— Следствие покажет! — Улыбнулся ей Вальтер. Подойдя к лестнице, он вдруг остановился. — А ведь я ночью был прав... — пробормотал мальчик. — Этому старому извращенцу помогал кто-то еще!
Решительно развернувшись, он направился к девушке и осторожно взял ее под руку. Она подпрыгнула и только потом жалко улыбнулась.
— Не пугайтесь. — Негромко произнес Вальтер. — Я не похож на Синюю Бороду. Я всего лишь ребенок.
— Вы что-то хотите спросить? — С готовностью отозвалась она.
— Да... Скажите, а у Вас служит такой сильный парень подсобным рабочим? У него еще беда с головой... Добрый, отзывчивый, но непроходимо глупый.
— Как Вы догадались? — Заиграла ямочками на щеках девушка. — Он тут живет и никогда не ходит в деревню. Господин Бьерн запрещает. Говорит, плохо отразится на репутации санатория. Но Вы не подумайте, Бирк никому не причинит вреда! А как он любит цветы! У него есть любимые клумбы. Представляете, однажды приезжий молодой человек решил сорвать цветок своей девушке. Садовник так горько плакал! Потом сидел, все гладил землю и листочки.
— А он хорошо разговаривает?
— Плохо. Его с трудом понимает только доктор Бьорн и сестра Сесиль. Она его кормит. Он иногда даже сам поесть не может!
— В детстве ставили ДЦП? — Бесшумно возник рядом с ними Бегичев. — Заикается?
— Да, — улыбнулась девушка неотразимому художнику, — у него целый букет хронических заболеваний. Но он такой сильный! Один передвигает шкафы!
— И где мы можем найти это чудо природы? — Глаза Бегичева с любовью смотрели в девичьи глаза.
— На кухне. Он там вечно сидит, если делать нечего!
— А уважаемую Сесиль?
— Хотите, я ее позову?
— О... — Бегичев взял ее руку и поднес к губам. Девушка покраснела. — Вы окажете нам неоценимую услугу! Только приведите ее к столовой. Боюсь трудностей перевода.
Девушка упорхнула в сторону лестницы. Сергей Ильич, на секунду сжав плечо сына, попросил его подождать и с извинениями начал протискиваться туда, где стояло строгое начальство. Через минуту он вернулся в обществе раскрасневшегося местного жандарма.
— Ваша задача, — говорил художник, — просто постоять у двери и послушать. Если молодой человек начнет убегать, хватать его не надо. Просто подставьте ему ножку. А вообще, если я правильно себе представляю, бегать он в принципе не может.
Сестра Сесиль, молодая и привлекательная блондинка с хорошей фигурой и строгим лицом спускалась по лестнице вместе с администратором. Когда она улыбнулась, мужчины отметили, что зубы у нее тоже очень хороши — ровные и белые.
— Добрый день, мадемуазель Сесиль! — Поприветствовал ее на французский манер Бегичев.
— Это моя мама — француженка. — Засмеялась молодая женщина, сверкнув обручальным кольцом на пальце. — А я тут выросла. Местная. Обожаю эти горы и никуда не хочу отсюда уезжать!
— Уважаю и разделяю Ваши взгляды. — Серьезно сказал Бегичев. — Но вернемся, пожалуй, к нашей проблеме.
— Это Вы о Бирке? — Поднялись ее идеально выщипанные брови. — Ну какая же это проблема? Он — чистый безгрешный ребенок!
— Скажите, Сесиль, а Вы с ним часто разговариваете о цветах?
— О цветах? — Удивилась медсестра. — Да, иногда он об этом говорит.
— А что, если не секрет?
— Рассказывает сказки. Он жуткий выдумщик!
— Как Вы думаете, а мне он расскажет свои истории?
— Только если Вы ему понравитесь! — Рассмеялась Сесиль. — Он такой стеснительный!
— А давайте попробуем! Как Вы считаете, он поймет мою речь?
— Да, он все понимает, но плохо говорит.
— Перевести сможете, если я что-то не пойму?
— Постараюсь. Вы ведь все равно не отстанете, не правда ли? — Она, цокая каблучками, открыла дверь в следующий коридор. — Когда я увидела полицейских, так и поняла, что нас будут опрашивать из-за убитой девушки. Все-таки она проходила курс лечения в клинике! Только не пойму, зачем вам нужен этот убогий?
— И я пока не знаю. — По губам Бегичева снова скользнула рассеянная улыбка. — Но обязательно выясню. Давайте сделаем так... Чтобы не мешать работе поваров, можно рядом с кухней найти какую-нибудь комнатку, где Бирку будет комфортно?
— Да, пойдемте. Я Вас посажу, а потом приведу его.
— Непременно скажите, что нам нужна его помощь! — Крикнул ей вслед Сергей Ильич.
* * *
Присев в маленьком кабинете на стул у окна, Бегичев попросил полицейского снять куртку с нашивками и устроиться на кушетке около двери.
— Значит, договорились. Если что, ловлю! — Полицейский сел и, расставив ноги, положил на колени локти.
За дверями раздался цокот каблучков двух девушек и шарканье больных ног. Полицейский выпрямился.
— Такой не убежит. — Тихо сказал он.
Дверь открылась, и первой в нее вошла Сесиль.
— Познакомься, Бирк, это — мои друзья. И им нужна твоя помощь.
На Сергея Ильича и Вальтера смотрели добрые глаза в окружении черных ресниц. Несмотря на умственную отсталость, лицо парня было чистым, а стрижка ежиком очень ему шла. Нос был несколько скошен на сторону, но общего впечатления не портил. Парень был слегка сутул. Длинные руки с вогнутых плеч висели немного впереди тела. Ноги, худые и кривые, что было видно по болтающимся на них штанам и странным, вывернутым под непонятным углом, башмакам, двигались с трудом.
— Здравствуй, Бирк! — Искренне улыбаясь, сказал Сергей Ильич. — Фрау Сесиль сказала, что ты можешь нам помочь!
Парень засопел носом, махнул рукой, словно плетью, и заклокотал горлом:
— Ёно моет моть...
И широко улыбнулся, обнажив коричневые зубы.
— Он может помочь. — Перевела девушка.
— Скажи, Бирк... — Откуда-то в руках Сергея Ильича появилась коробка с пирожными, перевязанная бантом. Он осторожно потянул за ленточку и, приподняв крышку, посмотрел на парня. — ... Ты же любишь пирожные? Сладкие, с розочками и вишенкой посредине?
Из уголка рта Бирка вниз потекла длинная слюна.
— Ты хочешь их попробовать? Там, внутри, есть долька мандарина в сахаре. А еще — орехи. Не стесняйся, садись, поешь. Я принес их специально для тебя. — Спокойно, не дрогнув ни одним нервом на лице, сказал Бегичев.
— Моно? — Все-таки оглянулся на Сесиль Бирк.
— Конечно. — Вздохнула девушка. — Раз угощают.
Было видно, что ей жаль этих пирожных. Ведь они стоили так дорого и были так вкусны! Она сама не отказалась бы от такого угощения. Но почему-то кормят этим божественным лакомством местного недоумка.
Бирк, опираясь на сжатую одной рукой трость, подошел к столу и, виновато улыбнувшись, взял первое пирожное длинными крепкими пальцами. А потом, немного полюбовавшись на него, осторожно откусил. По лицу разлилось неземное блаженство.
— Вкусно? — Немного нагнулся вперед Бегичев. — Тебе нравится?
Тот прожевал кусок, после чего сказал, приложив вторую руку к впалой груди:
— Ёно ёси ейо!
— Он такого не пробовал. — Поджав губы, сказала медсестра.
— Как ты считаешь, розочки из крема красивые?
Глаза парня засияли, и он кивнул русой головой.
— Ты кушай, кушай. А твои розы, которые ты выращиваешь в саду... они очень красивые? Ты их любишь?
Бирк закончил с первым пирожным и, достав из кармана штанов носовой платок, вытер им пальцы.
— Оы... Ёно ейто оень юбишь. Оы ойяат Ёно йкасски...
— Он их любит. Розы рассказывают сказки... — скороговоркой произнесла Сесиль.
— Про что они тебе говорят?
— Йто с-спайше йеуйки пйос-сну-уття и п-пой-ей-уй-ут Ёно. Ёно б-буйт к-ка у-с-се...
— Спящие девушки проснутся и поцелуют Бирка. Он станет, как все.
— Какая красивая сказка, Бирк! Или это правда? Сколько спящих девушек тебя должны поцеловать, чтобы ты стал как все?
Парень улыбнулся и показал сначала две растопыренные ладони, а потом еще две.
— А сейчас сколько девушек спит? — Быстро спросил Бегичев.
Бирк поднял две ладони, а потом, попыхтев, два пальца.
— Молодец, кушай второе пирожное!
Бегичев провел рукой по лбу, ероша падающие на брови волосы. Вальтер внимательно смотрел на отца, не спрашивая ни о чем. Правда оказалась даже страшней, чем он думал. Полицейский вытирал платком вспотевший лоб.
— Мальчик давно здесь живет?
— Давно. — Усмехнулась Сесиль. — Я была маленькой девочкой, когда он прибился к клинике. Никто не знал, откуда он тут появился. Просто пришел и стал жить. И, сколько я его помню, он внешне ни капельки не менялся. И никогда не ходил в деревню. Если так, в лес, в горы... А нынешний главврач Бьерн и вовсе запретил ему покидать территорию нашей больницы.
— Хорошо...
Бирк, тем временем, умял второе пирожное и, облизав пальцы, снова вытер их платком.
— Это я его научила! — С гордостью поведала Сесиль.
— Вы — само милосердие! — Улыбнулся Бегичев.
Щечки девушки порозовели от удовольствия.
— Бирк... — Бегичев осторожно протянул руку и взял парня за длинное мосластое запястье. — ... Эту сказку рассказал тебе доктор Бьерн, не так ли? Он приводил тебя в комнату, где спала красивая девушка, и просил ночью ее закопать. Потом давал саженец розы. Он говорил, когда кусты вырастут, и девушек станет, — Бегичев отпустил запястье и два раза показал раскрытые ладони, — они проснутся, поцелуют тебя и ты сможешь быть, как все? Правильно я понял?
— Ёно йу-уша-ал в-атч. О-он йеий Ёно!
— Он слушал то, что говорит врач. Потому что врач лечил Бирка.
— Ёно йе-иет в-атч!
— Он доверяет доктору...
И тут до Сесиль, наконец, дошло в чем дело. Она округлила глаза и закрыла рот ладонью, чтобы не заорать.
— Вы все хорошо поняли, о чем рассказал этот бедный мальчик? Девушки, можете дать свидетельские показания?
Девушки закивали головами.
— Господин жандарм! — Бегичев встал и с полки вытянул несколько листов писчей бумаги. — Протокол составлять умеете?
Тот тоже встал и закивал головой.
— Я понимаю, что суд не рассматривает показания душевнобольных. Но у нас теперь есть места захоронений.
Полицейский, сев на место Бегичева, быстро строчил протокол.
— Вы должны убедить свое начальство, что мальчик серьезно болен и не осознавал своих преступных деяний. Он просто верил в то, что когда-нибудь сможет быть, как все.
— Да, конечно! — Согласился полицейский.
— И что ему, после всего случившегося, тут не место.
— В дурку запрем. — Снова согласился жандарм.
— Нет-нет. Я знаю одну общину, где таких детей замечательно адаптируют и социализируют в обществе. Мне бы хотелось отвезти его туда.
— Сейчас, допишу, барышни распишутся... А что от нас надо?
— Его документы и полицейское направление.
— А-а деньги?
— Ни в коем случае. Экспериментальные работы спонсируются частным лицом.
Полицейский просветлел лицом.
— Вы тут посидите, я быстро!
И он убежал.
— А Вас я попрошу принести его паспортную карточку и все, к нему относящееся, что лежит в архиве. — Обратился он к Сесиль.
— Вы что, хотите его прямо сегодня...?
— Будет лучше, если завтра его разорвет толпа? Доктора Бьерна, как основного подозреваемого, защитит полиция. А этого... Кому он нужен?
— Да. — Глаза девушки блеснули. — Вы абсолютно правы. Я сейчас все принесу. Но... Вы уверены, что ему там, — она неожиданно шмыгнула носом, — будет хорошо?
— Уверен, обворожительная фрау Сесиль.
— А навещать...
— К сожалению, пока он будет лечиться... Но Вам не стоит этого делать. Вы же не сможете привезти его сюда? И заботиться о нем?
— Нет... Да, Вы правы. Я сейчас приду.
И она тоже вышла из комнаты, прикрыв дверь. Внутри остались Бегичевы, Бирк и девушка-администратор.
— Вы не хотите посетить свое рабочее место? — Лукаво поинтересовался у нее Сергей Ильич. — Тем более, что все самое интересное сейчас происходит именно там!
— Да? Я больше не нужна?
— Что Вы! В мире должно быть как можно больше подобной красоты!
— Ой ли... — Смутилась девушка и выбежала наружу.
— Ёно ойа-лсся. Ие уй-и...
— Все ушли. А Ёно поедет со мной? — Сергей Ильич неотрывно смотрел в синие глаза парня.
Вальтер не видел взгляда отца, но ему вдруг показалось, что в маленькую комнату ворвался необозримый жаркий простор иного мира... Он тряхнул головой и все исчезло.
— Ёно да! — Две длинные неуклюжие руки вцепились в ладонь Бегичева. — Ёно йеет с т-ы-ы! Т-тамм йои!
— Там не только розы, Ёно. Там красивые девушки. Они поцелуют тебя, и ты станешь здоровым.
Вальтер опустил голову. Зачем отец рассказывает сказки бедному парню? Ведь запрут его в психушке до конца жизни!
Сергей Ильич перевел взгляд на сына.
— Нет, Влад. Я его не обманываю. Разве ты не знаешь?
Вальтеру показалось, что серые глаза отца вдруг стали серебряными... И снова эта загадочная улыбка!
— Я выйду? — Спросил он.
— Да, мой хороший. Тебе несомненно есть, над чем подумать.
* * *
Глава девятая. Вовка
* * *
Гюнтер бесился. Нет, даже не так. Гюнтер сходил с ума, бросаясь на стены, слуг, собственную жену, чопорным черным столбом вплывшую в апартаменты супруга. Он, с нетерпением ждавший мига, когда дорогой братец изволит покинуть сей бренный мир, был снова им обманут! С самого детства этот любимчик отца с неизменно ласковой и доброй улыбкой врал младшему брату. "Ты возьмешь меня покататься в ландо?" — "Конечно, возьму, маленький братец!" Шло время, тикали часы, солнце неумолимо падало за горизонт... "Нянюшка, а когда придет Ульрих?" — "Так он с друзьями еще днем уехал в город..." Из глаз маленького Гюнтера бежали прозрачные слезы обиды. "Ты возьмешь меня принимать парад?" — "Конечно, как только наступит утро..." Парад проходил под окнами дворца и перед гвардейцами красовался тонкой талией и прямой спиной юный Ульрих в новенькой форме лейтенанта... Он сидел на коне рядом с отцом. А маленький Гюнтер снова глотал слезы разочарования. Прошло много лет. Отец умер, и трон занял его старший сын, красавец, любимец женщин, покровитель муз и неплохой политик Ульрих Второй. Соседние страны уважали молодого Короля и охотно зазывали его на свои балы и праздники, ненавязчиво демонстрируя подросший в тени садов и поэтических салонов товар: юных принцесс, герцогинь, княгинь... Естественно, к нежным личикам прилагался военный и политический союз, беспошлинная торговля и безвизовый режим. Ну и еще всякие разные налоговые льготы и послабления. Вот теперь Ульрих стал брать подросшего брата с собой. Но не из любви к нему, а в расчете на какой-нибудь выгодный блок с нужным владыкой, который согласится на брачные браслеты Гюнтера. Действительно, а вдруг Ульрих умрет неженатым и бездетным?
И вот, когда братья, зазванные в гости Королем одной из соседних держав на праздник осеннего равноденствия, прибыли в сияющую иллюминацией, гремящую салютами и музыкой роскошную столицу, их почти по-родственному встретила местная королевская чета. (Его Величество возлагал серьезные надежды на скорый брак Ульриха с одной из дочерей). И, между прочих незнакомых лиц, молодым людям представили княжескую фамилию из далекой северной страны, почти половину года лежащую в снегах. Предприимчивая семья построила у себя сеть горнолыжных баз и ненавязчиво рекламировала стремительные спуски, сверкающие вершины и отели "все включено" с выпивкой и улыбающимися полураздетыми девушками. И чтобы потенциальная клиентура хоть немного заинтересовалась, они возили с собой хорошенькую дочку. Ладная фигурка, ясный взгляд веселых глаз, русые волосы, уложенные затейливыми локонами, коралловые улыбающиеся уста... В столь юном возрасте девушка была отнюдь не стеснительной, легко разговаривала на разных языках и наречиях, могла поддержать разговор о модном показе, лошадиных статях и даже о философских изысканиях помешанного на детерменизме господина Вайля. Она с удовольствием спела модную песенку, аккомпанируя сама себе на рояле. Молодые люди, приехавшие на бал, в полном экстазе волочились за прекрасной княжной, не обращая внимания на других прелестниц. Братья Ульрих и Гюнтер тоже не стали исключением. После нескольких дней праздника оба были совершенно уверены, что влюблены в северную красавицу по уши. Но все хорошее имеет свойство когда-нибудь заканчиваться. Веселье сворачивалось, и вот отдельные тарантасы с подогревом уже тащили по гладким дорогам высокопоставленных особ к границам и портам. Молодые люди, повздыхав, уходили к прежним избранницам, сообразив, что хорошенькая кокетка среди других выделяет молодого Короля. Они вместе танцевали, гуляли, пели куплеты... Князь и княгиня благосклонно улыбались, а принимающая сторона хрустела зубами от злости. Та самая принцесса, которой уже был обещан Ульрих, не выходила из своих покоев, заливая слезами подушки. И вот Король соседней державы, после пинков и тычков драгоценной супруги, решился на серьезный с Ульрихом разговор. Позвав того в кабинет, он предложил молодому человеку бокал вина и начал издалека.
