Я оглядел всех бойцов, стоявших в помещении. Никого не оставила увиденная картина равнодушным, и сержант была не одинока в таком решении. Да что говорить про ребят, у самого от такого было дичайшее желание дать попробовать на своей шкуре каждому встречному врагу то, что они творили сами.
— Даже это не должно нас делать такими же! Мы люди, а не звери! Выдвигаемся!
Мы прошли по коридорам базы, методично добивая остатки сопротивления. Некоторые пытались сдаться, прикрываясь военными званиями, что лишний раз доказывало причастность батарианского правительства. Я отдал приказ пленных не брать, пусть их кровавые тайны и подохнут с ними. Пусть я не прав, пусть потом меня накажут так, как сочтут нужным.... Но за то, что здесь происходило, я не дам пощады никому, никто не выйдет отсюда живым, надеясь на уютную камеру и отношение как к военнопленному. Здесь нет солдат, здесь есть бандиты и существа, по сравнению с которыми самые жуткие хищники просто овечки. Молотильщик убивает ради еды, кликсен защищает свою территорию, варрен кормит выводок — а что делают эти? Те, у кого вроде бы есть разум? Изувечить мужчину, надругаться над женщиной, убить ребёнка — ради чего должны жить эти... у меня даже не нашлось ни слова подходящего, ни ругательства.
В ядре базы было мало солдат, по сравнению с подповерхностной частью и обороной входа. Похоже, что операция подходила к концу. Оставался только реактор, и можно будет уходить. Все "тренажёрные" залы были оборудованы в одной идее. Здесь натаскивали полных отморозков, на живых показывая, обучая, натаскивая, как насиловать, калечить и убивать. Что же за существа творили всё это, и кто мог быть "слушателем" этого? Ответ лежал выше по коридорам базы, или болтался в космосе на разбитых кораблях. В залах лежало много тел, а сколько здесь окончило свою жизнь в мучениях, замученных и убитых своими палачами, никто и не пытался представить. Разные расы, старые, взрослые, молодые, женщины, мужчины, даже дети — все они были для них материалом для обучения. Казалось, что это бредовое видение, массово охватившее нас всех. Ну не могло существовать такое место в Галактике, никто из нас не считал её справедливым местом, но такое... Реальность как всегда оказалась хуже самого страшного ночного кошмара. Эти залы врезались в память надолго, не раз потом, заставляя проснуться в поту от привидевшегося кошмара. Хватит ли всей жизни, чтобы хоть немного забыть увиденное?..
В тюремных камерах мы нашли несколько живых людей и саларианца. На них не было живого места от пыток и "опытов". Проверяя последнюю камеру, я натолкнулся на девушку, лежавшую у стены в одиночной камере. Освещения здесь не было, и я подсветил её фонарём скафандра. Она болезненно сжалась в комочек у стены, и только скулила. Азари, совсем молоденькая, почти ребёнок, нагая. Я поднял её на руки, стараясь не причинять ей боли. Её лицо, обезображенное шрамами и ожогами, с разорванными губами, было искажено страхом. На теле не было живого места, где не было бы шрама, гематомы, ожога... Не было ничего, что оправдывало бы существование этого места и людей управлявших этой базой и учившихся здесь. В глазах потемнело от ярости и ненависти, руки дрожали от дикого желания найти хоть кого-то живого, недобитого на этой базе и сотворить с ним всё, на что хватало разума этим садистам.
Отправив несколько своих ребят со спасёнными наверх, мы приступили к выполнению последнего этапа. Разместив заряды в зале управления, и дождавшись от группы сопровождения ответа, что они погрузили всех выживших на корабли, я набрал команду на инструметроне. Через несколько часов из реактора выйдут контрольные стержни, и начнётся неуправляемая реакция, гарантировавшая взрыв. Под ногами дрогнул пол, и из крепления выскочила потолочная пластина, обрушившись на пол. Даже если кому-то посчастливилось выжить, и он сможет включить систему вновь, охлаждающие контура починить не получится и взрыв реактора всё равно неизбежен. Пора было позаботиться о наших павших друзьях, негоже им оставаться здесь. Траурная обязанность собрать тела отягощалась тем, что нас, по сравнению с погибшими, было слишком мало. Из сотни десантников, штурмовавших базу, осталось в строю всего двадцать человек. Каждый пятый погиб на этой проклятой луне. Мы выполнили свой долг, но на душе было пусто. Всех этих ребят я знал, со многими из них были хорошие отношения. И вот их нет, и никого не вернёшь. Но мы выполнили нашу задачу, отомстили за павших на Элизиуме, за растерзанных в этих подземельях. Поднявшись на борт "Нью-Арка", один из всех, я не услышал радостных приветствий. Молча, и скорбно встречали нас наши корабли. Слишком многие отдали жизни здесь. И пока не пройдёт тризна по павшим, дело не будет доведено до конца. До взрыва реактора оставалось совсем немного времени. Я стоял в зале совещаний с капитаном, мои ребята, погибшие там, внизу, тенями стояли за спиной у нас. Поверхность спутника дрогнула, из разрушенных выходов взметнулись столбы пыли и кое-где огня. База была полностью уничтожена.
Теперь нас ждал Арктур, чествования по поводу успешного завершения операции, и похороны боевых товарищей. Отвернувшись от экрана, я вышел из отсека. Жизнь продолжалась, ещё многое надо было сделать. И помянуть ребят.Со штурма Торфана прошло пять лет, а зачастую обо мне вспоминали именно в контексте той бойни. Я не получил взыскания за потери личного состава в том бою, но сказать что популярность моя среди десантников повысилась не получалось. После того что там случилось командование высоко оценило спасение захваченных людей и инопланетян. К сожалению саларианец, которого мы вытащили, не протянул долго, и мы передали его тело представителю Совета. Маленькую азари, которую я тогда вытащил из камеры, так и не смогли привести в себя. Пока она была у нас на корабле, я пытался как-то с ней наладить контакт, но это было бесполезно. Когда мы передавали её на азарийский крейсер, встретивший нас по запросу командования, она вдруг вцепилась в рукав моей формы. Что-то лепеча, своими слабыми, переломанными пальцами, она не отпускала меня, зажав ткань кителя. Капитан крейсера еле смогла её оторвать от меня, стараясь не причинить какой-либо боли. Поблагодарив за спасение своей соотечественницы, азари покачала головой. К сожалению, она предполагала, что помочь ей будет уже невозможно и весь остаток жизни ей суждено провести в спецлечебнице. С учётом их срока жизни я не был уверен, что это правильно, но сделать что-либо для этой девочки не мог. Ещё раз отблагодарив нас, крейсер ушёл. Что с ней случилось дальше, я не знаю, остаётся надеяться, что ей смогли помочь.
Для всех выживших десантников предоставили месячный отпуск и наблюдение психологов. Многие из участвовавших в битве при Торфане были подавлены ценой победы. Я сам не раз просыпался от собственного крика, воспоминания о бойне в коридорах преследовало каждую ночь. Из головы никак не желали пропадать Модли, Ежи, многие погибшие на моих глазах. Психологи старались вывести нас, выживших, из этих кошмаров, и нас, и флотских. Не все смогли это переступить, для некоторых Торфан стал последним боем. Под конец этого отпуска я смог выбраться на Элизиум к Дину, проведать как там у них дела. Дин и Мари отстроили обратно своё хозяйство, жизнь вернулась в своё русло, и ничто вроде не напоминало о трагедии произошедшей не так давно. Памятуя о прошлом опыте, в городе я старался не покидать главных улиц и не искать коротких путей. Полиции на улицах здорово прибавилось, и таможенный контроль перестал быть формальностью.
В дальнейшем на многие "невозможные" операции вытаскивали меня. За ряд подобных заданий, различной степени секретности, меня внесли в кандидаты для подразделения "N", что перевело меня на работу с несколько иными службами. И добавило ко всему прочему почти полгода обучения в закрытых заведениях. Выйдя из дверей очередной "школы", я получил звание кап-три, личный код "N7" (если честно — гордился этим и горжусь) и вернулся на свой родной фрегат. Предстояло ещё многое сделать, и стажировки в различные места никак не должны были помешать моей службе на фрегате. Служить Земле и всем людям впиталось в мою кровь и лучшего места, чем палуба родного фрегата для меня не было. Я отказался переходить на службу в другие части, или на другой корабль, несмотря на предложения.
После моего повышения в звании и окончании специальной подготовки, я несколько сблизился со своим капитаном. Алисия была постарше меня, но это не мешало находить общие темы для разговора. Фрегат по моему возвращению через какое-то время оказался на Терра Нова, и мы как раз сидели с ней в баре. Разговор вертелся вокруг многих тем и коснулся десантных операций. Капитан мрачно пошутила как-то, что я один уже перебил больше десантников, чем половина пиратов Траверса. Я удивленно посмотрел на своего капитана.
— Не злись Шепард. Это про тебя так многие говорят. Я так не считаю. Ты делаешь свою дело, и кто знает, сколько жизней спасает то, как ты это делаешь?
— Понял капитан. Самого по ночам сначала мучило всё это. Потом привык наверно, хотя каждый раз, когда кто-то из моих погибает — почему он, а не я, почему погиб...
— Хорошо, что я не на твоём месте, Унклар. У меня этого почти нет, если из-за моей ошибки в управлении что-то произойдёт — погибнем мы все. И знаешь что? Мне этого хватает во как. Но мне хотя бы не придётся потом смотреть в глаза живым и говорить об этом и выслушивать. Сочувствую тебе Шепард.
— Давай выпьем капитан, за всех наших, за то чтобы наши решения были правильными.
Мы подняли бокалы и, не чокаясь, выпили. Вино пробежало по жилам огнём, приятно расслабило. На ближайшие две недели мы были свободны от патрулирования и обеспечения безопасности. "Нью-Арк" стоял на профилактике, у нас отпуск, можно расслабиться и наконец-то отдохнуть. От постоянной опасности, от ответственности за чьи-то жизни и судьбы.
Пока мы пили и разговаривали, в бар вошла лейтенант и направилась к бармену. Тот указал на наш столик и вновь прибывшая подошла к нам.
— Капитан третьего ранга Алисия МакГрейв, капитан третьего ранга Унклар Шепард. Лейтенант Спани Розе, космический десант. Капитан Шепард, вас незамедлительно вызывает штаб Пятой флотилии.
— Вот и посидели... — Алисия поднялась вместе со мной. — Штаб желает видеть меня так же?
— Никак нет, мэм. Мне поручено передать вам пакет.
— Ладно, спасибо лейтенант, вольно. Шепард давай дуй к адмиралу или кому там приспичило, потом возвращайся и не задерживайся.
— Так точно мэм, — шутливо ответил я и вышел из-за столика.
Поднявшись в здании Альянса в переговорную, я попросил соединить меня со штабом флотилии. Каперанг Шайти был уже на связи, это сразу же насторожило. Он был большой шишкой и размениваться на мелочи не входило в его привычки, а это означает, что где-то что-то пошло не так.
— Долго ворочаетесь Шепард. На вызов штаба можно появиться и побыстрее, не так ли?
— Сэр, я только что получил Ваше приказание...
— Шучу Шепард, я знаю, что у вас вроде как отпуск. Мне жаль огорчать вас, но с отпуском придётся повременить. Вы переходите под командование капитана Андерсона. Вам следует прибыть на Землю срочно. Челнок уже ждёт вас, собирайтесь и вылетайте незамедлительно. Капитана МакГрейв я предупрежу сам. Все дальнейшие распоряжения получите непосредственно у Андерсона. До свидания Шепард.
Экран погас, оставив меня в некотором недоумении, право слово. Имя Андерсона было у всех на устах, и работать под его командованием — высшее доверие. Но такие вещи обычно происходят заранее, а не посреди отпуска. Набросав сообщение Дину и Мари, что мой отпуск накрылся, и я не смогу прилететь к ним в гости, я отправил почту. Было крайне обидно, так как у них родился мальчик, и мой прилёт совпадал с его днём рождения. Четыре года пацану и подарком на день рождения было моё присутствие, героя Торфана, и, конечно же, подарки ему. Да и для девчонок-близнецов у меня было припасено кое-что. Девки росли, уже пошли в школу. Там глядишь, и невесты вырастут. Мари уже проехалась по мне на эту тему, что, мол, она своих дочерей скорее замуж выдаст, чем я женюсь. Дин же в ответ обронил, что кажется, я хотел быть с ними одной семьей и явно жду когда девочки повзрослеют. Я не нашёл что ему ответить, что послужило причиной веселья их обоих. Да, воспоминания о последней встрече грели душу. Однако стоило поторопиться выполнять приказ адмирала. Андерсон был суровым начальником и опозданий не любил, взыскания у него не залёживались, правда и поощрения тоже.
Прибыв на Землю скоростным челноком, я попал в какое-то безумное царство секретов. Долго и упорно сверяли мой код, ДНК и документы с базой, пока, наконец, не допустили к капитану. Андерсон был немногословен, передав мне назначение на фрегат "Нормандия". Времени на обустройство не было, едва я забросил вещи на корабль и шапочно познакомился с экипажем, как судно покинуло гостеприимную Землю и направилось на задание.
Сказать, что корабль был странный, было то же самое что ничего не сказать. Новейший, экспериментальный фрегат, огромные возможности и столь же непомерная цена. Что было удивительнее всего, на борту был турианец. Как пояснил мне Андерсон, Найлус, так его звали, был СПЕКТРом и присутствовал как представитель Совета Цитадели на этом полёте. Это вызывало сразу же массу вопросов, однако я решил придержать их при себе до момента получения конкретного задания, ради которого меня выдернули с "Нью-Арк", и моего заслуженного, между прочим, отпуска.
Полёт по солнечной системе был абсолютно спокоен и монотонен. Проверив оружие и убедившись, что всё в полном порядке я поднялся на БИЦ корабля. Привычного земного БИЦ здесь не было, был странный зал и капитанский мостик позади всех. Пилот судна находился на самом носу и периодически давал какие-то указания операторам. Надо заметить, что лейтенант Джефф Моро был редкостной язвой, это я успел узнать практически в первые секунды знакомства. Вот и сейчас его едкие комментарии донеслись, кому-то из операторов пришлось выслушать, что Джефф о нём думает. Рядом сидел Кайден Аленко, лейтенант из группы высадки, то есть мой подчинённый в наземных операциях. Его дело, равно как и дело капрала Дженкинса, мне передал сам капитан, предложив, ознакомится на досуге. Большей наземной командой судно, к сожалению, не обладало, и я искренне надеялся, что операции по мою душу будут в возможностях такой небольшой команды. Находиться на носу корабля мне вообще-то было не обязательно, но отказать себе в возможности посмотреть на космос и тем более на ретранслятор, было невозможно. Слишком большой соблазн, да и делать на борту мне было совсем нечего, полный штат судна. Вообще это было странно, обычно в полёты мы уходили не с полным штатом. Единственный раз, когда такое было, это было при мне — Торфан. Тем более что по официальной версии это был пробный, испытательный полёт прототипа корабля. Насчёт прототипа сомневаться не приходилось, а вот насчёт испытательного полёта вопросы были.
Внутренний голос, не верить которому у меня не было причин, подсказывал, что за этой ширмой идёт какое-то весьма серьёзное дело. А с учётом Найлуса, дело Совета. И это предчувствие заставляло относиться ко всему с максимальным вниманием, так как именно оно не раз и не два спасало мою шкуру от совсем уж плачевных последствий. Кстати о турианце, он оказался тоже у пилота, изучая обзорный видовой экран. На нём появился и начал расти какой-то объект. Через некоторое время сомнений уже не было, это был узел на Арктур и Моро начал процедуру захода на ретранслятор. Вокруг этой массивной рукотворной махины начала концентрироваться энергия, выплёскиваясь колоссальными молниями. Казалось, что сейчас одна из них прошьёт нас и всё здесь превратиться в облачко плазмы. Пилот подвёл нас сбоку этой махины, и я сразу почувствовал знакомое ощущение, словно тебя изнутри сворачивали. Вспышка, милостиво ослабленная фильтрами, полоснула по глазам, заставив зажмуриться. Мы перепрыгнули через гигантское расстояние, и попали в отдалённую систему, узловой ретранслятор Арктур. Ещё один прыжок и мы оказались в близлежащей системе Иден Прайм. Моро просмотрел параметры на своём дисплее и выдав всем операторам, и невольным слушателям в нашем с Найлусом лице.
