Пёс имперского значения

Спецназовцы замерли, заворожённые красивым зрелищем — за летящим самолётом распускались белые купола парашютов.

— Это чего?

— Вроде бы десант, Васёк.

— Наши тренируются?

— Не похоже. Чего бы нашим тут делать, они все сейчас в бывшей Румынии. Газет не читаешь?

— Значит интервенты, дядя Евстигней? Бежать надо!

— Стой, придурок, не в ту сторону! Это наши трофеи летят. Эх, как подфартило-то! Пошли.

Василий не мог понять, почему надо бежать именно к парашютистам, а не от них, но послушал опытного товарища, попавшего сюда за излишнюю любовь к трофеям в недавнем Освободительном походе. Тем более и половина батальона бросилась туда же, не выпустив из рук инструмента. Таскать с собой бетономешалку было несподручно, а вот вовремя подвернувшаяся лопата оказалась как нельзя кстати. Вдруг тем, кто появится без инструмента, комбат не разрешит участвовать в разделе добычи? А деньги лишними не бывают….

Кузнецов немного не дошёл до естественного рубежа обороны участка — громадной лужи, перед которой автомобили предполагаемого начальства должны были непременно остановиться, как страшный, почти человеческий крик за спиной заставил его обернуться. На стройку опускались парашютисты, и кричал один из них, влетевший по пояс в незакрытый по извечному разгильдяйству битумный котёл. Рядом, неестественно ровно, и прислонившись щекой к окровавленному прутку, торчащему над ключицей, сидел ещё один неудачник. Слишком точное прицеливание и высокая скорость спуска сыграли с десантом злую шутку.

— Какого чёрта? — вслух возмутился капитан. — Мы тут делом заняты, а эти сволочи в игрушки играются?

Пистолетный выстрел был единственным ответом. Другого уже не требовалось — на плотине уже вовсю кипела схватка. Два бойца, один молодой, а другой постарше, тащили куда-то длинный зелёный ящик, по пути отмахиваясь подручными средствами от посланцев небес, одетых в серые комбинезоны.

— А ну бросьте! — грозно зарычал комбат, обращаясь ко всем сразу.

Но послушался только Вася — дисциплинированно выполнив команду, он выпустил добычу из рук. И лопату тоже бросил. Этим тут же воспользовался один из десантников, прямым ударом в челюсть сбросив спецназовца в воду. Потом вытащил из ножен на поясе громадный тесак с зазубренным обушком, и с угрожающим видом попытался подступить к Евстигнею Корнеевичу.

— Брось ящик, сволочь краснозадая!

Его напарник попытался обойти старого солдата слева. Но если слова капитана и пролетели мимо ушей, то кирка в руках опытного трофейщика такого себе позволить не могла. Она с хрустом врубилась точно посредине, пробив череп парашютиста насквозь. Времени на то, чтобы освободить инструмент не оставалось, и Корнеич, оттолкнув жертву ногой, подхватил с земли оброненную Васей штыковую лопату.

— Это ты кого краснопузым назвал, гнида? — острая кромка боевой лопаты хищно поблёскивала, дублируя вопрос.

— Да я вас на Дону сотнями вешал! — продолжал упорствовать противник. — Голота беспортошная!

— Красновец? Сука! Из-за вас мы в восемнадцатом…. Курва! Да я с самим Владимиром Оскаровичем…, — и чуть смутился, увидев спешащего на помощь комбата. — Да я с самим генералом Каппелем на выручку к товарищу Колчаку шёл!

— А сейчас большевикам продался, шкура! — выдохнул десантник и резко бросил тесак.

Тяжёлое лезвие ударило в левую сторону груди, и бывший каппелевец упал навзничь, схватившись за сердце. Предпоследней мыслью было — не придавить копошащегося где-то внизу Ваську. А последней — что скажет комбат, когда найдёт украденную у него на днях фляжку? Да ещё продырявленную застрявшим в ней здоровенным ножом.

Но враг недолго торжествовал. Через короткое мгновение удар ломом по шее перебил ему позвоночник, и парашютист рухнул в опалубку, где торчащая арматура милосердно прекратила мучения. Максим Фёдорович взмахнул оружием как саблей, и бросился в гущу боя с упоением истинного ценителя хождений по краю бездны. Да и благородное негодование подогревали раздающиеся то тут, то там крики: — "Наших бьют!". Горло перехватывало чувством горькой обиды за попранную справедливость — били не просто "наших", били ЕГО солдат, а настоящий командир такое никому не передоверит.

Редкие выстрелы нападавших заглушались матерными воплями с обеих сторон. Ещё реже кто-то их нападавших успевал дотянуться до спецназовцев в рукопашную — топоры, ломы, обрезки арматуры не давали приблизиться. Скоротечная свалка быстро переходила в избиение, когда на одного наваливались впятером, а шестой просто добивал. А винтовки, сброшенные с самолёта в первую очередь, так и остались лежать в длинных зелёных ящиках.

— Батальон, ра-а-а-авняйсь! Смыр-р-рна! — капитан по возможности твёрдым шагом направился к Сталину. — Товарищ Генеральный Секретарь, Отдельный батальон специального назначения имени Двенадцати Апостолов отразил нападение на вверенный объект. Потери убитыми составили четырнадцать человек, ранеными — двадцать девять, из них одиннадцать тяжёлых. Противник полностью уничтожен. Командир батальона капитан Кузнецов!

— Майор Кузнецов, — поправил комбата Иосиф Виссарионович.

— Простите?

— Вы что, считаете что товарищ Сталин ошибается?

— Никак нет!

— Вот и хорошо. Раненым помощь оказали?

— Так точно, товарищ Сталин. Лёгким сделаны перевязки, а тяжёлые отправлены в ближайшую больницу.

— На грузовиках?

— Никак нет! В батальоне нет автомобилей, пришлось погрузить на ваши.

Деникин, стоящий рядом с вождём, рассмеялся:

— Придётся нам пешим маршем топать.

— Здесь подождём, — решил Иосиф Виссарионович. — Вот видите, Антон Иванович, и я могу ошибаться.

— В чём?

— Я думал, что кадры решают всё. Но товарищ полковник доказал — кадры решают всё, и ещё немного больше.

— Полковник, не майор?

— Конечно полковник. А разве вы против?

Чуть позже, с удобством расположившись на ошкуренном бревне у костерка, в котором потрескивали обрезки досок, Деникин поправил на коленях котелок с остывающей кашей и признался:

— Всякого ожидал я от Петра Николаевича, но не такого же! Генерал русской армии на службе у англичан…. Каково? Вот свинья.

— Нехорошо так про покойников, Антон Иванович.

— Что Вы говорите!? И давно?

— Точно не могу сказать, но через недельку можете отсылать венок, к похоронам успеют доставить.

— Обойдётся без венка…. У меня страна бедная, экономить надо.

— Не любите Краснова?

— А он не красна девка, чтобы его любить. Я, в отличие от него, Родину не предавал. Я за неё и с Временным правительством воевал, и с вами…. Простите, с ними.

— С кем?

— С ними, с большевиками, — пояснил Великий Князь Литовский, выбирая из каши кусочки тушёнки.

— А я тогда кто?

— Это Вам знать лучше. Ведь знаете же? То-то и оно, а вслух сказать боитесь.

— Не время ещё, Антон Иванович.

Деникин пожал плечами, и принялся за чай. Осторожно подул в кружку, отхлебнул чуток, оценивая крепость и сладость, и спросил:

— А вот скажите — почему у ваших солдат оружия не было?

— Это же спецназ, — Сталин прищурился. — Такие звери, что им даже винтовки не выдают.

— Профессионалы, — уважительно кивнул Деникин. — Страшные люди.

Глава 13

А я живу в России,

В самой крайней точке бытия.

А я живу в России,

Просто это Родина моя.

Сергей Трофимов.

"Правда. 24 июня 1934 года.

Париж. (ТАСС) По сообщениям парижских корреспондентов "Таймс" и "Дейли телеграф", во Франции запрещено рекламирование масла, свиного сала, Бэкона и очищенного прованского масла.

Вена. 23 июня (ТАСС) Энгельберт Дольфус принял известного владельца многих реакционных английских газет лорда Ротермира. Советское посольство в Австрии вручило ноту протеста по поводу нагнетаемой в буржуазной прессе антикоммунистической и антиденикинской истерии, что вызвало отставку начальника полиции Зейсс-Инкварта, обвинённого в коррупции.

Токио, 23 июня (ТАСС) Аньдунский корреспондент газеты "Асахи" пишет, что 20 июня в пункте, находящемся в 40 километрах от Туньюаня (станция на железной дороге Мукден-Аньдун Манчжурской АССР), произошёл бой между бандой международных террористов численностью в 150 человек под предводительством Бо Хай Ци, и взводом пограничников под командованием старшего сержанта Клима Водолазова. Потери противника составили 152 человека, включая двух английских инструкторов, убитых сбежавшим от справедливого возмездия предводителем банды.

Лондон, 23 июня (ТАСС) Доход английского казначейства от налогов на спиртные напитки увеличился за первое полугодие на 5 миллионов фунтов стерлингов по сравнению с аналогичным периодом 1933 года. В это же время преступность выросла на 32 процента, а безработица на 18 процентов"

"Известия. 24 июня 1934 года.

По всей стране идёт сбор экспонатов для открывающейся в августе текущего года в Осло международной выставки "Искусство и техника в современной жизни". Из Палеха, Подновья, Мстёры, из сёл Холуи, Красного, из Казахстана, Дагестана, Туркмении шлют образцы своего творчества ткачи ковров, художники, резчики по кости, ювелиры, оружейники.

Комнаты Всесоюзной торговой палаты в Москве, где собираются эти вещи, выглядят как своеобразный музей. Прибыло ещё далеко не всё, но и то, что уже можно видеть сейчас, говорит о расцвете народного искусства, о замечательных талантах, которыми богата наша страна.

Из Холмогор и Тобольска прибыли исполненные с большим мастерством резные изделия из кости. Село Ворсма прислало противотанковые ружья с прикладами, украшенными тонкой и стильной металлической насечкой.

Возрождается прославленное искусство аула Кубачи. Для Королевской выставки в Осло кубачинцы изготовили украшенные серебром ножны, многофункциональные ножи разведчика, покрытые художественным эмалевым узором, кружевные серебряные подстаканники с символикой ОГПУ и много других вещей.

Мастерицы из Дымковской слободы, расположенной недалеко от Вятки (б. Киров), прислали прекрасные противопехотные мины, гранаты в изящной керамической рубашке, проникнутые народным юмором глиняные фигурки, поражающие богатством красок.

Знаменитые живописцы Палеха, Мстеры и Холуёв блеснули новыми достижениями. Палех представил пока работы мастеров, выдвинувшихся в последние годы. Но и среди них есть первоклассные миниатюры: "Как закалялась сталь", "Товарищ Кренкель, убивающий собственного белого медведя", "Свадьба Фигаро" и другие. С каждым годом творчество палешан становится разнообразнее.

Жители Холуёв тт. Брягин, Клыков и Котягин прислали для выставки большие композиции. Такие как: "Иосиф Виссарионович и Хокон Седьмой на броненосце "Дрёуг", "Товарищ Сталин, сбивающий в воздушном бою троцкистских наёмников" и многие другие. Своеобразные, яркие, запоминающиеся вещи создали художники села Мстеры — Мокин и Костерин, впервые испытавшие свои силы в работе над миниатюрой в жанре фантастики. Они представили иллюстрации к новой книге наркома иностранных дел т. Логинова "Механическая пьеса для превентивного удара".

Нет возможности перечислить огромное разнообразие образцов народного творчества, присланных в Москву для Королевской выставки. Павильон СССР в Осло должен показать всё многообразие нашей жизни. Для демонстрации на выставке снимается сейчас 19 документальных короткометражных картин, для чего проводится аэрофотосъемка Швеции, Финляндии, Дании. Крупнейшие художники работают над панно и топографическими картами для выставки. Готовятся модели самолётов, танков в натуральную величину, большие движущиеся макеты Стокгольма, Гельсингфорса, Копенгагена."

Прохладное лето 34-го. Подновье Нижегородский край. Колхоз им. товарища П.А. Столыпина.

— Миша, прими, — Александр Фёдорович резко подсёк, и вытащил из воды трепыхающегося карасика, мелкого, не больше ладони.

Сын перехватил рыбину на лету, взял под жабры, осторожно отцепил, и выпустил в ведёрко, стараясь, чтобы брызги не летели на новый отцовский костюм. Председатель подождал, пока Беляков-средний поправит червяка, и забросил удочку поближе к кустику камыша, куда ещё с вечера вытряхнул для прикормки ведро дробины. Коровы от этого не оголодают — с пивзавода регулярно привозят отходы производства, а у карасей после перебродившего ячменя всегда желание закусить появляется. Чуть не в очередь на крючок выстраиваются. А раскармливаются так, что порой дорогое бамбуковое удилище ломают. Жирные — юшка в ухе на утро холодцом застывает.

Ещё полчаса есть, чтобы вот так, в удовольствие, на пруду с удочкой посидеть. Только-только прогнали стадо на Гриву. Именно так, с большой буквы, называли в Подновье широкую луговину, которой начинались Артёмовские луга, протянувшиеся по берегу Волги до самого Кстова. Мычание коров, похабное блеянье овец, и щёлканье пастушьего кнута лучше всякого будильника — вот кто-то уже с утра пораньше вышел с пустыми вёдрами и отправился по воду. Да, по воду, а то за водой можно и до Астрахани дойти. Колодцы здесь не жаловали, так, если только в баню или для стирки, предпочитая подняться чуть в гору, где били многочисленные родники.

За несколько столетий у каждого было найдено присущее только ему свойство. Вот этот, в неглубоком овражке, заросшем дикой грушей, делает даже третьесортный грузинский чай похожим на "лянсин фу-чу-фу", что в старые времена продавался по шестнадцати рублей за полфунта. А тот, под откосом невысокой горки, шёл на готовку щей и брагу. Третий, огороженный невысоким заборчиком и укрытый навесом — самый ценный. Именно из него брали воду на засолку знаменитых огурцов в тыквах, конкуренцию которым не смогли составить даже заморские ананасы в шампанском. Именно их запил молоком Наполеон Бонапарт, после чего его не смогли догнать даже резвые донские скакуны. Такое вот у них действие на иноземные желудки.

Может всё дело в том, что в незапамятные времена на этом месте накрыло оползнем обоз с серебром, данью Новгорода Низовския земли Орде? Не единожды в Подновской слободе появлялись желающие проверить старинную легенду, бывало и с исправником приезжали, и с бумагами из самого Санкт-Петербурга….

Древний клад упорно сопротивлялся, а полицейские чины впоследствии сочувственно выслушивали жалобы изыскателей, предъявлявших обломанные об их же бока лопаты и многочисленные побои, нанесённые в первую же ночь неизвестными лицами. Но даже сам полицмейстер разводил руками в бессилии — подновский, мол, народ херовский! Археологи приезжают и уезжают, а солёные огурчики остаются. Это дело святое, за них и убить могут.

— Всё, Миша, мне пора, — председатель положил удилище на вбитую в дно рогульку и встал со скамеечки, застеленной старой газетой. — Рыбу почисти сам, матери не разрешай. Тяжело ей уже.