Коловрат. Отмщение

Вместо него появился отряд воинов под шестихвостным знаменем Аргасуна в монгольских доспехах и с монгольским оружием в руках. Вел их человек, чье лицо скрывало забрало шлема, а на груди у него висела золотая пластина с головой тигра и полумесяцем.

Приблизившись к монголам, всадник приказал им спешиться и сложить оружие перед ним. Привыкшие исполнять приказы от человека с пайцзой воины повиновались, за что лишились своих жизней. Следовавшие вместе с ним воины стали избивать монголов, а внезапно появившиеся урусы довершили разгром остатков войска Аргасуна.

Также, беглецы сообщили Субудаю, что напавшие на монголов всадники кричали "Коловрат!" и славили имя якобы ожившего воина уруса.

Общее число воинов представших перед Субудаем с этой вестью равнялось тридцати одному. Уничтожить их руками начальника стражи, конечно, было можно. Никто не потребовал бы от богатура ответа за его действия в отношении воинов Аргасуна. Объяви он их трусливыми беглецами, и никто бы не встал на их защиту, но одноглазый воитель решил по-другому.

Он приказал отправить воинов в первые ряды сотни, которой был поручен штурм ворот крепости.

— Пусть своей кровью, смоют позор своего бегства с поля боя — приказал богатур начальнику своей стражи и тот в точности выполнил его приказ.

Перед началом штурма, Субудай имел разговор со своим старшим сыном Урянктаем. Он поставил его командовать резервом, которому предстояло взять Новгород.

— Булгары с кипчаками взломают ворота Но-во-га. Я хорошо поговорил с Гази-Бараджем и Тулей беком, и они будут драться не за победу, а за свои никчемные жизни — Субудай презрительно шевельнул уголком рта. — Они сделают свою черную работу, а город возьмешь ты, со своими туменами. Ради этого я сниму несколько сотен с охраны ставки Бату.

Урянктай удивленно посмотрел на отца, так как он шел на определенное нарушение правил Ясы. Гласившей, что самое дорогое в походе для войска — это жизнь чингизидов.

— Да, я рискую жизнью Бату и его братьев, но совсем в малой мере. Для защиты орды он нападения отряда урусов сил хватит, а в случаи необходимости ты сумеешь быстро их защитить. Я все предусмотрел, но ты должен взять завтра крепость во, чтобы, то, ни стало. Чтобы мне не пришлось отдавать этот спелый плод Бури и Байдару, чьи тумены должны будут подойти сюда в скором времени.

— Ты все же послан за ним — в голосе сына проскользнуло едва заметное удивление вперемешку с сожалением.

— Да послал. Бури смог взять Пэ-лиц-ов, а Бурундай ещё один лежащей на закате город с богатыми запасами зерна. Теперь остается только взять Но-во-го, вырезать всех его жителей и, переждав большую воду двигаться на юг.

Урянктай хотел возразить отцу, но взглянув в его слезящийся глаз, не стал этого делать. Он хорошо знал Субудая и понял, что отговаривать его от штурма "злого" города бесполезно.

Штурм Новгорода начался ранним апрельским утром, когда солнце выглянуло из-за синей кромки леса, обещая всему живому скорое начало весны.

Первым делом, монголы обстреляли из камнеметов стены, примыкавшие к воротам, стремясь прогнать засевших там лучников Данилы. Стреляли они тем скромным запасом камней, что смогли натаскать воины до начала штурма. Когда же булгары с кипчаками поволокли перемет, вместо камней полетели горшки с горящим жиром.

Точность стрельбы вновь созданных машин оставляла желать лучшего, но даже того немного, что попало на стены, хватило, чтобы вызвать панику среди их защитников. Все попытки новгородцев погасить дьявольское пламя оборачивались неудачей. Жир горел до тех пор, пока не сгорал полностью и ничто из тех подручных средств, что было у воинов, не могло погасить огонь. Мало кто догадывался накинуть на огонь тулупы или прочую плотную одежду и лишенный доступа воздуха огонь погасал.

Пока на стенах шла борьба с огнем, перемет был доставлен к стенам Новгорода и переброшен через ров. Сразу после этого штурмующие подтащили таран на ремнях и веревках и принялись высаживать наспех укрепленные ворота.

Прикрывавшие атаку лучники засыпали стрелами каждого, кто появлялся у гребня надвратной башни и примыкающих к ней стен. Этот прием всегда приносил успех, но на этот раз не все шло гладко и ладно. Лучники Данилы были не из трусливого десятка, они защищали свои дома и семьи и на каждый выстрел оттуда отвечали своей стрелой.

Также очень мешали монголам "железные люди". Да, их стало мало, да, они стали больше уязвимыми из-за того, что стрельба велась с близкого расстояния, но при всем при этом они могли наносить ущерб штурмующему отряду. На головы союзников монголов летели сверху вниз камни, копья, бревна, стрелы неотвратимо сокращая их ряды, мешая, как следует раскачивать таран. То один, то другой воин падали или получали ранения и поднятые вверх щиты, мало защищали от тяжелых гостинцев.

Единственный действенный способ борьбы с железнобокими воинами оказался огонь. Едва возникла угроза затягивания штурма ворот, Субудай приказал метательным машинам прекратить обстрел города и ударить по надвратной башне. Сразу после того как воины занялись разрушением ворот, опасаясь задеть своих, баллисты перенесли огонь на городские постройки. Этим, Субудай надеялся вызвать панику и хаос в крепости и максимально ослабить сопротивление её защитников.

Теперь богатур был вынужден идти на риск, и он быстро оправдался. Два "железных" воина получили прямое попадание вражескими снарядами и объятые пламенем рухнули со стен вниз. Ничуть не лучше было тем, кто остался защищать ворота. Число очагов возгорания в надвратной башне с каждой минутой росло и вскоре, из-за дыма и пламени там было, невозможно находиться.

Уход железнобоких оказался переломным моментом в штурме ворот. Удары тарана стали регулярными и сильными, и по небольшому прошествию времени створки ворот рухнули внутрь крепости, а вслед за ними последовал штурмовой отряд.

Перепрыгивая через поверженные ворота, кипчаки и булгары ринулись на защитников Новгорода, намериваясь растоптать и раскидать их, но не все оказалось так просто. Несколько горшков с жиром попало на наружную часть створок ворот и пока атакующие орудовали таранам, они успели поджечь их. Сырое и влажное дерево не очень хорошо горело, но дьявольское зелье сделало свое дело. Когда ворота рухнули, перед атакующими воинами возникло сильное пламя огня. Оно не только затрудняло их движениям, но и мешало быстро сориентироваться в сложившейся обстановке.

Все дело заключалось в том, что Ратибор приказал перегородить всю площадь перед воротами, мощными баррикадами из саней и повозок. Сооружали их не один час и не один день, а с толком и знанием дела и быстро этот последний рубеж новгородской обороны было не так-то просто.

За возами и санями расположились воины, с мечами, копьями и прочим рукопашным оружием с твердым намерением погибнуть, но не дать врагу пройти, ни на шаг вперед. Кроме них, на баррикадах в большом количестве были лучники с арбалетчиками, чьи стрелы, выпущенные практически в упор, буквально выкосили передние ряды наступающих, заставив остальных перейти с быстрого бега на осторожный шаг.

Все это привело к тому, что в воротах возникла толчея среди атакующих, но им на помощь уже мчалась тысяча Урянктая. Нещадно давя всякого, кто оказался у них на пути, монголы птицей пролетели по перемету, нырнули под пылающую огнем надвратную башню и с грозным кличем "Урагх!" ворвались на площадь перед воротами.

Натиск монголов был как всегда неудержим и неистов, но и им не удалось с наскока преодолеть неожиданные препятствия на своем пути. В ярости принялись они рубить возы и телеги мечами и саблями, хватать их руками, пытаясь растащить это с виду непрочное сооружение, но все было напрасно. Сани и повозки были не только прочно сбиты между собой, но и связаны цепями и толстыми веревками. Быстро сдвинуть их с места мог бы только какой-нибудь силач. А если учитывать, что с той стороны в монголов летели стрелы, копьями, по их рукам и головам были мечи, топоры, дубины и шестоперы, задача была трудно выполнимой.

Завязалась ожесточенная рукопашная драка, в которой верховые полностью утратили все свои преимущества. На стороне монголов был численный перевес, но в возникших условиях его было трудно быстро реализовать.

Видя, что не все воины из тысячи Урянктая ворвались в крепость и толкнуться у ворот на перемете, Субудай заподозрил неладное и решил помочь сыну сломить последний очаг сопротивления урусов. Поэтому, одноглазый полководец приказал камнеметам возобновить обстрел Новгорода, но не стен и ворот, а прилегающих к ним жилых домов и сооружений.

— Огонь согнал урусов со стен, огонь заставит отступить их и от ворот! — воскликнул Субудай, обращаясь к своему помощнику Теле-Буке. Придерживаясь годами отточенной тактике штурма вражеских городов, богатур был твердо уверен — возникшие в городе пожары сильно ослабят силы и дух новгородцев и ускорят и облегчат победу Урянктая.

Однако "злой" город урусов упрямо не шел в руки Субудая, преподнося сюрприз за сюрпризом.

Огонь, вспыхнувший за спиной защитников города, естественно вызвал переполох в их рядах, но Рача моментально загасил и растоптал искры паники и страха. Как настоящий воевода он находился на передней линии схватки с врагом, стараясь личным примером приободрить своих воинов.

— Не боись, мужики! — кричал воевода, обходя ряды сражающихся новгородцев. — Бабы и Ратибор с огнем справятся! Не выгорит Новгород, а выгорит новый построим! В первый раз, что ли!? Нам с этим врагом справиться надо. Его не пропустить!

В этот момент один из горшков попал в баррикаду, возле которой проходил Рача. От вида внезапно вспыхнувшего огня, молодые ополченцы попятились, чем поспешили воспользоваться воины противника. Под прикрытием огня и дыма, они попытались перелезть, через баррикаду, но не тут, то было. Не растерявшийся воевода схватил у воина рогатину, сшиб ею одного из монголов, проткнул горло другому, а когда нос к носу столкнулся с третьим, то угостил его хлестким ударом клевца.

Сраженный точным ударом вражеский воин рухнул прямо на остатки горящего горшка, закрыв своим телом очаг огня.

— Смотри веселей! Дел то! — насмешливо крикнул Рача возвращая воину рогатину. Пристыженные ополченцы с удвоенной силой набросились на врагов, и приступ был отбит.

Увидев, что его воинам никак не удается пробиться через деревянные заграждения, Урянктай решил подать пример личной храбрости и вместе со своими телохранителями устремился на новый приступ. От этого — бой вспыхнул с новой силой, с большей яростью. Под громкие крики "Урянктай! Урянктай!" монголы стали теснить русских. Казалось прочные и незыблемые баррикады зашатались как молочные зубы во рту малыша. Ещё немного, ещё чуть — чуть и воины ведомые своим тысячником прорвут последний рубеж обороны Новгорода и все, но тут в ход сражения вмешалась госпожа Судьба.

Вмешалась как всегда резко, неожиданно, когда к ещё вмешательству мало кто был готов. Урянктай преодолел один ряд повозок, перескочил на другую и был готов прыгнуть в гущу врагов, как в этот момент, ему в грудь попал арбалетный болт.

Его, естественно, выпустил не Рача, а кто-то другой из своего самострела, но факт оставался фактом. Второй сын Субудая был ранен из русского самострела и ранен тяжело. От сильного удара в грудь Урянктай рухнул на руки своих воинов, которые поспешили вынести его из сечи. Атака вновь сорвалась, монголы откатились назад, а защитники Новгорода выиграли несколько минут драгоценного отдыха.

Беда никогда не приходит одна. Вслед за ранением сына богатура, госпожа Судьба нанесла свой второй удар, что был куда весомее и опаснее для Субудая, чем первый.

Сосредоточив все свое внимание на взятии Новгорода, старый полководец на время позабыл о ставке верховного хана, которую он должен был беречь как зеницу ока. Полностью уверенный в том, что зажатый в крепости враг никак не сможет напасть на ставку верховного хана на том берегу Волхова, он получил коварный удар со стороны мертвеца, чей образ он так упорно отгонял прочь в последнее время.

Серьезной ошибкой Субудая было то, что получая сообщение о появлении в своем тылу Коловрата, он всячески скрывал возникшую проблему от чингизидов и охранявших их воинов. О разгроме Аргасуна и о коварной роли в этом мнимого мертвеца, Субудай решил рассказать Бату и его братьям, а также начальников охранных сотен после взятия Новгорода.

В целом это была верная мысль, но претворить её в жизнь он не успел. И когда из-за леса выехали конные под стягом Аргасуна, это не вызвало тревоги и опасения у монгольских часовых окружавших ставку Батыя.

До самого последнего момента, никто не подозревал, что под личиной монгольских воинов скрываются враги. Только когда они на всем скаку смяли и опрокинули часовых, а затем устремились к юртам чингизидов, была поднята тревога, но было поздно.

Ведомые новым Коловратом, русские воины неудержимо рвались к знамени с серым кречетом, до которого прошлой зимой так и не смог пробиться настоящий Евпатий Коловрат с товарищами.

Напрасно стражники пытались успеть защитить Батыя и его братьев. Подобно мощной лавине отряд Коловрата снес все преграды на своем пути и, окружив ханские юрты, приступил к отмщению Рязани, Москвы, Владимира, Торжка и множества других русских городов, павших под мечами захватчиков.

Однако неверно было бы предположить, что вся месть Коловрата заключалась в убиении чингизидов и их близких. Прожив определенное время среди монголов, Коловрат узнал их слабые места и вместо того, чтобы предать смерти в страхе выбежавших из своих юрт ханов, он приказал пленить их. Ибо нет ничего страшнее и унизительнее для потомков великого хана, чем быть сбитым с ног ударом кулака, или ноги на грязный, вперемешку с землей снег. И под громкий визг жен и китайских слуг, быть жестко связанным арканом, в то время как твои верные нукеры и охранники, разбежались, кто, куда или были зарублены мечами коварных врагов.

Не смог избавить от тягостного унижения чингизидов и смелый бросок сотни охранявшей переправу через Волхов. Бросившиеся вперед воины были остановлены потоком беглецов из лагеря хана Бату и его братьев. Преследуемые русскими воинами, они так ретиво бежали к переправе, надеясь найти защиту у Субудая, что охрана сначала завязла в их толпе как муха в сиропе, а затем была вынуждена отступить вместе с ними. В надежде навести порядок на том берегу и контратаковать противника, однако в дело вмешался мост.

Его доски не были рассчитаны на такую большую одномоментную нагрузку и под тяжестью нахлынувших на него людей, переправа рухнула. Рухнула на лед, что от удара треснул и монголы оказались в воде. Стоит ли говорить, что не умевшие плавать дети степей десятками тонули в холодных водах потревоженной раньше срока реки.

Счастливцев, что смогли спастись из этой ледяной купели, можно было пересчитать по пальцам рук. Им удалось первыми оказаться на спасительном берегу реки прежде, чем мост рухнул. Всех тех, кто остался на противоположной стороне Волхова, ждала страшная смерть. Преследуемые противником монголы были сметены ими в реку с высокого берега, несмотря на крики о пощаде. Словно горох из мешка падали они вниз, разбиваясь о речной лед или находя смерть огромной проруби, от которой во все стороны стремительно расходились многочисленные трещины, увеличивая её размеры.