Попал

Майор поправил лежащие на столе бумаги. Предоставленная сводка по породам пиджи, опирающаяся не только на материалы покедекса, но и на истории наиболее "классических" авторов сеттинга (организовать массовый качественный перевод, а потом и анализ столь... неоднозначных текстов было отдельной историей), наглядно показывала, что мантис всё же не были уникальны в плане отношений с укротителем... уникальны были именно отношения: большинство пиджи, даже самые сильные и умные, предпочитали вести себя как Света... Правда, нередко — специально и осознанно.

Впрочем, время подумать будет и потом, а сейчас куда важнее текущее дело. Не без усилия подняв взгляд, Сергиенко всё же посмотрел на задумчиво сидящего перед ним гражданского... Насколько всё было бы проще, будь Васин на службе! Приказы не обсуждаются, и если командир послал к психологу — иди и не выпендривайся.

— О чём задумались, Алексей Николаевич? — Всё же начал майор неприятный, но необходимый разговор.

— О косяках. — Неожиданно быстро ответил Васин и снова задумался. — Ступил я, Павел Остапович. Ведь знал же, что электрические пиджи умеют тянуть энергию, но даже не подумал об этом, услышав про вставшие поезда и внезапно севшие фонари... специалист, называется. — Последние слова сочились сарказмом, но в целом голос оставался спокоен. — Надо как у АБС про Комкон-2 сказано: "если в нашем доме вдруг завоняло серой, мы просто не имеем права пускаться в рассуждения о молекулярных флуктуациях — мы обязаны предположить, что где-то рядом объявился чёрт с рогами, и принять соответствующие меры, вплоть до организации производства святой воды в промышленных масштабах".

Майор едва не вздрогнул, услышав знакомое прозвание Отряда из уст совершенно постороннего человека... Впрочем, именно эта цитата и стала причиной того, что прозвище не просто однажды прозвучало, но и накрепко прилипло... похоже, не только бойцам и сотрудникам Отряда приходит в голову эта аналогия.

— Коль не выдали зарплату — это пиджи виноваты? — Неожиданно даже для себя мрачно пошутил майор. — В общем, всё верно. Вы, наверное, удивитесь, но в кулуарах многие бойцы наш Отряд как раз Комкон-2 и называют... — Немного помолчав, Сергиенко всё же перешёл к главной теме разговора. — Меня, однако, другое интересует. Погибшие... Кстати, наш доктор страшно ругался на вскрытую грудную клетку, мол, чем это резали — надо выкинуть в помойку, но в остальном, по его словам, вы всё правильно сделали.

— Все благодарности — Таше. Мне бы не хватило ни выносливости, ни терпения так долго и аккуратно сердце массировать. — Васин ненадолго задумался. — А погибшие... Надо что-то ребятам сказать, только я не знаю, что... Как-то все эти штампы "они отдали жизнь, спасая мирных жителей", "мы не забудем их подвиг"... Оно, конечно, всё так — и отдали, и спасая, и не забудем — да только всё равно фигня полная... слова, и только. Людей они не вернут. — И после короткой паузы неожиданно сменил тему: — Когда похороны? Надеюсь, ребята не будут против моего присутствия?

Майор хмыкнул.

— Нет, не будут. — Он снова замолчал на какое-то время... всё же гражданский в, по сути, армейской системе — как тот песок в шестерёнках: всё хрустит и не крутится... Да и ему тоже не легче — "не в теме", что к чему не понимает. — Фактически, вы ведь и вытащили операцию... и ребят вытащили. И даже если они об этом молчат — это не значит, что они не в курсе. Просто... не принято об этом вслух говорить... не на трезвую голову. — Майор снова вздохнул и покосился на недописанный рапорт. — Так что приходите. В среду. Если нужно для работы — повестку я вам выпишу.

— Спасибо, мы обязательно придём. А повестку не надо, я по средам из дома работаю.

* * *

Хирург, Горохов Вадим Сергеевич, оказался невысоким плотным мужчиной, уже седым и порядочно лысеющим, хоть на вид и не старше меня, и очень энергичным. При взгляде на него почему-то сразу вспоминался литой резиновый шарик — была в мои школьные годы такая нехитрая игрушка — весело отскакивающий от стен, пола и даже потолка, практически не теряя скорости. Время от времени потирая крупные, заросшие угольно-чёрным волосом руки, он довольно жмурился и с явным одобрением косился на стоящих у меня за спиной Ташу и Дашу. Им явно льстило его внимание, и они не упускали возможности повернуться к нему новым интересным ракурсом.

— Ну-с, что у вас случилось? — Спросил он, когда с представлениями было закончено.

Я достал телефон и продемонстрировал ему фотографию... И едва успел поймать за рукав, когда он собрался куда-то бежать, уже набрав воздуха, явно, чтобы крикнуть что-то вроде "немедленно готовьте операционную".

— Подождите! Никакой спешки нет! — Глядя на его возмущённое лицо, я повторил. — Поверьте, действительно нет! Я чуть позже объясню, а сейчас просто поверьте мне на слово. Суть вопроса: что вам нужно, чтобы прооперировать продемонстрированное ранение с максимальными шансами спасти пациента? — Внимательно посмотрев на всех по очереди, и убедившись, что, невзирая на довольно мрачный характер фотографий, никто действительно не торопится, он задумался.

— Ну, наша операционная полностью оборудована всем необходимым... Так что ничего особенного не нужно... Ну, разве что кровь для переливания, литров пять, и всё.

Мы с майором переглянулись. Кровь пиджи несколько отличалась от человеческой, и проверку на совместимость никто не делал. Даша и Таша пожертвуют, сколько смогут, но не пять литров — даже на два литра надеяться не приходится... Можно, конечно, отложить операцию на несколько дней и нужное количество набрать приемлемыми ежедневными дозами, но ни мне, ни майору тянуть не хотелось.

— А если крови мало? — Озвучил я узкое место плана. — Литр... Ну полтора. — Я покосился на девочек, и вслед за мной обернулся хирург. Под его явно оценивающим взглядом — и совсем не тем, что раньше — девочки поёжились.

— А... — Начал было хирург и задумался.

— Давайте я вам обрисую ситуацию, момент, кажется, самый подходящий. — Начал я. — Эти девушки — однояйцевые близнецы. Всего их трое, и одна из них ранена, это её фотографии я вам показывал. Существует... определённая технология... точнее сказать артефакт, ибо попытки воспроизвести успешными пока считать нельзя... так вот, этот артефакт позволяет на неограниченное время остановить все процессы в теле без вреда для здоровья. Есть масса несущественных сейчас деталей и ограничений, но можно считать, что когда бы мы не начали операцию, с момента ранения пройдёт всего несколько секунд. — Глядя на прямо-таки горящий в глазах доктора вопрос, я с сожалением покачал головой. — Нет, на людях не работает. И да, они — не люди. Не в биологическом смысле. Анатомически очень близки и даже могут иметь совместное потомство, но не люди. Что касается деталей и ограничений... Операцию лучше провести сегодня, в самом крайнем случае — завтра утром. — Сергиенко кивнул, подтверждая мои слова. Не знаю, какие соображения были у него, но этот срок мы озвучили одновременно и не сговариваясь, ещё когда он только собрался звонить Вадиму Сергеевичу.

— Полтора литра мало. Сыворотка, кровезаменители — что-нибудь из этого можно использовать? Хотя бы физраствор? А обезболивающие?!! — С некоторым даже ужасом уточнил вдруг Горохов.

— У нас есть два добровольца, готовые помочь. — Поняв вопрос, сёстры энергично закивали. — Единственный нюанс — они должны быть в сознании, чтобы помочь при проведении операции.

Прежде, чем врач успел сказать хоть слово, майор поднял руку.

— Поверьте, они понадобятся. Сколько весит этот стол? — Кивнул он на массивную стальную конструкцию, похоже, ещё и к полу прикрученную, и продолжил, не дожидаясь ответа. — Девочки, приподнимите его чуть-чуть, кто-нибудь одна.

Даша подошла и ухватилась за столешницу. На её лице появилось уважительное удивление, она перехватилась двумя руками и потянула всерьёз. Раздался мерзкий металлический скрежет.

— Понял-понял, убедили! — Замахал руками врач. — С такими пациентами действительно лучше иметь под боком родные лица... Но всё же... Полная остановка всех процессов...

— Всех физических процессов. — Выделил я голосом. — И поверьте доктор, цена высока.

— Физи..? — Кажется, до него дошло. — Пожалуй, я распоряжусь, чтобы операционную начали готовить, а милых дам прошу за мной, надо сделать небольшие аллергические тесты... А вы куда, простите?

— Как вы сами сказали, ей нужны родные лица. Так уж получилось, что это и я тоже... даже, скорее, в первую очередь. — Не дожидаясь возражений, я поднял руки. — Встану где скажете, надену, что скажете, даже дышать буду только по вашей команде, но маска должна быть прозрачной. И вот ещё, чуть не забыл! — Я взял со стола нетолстую папку и протянул скептически нахмурившемуся врачу. — Данные МРТ и рентгена пострадавшей, сделаны две недели назад. Профосмотр. Надеюсь, это поможет.

* * *

Сама операция прошла как-то мимо моего сознания. Сначала, как и договорились — все в прозрачных масках — вытряхнули Глашу из покеболла прямо в руки сестёр и бережно переложили на операционный стол. Доктор, уже успевший несколько раз изучить снимки, наличию крыльев, хвоста и лишней пары конечностей удивляться не стал, а сразу стал колоть обезболивающее — благо, изорванная в драке одежда ничуть не мешала. Даша и Таша, видимо, скоординировав свои действия с Глашей, начисто обкусили лом своими лезвиями в нескольких сантиметрах с обеих сторон от тела, заставив доктора дёрнуться. А дальше я просто стоял, вцепившись в глашину руку (сама она вцепилась в край столешницы, чтобы случайно меня не попортить), и, вслушиваясь в её ощущения, в ответ всеми силами старался передать ей, как она мне дорога и какая она молодец.

Помню своё искреннее удивление, когда неожиданно заговорил врач, оказывается, уже заканчивающий накладывать шов.

— Ну вот и всё, сантиметров пять выше — задело бы селезёнку, правее — желудок. А так — только кишечник. Тоже неприятно, но времени прошло мало, так что осложнения крайне маловероятны. Три дня побудете здесь под наблюдением, полное восстановление займёт недели четыре, до той поры — никаких физических нагрузок! Отдыхать и набираться сил.

— Doc, can I be tamed during that time*? — Неожиданно спросила Глаша почему-то по-английски.

* — Доктор, а приручать меня в это время можно?

— Что, простите? — Не знаю, что больше удивило Горохова, язык или сам вопрос.

— Можно ли в это время заниматься сексом? — Перевёл я. — Это важный вопрос. От этого зависит её психическая стабильность.

— Обычно я бы сказал "никакого секса"... — Ответил врач, задумчиво разглядывая что-то на поддоне возле операционного стола. А потом продемонстрировал мне явно погнутый зажим. — Но если вы ставите вопрос о психической стабильности существа, способного случайным спазмом сделать так — я ограничусь рекомендацией выбирать позы, при которых ей не придётся двигаться, а уж тем более — напрягать повреждённый участок... И после каждого... раза — немедленно на МРТ и УЗИ, только внутренних кровотечений нам не хватало!

Донёсшееся от Глаши облегчение, казалось, почувствовали даже посторонние.

— Мастер! Мне надо! Очень-очень! — Говорила Глаша по-прежнему по-английски и не вполне внятно... такое впечатление, что её состояние было даже хуже, чем в нашу первую встречу. Неразборчиво бормоча, она поползла в мою сторону, как будто не видя ничего вокруг, и едва не свалилась со стола. Сёстры её подхватили, но она не обращала на них внимания, пока они не попытались уложить её обратно, сразу начав яростно вырываться.

— Да стой же, неугомонная! — Во время её эскапады я прыгал на одной ноге, выпутываясь из хирургической формы. — Здесь я, с тобой, обожди секунду! Ну вот, видишь, вот он я! — Избавившись, наконец, от штанов и заодно скинув рубашку, я решительно ухватил её за прикрытую чудом уцелевшим топиком левую грудь, слегка заваливая назад, и крепко поцеловал, прижимаясь к ней голым торсом.

Столь явное моё присутствие её порадовало, но не успокоило: она снова попыталась ползти ко мне, шипя и огрызаясь на поддерживающих её сестёр.

— Где вы? Почему вы прячетесь? — Спросила она, отчаянно крутя головой. — Покажитесь, я знаю, что вы здесь!

Я ощущал странную тяжесть, которую она чувствовала в глазах, но не мог понять причины, пока Таша не подсказала:

— Темновидение! Выключи его! — Но Глаша слова сестры проигнорировала.

— Магия? — Спросил уже я.

— Да, мастер! Глаша знает магию! — Тут же отозвалась она.

— Отставить магию!

— Да, мастер! — Глаша как-то странно моргнула, и ощущение тяжести исчезло, а вместе с ним — и не замеченное мной до того неприятное тянущее чувство, всё там же, возле глаз.

Моргнув снова — на этот раз уже вполне обычно — Глаша явно заметила сестёр и обрадовалась, хотя, похоже, по-прежнему не соотносила их с теми, кто её держит. Но это уже было не так важно: я скользнул рукой с груди по животу и ниже, с лёгкостью преодолев эфемерную преграду из обрывков брюк и белья. Моё поползновение было встречено одобрительным стоном и очередной попыткой подползти ближе. На этот раз на удержавших её сестёр Глаша шипеть не стала, удовольствовавшись тем, что я сам прижался к ней плотнее, снова поцеловав.

Состояние её в приличных выражениях не описывалось, и даже несмотря на помощь неутомимых сестёр, прошло минимум два часа, прежде чем Глаша посмотрела на меня осознанно.

— Мастер... Мастер Лёша... Я тебя поранила? — Робко и испуганно спросила она, впервые назвав меня по имени, бережно ощупывая мою слегка саднящую спину.

— Кажется, не то поцарапала, не то затискала. Мелочи, в общем. — Поспешил успокоить я её. — Лежи, отдыхай. Тебе придётся несколько дней пожить здесь, пока не поправишься... — Договорить я не успел.

— Мастер! Не оставляй меня! Это было так страшно! Я была такая... Такая... — Пока она пыталась подобрать слова, я вдруг понял, что она перешла обратно на русский. — Такая дикая... — Закончила она шёпотом, вздрогнув всем телом. — Это было так страшно! Так... мерзко! Сёстры хотели мне помочь, а я...

— Не расстраивайся! — Таша пристроилась рядом с ней. — Ты была сильно ранена, а магии тут нет, так что лечил тебя просто хирург. Правда, очень хороший, так сказал Павел Остапович. — После знакомства с Петровым и Ламиным сёстры с большим уважением относились к мнению майора о других людях.

Глаша пыталась что-то ещё объяснить, но слов ей не хватило, и она неожиданно разрыдалась, крепко вцепившись в нас. Мне только и удалось разобрать из неразборчивых всхлипов, что она лучше проведёт всю оставшуюся жизнь в покеболле, но рядом со мной, чем отойдёт хоть на минуту.

Разобравшись с эмоциями, мы отправились получать втык от доктора. Однако, все проведённые исследования единодушно показали: вопреки всякой логике, у Глаши даже швы нигде не разошлись, так что втык пришлось отменить. Держать Глашу всё время в покеболле было бы крайне плохой идеей — требовалось нормальное честное время, чтобы ранение зажило. К сожалению, у нас не было не то что портативных лечилок, но даже и идей, в какую сторону думать, чтобы их создать, так что сменив совершенно чистую повязку и в стотысячный раз пообещав "беречь ценную подо... в смысле, интересную пациентку", я отправился домой. Так уж получилось, что путь из операционной шёл мимо знакомого мне спортзала, у входа в который сидел Василий Игоревич и с интересом следил за происходящим внутри.