Глава первая "Мусорщик"

Дэвид посмотрел в сторону мальчишки. Тот все еще был без сознания, но Дэвид, чуть ранее, перетащил его на свое кресло и осмотрел — усталость, царапины, стресс и шишка, но не более. В общем, его жизни не угрожало ничего серьезного. Дэвид вновь воззрился на Фебоса — он все о чем-то бормотал и до крови искусал свои губы. Увидев, что прометеец повернулся к нему спиной, он медленно направился к безумцу.

— Не мог же он прийти за мной в одиночку, — вслух, полушёпотом, размышлял про себя Фебос. — Что за высокомерие и кто же теперь в дураках? — Хи-хи, — Если бы он был не один, то меня бы уже точно повязали! Да именно так, а это значит, — Фебос выпрямился и улыбнулся окровавленным искусанным ртов, полной луне, — я теперь смогу сбежать, — на его безумном лице смешалось озарение и облегчение, но тут он вдруг пришел в себя и, побледнев, жадно проскулил — Мальчишка! Где он? Я его упустил! Нет, нет, нет. Я должен его найти. Я должен прибить этого щенка. Он! Это он меня завел в ловушку! Он не мог уйти далеко! — Фебос в поисках Кларка повернулся и встретился взглядом с Дэвидом — между ними было не более полуметра. Прометеец пришел в неописуемый ужас, но, не успев даже набрать, как следует воздуха в легкие, Шепард быстрым и плавным движением дотронулся до его лба указательным пальцем.

Глаза прометейца закатились, он задрожал всем телом, из-за рта потекла пена, а из гортани вырвались утробные низкие булькающие звуки. В тоже время в голову Дэвида начали просачиваться обрывочные воспоминая Фебоса:

" Он среди других детей. Они сидят на холодном полу и слушают высокого золотокожего мужчину с высокомерным взглядом. Фебос и другие дети теперь старше и они вооруженные ножами и палками, посреди пустынной улицы, жестоко избивают темнокожего юношу и золотокожую девушку — Фебос испытывает отвращение к себе и к этим людям. Прометеец старше и он насилуют какую — то белокурую девочку, — он ненавидит её и он возвышается над ней. Фебос без левой руки бежит с несколькими людьми по тоннелю полного вонючей вязкой жидкости — среди прочего властвует запах мокрого железа. В полумраке приступает нечеткая фигура озлобленного мужчины — одна из его рук дымилась, а другой руке он держал высохшее мертвое тело. Фебос, перевязанный грязными окровавленными бинтами, дрожит, забившись в темный угол сырой комнаты — он боялся, ненавидел, хотел доказать свою верность и жаждал мести. Да он понимал, что жалок и не достоин, быть даже рабом великого Осириса, но пусть и малую толику в очищении человеческого генома от дефектов, но Фебос внесет. Нужно только время. Времени у него предостаточно, а поэтому пока он будет лишь наблюдать".

Дэвид убрал палец и Фебос упал на спину продолжая вздрагивать и хрипеть. Он дрожал и будто бы извивался, выгибаясь вперед и, все время пытался себе разодрать калеченным онемевшими, ни на что не способными, пальцами шею и грудь и тут он резко перевернулся и его обильно вырвало. Дэвида тошнило не менее и не только от презрения к этому животному, что звалось человеком. Он был переполнен ранее неведомым опытом, и он был ему не приятен. Даже когда он работал на нацистов, Шепард не испытывал такую неприязнь к человеку и к его мотивации.

Фебос с трудом перевернулся и попытался приподняться, но болезненно охнул, повалившись на землю, тяжело дыша. Дэвид обошел его и вгляделся в потерянное лицо. Прометеец смотрел на него исподлобья безумным непонимающим взглядом — на землю стекла лужица слюны с легким оттенком крови

— Кто ты, черт тебя дери, такой и что ты со мной сделал? — с трудом выговорил Фебос хриплым голосом, вновь не удачно пытаясь приподняться.

— Я всего лишь наблюдатель, которому дали возможность проявить себя и вытянуть счастливый билет — вкрадчиво и монотонно продекламировал Дэвид, садясь на корточки перед, искривленным от ненависти и страха, лицом Фебоса, — Наверное, — на мгновение, задумавшись, добавил он, чуть склонив голову, не отводя взгляда от жертвы. — Ты спрашиваешь, что я с тобой сделал? Я воздействовал на твою нервную систему, повредил мышечную память, заставил забыть тебя о накопленном опыте, а так же скопировал твои воспоминания и лишил тебя твоей способности, — Дэвид склонил голову на другую сторону и, вновь чуть задумавшись, продолжил, — Назовем её — сотворением. — Он разжал свою правую руку, где лежал маленький камушек, что через мгновения превратился в изящный матово — голубой самоцвет идеальной округлой формы.

— З-забрал? — Фебос от ужаса еще больше расширил глаза и онемевшей рукой кое-как нащупал почти такой же камушек и поднес его к своему взору. Он, мучительно закрыл покрасневшие глаза, и сжал кулак, но когда он его открыл, то там был по-прежнему тот самый камушек. Прометеец тяжело задышал, из глубины его тела начал подниматься надломанный хриплый визг, а из уголка рта потекла вязкая струйка крови. — Вернись! — Фебос с огромным трудом развернулся, что бы видеть ушедшего из поля зрения Шепарда, — Стой, ничтожество! Стой!! Ты куда идешь? Я не сдамся! Меня не повязать такому как ты!

— Конечно, у меня нет прав, — молча, согласился Дэвид, вновь появляясь, будто из пустоты, перед прометейцем, и подходя к трупу Чуви и молча уставившись на почившего. — А вот этот может.

— Ха, ха, ха!!! — Все помещение заполнил дикий истерический смех Фебоса — Да, что мне сделает покой... — Фебос резко перестал смеяться, когда увидел, что Дэвид что-то держит в левой руке, что-то круглое и волосатое. — За-за-зачем она тебе? Он уже мертв? Что она тебе даст?

Дэвид повернулся боком и Фебос увидел, то чего боялся больше всего — голову Чуви — на ней не было ужаса или боли. На ней была отлита злорадная ухмылка и решимость.

— Это уж не тебе решать, мертв ли он или жив, — спокойно парировал Дэвид.

— Но голова... — слабо простонал обессиливший от всего этого безумства прометеец, но резко замолчал, когда Дэвид со всей силой ударил ногой по бездыханному телу.

"Да что за чертовщина!" — пронеслась безумная мысль в голове Фебоса.

— И долго ты тут будешь изображать из себя второстепенного героя, что появляется в сюжете лишь для того, что бы бесславно умереть в самом его начале? — без всякого сарказма, вопросил мертвеца Шепард.

Всюду, где только можно. Нет! Это голос — странное сочетания старческого и детского раздавался в голове Дэвида и Фебоса. Последний перестал дрожать и хрипеть — его окончательно парализовало. Единственным признаком хоть какой-то жизни оставались глаза, что теперь смотрели на мёртвую голову, приоткрывшая белесые незримые глаза, смотревшие на Дэвида — тот никак не отреагировал на все происходящее, лишь вкрадчиво всматривался через плечо в бледное побитое лицо прометейца.

— Я бы уже с радостью бы погладил тебя по головке и сказал бы, о том какой же ты способный добрый малый, но, знаешь ли, я слегонца просчитался.

— Да что ты.

— Да, да, так и есть. Я не ожидал, что он мне оторвет голову. Точнее я мог такое предположить, но что бы он всадил в нее копье с такой силой, что её оторвало от шеи. Вот это был тот еще нежданчик!

— Это, если я правильно понял, кем ты можешь являться, то твой риск это отчасти оправдывает. А вообще стоило по конкретней пояснять свои действия, а то я был в непродолжительном замешательстве.

— Ну, извиняй, малыш, но мы еще успеем это обсудить, а по не очень хочется выращивать тело из головы, это знаешь и долго и не красиво, во многих смыслах. Я могу отрастить заново голову, но опять же перенос памяти из старой головы в новую может иметь ряд проблем, в том числе и потеря самых банальных знаний. Я думаю, ты это должен как никто другой понимать. Так понимаешь о чем я?

— Может и понимаю, но неужели ты настолько нагл, что ждешь, что я возьму и приложу твою лохматую голову саркастического маразма к твоему телу?

— Я рад, что ты такой догадливый, мальчик.

— Ну, походу у меня, в который раз, за последние несколько часов, нет выбора, — тяжело вздыхая, заключил Дэвид и приставил голову Чуви к его телу. Тут же от шеи и от раны на голове, со стороны затылка и лба, пошел плотный пар — непроницаемый и молочный, и с легким шипением голова начала прирастать к телу — с начало спиной мозг, потом позвоночники, нервы, сосуды, мышцы и кожа и прочие ткани. Двухсторонняя рана на голове так же начала медленно затягиваться и о её наличии теперь говорила лишь запекшаяся кровь. Процесс занял более пяти минут, и наблюдавший за этим Фебос вновь пережил целый букет противоречивых чувств и когда Чуви приподнялся и сел, потерев исцеленную шею, где остался легкий кольцевой шрам, да и тот, чуть дымясь, начинал заживать, и, стерев с лица остатки крови, то он невольно восхитился и вяло выдавил:

— Лицензия на бессмертие?! Я не верил в это, но теперь вижу, что это существует. Почти идеальное бессмертие! Но почему такая сила есть у столь жалких существ, как у вас, стражей уровней и блюстителей баланса!? Чем же, Вашу силу сдерживают, эти чертовы предатели, блудные сыны Осириса!?

— Ты слишком много говоришь, для человека, что за этот день должен был трижды умереть, — улыбаясь и поднимаясь на ноги пропел Чуви и добавил, — а знаешь ты действительно слишком много. И уж поверь, я узнаю, кто помогал тебе устраивать столь жесткие диверсии, хотя мы это уже кажется, выяснили. И мне кажется после столь глупого и, я в этом практически уверен, самовольного поступка тебе никто не поможет. Но знаешь, что я тебе хочу сказать? Да наша организация использует то, что прозвали "Лицензией на бессмертие", но она мне не очень и нужна, хотя даже я её использую, ибо я "Вечный".

— Вечный? — слабым голосом, переспросил еще более побледневший Фебос. — Ты, злобная гиена, и Вечный? И ты тварь подколодная и пресмыкаешься пред этим деградирующими пасынками былого величие?

— Ну, знаешь, всего этого допустил ни кто иной, как твой обожаемый Осирис, — с неожиданной угрозой, проговорил Чуви, закурив сигарету и щурив свои хитрые глаза. — К тому же, тем, кто его сверг, был я, пусть это мне и стоило титанических усилий. Более того, те, кто мне помогал, к моему несчастью уже мертвы и не имеют той власти, которую я когда-то помог приобрести. И еще кое-что, — Чуви присел и пустил мощную струю дыма прямо в лицо Фебоса. — Те, кто теперь у власти, ею стали обладать каких-то жалких несколько десятков лет назад. Я, конечно, мог бы показать, где раки зимуют, но я не стану это делать по одной весьма важной причине — я несу огромную ответственность за тех людей, ради которых еще могу называться Вечным, хотя порой я и хочу плюнуть на всю эту отвественность. — Чуви затушил сигарету о щеку Фебоса — тот не издал ни звука боли, и, приподнявшись, продолжил. — Мне больше нечего сказать тебе мразь. Ты меня сильно разочаровал и теперь тебя ждет лишь темная одиночная камера в Тартаре и, я в этом уверен, жалкая смерть в аннигиляционной капсуле. Ведь ты не Вечный и восстановится из молекулы, к моему счастью не сможешь. — Чуви выпрямился и, лениво дважды хлопнув в ладоши, кому-то приказал, — Увидите его с глаз моих долой.

Из воздуха появились два инженера. Тот, что обрисовался, справа от мусорщиков держал белые оковы, сделанные из неизвестного Дэвиду матового материала, похожие на те, что крепились к позорному столбу в средневековье и сцепляли голову с руками одновременно. Второй подошел и, не напрягаясь, поднял совершенно поникшего Фебоса. Он вытянул его руки вперед и помог первому инженеру надеть наручни — те щелкнули, и на шее прометейца загорелась тусклая красная лампа. Инженеры, поклонившись Чуви и Дэвиду, потянули полуживого и совершенно безумного Фебоса, тот тихо смялся, уставившись в пустоту, в неизвестность.

1-14

Чуви уселся в свое кресло, засунул палец в правое ухо и с наслаждением поковырялся в нем. Серебряная паутина от таких манипуляций дернулась и втянулась вовнутрь уха и, когда мусорщик вынул оттуда свой палец, то за него крепилась длинная, тягучая и блестящая нить. Стряхнув субстанцию в маленькую пробирку, закупорив её пробкой и заставив исчезнуть в воздух, он, присвистнул и взяв большое круглое яблоко, откусил от него большой кусок. Чуви жевал с непреодолимым удовольствием, закинув руки за голову, закрыв глаза и вытянув ноги. Дэвид, поначалу стоявший, с минуту другу, на месте, где только что валялся Фебос, а потом быстрым ровным шагом подошел к Чуви и стал сбоку от Чуви, не переставая сверлить взглядом мусорщика. Тот, не обращая на усилившееся молчаливое давление, продолжал с наслаждением жевать яблоко и лишь после непродолжительного поедания фрукта, чуть приоткрыв левый глаз, и, лукаво глядя на него, лучезарно вопросил:

— Что такой хмурый Дэвид Шепард?

— Ты ведь и сам мог бы с ним мог справиться?

— Без всяких проблем. Я ведь тебе уже об это ранее говорил. Цель — слишком мелкая для меня. Им должны были по идеи заниматься или сами инженеры, или наша внешняя разведка или же гвардейская полиция "Совета", в зависимости от тонкостей и условностей. Просто тут пахло не простыми нарушениями законов о пространственных границах, а явной диверсии, но это слишком долго объяснять

— И, то, что я сделал, как то упростила тебе жизнь?— с сомнением спросил Дэвид.

— Пфф, ха-ха, — усмехнулся Чуви, выплевывая из себя яблочные ошметки. — В каком-то смысле, да. Хотя ты для меня стал сплошной неожиданностью. Ты то, что я называю ошибкой в расчетах. Чаще всего это сплошной житейский геморрой, но иногда это чертовски сказочная удача. И я надеюсь, как раз на второе. В том числе и в дальнейшем.

— И этого будет достаточно, чтобы покинуть этот мир?

— Видишь ли в чем дело. Твоя способность манипуляцией памятью и опытом очень даже уникальна, но это ещё нужно будет доказать. Так, что я жду, — Чуви протянул руку.

— Чего же ты ждешь?

— Как чего? Тех самых неопровержимых доказательств. Причем двойных!

— Что ты еще обо мне знаешь? — с нажимом спросил Дэвид, и смотря в глаза мусорщику, и игнорируя его просьбу. Тот, все еще не отпуская руку, усмехнулся:

— Кто его знает. Я скорей не знаю, а предполагаю, и пока эти предположения сбываются. Хотя как минимум в том кто твой отец я уже практически уверен. Хочешь я выскажу эту теорию в слух?

— Мне это не интересует. — Лицо Дэвида помрачнело, и он злобно усмехнулся — Нынешнего меня не интересует. Теперь я хочу познать лишь две вещи в своей жизни — Кем я был изначально и то, что на самом деле скрыто "во внешнем мире".

— Вот значит как? — оскалился Чуви. — Но ты понимаешь, что вновь будешь работать на злых ребят?

— Я так понимаю, что в твоих планах испортить им жизнь?

— Как только подвернется шанс. Но меня все сейчас больше волнует твой следующий шаг, а не твои откровения. — Чуви вновь слегка поманил своей рукой, что была по по-прежнему протянута.

— У меня нет подходящего носителя. Это очень большой объем информации.

— О! Ну, мне нужно было сразу об этом догадаться. — Чуви несколько раз щелкнул пальцами левой руки — в ней оказалась тонкая, с синим отблеском игла, чуть длиннее ладони Чуви. — Это "Игла записи". — Чуви передал её Дэвиду и добавил, когда увидел непонимающее лицо Шепарда. — Для сохранения данных — весьма объемная штучка, не смотря на размеры.