"Да, мы нередко ссорились, — подумала облегченно она, — но никогда Принц не был таким. Он не мог бросить меня по своей воле, он просто был заколдован".
Придя к такой мысли, Фея разом успокоилась. Она наскоро прибралась в комнате, поставила на место стол. Потом достала из сундучка довольно объемную, обитую золотыми пластинами, книгу алого цвета в твердом переплете, в центре которой располагалась небольшая выемка в виде трехглавого дракона. В эту выемку Фея вложила свой медальон, висевший у нее на груди, также в виде трехглавого дракона, и защелки на книге сами собой раскрылись.
На первой, желтой от старости, странице можно было прочитать аккуратно отпечатанную на секретном магическом языке Сообщества надпись: "НАСТОЛЬНАЯ КНИГА ФЕЙ". И ниже в скобках красной киноварью — "СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО! Только для личного употребления членов Сообщества". И ещё ниже — "одобрено Высшим Советом Сообщества".
Да, давно Фея не открывала эту книгу, наверное, пару тысяч лет точно! Не потому, конечно же, что книга была бесполезна. Просто за время служения Хранительницей Предела у Феи не было нужды ею пользоваться. Задачи, стоявшие перед нею, были довольно рутинны и однообразны — ставить ловушки против тварей у Предела, гонять хулиганящих карликов, лечить деревья и животных... Все это не требует иметь "семь пядей во лбу", как говорят люди. Да, многие тысячелетия Эры Порядка и Процветания, установленной Триединой Премудростью и совокупными усилиями всего Сообщества, не прошли даром — никаких сложных случаев для практикующих фей просто не возникало. Тогда как "Настольная книга" была написана именно для таковых. Все рутинное и обыкновенное они прошли ещё в Школе...
Зато сейчас у Феи была надежда только на Книгу. Конечно, можно было бы слетать в Поднебесье за консультацией, но пока соберется Всеобщий Совет, пока вопрос будет рассмотрен тамошней бюрократией... Принц за это время может погибнуть!
Ведь колдовство той золотой волшебницы необыкновенно опасно! Шутка ли — ПЯТЬ фей ТРЕТЬЕГО (из 14) ранга не смогли его одолеть. Человека же такая силища просто раскатает в лепешку, если вообще не распылит на атомы!
К тому же Фее там, "наверху", начали бы задавать очень неудобные вопросы, вроде: "А почему это вы, Хранительница Предела Љ3, за пять тысяч лет Служения не сумели обнаружить такого опасного артефакта на вверенной вам Советом территории? Почему вы так слабо совершали Обход? Или, может быть, вы так увлеклись личной жизнью, что забыли о своих должностных обязанностях?" (самое страшное преступление для члена Сообщества!). От одной этой мысли ей стало не по себе. Могли, конечно, спустить это дело на тормозах и просто сделать выговор, а могли и отстранить от должности, понизить в ранге, отправить, скажем, преподавать в первый класс Школы фей или торговым представителем к карликам или, того хуже, сослать на работу в каком-нибудь архиве. А могли и оставить, но под условием разлуки с мужем и детьми на многие годы... Да мало ли что может придумать Трибунал Сообщества!
"Нет! — твердо решила про себя Фея. — Я сама заварила кашу, сама и должна её расхлебывать! Чего бы это мне не стоило!". А потому, недолго думая, она мысленно задала книге набор ключевых слов: "золотая башня", "золотая женщина", "совершенная красота", "золотой чертог", и — о, чудо! — массивные пожелтевшие от старости страницы стали стремительно перелистываться сами собой, как бывает, если оставить открытой книгу на ветру...
Наконец, ближе к середине, перелистывание само собой прекратилось, и Фея увидела написанный ярко-красной киноварью заголовок — "SOL INVICTUS". Далее шел текст, написанный тем же секретным магическим языком Сообщества, а на другой странице рядом располагалась большая движущаяся иллюстрация. Фея аж ахнула от неожиданности, увидев на ней высокую гору, золотую башню, на вершине которой стояла та самая золотоволосая женщина, которую она заметила при взломе замка магического зеркала. Только в зеркале она больше смахивала на призрак, на отражение в воде, а здесь — выглядела вполне реальной женщиной. Но только почему-то прикованной золотыми цепями к огромному металлическому зеркалу, стоявшему на вершине Башни, и объятой сильным пламенем. Она буквально сгорала заживо, и тело её изгибалось в ужасных судорогах от невыносимой боли, как и её лицо и губы, но вырваться из цепей, ей, видимо, никак не удавалось...
Поскольку картинка была движущейся, Фея как вживую видела бешено рвущиеся вверх языки пламени, охватившие большую часть необыкновенно красивого тела незнакомки, судорожно изгибающиеся в цепях руки, капающую из прокусанных губ кровь... Звук и запах, по понятным соображениям, Фея решила не включать.
Заинтригованная таким заголовком и ещё более — картинкой, она жадно принялась читать и провела за этим занятием весь остаток ночи.
4.
Карлик рассказывал долго и путанно, постоянно переходя от одного предмета к другому и снова возвращаясь назад, мешая друг с другом разные по времени события и причинно-следственные связи. Котенку и Щенку с трудом удавалось понять, что же он собственно имеет в виду, тем более, что он постоянно использовал какие-то непонятные слова для обозначения каких-то ещё более непонятных вещей. Они промучились с ним весь день до самой ночи, а потом и всю ночь до самого утра, но все-таки кое-что наши Зверята поняли...
И поняли они то, что Принцу угрожает смертельная опасность, потому что он попал под действие очень сильного колдовства. Колдовства, которое со временем сжигает в человеке все живое и превращает его в золотого бездушного истукана. Источник его — могущественная волшебница по имени, которым она сама себя называет, "Непобедимое Солнце".
Когда-то, давным-давно, она захотела стать богиней и повелительницей всей Целестии. Чтобы достичь этой цели, она призвала себе на помощь своих рабов — золотых големов и карликов. Ведь карлики — величайшие мастера в любом деле, особенно в том, что касается ювелирных украшений и магических штуковин — не без гордости вставил Хнум. Они-то и должны были отлить огромное зеркало, которое должно было отразить в себе весь мир.
Зеркало было таких колоссальных размеров, что его делали несколько десятков лет. На его выплавку ушло столько тонн чистейшего золота, что во всей Целестии пришлось перейти для торговых операций на серебряную монету, а карлики, торговавшие этим благородным металлом с "Желтой Королевой" (так они ее называли между собой), неслыханно обогатились.
Исполинское зеркало было не простым, а колдовским. Его должна была поднять целая эскадрилья золотых драконов, число которых измерялось тысячами, на самое небо. А на рассвете жители Целестии, взглянув вверх, вместо неба увидели бы одно золотое зеркало, а в нем — отразившейся лик Желтой Королевы вместо солнца. Увидев его, обитатели всего мира стали бы рабами её золотого, пылающего взгляда.
Но тайна зеркала стала известна. В самом деле, такой огромный недостаток золота в Целестии не мог не вызвать беспокойства у вездесущего "ЖАЛА". Агенты "ЖАЛА" взялись расследовать его причины и один подкупленный ими карлик выдал тайну. Феи забили тревогу, объединились в одно большое войско и вышли на бой с "Желтой Королевой". Когда драконы стали поднимать исполинское колдовское зеркало и почти достигли нужной высоты, феи внезапно нанесли сокрушительный удар великой магической силы и разбили его вдребезги, так что бесчисленные его осколки нескончаемым дождем попадали на землю.
Правда, большую часть из них феям удалось найти и обезвредить, но очень много осколков не нашли — их растаскали жадные до золота карлики. Часть карликов, наделав из осколков зеркал и посмотревшись в них, также стали рабами Непобедимого Солнца, пополнив её и без того большую трудовую армию. А другие счастливые обладатели магических зеркал смекнули, что их можно использовать для устранения своих врагов, как своего рода пирожные с ядовитой начинкой.
Так поступил и наш незадачливый герой, которому зеркальце это досталось от пра-пра-пра-прадедушки. А очередной жертвой его коварства стал спасший его на свою голову Принц — "ведь этот негодяй лишил меня моей волшебной бороды, моей замечательной, белоснежной, шелковистой бороды, которую я растил столько сотен лет!!!.. Ну и, вдобавок, узнал секретный вход в Подземье, а потому его по нашим законам непременно надо было устранить!"
Это оправдание не спасло, правда, карлика, от пары оплеух, но главное теперь было известно — Принц пал жертвой коварного колдовства какой-то весьма могущественной колдуньи, давным-давно забытой в Целестии, а не потому, что разлюбил Прекрасную Фею. А узнав главное, Зверятам не оставалось ничего другого, как отпустить карлика восвояси — ну не убивать же его! Пусть себе идет со своими камушками, ведь магического зеркала он уже лишился, так что теперь он уже никому не принесет зла, пока не отрастет его борода. А это произойдет ой как не скоро...
— Скорее, бежим, Щенок! — закричал, поворачиваясь к другу Котенок. — Мы должны как можно скорей рассказать обо всем Фее! Пусть знает, что Принц в беде и спасти его может только она!
И оба Зверенка, недолго думая, пустились наперегонки обратно в феину хижину. А карлик, довольный, что так легко отделался, залез в свою норку и был таков. И в его темной карличьей душе не было никакого сожалению о содеянном, а только радость оттого, что его камушки, после всей этой свистопляски, остались всё-таки при нем...
5.
Прибежав рано утром домой, Котенок и Щенок застали, к своему величайшему удивлению, Прекрасную Фею в добром здравии, за чтением "Настольной книги фей". Она сидела за столом, целиком погруженная в свои мысли, так что от сосредоточенности у неё появилась на лбу, у переносицы, глубокая складка. Такой Зверята не видели свою хозяйку ни разу.
Котенок и Щенок радостно, перебивая друг друга, рассказали ей о своем открытии. Фея задумчиво посмотрела на них и сказала:
— Да, милые мои Зверята, то, что вы сейчас мне открыли, было последним звеном разгадки этой тайны. Большую часть её я уже узнала из моей книги...
С этими словами, прошептав короткое заклинание, Фея взмахнула волшебной палочкой. Перед глазами Котенка и Щенка вдруг появилось золотистое облачко, которое, вращаясь вокруг своей оси, стало стремительно расти до тех пор, пока не заполнило полкомнаты. После чего, ослепительно вспыхнуло — и перед мысленным взором Котенка и Щенка возник поток образов, напоминавших те, что бывают у нас во время сновидения.
Вот они видят какую-то фею, необыкновенно красивую фею с округлым, напоминавшим чем-то солнечный диск лицо.
Дальше в сознании Зверят проносится поток событий, которые сменяли друг друга с большой скоростью.
Вот они видят эту фею с одним мужчиной (кажется, судя по внешнему виду, это был гордый рыцарь из Авалона), потом с другим (этот вообще был в королевской короне), с третьим, четвертым... Но все они отходили от феи с опущенными вниз головами и печальным выражением лица. Явно, что она считала всех этих мужчин недостойными себя.
Но вот бег невидимых кадров прекратился. Зверята увидели высокий холм, покрытый изумрудно-зеленой травой, а на безоблачно голубом небе сияло яркое солнце. Затем на его вершине показалась эта самая фея и стала, что-то напевая под нос, смотреться в зеркало, довольно долго смотреться. И так повернет его, и эдак, и обнажит жемчужно-белые зубки, и поправит рукой прическу...
Наконец, обращаясь к себе самой, она произносит тонким и мелодичным голоском: "Интересно всё-таки, а есть ли кто-то краше меня на всем этом белом свете?" И вдруг, в очередной раз повернув зеркало, она случайно поймала в него отражение солнца.
С минуту ничего не происходило, но вертеть зеркалом фея перестала. Затем выражение её лица стало стремительно меняться. Её прекрасное солнцевидное личико вдруг помрачнело, как небосвод, когда солнце заслоняет грозовая туча, хищно сверкнули белые зубки, по золотистой коже пошли отвратительные красные пятна.
"Проклятье! — услышали Зверята каркающий, как у вороны, голос, так не похожий на тот, что слышали они из уст феи раньше. — Солнце краше меня! Золото солнца гораздо ярче моих золотистых волос и кожи!" — воскликнула в ярости она и, размахнувшись, бросила свое зеркальце с вершины холма. Зеркальце, упав на камни у его подножия, вдребезги разбилось.
Затем она вскочила и стала беспокойно ходить из стороны в сторону, что-то глухо бормоча себе под нос. А потом резко остановилась и, повернув свое лицо к солнцу и угрожающе подняв кулак в его направлении, прокричала всё тем же неприятным каркающим голосом: "Если ты, солнце, краше меня, то Я сама стану солнцем и тогда уж точно буду прекраснее всех!"
Вновь стремительно побежал своим чередом поток образов-кадров.
Вот фея читает то одну книгу, то другую, то сидит за столом, уставленными ретортами и пробирками и что-то в них смешивает, вот чертит на песке какие-то геометрические фигуры или измеряет углы восхода и захода солнца... Видно было, что она что-то ищет.
Затем бег образов, также внезапно, как начался, остановился.
Фея сидит и читает какую-то черную книгу с изображением причудливых геометрических фигур на страницах. На обложке книги, обитой пластинами из вороненой стали, вытеснен серебром портрет какого-то красивого молодого светловолосого человека с высоким умным лбом. Под портретом надпись: Azailus, magister magicus. Tractatus de speculorum magicorum.
На иллюстрации, на той самой странице, что читала фея, изображено огромное зеркало. Оно располагалось на вершине горы и солнечные лучи падали на его поверхность, а внизу стояла одинокая фигурка, прикованная к нему цепями...
"Гениально!.. Гениально!.. Просто замечательно!.. — шептала себе под нос фея. — Ну, конечно, как же я сразу не догадалась! Зеркало. Магическое зеркало, которое будет поглощать солнечную энергию и передавать её мне...".
С этими словами она вскочила из-за стола и зашагала по комнате взад и вперед. Потом вдруг остановилась, быстро подошла к окну, через которое можно было наблюдать необыкновенно красивый закат. Солнце уже почти полностью зашло за линию горизонта и всю поверхность Целестии окутали сумерки, и только отдаленное красное марево, испускаемое последними солнечными лучами, ещё препятствовало окончательно восторжествовать ночной тьме.
"Да, если я сделаю его, — глядя на картину умирающего заката, продолжала возбужденно шептать фея, — то солнце постепенно потухнет, мир погрузится во тьму, народы восплачут, и... — тут её шепот, постепенно усиливаясь, дошел до пронзительного каркающего крика, от которого закладывало уши и становилось больно на сердце, — ...Я... Я Сама стану Солнцем, Непобедимым Солнцем, божеством для всего этого подсолнечного мира! И все поклоняться Мне Одной, будут служить Мне вечно и ВЕЧНО ВОСХИЩАТЬСЯ ТОЛЬКО МОЕЙ БОЖЕСТВЕННОЙ СОЛНЕЧНОЙ КРАСОТОЙ!" При этих словах солнце окончательно зашло за линию горизонта и, действительно, свет погас, а во тьме раздался торжествующий смех сумасшедшей колдуньи.
Кадры бежали все быстрее и быстрее...
Стоп! Вот картинка вновь остановилась.
