— Несправедливо. Но теперь оставаться в Хотьково нам крайне опасно. Любой местный житель может выдать нас из страха или ради получения награды. Я обещал вашим одноклассницам, что буду их ждать до вечера следующего дня. Сейчас уже пять часов вечера. Ждать больше нельзя — если кто-то из ваших подруг хотел к нам присоединиться, времени было предостаточно. Поэтому я предлагаю зайти за Ромкой и уходить из города, пока ещё не совсем стемнело. Если кто-то из вас передумал и хочет вернуться обратно в монастырь говорите прямо сейчас, потом будет поздно.
Желающих вернуться к монахиням не нашлось. Тогда я повёл свой маленький отряд обратно к месту встречи. Шли предельно внимательно, так как теперь к уже привычной угрозе с неба добавилась угроза обнаружениями жителями. Передвигались рывками от укрытия к укрытию, стараясь не находиться на просматриваемых с окон домов открытых пространствах и улицах.
В начале седьмого мы вошли в служившее местом сбора здание. Ромка сразу же сообщил, что в наше отсутствие в дом ненадолго заходили посторонние — какие-то люди в армейской форме. Мальчишка заметил их ещё издалека — подозрительные люди шли по улице и проверяли каждый дом. Ромка залез на чердак и спрятался среди обгорелых стропил. Трое незнакомцев подошли к дому и остановились. Их заинтересовали скатерти на окнах одной из квартир, поэтому солдаты приготовили автоматы и осторожно прошлись по дому, заглядывая во все комнаты.
К счастью они не стали рыться в квартире и не заметили сложенных в углу за шкафом палаток и заготовленных бутылок с водой. Через минуту эти вооруженные люди уже ушли проверять следующий дом. Так и осталось непонятным, искали ли они конкретно нашу группу или просто делали обход подконтрольной территории.
Я сказал Ромке, что сразу же после небольшого ужина мы выйдем из города и постараемся уйти максимально далеко до наступления темноты. Перед дальней дорогой всем следовало подкрепиться. Но принесённая сегодня еда требовала приготовления на огне, а разводить костёр сейчас было крайне неразумно — дым сразу же будет обнаружен и вызовет нездоровый интерес. Поэтому девушки просто почистили сырую морковь и подогрели на бездымном сухом спирте пару банок с тушёнкой и по кружке какао.
Короткий ужин заканчивался. Наступила пора покидать ненадежное убежище, так как откладывать дальше отход было опасно. Я попросил паренька выглянуть в окно и разведать обстановку на небе и на улице. Ромка приоткрыл разрез в простыне и вдруг крикнул, что со стороны монастыря к нам бежит какая-то девушка в белом. Я подошёл к окну, настроил бинокль и радостно воскликнул:
— Это Кристина! Бежит к нам босиком и в одной лишь ночной рубашке. Галя, выйди к ней навстречу и проводи в дом.
Кристина пришла вся красная и запыхавшаяся от быстрого бега. Она очень обрадовалась, увидев своих сбежавших из монастыря подруг живыми и здоровыми. После приветствий девушка попросила чего-нибудь попить. Ей тут же дали воды и кружку горячего какао. Кристина чуть отдышалась и принялась рассказывать.
После ночного бегства семи послушниц в монастыре ужесточили надзор за оставшимися девушками. Ещё вчера Лиза успела переговорить с Кристиной и сообщила ей место встречи и крайний срок, до которого их будут ждать. После чего девушек расселили по разным комнатам, и с Лизой пообщаться больше не удалось. А с самого раннего утра послушницам запретили выходить из комнат и в наказание за имевший место побег всех поголовно лишили еды на весь день. Настоятельница стала повторно вызывать всех новых девушек к себе и допрашивать, что им известно о побеге подруг. Кристину тоже игуменья опрашивала, но девушка упорно отвечала, что не знает ничего ни о сбежавших подругах, ни о том, куда они могли деться.
В одной комнате вместе с Кристиной проживало пять девушек из более старшего класса. Кристина была знакома с ними по интернату, но до этого общалась они мало. Девушки рассказали про нападение на их школу, про гибель учителей и подруг, а также про кошмарную дорогу до монастыря, когда они чудом успели укрыться от летающего охотника под взорванным грузовиком и видели, как вокруг умирали ученицы младших классов.
В монастыре старшеклассницы находились уже пятый день и не собирались покидать такие безопасные и надёжные стены. Кристина понимала, что ни в коем случае нельзя рассказывать новым соседкам о месте встречи, так как эта информация сразу же будет доложена настоятельнице. Но сама девушка постоянно держала в голове слова Лизы и пыталась сделать для себя собственный выбор — оставаться в монастыре или бежать? К середине дня Кристина решила бежать. Однако тут вставал вопрос, как это технически возможно осуществить? Дверь была заперта, с самого утра их не выпускали из комнаты. Кристина попросила открыть окно, сославшись на духоту. Окно комнаты, хоть и выходило на улицу, но располагалось очень высоко над землёй. Требовалась какая-нибудь верёвка, по которой можно было бы спуститься. Верёвки не имелось, зато был моток плотной ткани, который ей дали для пошива одежды. Кристина заранее отрезала кусок нужной длины и даже присмотрела, за что можно будет завязать узел. Но находящиеся в комнате девушки явно не стали бы безучастно наблюдать, как их соседка по комнате пытается сбежать, они наверняка воспрепятствовали бы побегу и позвали подмогу.
Оставалось только ждать и надеяться на чудо. Кристина с тоской смотрела, как заходит солнце. Оставалось всё меньше времени. Ещё немного, и Виктор уйдёт с условленного места и затеряется в огромном мире. И тут, когда надежды уже не оставалось, чудо всё же случилось. Одна из соседок по комнате стала долбиться в закрытую дверь и громко звать кого-нибудь из монахинь. На недовольный окрик из-за двери эта девушка ответила, что не в силах больше терпеть — она с самого утра не имела возможности сходить в туалет. Дверь тут же открыла толстая монахиня, которая сказала, что лично проводит всех страждущих до туалета и обратно. Все соседки по комнате вышли, Кристина отказалась.
Монахиня заперла дверь на ключ и увела девушек. Как только дверь закрылась, Кристина кинулась осуществлять свой план побега — скрутила ткань, завязала узел на ножке стоящей у окна кровати и выкинула импровизированную верёвку в окно. Уже через минуту она оказалась на земле и стремглав побежала к указанному месту сбора. Больше всего на свете Кристина боялась даже не того, что её подстрелит летающий охотник, а того что она опоздает и останется совершенно одна в большом и опасном мире.
— Ты едва успела, подруга. Мы уже уходили. Ещё пара минут, и ты бы нас уже не застала, — призналась Света Камышева.
— Кристина, ты последняя, кто успел к нам присоединиться. На первом этаже магазин одежды. Подбери себе быстро что-нибудь подходящее, — посоветовала Галя. — Мы подождём немного, пока ты оденешься, правда, Виктор?
Я рассеянно кивнул, так как совсем о другом. Всё это было неправильно. Не должны мы уходить, бросая желающих присоединиться к нам девушек только потому, что их заперли по комнатам в монастыре. Это стало бы подлостью по отношению к поверившим в меня, а потому нельзя было так поступать.
— Мы никуда не идём, — сообщил я стоящим уже в коридоре девчонкам.
Видя непонимание и удивление в глазах девушек, я пояснил:
— Нужно выручить ваших арестованных подруг. Если потребуется, я даже готов взять этот монастырь штурмом.
— Я пойду с тобой! — тут же решительно заявила Галя Громова.
* * *
Выходили после наступления темноты. С собой я хотел взять только Галю Громову, но Ромка устроил настоящую истерику, требуя взять и его с собой. Все остальные девушки оставались в доме — официально, чтобы подготовить еду и одежду для голодных послушниц. На самом же деле я посчитал, что для девушек нападение на приютивший их монастырь стало бы слишком серьёзным испытанием для психики, и этот тяжкий груз потом бы давил на них. Нет, я не планировал никакого насилия, надеясь решить вопрос миром. Я даже прихватил рупор из здания турагентства — на случай, если потребуется вести переговоры с отказывающимися и запершимися монахинями. Ну мало ли...
До ворот монастыря удалось добраться незамеченными. Летающих охотников мы не видели, хотя треугольные корабли весь день парой кружили над Хотьково и Сергиевым Посадом. Решётка предсказуемо оказалась закрытой. Но такой вариант мы заранее обговорил с Галиной, и девушка дала своё согласие. Галя подошла к решётке и хотела постучаться, но обнаружила дверной звонок. Девушка нажала кнопку, однако ничего не происходило. Непонятно было, работает звонок или нет, но тут вдали раздались звуки отпираемой двери и звон ключей в связке. Мы с Ромкой прижались к стене башни с воротами.
Послышались шаги. Галя заговорила с подошедшей женщиной и сообщила, что изменила своё решение и просит впустить её внутрь. Монахиня ворчала и говорила, что так не принято. Но всё же достала нужный ключ и открыла решётку, впуская девушку внутрь. В этот момент я бросился вперёд, пытаясь прошмыгнуть. Но не успел — решётка захлопнулись прямо перед моим носом. Галя оказалась внутри рядом с крупной женщиной в чёрной мантии. Рассерженная монахиня схватила испуганную девушку за руку и потащила куда-то внутрь.
И тут раздался выстрел!
Стреляла Галя Громова, которой я перед операцией выдал ПМ. Монахиня охнула и упала на землю, выпустив руку девушки. Испуганная Галя отскочила в сторону, с ужасом глядя на оружие в своей руке.
— Я не хотела! — проговорила девушка, едва не плача.
— Галя, скорее возьми у неё ключ и открой ворота! — крикнул я.
Девушка трясущимися руками подобрала выпавшую на землю связку, выбрала длинный старинный ключ и открыла решётку своим сообщникам. Первым делом я убедился, что монахиня жива — толстая женщина стонала и держалась рукой за простреленную ниже колена ногу. Пока Галина запирала решётку, я достал рупор и громко объявил:
— Уважаемые сёстры, послушницы этого древнего монастыря! Видит Бог, мы не хотим насилия. Мы пришли, так как узнали, что в этих стенах насильно удерживаются наши боевые подруги. Мы сразу же уйдём, как только удерживаемые силой девушки будут отпущены. Мы хотим видеть настоятельницу, игуменью Анастасию!
Наступило долгое молчание. Затем из окна второго этажа раздался уверенный голос:
— Вы ворвались в святое место. Здесь нет удерживаемых силой пленниц, только добровольно пришедшие в этот древний монастырь. Уходите!
— Игуменья Анастасия, я прошу лишь разрешения поговорить с Лизой Святовой, — ответил я. — Обещаю, что после этого навсегда покину ваш святой монастырь.
— Это невозможно. Никто не вправе требовать встречи с послушницами. Они отреклись от мирской жизни и не хотят видеть никого из своего прошлого. Уходите!
— Я не требую невозможного. Всего лишь хочу убедиться, что эту девушку не удерживают против воли. Если Лиза подтвердит, что находится тут добровольно, я сразу же уйду.
В ответ было молчание. Поняв, что уговоры тут не помогут, я достал пистолет и приставил к голове лежащей на земле монахини.
— По-хорошему или по-плохому, но я всё равно увижу Лизу. Даю минуту на размышление!
— Виктор, не нужно пустых угроз. Мне достаточно про тебя рассказали новые послушницы, чтобы я поняла, что ты не станешь убивать безоружную женщину.
— Не стану, конечно. Это сделают корабли инопланетян, которые сейчас прилетят сюда.
После этих слов я вытянул руку вверх и выстрелил из пистолета-ракетницы. Яркая жёлтая ракета взмыла над монастырём, привлекая всеобщее внимание.
— У этой раненой женщины есть не больше минуты на то, чтобы укрыться в здании. Её судьба теперь в ваших руках, настоятельница. Вы можете её спасти или убить, моей вины в этом не будет.
— Сумасшедший! Неси её скорее к тому высокому крыльцу, я сейчас открою дверь.
Я помог подняться раненой женщине и, придерживая её, поспешил к крыльцу. Дверь уже оказалась открыта настоятельницей. Как только я со спутниками занесли подстреленную монахиню внутрь, Анастасия тут же заперла за нашими спинами массивную железную дверь.
— Где мне увидеть Лизу Святову? — поинтересовался я.
— Она в этом здании, ты сможешь её вскоре увидеть. Но, Виктор, я предлагаю тебе сперва подумать. Это девушка обладает уникальной силой воли, прекрасным даром убеждения и твёрдым характером. Никакие невзгоды не способны сломить Елизавету. Её место тут в монастыре. Даже больше скажу — через несколько лет, несмотря на молодость, она станет тут настоятельницей. Я сама добровольно уступлю ей место, так как Лиза просто создана для того, чтобы руководить. Вот такое будущее я ей собираюсь обеспечить. А что можешь предложить ей ты? Жизнь изгоев, за которыми охотятся военные группировки? Постоянный страх быть убитыми?
Я молчал. В словах монахини действительно имелась своя правда. Анастасия заметила мои сомнения и протянула ключ:
— Девушка в комнате в цокольном этаже. Ты можешь с ней поговорить. Скорее всего, она действительно захочет уйти с тобой. Но подумай над моими словами, прежде чем уводить отсюда раненую калеку, какой она сейчас является. Я буду ждать тебя на втором этаже.
В подвальное помещение вела крутая лестница за толстой бронзовой дверью. На всякий случай я оставил Ромку с пистолетом охранять проход, приказав стрелять в любого, кто попытается подойти. Это являлось мерой предосторожности на тот случай, если у обитателей монастыря возникнет искушение запереть нас с Галиной в подвале.
Внизу оказалось темно, пришлось включать фонарик. Яркий луч осветил древний подземный этаж, сейчас превращённый в склад старой мебели. В конце коридора была одна-единственная дверь, оказавшаяся запертой. Я вставил ключ и потянул тяжёлую дверь на себя. Галя посветила своим фонариком внутрь тёмной комнаты.
— Она тут. Не входи, Виктор! — крикнула Галя, вошла внутрь и прикрыла за собой дверь.
Через минуту Галя вышла обратно и сказала, что потребуются носилки и костыли, и мне стоит прямо сейчас их потребовать у настоятельницы. Я не удержался и, несмотря на некоторое сопротивление своей спутницы, заглянул внутрь и посветил фонарём.
Лиза лежала в тёмной комнате лицом вниз на широкой лавке, лишь частично прикрытая камуфляжной курткой Галины. Спина девушки была жестоко исполосована розгами. Лиза находилась в сознании, но не шевелилась и даже не повернула головы на свет. Рядом с девушкой на лавке стоял лишь ковш с водой, больше ничего в пустой холодной комнате не было.
— Я поубиваю тут всех! — зарычал я в ярости.
— Не нужно. Принеси костыли и носилки, а я её пока переодену, — проговорила Галина.
Я поспешил наверх. Настоятельница сидела в небольшой скудно обставленной комнате — лишь стол у окна, жёсткий стул, деревянная кровать и икона в углу. При моём появлении она встала со стула, отложила молитвенник и молча указала на стоящие в углу костыли и сложенные носилки. Сама же отошла к узкому выходящему во двор окну. У меня столько горячих слов готово были вырваться наружу, но я всё же сдержался. Молча взял носилки и костыли, собираясь покинуть комнату. И тут у игуменьи зазвонил спрятанный под подушкой мобильник. Женщина почему-то заметно вздрогнула и невольно посмотрела из окна куда-то влево. Я подошёл к окну и тоже взглянул в том же направлении. С внешней стороны у решётчатых ворот стояли вооружённые люди.
