"Подменыши"

Часть тринадцатая.

Сидя в полупустом коридоре, Сайлас отстраненно размышлял о том, что последнее время в его жизни стало слишком много больниц. Тут же непрошеной гостей закралась мысль о том, что он уже несколько дней не видел Дору и даже не помышлял о том, чтобы зайти к ней, будто подспудно боялся встречи лицом к лицу. Даже в таком, весьма одностороннем порядке. В голове царил настоящий хаос. Откровения Криса ударили очень сильно, болезненно прошили незащищенное нутро и вывернули наизнанку. Сейчас Сайлас ощущал себя еще более опустошенным, чем когда узнал о своем диагнозе.

Теперь все вставало на свои места: случайные оговорки, убежденность Криса в правоте отца. Конечно, что ему оставалось еще? Только верить в то, что тот поступил правильно. Однако...

Сайласу вспомнился их разговор, в котором Крис признался, что не слишком уверен в теории Гюсто. Что ему интересно мнение Сайласа, непредвзятый взгляд. Неужели он тоже сомневался? Сайлас скрючился и обхватил голову руками.

Какого это — всю жизнь скрывать свою сущность, свою натуру? Притворяться, не подпускать никого близко, никому не доверять. Одиночество, еще более полное, чем его собственное. У него хотя бы были друзья. А что было в детстве у Криса? Когда он узнал правду о себе? Что почувствовал? Сколько сил потребовалось, чтобы принять себя и остаться... светлым. Почему-то на ум приходило именно это слово. Теплым, улыбчивым, жизнерадостным. Неужели именно отсутствие коррекции делало его настолько живым? Или он просто вырос в семье, где его любили таким, как есть? В горле запершило. Сайлас несколько раз кашлянул, пытаясь избавиться от неприятного ощущения, а потом покосился на вышагивавшую по коридору Милисанту, в руках которой дымилась сигарета. Гарнитура в ее ухе моргала неизменным красным огоньком.

— А мне наплевать, что у него выходной, — распекала она кого-то на другом конце линии. — Что? Послушайте, Брениган, доставьте его на трек через полчаса, или я самолично надеру вам задницу. К вечеру отчет о причинах аварии должен быть на столе у мистера Смита. Вечер, чтоб вы знали, начинается в восемь! Задержка будет расценена как некомпетентность, со всеми вытекающими. И прекратите истерику. Отбой.

Она нажала кнопку на наушнике, затушила окурок в карманной пепельнице, которую всегда таскала с собой, и подошла к Сайласу.

— Брениган едет за Вилли Дженкинсоном, часа через три у нас будут первые данные. Но и без них я могу сказать — это саботаж.

— Кто-то из своих? — Сайлас поднял голову и посмотрел на нее снизу вверх. Мэл пожала плечами и извлекла из кармана новую пачку.

— Это всегда кто-то из своих, Сайлас. У чужих, обычно, нет причин вредить.

— Джерри?

— Кто знает, — выдохнув клуб дыма, сказала она. — Чтобы обвинять, нужны доказательства, а у нас их нет. Зато есть козел отпущения для совета директоров.

— Я? — невесело усмехнулся Сайлас. Мэл изобразила будто прицеливается в него из пальца, словно из пистолета.

— Бинго! Что ты будешь делать?

— Даже если мы докажем, что это был саботаж, — Сайлас подпер подбородок ладонью, от чего его речь стала немного невнятной, — то совет все равно сочтет это моим промахом. В любом случае, меня ждет отстранение.

— Сдаешься? — голос Милисанты стал жгучим, словно удары хлыста. Сайлас отрицательно качнул головой.

— Не сейчас. Сам я не уйду, как бы им этого не хотелось. Мы еще повоюем.

— Мне нравится твой настрой, — отрывисто бросила женщина, кивнув. — А то последнее время ты сам не свой. Это из-за Доры?

— Ты, как всегда, прямолинейна, — поморщился Сайлас. — Нет, не из-за нее. Не совсем из-за нее. Просто столько навалилось...

Он замолчал, не найдя нужных слов, и рассеянно потер переносицу. Взгляд случайно упал на наручные часы. Интересно, что сейчас делает Крис? Остался дома? Уехал куда-нибудь? При мысли о нем сделалось очень гадко. Сайлас помассировал виски, пытаясь прогнуть тянущую боль, но та, казалось, угнездилась где-то глубоко внутри.

"А ведь он не оставил меня одного, когда вскрылась правда, — невольно пришло на ум. — Ему хватило такта и внимательности, чтобы успокоить и поговорить. Какой же я болван..."

— Мэл, — он снова поднял голову и посмотрел на Милисанту. — У тебя бывало так, что вот общаешься с человеком, а потом узнаешь про него нечто... важное? Странное. И ты не знаешь, как к этому относиться.

— Это нечто — ужасное? Например, поедание живых младенцев? — подумав, уточнила Мэл. Сайлас, помедлив, отрицательно покачал головой. — Оно изменило что-то в человеке? Он сам поменялся?

— Нет, — немного растерянно ответил Сайлас. Мэл пожала плечами.

— Тогда в чем проблема?

— Не знаю...

— Когда поймешь, тогда и будешь знать ответ. А пока, — она подалась вперед и постучала Сайласу по макушке ядовито-красным ногтем. — А пока сосредоточься на наших проблемах. С детскими травмами разберешься позже.

От последней фразы Сайласа ощутимо тряхнуло. Он нервно облизнул губы, но от необходимости отвечать его спас врач, появившийся в коридоре.

— А вот и доктор Генри, — улыбка Милисанты слабо отличалась от акульего оскала. Она подбоченилась, смерила оценивающим взглядом подошедшего к ним мужчину и выпустила ему в лицо клуб дыма. Того, однако, оказалось трудно напугать.

— Мисс Кенстон, — блеснув холодными серыми глазами, сказал он и аккуратно, двумя пальцами извлек сигарету изо рта Милисанты, а затем затушил окурок в пепельнице. — Я хочу напомнить вам правила поведения в больнице. Одно из них как раз гласит — никакого курения.

— К черту правила, — резко заявила та, выуживая новую сигарету, но внезапно вся пачка оказалась в руках нерастерявшегося доктора, которому совершенно немыслимым образом удавалось сохранять невозмутимость, хотя он уже четвертый раз за день общался с Милисантой Кенстон. Сайлас моргнул, не веря своим глазам, и от всей души посочувствовал смельчаку.

"Хоронить, пожалуй, будет нечего, — пронеслось в голове. — Мэл его в порошок сотрет".

— И зовите меня или просто Генри, или доктор Бартон. Доктор Генри звучит как-то глупо.

— Вполне вам подходит, — отрезала Милисанта и протянула руку. — Верните мне сигареты, или я засужу вас за присвоение чужого имущества.

Мужчина расхохотался.

— Верну, — пообещал он. — Сегодня за ужином. Скажем, в восемь?

— В восемь у меня совещание, — ледяным тоном сообщила Мэл, а потом добавила, введя Сайласа в полнейший ступор:

— Я освобожусь в десять. Имейте в виду, я не люблю китайскую и индийскую кухню и предпочитаю раздельный счет.

— Я учту, — одними уголками губ улыбнулся Генри и, посерьезнев, повернулся к Сайласу, у которого, вполне не фигурально выражаясь, отвисла челюсть. — Ваш пилот стабилен. У него внутренние ушибы, серьезная травма головы. Не буду вдаваться в подробности, но он выбыл надолго.

— Компания возьмет на себя все расходы, — немедленно отреагировал пришедший в себя Сайлас. — Доктор, сделайте для него все, это моя личная просьба. Джереми должен поправиться.

— Вы — мистер Смит? — уточнил Бартон и пожал плечами. — Пока ему нужен покой. Всю необходимую помощь он получает в полном объеме. Информацию о его состоянии, по желанию мисс Кенстон, мы будем предоставлять лично ей два раза в сутки или по запросу. Так же, как и счета.

Судя по лицу Милисанты, ее "желание" скорее формулировалось как приказ, но она не стала поправлять доктора, чем шокировала Сайласа вторично. Бартон, между тем, продолжал:

— С юношей находится его мать. Другие посещения запрещены, пока ему не станет хоть немного лучше. Это понятно?

— Более чем, — кивнул Сайлас. Доктор повернулся к Милисанте, взвесил на ладони отвоеванную пачку и широко улыбнулся.

— Ресторан "Эль Торо" на Ривер-стрит, — сказал он. — Там и получите мой трофей. Да, вы ведь наверняка предпочтете добраться до него самостоятельно, так что заехать за вами не предлагаю. Не опаздывайте, это привилегия не эмансипированных женщин.

— Не имею такой вульгарной привычки, — в тон ему отозвалась Мэл, одарив ухмылкой, от которой у Сайласа обычно начинался нервный тик. Бартон даже бровью не повел. Его улыбка стала еще шире.

— Тогда не прощаюсь. А вам, — он протянул руку Сайласу, — до свидания.

— Странный тип, — вслед ему пробормотал Сайлас, потирая ладонь после крепкого уверенного пожатия. — Как думаешь, он вытащит Джереми?

Милисанта поджала губы.

— Этот-то? Конечно, вытащит. Он один из лучших нейрохирургов в стране. При этом часто берется за весьма тяжелые случаи, даже не думая о том, как это отразится на его репутации. Смерть пациента — ощутимый риск, но Бартон из тех безнадежных, упертых, наивных фанатиков, которые считают, что пытаться всегда стоит. Дурак.

— Но тем не менее ты идешь с ним в ресторан, — не удержавшись, поддел ее Сайлас. Милисанта вновь сверкнула акульим оскалом и, покопавшись в карманах, вытащила оттуда не распечатанную пачку.

— Я не сказала, что мне не нравятся безнадежные, упертые, наивные фанатики, — закурив, произнесла она. — К тому же, они хорошо трахаются.

— Мэл! — поперхнулся Сайлас и решил не развивать тему. — Ну что? Поехали на трек?

— Да, — решительно кивнула та. — Здесь все будет в полном порядке.

В половине десятого Сайлас вывалился на улицу, пытаясь унять топчущихся в голове слонов. Виски пульсировали от боли, волосы и одежда провоняли табаком, и больше всего на свете хотелось отскрести от себя этот запах мочалкой, а потом завалиться в постель. Сайлас устало потер глаза и посмотрел на ярко освещенное окно собственного кабинета, в котором оставил на растерзание Мэл двух технических инженеров, главного конструктора и второго тест-пилота. Перед этим они вместе под угрюмыми взглядами механиков копались в покореженном болиде, ожесточенно переругивались, наплевав на субординацию, а потом так же эмоционально обсуждали предварительные выводы. Все это вымотало до крайности.

— Езжай домой, — велела Мэл, заметив его состояние. — Я тоже скоро уйду, от нас пока мало проку. Сейчас очередь конницы, а тяжелую артиллерию прибережем для финальной драки.

— А как же пехота? — не преминул позубоскалить Майкл. Мэл одарила его тяжелым взглядом.

— Туда берут дуболомов, которые задавали глупые вопросы, а потом их трупами выстилается дорога артиллерии. Кто-нибудь желает записаться?

Майкл только крякнул в ответ и не стал углубляться в детали.

Теперь же, стоя на опустевшей улице, Сайлас чувствовал лишь опустошение. В груди неприятно ныло, не давая расслабиться, голова казалась налитой свинцом. Сквозь усталость прорезалось болезненное чувство вины по отношению к Джереми, которой пострадал ни за что, по сути явившись разменной пешкой в чужой игре. Им пожертвовали легко и без сожалений, и в этом жестоком равнодушии отчетливо угадывалась рука матери. Интересно, если бы она смогла родить еще одного ребенка, где бы был сейчас он сам? Сайласа передернуло от этой мысли. Он представил на месте матери Дору и невольно улыбнулся. Она-то уж не откажется от своего ребенка, каким бы он ни был. Но ей все равно лучше ничего не знать. Пусть это будет лишь его ответственностью.

Бесшумно прошуршав шинами по асфальту, такси затормозило у края проезжей части. Погруженный в свои мысли, Сайлас нырнул на заднее сидение, машинально назвал адрес и устало прикрыл глаза. Через несколько минут он уже будет дома, пронеслось в голове, а ситуация так и не сделалась хоть чуть-чуть понятнее. И времени почти не осталось.

— Приехали, — вклинился в его размышления голос водителя, и Сайлас, открыв глаза, едва удержался от того, чтобы не хлопнуть себя по лбу с досады. Господи, как он мог назвать адрес Ленсов? Он же не собирался сюда возвращаться! Следовало быстро исправить оплошность, пока машину не заметили из окна, но Сайлас, ведомый внезапным порывом, молча расплатился и выбрался наружу. Вечерняя прохлада моментально прокралась под одежду, заставив пожалеть о том, что он не остался в машине.

Почему он поступил именно так, Сайлас не знал и сам, но уехать оказалось выше его сил. К крыльцу тянуло, словно магнитом, и он, мысленно махнув рукой на последствия, направился к дому. Дверь ему открыл Крис.

— Впустишь? — сглотнув, спросил у него Сайлас и, получив утвердительный кивок, вошел внутрь. — Ты один?

— А ты к отцу? — вопросом на вопрос ответил Крис, и от того, как это прозвучало, Сайласу стало безумно стыдно.

— Я к тебе, — разом снимая все сомнения, сказал он, глядя прямо в глаза. Слова срывались с языка сами, опережая заполошно скачущие мысли. — Я был редким дураком, прости. Не хочу оправдываться, просто... Все свалилось вот так сразу, что я не выдержал и сглупил. У тебя есть полное право злиться, но я бы хотел... Я бы хотел извиниться. И чтобы все было по-прежнему. Это возможно?

Ответа он ждал, затаив дыхание, сам не веря в то, что его просьба выполнима, но Крис смог удивить его.

— Мы можем попытаться, — в светлых глазах промелькнули привычные искорки. Он закрыл дверь и повернулся к Сайласу. — Как там Джереми? Он ведь поправится?

— Я надеюсь, — вздохнул Сайлас, испытавший немыслимое облегчение. — Мэл поставила на уши всю клинику, так что сейчас за ним ухаживают не хуже, чем за президентом. Хотя для его семьи это очень слабое утешение. Он вообще не должен был туда попасть. Это все из-за меня.

— Мне кажется, ты берешь на себя лишнее, — покачал головой Крис. Он прошел в гостиную, и Сайлас, поколебавшись секунду, отправился следом за ним. — Он ведь гонщик. А это не та профессия, где можно обойтись без травм.

— Да, но в этот раз это была не случайность! — со злостью выплюнул Сайлас и плюхнулся на диван. Крис подтащил к нему журнальный столик, на котором красовалось блюдо с маленькими закусками, моментально вызвавшими слюноотделение, и уселся рядом.

— И что это меняет?

— Это меняет все, — веско заявил Сайлас. — Хотели подставить меня, а пострадал он. Я должен не допустить, чтобы это повторилось. Но давай не будем об этом хотя бы сейчас? Я слишком устал, а завтра — тяжелый день.

— Хочешь вина? — тут же поинтересовался Крис. Сайлас снова вздохнул и отрицательно качнул головой.

— Меня сморит, а ведь еще домой возвращаться. Вещи-то все там.

— Вообще-то, нет, — отведя взгляд, произнес Крис, и Сайлас покосился на него с удивлением. — Я... я понадеялся, что ты вернешься. Очень не хотелось думать, что вот так все закончится, и я... В общем, вещи твои я не отослал. Прости.

— То есть, я могу остаться? — ошарашенно переспросил Сайлас, которому внезапно стало очень хорошо и спокойно. — Это самая лучшая новость за весь вечер! Ты ведь не против? — спохватился он. Крис улыбнулся.

— Сам как думаешь?

— Я не заслужил, — неожиданно вырвалось у Сайласа. — Я обидел тебя. А ты... Ты такой... У меня нет слов. Ты живой, настоящий. Я не представляю, каково тебе пришлось, но ты все равно светишься. Я так не умею. Я слабый, да? Знаешь, я ведь сразу поверил твоему отцу. Это такое странное чувство, будто внутри тебя копошится кто-то другой, — он непроизвольно стиснул кулаки, давясь подступавшим к горлу спазмом. — Он периодически напоминает о себе — порой едва ощутимо, а порой до боли остро. И ты ощущаешь себя фальшивым. Искусственным. А тот, другой, настоящий, постепенно умирает в клетке, в которую его заперли. И ему на смену выходит подменыш, маска, подделка, которую из нас создали. Я ведь всегда это чувствовал в себе, просто не мог понять, что это значит. Я весь насквозь фальшивый.