и задорно проговорил:

— Что-то ты совсем приуныл в последние минуты, а сейчас посмотри — красавец. Глазки блестят, щечки разрумянились.

Я подавился рокочущим в горле гневом. Еще и издевается. Ну, сейчас ты у меня получишь. Ярость бросилась в голову. Шпага жаждала его крови. Я сделал змеящийся шаг в сторону мага. Глаза Безымянного наполнились изумлением, смешанным с небольшой долей страха. Зверь, проснувшийся в моей груди, довольно заворчал. Только маг почему-то смотрел не на меня, а чуть выше моего плеча, туда, где за моей спиной была приоткрыта дверь. Холод недоброго предчувствия быстро смыл огонь гнева. Я медленно повернул голову, ощущая нарастающий запах трупного разложения, и встретился лицом к лицу существом, которое когда-то давно было женщиной. Она улыбалась мне разрезанным от уха до уха ртом, наполненным черными пеньками зубов. Ее затянутые гноящимися бельмами глаза были незрячи. Безжизненные, как прошлогодняя солома, волосы, спутанным колтуном образовывали у нее на голове что-то вроде вороньего гнезда.

Я в страхе сделал шаг назад, напрочь забыв, что у меня шпага, что я воин, мужик, самурай и т.д. и т.п. Меня в ней пугало абсолютно все: рожа, ноги, двести пятидесятый уровень и имя Абизу.

Страшная женщина подняла иссохшую, лишенную мышц руку в моем направлении. Заляпанная красными пятнами серая ночная рубашка натянулась на ее костлявой груди. Черный коготь на тонком сморщенном пальце смотрел точно в мою переносицу.

Ей совсем не надо было делать неуклюжий шаг в мою сторону, для того чтобы я начал пулять кирпичи в штаны — я и так готов был это сделать.

— Абизу, — тихо выдохнул маг, стоящий возле ворота, после чего сверкая глазами, яростно выпалил мне: — Айван, косоглазый собакоед, это ты втянул нас в этот квест!

Ведьма, а это, безусловно, была она, услышала свое имя и, приволакивая правую ногу, двинулась на Безымянного. В груди разлилось счастье: она потеряла ко мне интерес. Более прагматичный мозг сказал: пока потеряла.

В отличие от меня маг не растерялся. Он быстро оправился от неожиданности и начал действовать. Глянул на люстру, затем на Абизу, и живо принялся вращать ворот, пока люстра с грохотом не упала на пол.

— Быстро внутрь! — закричал мне Безымянный и телепортировался в центр упавшей люстры.

Я тремя громадными скачками оказался возле него. Люстра, грубо говоря, представляла собой колесо: вычурное, во всяких там кованых финтифлюшках, радиусов в метр. Сейчас закрепленные на ней часто стоящие свечи правильным кругом окружали нас.

Маг крутнулся вокруг своей оси, и нас окружил вытянутый кверху полупрозрачный кокон. Я оказался стоящим с ним нос к носу. Вся поверхность Безымянного излучал ярость примерно с такой же интенсивностью, как и я совсем недавно.

Он гневно схватил меня за грудки и прошипел, рассерженной серогорбой мышью:

— Когда и как?

— Грабли, грабли, — пробормотал я и с силой отцепил его клешни от себя. — Я не понимаю о чем ты.

Абизу тем временем, выставив вперед руки, двинулась на нас. Я оказался между двух огней. Рядом со мной неуравновешенный маг с извращенным чувством юмора, готовый стереть меня в порошок, а вон там, ко мне движется устрашающая ведьма с довольно предсказуемыми целями. Если с первым еще как-то можно найти общий язык, то со второй точно нет, потому что как такового у ведьмы языка нет: благодаря ее широко раззявленной пасти, можно было лицезреть черный обрубок во рту.

Безымянный крепко вцепился мне в плечо и горячо зашептал на ухо:

— Абизу не пройдет сквозь круг огня, и, по-моему, сквозь огонь она тоже не атакует. Но на всякий случай я накрыл нас защитой: если огонь ей не помеха, то мое заклинание выдержит пару ударов.

— Почему огонь так на нее действует? — проблеял я, радуясь, что Безымянного, вроде, отпустил приступ гнева.

— Я знаю ее легенду, — уверено сказал маг. — Видишь ее ноги?

Я посмотрел на нижнюю часть женщины. Ниже колен ее кожа была черной. Если я правильно понимаю, то ноги Абизу были близко знакомы с языками пламени.

Безымянный проследил за моим взглядом и удовлетворенно хмыкнув, продолжил шептать:

— Она боится огня. Жители города когда-то жгли ее на костре, но видимо не дожгли.

— Откуда ты знаешь? — спросил я, немного набравшись уверенности от зрелища того, как Абизу нерешительно застыла возле свечей, действительно, вроде бы испугавшись таких крохотных языков пламени, пляшущих на свечах. Казалось бы, дунь на них, и они потухнут, а ведьму остановили.

— Чернорук рассказал, — проговорил маг, не спуская напряженного взгляда с Абизу.

— Понял, — кивнул я головой.

— Дотянешься вон до той щепки? — быстро спросил маг, облизнув пересохшие губы. Его глаза смотрели на кусочек какой-то деревяшки, лежащий где-то в метре от люстры.

Ведьма подошла совсем близко. Маг вроде бы спокойно наблюдал за ее действиями, а я вот весь вспотел и покрылся пупырышками, ожидая, как с ее рук сорвется какая-нибудь магия. Меня бросало то в жар, то в холод.

— Зачем она тебе? — нервно произнес я. — И чего это ты сам не возьмёшь ее?

— Дотянешься или нет? — с нажимом проговорил он.

Чувствуя свою вину за весь этот бедлам и преодолевая страх, я потянулся за ней, внимательно глядя на ведьму. Она не обратила ровным счетом никакого внимания на то, как я быстро цапнул щепку и с облегчением протянул ее магу.

— На, держи.

— Не нужна она мне, — отмахнулся Безымянный. — Просто хотел узнать дотянешься ты до нее или нет.

— Да ты же мразь!

Маг с прищуром уставился на меня и вполне спокойно проговорил:

— Когда и как? И не смей отпираться. Я не просто так затеял этот глупый спор возле дома.

Не меняя выражения лица, я мысленно ему поаплодировал. Хитро он меня, хитро. Действительно, угадать, что нас ждет именно ведьма, шансов было мало. Я вот поддался жадности и "угадал".

— Пояса мне не видать? — сказал я, решив сознаться и, бросив на предмет спора алчный взгляд. Драгоценные камни в пляске язычков огня смотрелись особенно завораживающе.

— Каков наглец, — хохотнул маг.

— В цветочном горшке было письмо. Ну, я его прочитал и пошло-поехало, — произнес я потупившись.

— Ты как вообще дожил до своих лет? У тебя же, по-моему, мозг отсутствует.

— Да с кем не бывает?! — вспылил я. — Ты, что ли, всегда был самым умным и проницательным, а?

Он вдруг посмурнел. Тень воспоминаний мелькнула в его глазах.

— Ладно, отчасти ты прав.

— Вот-вот, — сказал я, изумляясь тому, как Без легко пошел на мировую.

— Добавляй меня в квест.

— Как? — спросил я.

Маг покачал головой, тяжело вздохнул, в общем, всем своим видом показал, как ему тяжело с таким попутчиком.

— Проще пареной репы. Скажи: добавляю в такое-то задание такого-то игрока.

Я посмотрел на него и сказал:

— Добавляю в задание "Ведьма в доме" игрока, — тут я замешкался, уставившись на его знаки препинания над головой, потом неуверенно добавил: — вот этого игрока.

— Сработало, — проговорил Безымянный удовлетворенно. — Награда: вариативна. Это может быть что-то жирненькой, тем более что это не просто ведьма, а сама Абизу. А вот то, что сложность семь открывает нам широкую и быструю дорогу в шапито.

— Сколько всего уровней сложности? — быстро спросил я.

— Я не знаю, — пожал плечами маг. — Самое сложно задание, которое проходил я, было четвертого уровня.

— А оно было для тебя трудным? — поинтересовался я.

Он убежденно проговорил:

— Абизу победить будет намного сложнее.

— Кстати, жители города ее еще и пытали? Почему у нее нет языка и улыбка от уха до уха? У нее же щеки болтаются как два порванных флага. Да и кожа на ней свисает так, будто ее хватит на двоих.

— Ну, а как ты хотел? — удивился Безымянный. — Ведьма же. Пока светило солнце у нее не было силы, вот они и глумились. Может и нам так же поступить?

— Поглумиться над ней? — произнёс я, прекрасно понимая, о чем он, но желая лишний раз позлить его из-за шутки с щепкой.

Безымянный скорбно глянул на меня, взглядом показывая, что совсем перестал сомневаться в отсутствии у меня мозга, и медленно проговорил:

— Дождемся восхода солнца, тогда у нее силы уйдут, и мы либо убьем ее, либо как-нибудь выберемся отсюда. Ведьма нам уже будет не страшна.

— Ааа, — протянул я, вроде бы только сейчас осознав его замысел, и бросил взгляд на люстру, чувствуя, как комок липкого страха вновь подкатывает к горлу. — Свечи прогорят намного быстрее.

— А никто и не говорил, что будет легко, — философски изрек он.

— Отряд будет нас ждать столько времени?

— Тьфу, — зло плюнул на пол маг, искоса глянул на меня и добавил: — Мы договорились, что если я не вернусь до захода солнца, то значит с нами что-то случилось. Эх, надо было брать больше времени, но Грин уверил меня, что ждать они нас будут, даже если мы улетим в шапито.

— Не всегда самый умный, а? — повеселел я. Побудь в моей шкуре.

Он промолчал. А мне внезапно в голову пришла интересная мысль, которую я озвучил вслух:

— Постой, а у них же сейчас должен быть день. Это мы попали невесть куда, а они-то все еще там.

— Точно, — живо согласился со мной маг, и с толикой одобрения посмотрел на меня. — Иногда и от тебя есть толк. Редко конечно. Очень редко.

— Значит ли это, что когда тут взойдет солнце, там оно зайдет? — произнес я с каменной рожей, сделав вид, что от его то ли похвалы, то ли издевки мне ни холодно, ни жарко.

— Черт его знает. Лучше бы, конечно, убить ведьму раньше.

— Уровень слишком уж у нее велик, — расстроенно проговорил я, кинув на Абизу сердитый взгляд, уже почти привыкнув, что в метре от меня стоит такая хреновина.

— Ну, время чтобы придумать какой-нибудь план у нас еще есть, — задумчиво произнес Безымянный, посмотрев на свечи. — Варианты должны быть даже в таком составе.

— Поганое место эта ваша Мусорка, — буркнул я. — Всё ни как у людей. Квесты хрен пойми какие, интерфейс тоже. Единственный плюс — все вокруг выглядит так, что если я вдруг снова окажусь в реальном мире, то кисло скажу: так себе графика.

Маг бросил на ведьму странный взгляд, затем тихо проговорил:

— Иногда меня посещает мысль, что это не совсем игра.

Я удивленно вскинул брови.

— Как это? Ну, я помню твои рассуждения об индейцах и океане, но все же это игра. Пусть нас сюда затянули непонятные черти, но я еще раз скажу: это игра.

Он изучающе посмотрел на мое лицо, словно прикидывая рассказывать мне какую-то тайну или нет, хмыкнул, приняв решение и заговорил:

— Как тебе Бояр?

Я изумился еще больше.

— Странноватый непись с плешью в цилиндре, но в целом норм.

— А что ты скажешь на то, что он уверен, будто это и есть реальным мир и не существует никакой игры?

— Как это? — не понял я.

— А вот так, — резко бросил мне в лицо маг. — Он рассказывал мне, как рос в этом мире, воевал, любил, страдал. В общем, всё то, что мог бы поведать человек, действительно проживший его годы в каком-нибудь подобном этому реальном мире.

— Это не довод, — отрезал я. — Просто для более глубокого погружения в игре нужны такие неписи.

Безымянный резко ударил кулаком в раскрытую ладонь. Ведьма дернула головой, вперив незрячие глаза в то место, откуда раздался хлопок. Маг, не обращая внимания на ее движение, продолжил гнуть свою линию:

— Здесь крайне трудно отличить неписей от игроков.

— Но это же не повод думать, что это не игра, — проговорил я.

— Я не говорил, что это не игра. Я сказал, что это не совсем игра, — поправил меня он. — Вот как ты пробовал объяснить отсутствие возможности по своему усмотрению распределить очки характеристик?

— Ну, — раздумчиво промычал я. — Вроде как ближе к реальности. Чем пользуешься, то и качается.

Маг бросил на меня проницательней взгляд, и кисло произнес:

— А мы, оказывается, иногда думаем схожим образом.

— А что в этом плохого? — не понял я его мины.

— Много, — ткнул он в меня пальцем.

Если бы не это его движение, то я бы, наверное, еще долго не замечал, что на руке Безымянного, куда он кашлял, остались капельки крови.

— Смотри, — выдохнул я взволнованно, схватив его за руку.

Маг удивленно проговорил:

— Ого.

Он быстро провел ладонь по губам и посмотрел на нее. Ладонь была чистой. Тогда он с силой покашлял в кулак. Теперь на его коже остались капли крови. Сейчас их было заметно больше.

— Что происходит? — требовательно сказал я, схватив его за плечи. — Тут можно заболеть? Твой язык побывал в какой-то местной проститутке? Лучше отойди от меня!

Безымянный отмахнулся от меня и впился взглядом в лицо Абизу.

— Эта сука колдует! — воскликнул он. — Она что-то наслала на меня!

— Надеюсь, это триппер, — не смог сдержать я ехидного комментария.

Я краем глаза видел, что ведьма не отрывает от него своих бельм с тех пор, как он аплодировал, но не придавал этому значения. А за разговором мы вообще не заметили, как она медленно перебирает пальцами, будто плетет паутину.

Маг на миг закрыл глаза, затем резко открыл их, вытаращил на меня и закричал:

— Моя защита не действует! Айван, извини, но я тебя покидаю. Искренне хотел, чтобы мы вместе придумали, как завалить ее, но пока всё откладывается на неопределенный срок. Попробуй выжить.

Вот маг был передо мной, а в следующую секунду кокон лопнул, и Безымянный телепортировавшись оказался на лестнице. Он кинул на ведьму короткий яростный взгляд и побежал в северную часть особняка.

Я превратился в соляной столп, оставшись без защиты мага, даже дышать перестал. Только бы не спровоцировать ведьму. К моему великому счастью, Абизу не заинтересовалась мной, а резво устремилась за магом, словно точно зная, где находится Безымянный.

Складывалось полное ощущение, что за время, которое ведьма простояла возле нас она приобрела пару сотен очков ловкости. Я отметил этот факт и дал себе установку держаться от нее как можно дальше.

Как только Абизу скрылась на втором этаже, я осторожно перешагнул свечи и тихо произнес:

— Ну, в общем-то, не плохой поворот событий. Даже если она заразит меня ведьмовским триппером, то у меня есть яблочко Сирин.

Глава 13

Я хотел продолжить диктовать, но Люцифер остановил меня решительным взмахом лапы.

— Подожди, надо подумать.

— Как скажешь, — буркнул я, недовольный его бесцеремонностью.

Он, устремив остекленевший взгляд на луну, просидел неподвижно, наверное, минут десять, затем уверенно выдал:

— Нет, так нельзя. Нужно уже написать, как ты из Пангеи Ультима попал на Мусорку.

— А я ведь и не знаю, — грустно сказал я. — Провал случился. Следующее воспоминание, что пришло ко мне после шалаша Гронлана, было уже о том, как я появился с Гринбоем на Мусорке возле погоста.

— Совсем ничего не помнишь? — изумился он. — Ты же еще успел в Пангеи Ультима кучу уровней заработать, а это ведь тоже совсем не короткий отрезок времени.

— Ну, брат Лехи мне как-то вкратце рассказал, — помялся я.

— Излагай, — потребовал Люцифер.

— В общем, он нашел меня возле этого шалаша, ну, мы поговорили и он повел меня фармить каких-то кроликов, не тех, что напали на нас с Безом, а обычных пушистиков, — я замолчал, собираясь с мыслями. — Потом я вступил в его клан. Они начали меня паровозить, помогать качаться — и так день за днем. Дальше, дальше...

— Ну, — поторопил меня Люцифер. По выражению его глаз, мне казалось, что он сейчас ждет, как я вывалю на него очередную дымящуюся груду не совсем законных мероприятий, но это было не так — я действительно собирался с мыслями. Я ведь будто заново все это проживал. Хорошо хоть Люцифер как истинный писатель не порицает меня за некоторые действия, не отвечающие морали общества. Особенно я был ему благодарен за то, что он даже усом не повел, когда услышал о том, что я украл деньги мафии.

Глаза Люцифера стали еще более подгоняющими и любопытными. Я, наконец, привел мысли в порядок и заговорил:

— Мы в очередной раз фармили мобов — волков. Потом было объявление о том, что локация закрывается на технически работы и всем надо ее покинуть, иначе мы погибнем, и улетим на последнюю точку возрождения, где привязывались, а шмот сможем забрать, только после того, как локу снова откроют, — я вновь остановился, переводя дух, чувствуя на себя пронзительный, прожигающий насквозь взгляд. — Ну, мы решили еще немного пофармить, а затем уйти порталом. Потом короче что-то пошло не так, лока закрылась раньше времени, темнота и вот мы оказались в шапито. Зэ Энд.

— У меня чуть кровь из ушей не брызнула от того как ты излагаешь, — недовольно проворчал Люцифер. — Лучше в твоих мемуарах пропустим эту часть. Пусть все остается как есть.

— Как скажешь, — согласился я, хотя видел, что Люцифер уже все решил. Мои мемуары превращаются в его книгу, написанную на основе реальных событий.

— Так, что там у нас дальше?

— Особняк Абизу, — напомнил я и принялся диктовать.

* * *

Гадский пол постоянно скрипел под ногами. Он замолкал только после того, как я начинал двигаться, будто древняя старушка. Я боялся выдать себе любым звуком, так что подобный темп передвижения был мне буквально навязан собственным страхом. Я даже дополнительно перешел в режим "стелс" — все равно ведь еле передвигаю ноги. Активировав умение, почувствовал себя чуть более уверенно.

Идти я решил в противоположную от Беза и ведьмы сторону дома. Дверь возле пианино, оказалась не запертой. Открылась она на удивление тихо. Я вжал голову в плечи и быстро проскочил в комнату, уже поняв, что там никого нет. Дверь прикрыл за собой. Теперь она скрипнула. "Стелс" в виду вроде бы безопасности места убрал во избежание потери остатков ярости.

Я оказался в уютной гостиной. Возле дальней стены стоял широкий диван с разбросанными на нем милыми подушками: возле него был журнальный столик и круглый пуфик. В стене напротив дивана чернел зев камина. В углу комнаты стояли самые обычные часы с маятником. Они мерно тикали под бой дождевых капель по оконному стеклу.

В комнате, было еще две двери, кроме той в которую я вошел: одна вела в дальнюю часть дома, а другая — в центральную. Решив и дальше придерживаться тактики — держаться от Беза и ведьмы подальше — я пошел к двери, ведущий в южную часть дома.

Мои шаги приглушал толстый ковер с длинным ворсом, в котором утопали подошвы ботфортов по самые щиколотки. Сверкнула молния, озарив гостиную мертвым голубоватым светом. Что-то привлекло взгляд. Я резко остановился. Показалось или полосатые обои действительно чуть-чуть вспухают? Нет, точно. Они правильным квадратом немного отстают от стены.

Любопытство великая вещь: из головы не шла мысль, что ведьма может уже кокнуть мага и приняться за меня, а может и еще по какой-то причине она вдруг окажется здесь, и мне следовало бы поторапливаться, но я, облизнув пересохшие губы, направился к заинтересовавшим меня обоям.

Я быстро пересек комнату, выбивая ногами клубы пыли из ковра. Оказавшись возле стены, кончиком шпаги поддел обои и оторвал изрядный кусок. Под ним оказалась стальная дверца. Размерами она была примерно двадцать на двадцать сантиметров. В дверце имелась крохотная замочная скважина.

Ого, я нашел тайник! Приятно, приятно. Сработало, значит, умение "поиск тайников". Ух ты, так оно еще и поднялось на уровень. Теперь четвертого левела. Не самый большой повод для радости, но в сложившихся обстоятельствах каждая мелочь может помочь.

Я скинул со спины трофейные мечи, затем заплечный мешок и принялся в нем рыться. Найдя отмычки, тряхнул руками и приступил к вскрытию замка. Я подозреваю, что и в реальной жизни этим баловался: мои руки как-то очень привычно двигались, будто для них это было весьма знакомое дело. А ведь в подобных фокусах очень важно именно научиться контролировать свои руки, результат во многом зависит от их ловкости. Помимо этого, еще требуется тонкий слух, способный распознавать малейшие щелчки механизма. И, конечно же, воображение: для того, чтобы четко представлять начинку замка.

После первого же захода, я понял, что мне попался замок никак не ниже моего уровня умения. Это лишь добавило интереса игре. Сломалась первая отмычка. Я разочарованно сплюнул на пол. Вторая отмычка предательски треснула и двумя кусочками упала в ворс ковра. Сколько они вообще стоят? А если за дверцей ничего нет? Не, там точно что-то есть, не может быть иначе. После третьей отмычки, я уже был готов просто отбить цену использованных отмычек. Когда четвертая рванула в бой и хорошенько пошарила в замке, она тоже приказала долго жить.

— Тьфу ты, гадство, — зло пробурчал я и устало сел на ковер, прислонившись спиной к стене.

Похоже, что мне не суждено вскрыть этот тайник. Ну, еще бы, умение "взлом замков" у меня всего лишь второго уровня. Я даже не вижу, какого левела этот механизм.

В голову пришла банальная мысль использовать "свиток неуча": два уровня добавит. Но тратить такую вкусняшку на подобном уровне это верх идиотизм. Что там может быть такого в тайнике? Ну, ведь сто процентов не окупится. С другой стороны, квест редкий, может, что-нибудь и обломится. Локация тоже достойная. Да и тайник может скрывать нечто, что поможет мне завалить Абизу. Еще и азарт разыгрался в крови: он просто требует разобраться с этим замком. Решено — использую.

Я вытащил "свиток неуча" из мешка и сломал печать, думая об умении "взлом замков". Пергамент рассыпался в моих руках и оранжевыми искрами упал на ковер. Я испугался, что он загорится, но все обошлось: искры быстро потухли, едва соприкоснувшись с ворсом.

Полез проверять умения. Как и было написано в свитке, "взлом замков" поднялся на два уровня, теперь четвертый. Я тут же схватил отмычку и продолжил мучать тайник. Я теперь видел, что замок шестого уровня. На два выше моего мастерства, но раз я вижу уровень, то вероятнее всего потом и кровью смогу открыть его. Так и произошло. Я весь вспотел и чуть ли не в кровь стер пальцы, при этом ломая одну за другой отмычки, пока в замке что-то отчетливо ни щелкнуло.

Сердце наполнилось ликованием. Я быстро рванул дверцу тайника — это оказался просто железный ящик, вмурованный в стену. В нем я обнаружил изящный кремневый пистолет, маленький шомпол, мешочек с порохом, дюжину свинцовых пуль и десяток золотых монет с квадратным отверстием в центре каждой.

Я изумленно повертел в руках пистолет, вглядываясь в него. Мусорка услужливо предоставила мне информацию:

"Ревун" — тип оружия: огнестрельное, одноручное. Редкость: необычное. Урон: 250-350; прочность: 67 100; вес: 0,7 кг. Классовое ограничение: отсутствует.

Резная рукоятка из красного дерева с лиственным орнаментом удобно легла в руку. Всё та же тема листьев продолжилась по гладкому стволу. В длину "Ревун" был сантиметров тридцать.

В огнестрельном оружии я не специалист, так что калибр определил где-то в районе шестнадцати миллиметров, если такие калибры вообще существуют.

Откуда-то в голове начали всплывать знания о том, как вообще обращаться с подобным огнестрелом. Владел ли я раньше этой информацией или это виртуал начал меня ей накачивать? Тут возможен, как и первый вариант, так и второй, а может и сразу оба.

Так, сначала надо поставить курок на предохранительный взвод, затем открыть крышку полки, если нужно, прочистить затравочное отверстие, сейчас вроде не нужно, потом насыпать на полку небольшую порцию пороха.

Я раскрыл за веревочки горловину мешочка и схватил щепотку пороха, кинул ее на полку, закрыл крышку и поставил курок на боевой взвод.

Все выше перечисленные манипуляции с пистолетом заняли у меня секунд тридцать. Я точно знал, что это плохой результат — нужны тренировки. Ну, причины такой медлительности понятны, оружие для меня новое, вот и мягко говоря, не ас.

Ужасно хотелось протестировать пистолет, но я сунул его за пояс, прекрасно осознавая какой будет звук от выстрела подобного оружия — внимание привлекать мне крайне не желательно. Мешочки с пулями и порохом, подумав, подвесил к поясу, а шомпол засунул за голенище правого ботфорта. С приобретением пистолета, я почувствовал себя лихим и опасным мушкетером.

Золотые монеты ссыпал в заплечный мешок и закинул его на спину. Хотел и мечи отправить на горб, но потом подумал: а зачем они мне вообще нужны? Сколько мы за них выручим? Пару золотых? Я решительно бросил мечи на диван. Только что десяток блестящих желтых кругляшей захапал, так что на хрен мечи.

Подкрутил воображаемый ус и окинул комнату внимательным взглядом. Тайников вроде бы больше нигде нет. Пора бы уже и двигаться дальше.

Грянул гром: он и раньше громыхал, но этот раскат был такой сильный, что аж стекла зазвенели, а я чуть заикой не стал. Может быть, как раз он и был той причиной, из-за которой мне на самом краю слышимости почудился радостный детский смех. Тряхнул головой. Смех не повторился. Хрен знает, может и правда показалось.

Я двинулся к выбранной ранее двери. Опять пропылил по ковру и остановился возле нее. Действовать решил по старой схеме: врубил "стелс", повернул ручку и толкнул дверь. Короткий коридор упирался в еще одну дверь. На полу была красная ковровая дорожка. Она уже изрядно подмокла из-за того, что на нее падали косые струи дождя из открытых окон, забранных крепкими решетками — не могло быть и речи о том, чтобы как-то оторвать решетки и выбраться через окно.

Невесомые почти прозрачные занавески лениво трепетали на ветру. Возле внутренней стены, на постаментах стояли бюсты, изображающие головы людей. Как только я переступил порог, бюсты повернулись в мою сторону. Их глаза зажглись красным огнем. Я выхватил пистолет и направил дуло на ближайшую голову. Прошла секунда, еще одна, ничего не происходило. Я сделал осторожный шаг. Бюсты чуть повернулись, определенно держа меня в перекрестье своих взглядов. Раз уж они меня все равно видят, отключу-ка я "стелс". Бюсты никак не отреагировали на это. Просто тупо смотрят, да и всё. Меня это устраивает. Не нападают — хорошо.

Опять грянул сильный раскат грома. На краткий миг возле противоположной двери появился образ босоногой маленькой девочки в грязном белом сарафане. В воздухе будто бы снова раздался детский смех.

Видение исчезло так же внезапно, как и появилось, я даже пистолет не успел направить на девочку. Проглотив вставший в горле комок, я тихо прошептал:

— Тяжёлая артиллерия в ход пошла.

Двинулся вперед, нервно ежась под угрюмыми, изучающими взглядами бюстов. Под ногами чавкала пропитавшаяся водой ковровая дорожка.

До самой двери ожидал нападения, готовясь встретить пулей в лоб откуда-нибудь появившуюся девочку или еще какую-нибудь хрень. Благо ничего подобного не произошло. Вытер тыльной стороной руки, выступившие на лбу бисеринки пота, перешел в "стелс", открыл дверь и нерешительно замер. В маленькой комнате, за круглым столом, в инвалидном кресле с колесиками, сидела невероятной древность старуха. Она склонила голову над гадальными картами и, казалось, уже давно покинула этот бренный мир, только легкое движение, вздымаемых дыханием, драных пуховых платков, похожих на толстую лохматую паутину, в которые она была закутана, выдавало то, что жизнь еще теплится в ней.

Над головой старухи висело имя "Старая гадалка Джейн", рядом уровень — 61-ый. Меня это обрадовало. Ну, вряд ли в бою она доставит мне проблем. Между тем, я все равно наставил на нее пистолет и вошел в комнату, закрыв дверь.

Несмотря на то, что петли опять немилосердно взвыли, гадалка головы не подняла. Ее костлявые руки в пигментных пятнах, как лежали на гладкой поверхности стола, так и лежат. Черты лица не рассмотреть — их закрывали сальные седые волосы, жидкими прядями свисающие над картами.

Я сделал шаг и присел, пытаясь рассмотреть ее физиономию: мне это удалось. Лицо старухи избороздили тысячи глубоких морщин: в голову пришло избитое сравнение с печеным яблоком или корой дерева. Я содрогнулся, разглядев, что ее верхние веки пришиты черными нитками к нижним. Между ними была полоска желтого гноя. Я ощутил, как мой желудок пытается исторгнуть свое содержимое. Решимости ему добавлял острый, клювоподобный нос ведьмы, нависающий над бесцветными губами, из которого свисала зеленая жижа.

Боже мой, как же она отвратительна. А вон еще среди остатков волос ползают какие-то крохотные насекомые. Ну, нельзя же создавать таких персонажей. Я глубоко вздохнул, набираясь решимости проскользнуть мимо нее. Это все не настоящее. Чего это я так рефлексирую? Ну и шут бы с ней. Двинулись Айван, двинулись. Надо идти дальше. Я и так много времени потратил в гостиной с тайником, а мне ведь надо как-то выбраться отсюда.

Комната была угловой: вторая дверь вела в сторону, пойдя туда, я буду обходить дом по кругу. Выбора, в общем-то, не было, не назад же идти? Я решительно пошёл туда, не спуская дула пистолета с головы гадалки.

Идти пришлось мимо края стола и пустого стула с высокой спинкой. Как только я оказался на линии: гадалка-стол-стул, последний оказался засадным. Он взмыл над полом и понесся на меня. Я растерялся так, как, наверное, никогда в своей жизни. Вот ко многому я уже готов, но оказалось не к этому.

Я стоял в пол-оборота, когда стул сбил меня. Пятая точка тут же оказалась на неудобном сиденье. Предмет мебели, не замечая моего веса, поволок мою тушку к столу. Через миг я оказался обалдело сидящим на стуле, в упор придвинутом к столу. Я рьяно затрепыхался как рыбина, попавшая в сеть, но не мог покинуть гадский стул, намертво застряв между ним и столом.

Во время ДТП с участием меня и стула пистолет выпал из руки и теперь сиротливо лежал на полу. Оставалась шпага. Я попытался вытащить ее через подлокотник, но не тут-то была, Джейн вскинула голову и крепко схватила мои ладони своими. Руки в мгновение ока будто парализовало, я совсем перестал их чувствовать.

Я заорал, брызжа слюной и глядя в ужасное лицо старухи:

— Мать твою, мать твою, мать твою!

Зашитые глаза гадалки уставились в районе моего носа. Беззубый рот прошамкал:

— Не часто у меня бывают гости.

Отчего-то ее слова меня немного успокоили, как и осознание того, что это все не настоящее. В горле вдруг запершило. Я натужно закашлял и нервно проговорил:

— А я такой, люблю, знаете ли, зайти в гости на бокальчик виски.

Она запрокинула голову и визгливо засмеялась. Стекла задрожали, вот-вот готовясь рассыпаться на тысячи осколков.

Я скривился от омерзения, увидев, что нутро ее рта было черным, словно покрытым нефтью, а язык похож на давно сгнивший кусок мяса.

Ведьма резко прекратила смеяться и проговорила, обдав меня вонью изо рта:

— Виски?

— А почему нет? — ответил я вопросом на вопрос, морща нос. Складывалось полное ощущение, что у нее во рту что-то сдохло и начало разлагаться.

Со скрипом, самостоятельно выдвинулся ящичек старинного комода, лак которого изрядно потрескался от времени, и оттуда вылетела пузатая бутылка из зеленого стекла и два железных фужера.

Один фужер пристолился возле меня, а другой около старухи. Летающая бутылка сперва плеснула нам темной жидкости, а потом вышколено встала на столе между мной и гадалкой.

— Сервис, однако, — изумленно проговорил я, почти подавив страх. — А как же мне пить, если вы благородная леди, держите мои руки?

Фужер взлетел над столом и замер напротив моих губ. Вряд ли у меня есть возможность отказаться. Я немного запрокинул голову и открыл рот. Умная посуда, явно японская, залила туда ободравшее горло спиртное.

— Очуметь, — выдохнул я, чувствуя себя огнедышащим драконом. — Сколько же там градусов? Вы ее, случаем, не у дубовиков контрабандой берете?

Гадалка проигнорировала мой вопрос. Она наклонила голову, придвинувшись ко мне и вкрадчиво произнесла:

— Не желает ли добрый молодец узнать будущее?

Отчего-то меня подмывало согласиться. Вот вызывает она у меня доверие и всё тут. Не может она обмануть или еще как-то навредить. Да и не так уж она и воняет. С чего это я взял, что ее лицо ужасно? Милая, в принципе, бабуля.

— Отчего бы и нет, — проговорил я расслабленно.

Гадалка вновь рассмеялась: совсем даже не визгливо. Колода сама собой начала тасоваться, а потом карты одна за другой стали ложиться на стол.

Джейн, обволакивающим голосом, начала говорить:

— Ждет тебя впереди сокровища дивные, найдешь ты их в...

Я возбужденно приоткрыл рот, навострил уши, и даже подался к старухе ближе, чтобы не пропустит ни единого ее слова. Скажи где! Скажи где! Не томи!

Неожиданно проскрипела дверь, и на пороге, держа в руке фонарь, возник серый как несвежий покойник Безымянный. Его покрытое гнойными язвочками лицо приняло изумленное выражение. Он быстро вскинул посох и запустил в гадалку молнию. Магия Безымянного врезалась в голову Джейн. Ваншот в чистом виде, как сказал бы Гринбой. Голова гадалки улетела в угол комнаты и уставилась зашитыми глазами в пятно бурой плесени на потолке. Руки почившей ведьмы разжались, освобождая меня из цепкого плена. Из лишившегося головы тела толчками принялась выплескиваться густая кровь, брызги которой залили мне лицо и грудь.

— Не стоит благодарностей, — устало проговорил маг.

— Да ты охренел?! — возмущенно воскликнул я, вскакивая из-за стола и вытирая рукой кровь с физиономии. — Карты ей сейчас поведали мое будущее, и она хотела рассказать, где спрятаны сокровища!

— И ты повелся? — саркастически улыбнулся Безымянный. — Она же шарлатанка!

— Откуда ты знаешь?! — бушевал я, зло пнув засадный стул: он безвольно опрокинулся на бок. — Она видит будущее!

— Ну, она бы тогда увидела свою смерть, — безапелляционным тоном изрек маг.

Я задумчиво застыл, посмотрел на тело гадалки, на ее голову, колоду и проговорил:

— Хм, карты ей видимо не все говорили.

В коридоре с бюстами раздался какой-то шум. Безымянный, раздосадовано плюнув, выпалил:

— Догнала. Валим отсюда!

Я поднял с пола пистолем и мы, не сговариваясь, метнулись к двери.

— Где такой наган достал? — на бегу спросил маг.

— Недалеко, — расплывчато ответил я.

— Ааа, — протянул он недовольный моей скрытностью.

Следующая комната была очень похожа на гостиную, где я уже побывал. Такое же количество дверей, похожая мебель, был, еще, правда, большой платяной шкаф, который маг начал толкать к двери.

— Помоги мне, — проговорил он, натужно кряхтя.

Вдвоем мы быстро прислонили предмет мебели к двери. Очень вовремя, потому что та начала сотрясаться от посыпавшихся на нее с той стороны ударов.

Что-то больше похожее на бульканье трясины, нежели на человеческий голос, трагически выдало из-за двери:

— Моя дочь, моя дочь.

Мы с магом, подпирая спинами шкаф, одновременно удивленно переглянулись. Безымянный потер тонкими пальцами подбородок и задумчиво проговорил:

— Умнеет прямо на глазах. Раньше она не разговаривала. Скоро тебя перегонит в развитии.

— Да и сильнее тоже становится. Тебя уже перегнала. А теперь она еще злее. Слышал ее? Та старуха, оказывается ее дочь.

— До чего же ты всё-таки опустился, — печально глядя на меня сказал маг, скрывая глумливую ухмылку, но, не сумев, утихомирить скачущих в глазах бесенят. — Хотя, в теории план хорош.

— Что-то я не понял тебя, — сумрачно проговорил я, ожидая очередной шуточки.

— Породниться с Абизу, путем охмурения ее дочери, — осклабился он, тихо заржав.

— Тьфу на тебя. Придумал же такое. Да ни за что на свете!

Шкаф содрогнулся от очередного удара чуть сильнее, чем раньше. Безымянный беспокойно отреагировал на это:

— Видимо она, черпает силу из меня. Я становлюсь слабее с каждой минутой. Порча, которую она наслала на меня, прогрессирует: в связи с этим печальным событием, давай сюда все свои склянки на ХП.

Мне искренне не хотелось этого делать, но я понимал, что как только двинет кони маг, то ведьма тут же возьмётся за меня любимого.

Я скинул мешок с плеч, встал на одно колено и принялся в нем копаться. Безымянный быстро снял свой мешок и начал наблюдать как я кладу в него склянки.

— Десять, — недовольно поджав губы, сказал он.

— Больше нет.

— На ману? — с вопросительной интонацией проговорил маг.

— Нет их у меня. Зачем они мне?

— И то верно, — произнес Безымянный. Его лицо стало еще более недовольным. — Надо будет найти тебе учителя, который научит магичить.

— А так можно? — изумился я.

— Ага, — быстро ответил он, немного отлетев от шкафа. Этот удар ведьмы был особенно силен, аж одна из дверей шкафа открылась. — Только заклинания будут слабее и жрать гораздо больше маны, чем у классов, которым на роду написано пользоваться магической силой.

— Но как же так? У меня ведь даже полоски маны нет.

— Появится, как только такой учитель передаст тебе знания.

— Это ж какие перспективы открываются, — задумчиво проговорил я.

Безымянный вдруг заломил одну бровь и недовольный голосом спросил:

— Где мечи?

Его вопрос прервал полет моих мыслей, унесших меня в то будущее, в котором я одной рукой поливаю врагов пламенем, а другой протыкаю их шпагой.

— Выкинул, — беззаботно ответил я. — Готов золотом оплатить их стоимость.

— Со старухи денжата взял, альфонс хренов?

— А твои-то где мечи, шутник хренов?

— Мне и так хреново.

— А я прям цвету и пахну, как хрен. Ты не находишь, что слишком много хрена вокруг?

— Ладно, — решительно сказал маг, рубанув ребром ладони воздух. — Я пока от нее бегал кое-что придумал.

— Что же? Говори быстрее.

— Опаздываешь куда-то? Ладно, не метай мне тут молнии глазами. Ведьма ведь боится огня, верно? — сказал он. Я кивнул. — Значит, нам надо ее сжечь. Я практически уверен, что она получит колоссальный урон от огня. Жаль, конечно, что я не пиромант.

— Гениально, — саркастически изрек я. — Где тут лежат пирожки?

— А ты не скалься, не скалься.

— И как мы это сделаем? — спросил я с насмешкой, плотнее прижавшись спиной к начавшему еще больше шататься шкафу. — Как ты себе это представляешь? Пройдемте мадам на костер? Осторожнее, осторожнее не разбросайте дрова. Так ты задумал ее сжечь?

— Это уже твоя задача, — огорошил он меня. — Я ее отвлекаю, а ты ищи что-нибудь легковоспламеняющееся.

Сначала я не хотел даже размышлять над идеей мага — не приняв ее всерьез, а затем, усиленно хмуря брови, произнес:

— Знаешь, а ведь может и получиться. Бензина в этой локации точно нет, а вот какое-нибудь лампадное масло вполне может быть.

— Молодец, — похвалил меня маг, сверкнув глазами.

— Вот только где его взять? — задался я вопросом.

Теперь уже он задумался, затем уверенно проговорил:

— В подвале. Где же еще его хранить?

— А где дверь в подвал?

Безымянный, дернув уголком рта, ехидно произнес:

— Пока вы с матушкой, твоей безголовой невесты, мило друг другу улыбались, я успел заметить за дверью, из-за которой она вышла, что потолок там идет наклонно вниз, следовательно, там лестница, ведущая ниже уровня дома.

— Ты хочешь, чтобы я проник в логово этой твари? — воскликнул я, маленько струхнув. Да чего там маленько, по-моему, даже воздух испортился.

— Да не ссы ты! — бросил мне в лицо маг раздраженно, так, что даже капелька его слюны попала мне на щеку.

— Тише, тише со своими трипперными слюнями! — яростно сказал я, панически стирая слюну мага.

Безымянный сбавил обороты, вытер рукой рот и быстро проговорил:

— Я буду с ней бегать по второму этажу. В подвал она не спустится.

— А вдруг там уже кто-то есть?

— Да нет там никого. Все уже включились в игру. Я весь дом уже оббежал. Нет тут больше ни черта.

— Ага! Как же, нет! А гадалка? — напомнил я ему о Джейн. — Ее ведь тоже по твоим словам не должно быть. Если бы я не побежал в эту сторону, то никогда бы и не узнал о ее существовании. Включились в игру, — передразнил я его.

— Ничего страшного, если там вдруг окажется моб шестидесятого уровня. Даже странно, что она была такого низкого уровня. Какая-то логика в этом должна быть, но я пока ее не улавливаю.

— А если там кто-то выше моего левела?! — не унимался я.

— Прекрати верещать! Ты самурай или где?

Я не стал поправлять Безымянного, что самураи это, вообще-то, японцы, а я, как бы, кореец. Просто сердито посмотрел в глаза мага. Его холодный взгляд отрезвил меня больше, чем слова. Действительно, чего это я? Надо будет, завалю какого-нибудь гипотетического моба в подвале, кто бы там ни был. Сирин же уделал.

Я угрюмо буркнул:

— Что мне дальше делать, если найду масло?

— Вот это уже слова мужчины, воина, — подбодрил меня Безымянный. — Там, на втором этаже, есть библиотека, она сразу направо за лестницей. Книги, прости Господи, порвешь, листы разбросаешь, масло разольешь и подашь мне сигнал, я ее туда приведу.

Внезапно позади нас раздалось какое-то отчетливое шипение. Мы синхронно повернули головы на звук. На задней стенке шкафа расползалась какая-то черная гниль.

— Она определенно умнеет, — повторил маг.

— Как подать сигнал? — быстро спросил я, видя, как гниль уже проела дырку: пока еще размером с дверной глазок, но она быстро расширялась.

— На пианино сыграешь, — поспешно ответил он. — Я услышу.

— Тогда... — я осекся, собираясь с мыслями. — Надо два сигнала: первый, когда найду масло, чтобы ты с ведьмой на первый этаж спустились, а второй, уже, когда западня будет готова.

— Отличная идея. Только нам надо поторапливаться, — произнес Безымянный и почему-то пристально посмотрел на мою руку. Я бросил на нее взгляд и приглушенно охнул. Рука была покрыта красными пятнами, которые вздувались прямо на глазах.

В голове прошелестел бесцветный голос, который я уже слышал: На вас наложено проклятие "Гниение"! Вы теряете по 10 единиц здоровья каждую секунду.

— Видимо, она уже настолько сильна, что решила заняться сразу двумя, — прокомментировал пятна маг и тут же опередил открывающего рот меня, предугадав мои слова: — Да не мои это трипперные слюни! Это она тебя прокляла, а не я заразил! Уймись ты! Делаем сейчас так: я бегу в ту дверь, а ты в эту. За кем она не погонится, тому и готовить ловушку. Понял?

Я не слушал его, банально запаниковав. У меня мелькнула мысль тут же скушать яблочко Сирин, но спешить не стоило. Съем его только тогда когда совсем уже кровью блевать буду. Если учесть мою регенерацию и количество здоровья, то жить мне еще оставалось почти семь минут. Главное, не паниковать. Я хотел было забрать несколько склянок на здоровье у мага, но не стал этого делать — ему они нужнее, его ХП убывало значительно быстрее, чем у меня. Видимо, его проклятие намного сильнее, чем мое.

— Что ты сейчас сказал? Что я должен делать? — произнес я, вроде бы справившись с приступом паники.

— Я бегу в ту дверь, а ты в эту. За кем она не погонится, тому и готовить ловушку. Понял? — медленно проговорил маг, чтобы до меня лучше дошло.

Я кивнул головой, со страхом наблюдая, как сквозь дыру в шкафу уже можно было разглядеть рожу Абизу. Полоска жизни над ее головой показывала процентов девяносто.

Безымянный проследил направление моего взгляда и задорно произнес:

— Я красавчик?

— Хотелось бы больше.

— Будет больше, — уверено сказал он. — А пока рванули кто куда.

Глава 14

Я выбежал из комнаты и, не закрывая полностью дверь, сквозь образовавшуюся щель, затаив дыхание, смотрел, как ведьма пролезла в дыру, проделанную гнилью в шкафу, и оказалась в комнате. Хоть бы не за мной, хоть бы не за мной. Абизу, не раздумывая ни секунды, рванула в ту дверь, за которой скрылся Безымянный. Фух, пронесло.

Я проскользнул обратно в комнату и подбежал к дыре в шкафу. Только я хотел нырнуть в нее, как одна из дверей за моей спиной с грохотом отворилась. Я испуганно обернулся, ощущая биение сердца в пятке. Мы с магом встретились взглядами. Он пожал плечами и раздраженно выдохнул:

— Тупик.

Затем Безымянный телепортировался к той двери, за которой я следил за появлением ведьмы в комнате, открыл ее и побежал. Мне хватило сообразительности и скорости, чтобы мгновенно перейти в "стелс". Абизу словно ураган пронеслась по комнате преследуя Безымянного.

Я снова облегченно выдохнул, отключил "стелс" и пролез в дыру. Тело гадалки уже не фонтанировало кровью. Красная жижа залила весь стол, часть пола и стулья, и успела подернуться коркой.

Несмотря на то, что Джейн специфическая непись, она была бы полезной с такой-то специализацией как гадалка. Мне бы чуть больше времени, и она могла бы что-нибудь поведать интересное. Хотя... а если бы она квест на меня повесила? Не, правильно, что Безымянный ее завалил, хватит уже этих квестов.

Окинув комнату внимательным взглядом, затем немного подумав, я решил задержаться. Много времени поиск ценностей не займет. Здесь кроме стола, стульев и комода больше ничего не было: последний тут только и можно было распотрошить.

Ящички комода даже не были закрыты, хотя и имели махонькие замочные скважины. Я быстро прошерстил его нутро, разочарованно морщась. Какие-то платки, тарелки, фужеры — ничего существенного. Я бы так, наверное, и пожелал комоду поскорее рассыпаться, но вдруг обратил внимание, что один из ящичков, чуть менее глубокий, чем остальные. Простучав его на предмет пустот, обрадованно потер ладони. Не мудрствуя лукаво, вытащил ящичек из комода и ударил его об пол, надеясь, что там не спрятано, что-то могущее разбиться от такого удара. Ящик естественно развалился и из потайного отсека что-то выкатилось. Я тут же схватил вещицу. Это оказался перстень-печатка из какого-то черного сплава, похожего на чугун. Я приблизил находку к глазам и разглядел выгравированное изображение Адамовой головы, то бишь, черепа и костей, а потом в мозг хлынуло описание:

"Перстень-печатка Джейн" — редкость: редкое; прочность: 130/130; интеллект:+50; дух: +50; внешний вид: +10; вес: 0,1 кг.

Возможные эффекты: обнаружение яда, обнаружение магических ловушек.

Здоровская вещь. Определённо пригодится в хозяйстве. Я тут же надел перстень на мизинец левой руки. Мимолетно полюбовался, как он сидит, и предпринял попытку урвать еще что-нибудь.

Комод уже осмотрен, так что оставалось только тело самой хозяйки. Было противно, а потом и обидно — труп Джейн оказался совершенно лишен лута. Не платки же мне ее брать? Тогда я с горя решил прихватить с собой ее гадальные карты и початую бутылку спиртного.

Карты были не из бумаги или из чего их там делают, а из чего-то похожего на грубую кожу, которая с трудом гнулась. Рубашка карт была полностью черной, а лицевая часть вручную нарисовано темперой, лежащей на тонком слое левкаса, покрытого сусальным золотом. Колода была уже старой, так что многие лица были ощутимо истерты, но достоинство карт все еще отчетливо читалось. Всего их было семьдесят восемь. Мусорка подкинула мне информацию о них:

"Окровавленные старинные гадальные карты Джейн" — редкость: редкие; прочность: 15/30; вес: 0,1 кг.

Возможные эффекты: предсказание будущего, взгляд в прошлое.

Ограничения: только подкласс "ведьма-гадалка".

Продам потом кому-нибудь или задарю. Вещь так-то должна быть ценной, хоть и заляпана кровью. Может даже так лучше будет. Черт их ведьм знает.

Принялся разглядывать бутылку и получил ее подноготную:

"Ведьмовское пойло" — редкость: необычное; прочность: 10/10; вес: 0,5 кг.

Возможные эффекты: внешний вид окружающих разумных +100, доверие к окружающим разумным +100.

Так вот почему она мне стала казаться более привлекательной и заслуживающей доверия. Уж не снасильничать ли меня подлая старуха хотела? Напоить, а потом как отжарить. Я содрогнулся от одной только мысли, что такое могло произойти. С омерзением глянул на ее голову, сложил лут в мешок и, хлопнув дверь, вышел в коридор с бюстами. Они тут же принялись сверлить меня красными глазенками. Я уже без страха прошёл мимо них, притормозив только возле двери. Под потолком, в углу коридора, висела паутина с жирным таким черным волосатым пауком, размером с мой кулак. Он боязливо вжимался в самый угол. Его явно пугало, что ветер треплет его паутину, но между тем его облик пугал меня самого. С детства боюсь пауков, тем более таких. А я ведь стоял практически под его паутиной, когда впервые попал в этот коридор. Вот было бы смеха, если бы он прыгнул мне на голову и я обосрался.

Засевший в паутине паук являлся не фоном, а вполне себе нормальным мобом пятого уровня. Сам он не проявлял ко мне никакой агрессии. Сказывалась, наверное, существенная разница в уровнях.

Бочком-бочком, нацелив на паука ствол пистолета, я проскочил в дверь. Пройдя гостиную с тайником, оказался в комнате с пианино. Свечи люстры еще не прогорели. Они, всё так же образуя круг, разгоняли темноту комнаты, создавая моим глазам дополнительные проблемы: мне либо мрак, либо свет, полутонов не надобно.

Внутренне собравшись, я двинулся к открытой двери, откуда не так давно вышла Абизу. Там и правда оказалась лестница, ведущая вниз. Я включил "стелс" и начал спускаться по ней, выставив вперед левую руку с пистолетом, а в правой держа шпагу.

Перстень-печатка добавила мне пятьдесят очков к духу, что давало еще пятьсот ярости — это позволяло мне находиться в "стелсе" вместе с моими характеристиками восемьдесят четыре секунды. Хотя ступени скрипели так, что "стелс" в, общем-то, мог скрыть меня, только в том случает, если внизу окажется какой-нибудь изрядно глуховатый моб.

Спускаться пришлось совсем не глубоко — как в обычный подвал какого-нибудь загородного особняка. В конце лестница упиралась в массивную дубовую дверь с железным кольцом в качестве ручки. Сейчас дверь была наполовину открыта. Из подвала явно тянуло плесенью и вековой сыростью.

Затаив дыхание, я проник внутрь, сразу же оказавшись в воде гораздо выше щиколотки, но ниже колена. Подвал не хило так подтопило. Кругом были какие-то давно прогнившие бочки, ржавые железки, в некоторых из которых еще можно было распознать садовые инструменты и остатки почерневших расползшихся мешков, поросших бледными светящимися в темноте грибами.

Стены подвала были покрыты буро-зелёным мхом, и буквально сочились влагой. Того и гляди здесь все рухнет. Весьма опасное место, но я его не покину, пока не проверю вон те вполне себе целые керамические амфоры у дальней стены.

"Стелс" я сбросил, как только понял, что врагов, кроме трухлявого потолка и шатких стен, у меня здесь нет. Двинулся к амфорам, шлепая ботфортами по воде, и радуясь высоте голенищ, которые не позволяли воде проникать внутрь и замочить мне ножки.

По пути подсчитал количество амфор: их было три десятка. Горлышки сосудов торчали из воды. Я очень наделся, что среди них есть хотя бы парочка с каким-нибудь воспламеняющимся веществом.

Неожиданно на куче, когда-то бывшей мешками, сверкнули желтые глаза. Я тут же застыл и нацелил туда пистолет. Там откуда-то взялся здоровенный кошак. Его черная шерсть имела множество проплешин, обнажая серую кожу. Глаза нездорово блестели. Одно ухо было разорванно.

— Кис, кис, кис, — засюсюкал я, протягивая к нему руку, чтобы погладить.

Видимо бухло Джейн все еще действует. В груди поднялось какое-то тепло. Похоже, я люблю животных, даже таких потасканных жизнью как этот кот. Вот только сам кот не разделял моих чувств. Эта неблагодарная тварь сердито зашипела и бросилась на меня. Погремел выстрел. Надо сказать у "Ревуна" он оказался знатным. Из дула пистолета вырвался целый сноп искр, а эхо от звука набатом зазвенело в голове. Я испугался, что подвал тут же рухнет, но он как-то выдержал, хоть со стен и посыпалась штукатурка.

Как только рассеялся дымок от выстрела, мои глаза тут же начали искать мерзкую животину, но нашли только маленького седого старичка, весьма злобно на меня глядящего из воды и зажимающего волосатой рукой сквозную рану в плече. Линия его жизни была уменьшена на одну пятую. Живучий какой. Изначально у него было в районе полторы тысячи ХП, сейчас где-то тысячу двести. Над головой моба висело имя "Одичавший домовой", восьмидесятый уровень. В целом не так уж и плохо.

Домовой, он же лохматый старичок, одетый в смешную одежду, сшитую как будто на соломенную игрушку, внезапно пропал. Я не успел еще, как следует осознать, что мне может принести эдакое его умение, подобное моему "стелсу", как услышал шлепанье маленьких ножек по воде. В отличие от моих, его цифровые мозги, еще не поняли, что умения такого толка здесь бесполезны.

Роста в нем было, насколько я успел разглядеть — до середины моего бедра, так что и целился я соответственно. Несколько быстрых шагов навстречу и "жало скорпиона" вонзается в плоть. Домовой взвизгнул и появился перед моими светлыми немного смущенными очами. Еще одно кровавое пятно расплывалось по рубашке с перламутровыми пуговицами. Мне стало как-то жалко его. Он, по-моему, даже ничем не вооружен. Только я подумал об этом, как голубые, словно небо, глазки домового зло блеснули и он, прыгнув как заправский олимпиец, вцепился мне в лицо. Твердые как сталь давно нестриженые ногти принялись царапать мне лицо. Я в ответ начал бить его эфесом шпаги, а эта тварь, будто не чувствовала ударов. Ну да, рукопашка у меня никакая. Домовой, отчаянно вереща где-то на уровне ультразвука, безнаказанно превращал в кровавый фарш мое прекрасное черное лицо. Если так дальше дело пойдет, то мое здоровье закончится раньше, чем его. Я, по сути, почти не отнимал у него ХП.

Я предпринял отчаянную попытку: упал сначала на одно колено, а потом и целиком в воду. Ему это не понравилось. Он укусил меня за нос и попытался отгрызть его. Где коленом, где руками, а где и сам кусаясь, я оторвал домового от своего лица и принялся топить его, держа тельце на вытянутых руках под водой.

— Что, мразь, не нравится?! — закричал я, глядя как пузырится вода. — Трудно дышаться стало?! А я ведь хотел по-хорошему!

Домовой отчаянно сопротивлялся: царапал мои руки, лягался ногами. Но у него не получалось высвободиться из захвата. Видимо большая часть его очков была вложена в живучесть — силушки ему не хватало. Через несколько десятков секунд, я заметил, что линия его жизни начала убывать. Сам домовой брыкался все меньше и меньше, а интенсивность пузырьков, вырывающихся из его рта, стала заметно ниже. Его ХП с каждой секундой убывало с всё возрастающей скоростью, пока домовой окончательно не затих, уставившись остекленевшими глазами в потолок. Среди голубизны его глаз отчетливо выделялась густая сетка полопавшихся капилляров.

— Фу, — устало выдохнул я, сев на задницу прямо в воду, и ощущая, как горит лицо.

Домовой снес где-то пятьдесят процентов моего здоровья. Я в очередной раз принялся вытирать кровь, теперь только уже свою. Ну, хоть опыта, какого-никакого, должны подсыпать. Надеюсь только, не зря я с ним бился.

Пошатнувшись, встал на ноги и побрел к амфорам, отчаянно надеясь, что домовой здесь был один. Так и оказалось. К амфорам я подошел никем не атакованный. Вытаскивая пробки, принялся выяснять, что же каждая из них в себе хранит. В первой было отлично сохранившееся зерно пшеницы, во второй вино, которое я тут же положил в мешок, а вот в третьей...

— Отлично, — обрадованно выдохнул я, поняв, что это какое-то масло.

Бережно подхватив амфору, не дай Фортуна разобьется, направился прочь из подвала, не став проверять остальные амфоры. Бой с домовым изрядно сократил время до экстренного приема яблока Сирин. Так что как бы мне ни хотелось проверить амфоры, но нет, нет и еще раз нет.

Пока я занимался своими делами, труп домового превратился в того самого кота: он сейчас лежал в воде. Забавно, может и в реальном мире так?

В комнате с пианино ничего не изменилось. Не откладывая дело в долгий ящик, я сыграл на черных и белых клавишах какую-то дикую звуковую смесь, потому что совершенно не ля-ля, и тут же спрятался за дверью, ведущей в подвал. Не побежит же сюда Безымянный. Я оставил себе щелочку и принялся ждать.

Буквально через полминуты маг появился на лестнице, затем материализовался возле открытой двери в гостиную и побежал туда. Еще через пару секунд мимо пронеслась ведьма, все также преследуя по пятам Безымянного.

Я распахнул дверь и резво побежал наверх. Маг совсем плох. Полоска его жизни была уполовинена, как и моя. Да и рожи у нас были похожи. Только если моя была исцарапана, то его физиономия была сплошь покрыта разросшимися язвами. Да так густо, что даже черты лица были уже плохо различимы. Я посмотрел на свои руки. Зрелище не для слабонервных, помимо нанесенных домовым царапин и укусов, они еще были покрыты слоем какой-то красной коросты — Абизу постаралась. Ну, ничего, я с ней за все поквитаюсь.

Благодаря словам Безымянного библиотеку я нашел быстро. Крепкая дверь с резными завитушками, была открыта. Я сразу же забежал в библиотеку и принялся рьяно рвать книги, разбрасывая страницы по полу. Амфору я поставил на пол.

Поле деятельности имело круглую форму. Посередине библиотеки на изогнутых ножках, стояли два больших шкафа, набитых книгами. На стенах, практически до лепного потолка, висели полки, тоже заставленные книгами. Материала для розжига хватало.

Когда я варварски разрывал одну из книг, из нее выпал сложенный вчетверо желтый листок. Я с интересом поднял его и развернул. Мелким убористым подчерком было выведено заклинание "Изгнание потусторонних сущностей". Я тут же прочитал его:

"Изгнание потусторонних сущностей" - время кастования: 5.0 секунд. Затраты маны: 250. Время перезарядки: 30 секунд.

Эффект: цель освобождается от поработившей ее сущности.

Ну, сейчас я-то выучить его не могу, но вот потом... Я сунул листок с заклинанием в мешок и продолжил вандальничать.

Когда весь пол был в несколько слоев устлан книжными страницами, я принялся поливать их маслом — жирно так. Плеснул и на шкафы, и на стены. Дверь только не тронул. Надо бы, кстати, как-то ее усилить. Из комнаты рядом с библиотекой притащил к двери тяжелый трельяж.

Так, что там дальше? Ага, надо зарядить пистолет. Справился секунд за двадцать пять. Пора уже и "Мурку" играть. Осторожно спустился на первый этаж, лихо сыграл на пианино и тут же побежал обратно. Залетев в библиотеку, спрятался за косяком. Во всех фильмах погоня обычно мимо пробегает, надеюсь, и сейчас так произойдет.

Ждать пришлось недолго. Мимо, тяжело двигая ногами и отчаянно хрипя, уставшей клячей, продефилировал маг, а за ним ведьма, уже буквально хватая его вытянутой рукой за растрепавшийся хвост волос.

Я выскочил из библиотеки. Безымянный сориентировался мгновенно. Он увел ведьму за собой к дальней стене библиотеке, затем бросил фонарь на пол и телепортировался ко мне. Пламя из разбившегося фонаря, принялось жадно уминать приготовленное угощение.

Безымянному ничего объяснять не потребовалось. Он схватился за ручку двери и уже готовился закрыть ее, как вдруг остановился и резко выпалил:

— Стрельни в нее, иначе опыта тебе не дадут.

"Ревун" выбросил сноп искр, сопроводив это грохотом и дымом. Пуля ударила в живот ведьмы. Маг тут же закрыл дверь и начал двигать трельяж. Я ему охотно помог в этом спасительном деле. Когда мы пододвинули трельяж к двери, то почти синхронно устало сели на пол. Маг вообще буквально рухнул.

Он вытащил из мешка склянку с ХП и проговорил:

— Последняя. Если сейчас Абизу не сгорит, то мне крышка. На мне столько дебаффов, что хоть одним местом жуй.

Я показал ему руки и скорбно произнес:

— Да и мне тоже конец будет.

Безымянный запрокинул голову и выпил содержимое склянки. Полоска его жизни заметно выросла и тут же пошла вниз.

— Мы сражались до последнего, — гордо выдал он.

— Согласен, — сказал я и, улыбнувшись, добавил: — Хоть и жалко умирать молодыми.

Безымянный криво усмехнулся краем рта и проговорил:

— В моем возрасте, перевалившим за тридцать, меня могут назвать молодым только в одном случае — если я внезапно скончаюсь.

Из библиотеки донесся страшный вой и дверь начали сотрясать сильные удары.

— Надо еще мебели, — проговорил я нервно и бросился в комнату.

Маг поспешил за мной. В итоге мы завалили дверь в библиотеку: диваном, шкафом, двумя стульями и мягким креслом. К этому времени дверь уже перестала существовать: ее пожрала гниль, но наша баррикада сдержала ведьму. Безымянный первым понял по доносящимся из-за баррикады предсмертным хрипам, что Абизу вот-вот умрет. Он ликующе крикнул ей напоследок:

— Гори в Аду.

Сквозь хрипы ведьмы, мы отчетливо различили ее тихие слова:

— Значит, еще увидимся.

Лицо мага побелело, да и мое тоже.

— Весело она шутит, — заикаясь, сказал он.

— Очень, — поддакнул я.

Ну, мать вашу, и боссы здесь. Кончину Абизу мы не видели, но по тому, как меня дернуло током, я понял, что получил опыт за ее смерть. Поднялся уровень, и у меня, и у мага. Очки распределились поровну следующим образом: сила+1, интеллект +1, дух +1, живучесть +1, энергия +1. Видимо, Мусорка решила, что поднимая этот уровень, я пользовался всеми этим характеристиками в равной мере. Еще с поднятием левела, выскочил расовый бонус: ловкость +1. Классовый бонус: ловкость +1 и живучесть +1.

Безымянный дернул головой, через миг я понял от чего. В мозгах вспыхнула информация:

Задание: ""Ведьма в доме"" выполнено! Получена награда: иммунитет ко всем болезням, скорость регенерации здоровья увеличена на 15%.

Маг спокойно проговорил, глядя как с него отваливаются язвы, и очищается кожа, принимая свое нормальное состояние:

— Неплохо. Если вдруг окажемся где-нибудь в болотах, то даже отлично. Да и регенерация лишней не будет. Двести процентов это тебе не хухры-мухры. Я так думаю, такие щедрые плюшки дали потому что нас в этом квесте было всего лишь двое, да и по уровням мы очень сильно проигрывали Абизу.

Еще раз дернуло током. Прилетел опыт за задание. Дали еще один уровень. Только мне, маг обломался, ему опыта не хватило. По итогам квеста Мусорка посчитала, что я достоин: интеллект +3, энергия + 2. Ну, в целом, я и правда только бегал и думал. Бонусами дали стандартные на каждом уровне для меня: расовый бонус: ловкость +1. Классовый бонус: ловкость +1 и живучесть +1.

Я кивнул в сторону входа в библиотеку и с любопытством проговорил:

— Пойдем, глянем, что там?

Безымянный согласно качнул головой, и мы начали разбирать баррикаду. Закончив, увидели, как жарко полыхает библиотека: огонь распространился по всей ее площади. Возле входа лежала внушительная кучка пепла — от ведьмы осталась.

Маг наклонился над пеплом и решительно произнес:

— Определенно пригодится, — повернул голову ко мне и сказал: — Половина твоя.

Я всмотрелся в пепел:

"Пепел ведьмы Абизу" - вес: 2 кг.

Возможные эффекты: смертельная болезнь (чем больше пепла использовано, тем выше вероятность).

В качестве хранилища для пепла использовали пустые склянки из-под бутылочек на здоровье. Останки ведьмы мы поделили поровну, и каждый положил пепел в свой заплечный мешок.

— А теперь пора валить отсюда, — решительно проговорил Безымянный, затем поймал мой недоумевающий взгляд и, хохотнув, добавил: — Шучу, надо хорошенечко обчистить это место пока оно не сгорело дотла.

— Это по-нашему, — довольно согласился я. Продолжение https://litnet.com/book/zapiski-lyucifera-b87637