— Хм, — Сталин усмехнулся себе в усы: — Это уж точно.
— Товарищ Сталин, я прошу обратить особое внимание, на дальнейшую судьбу экспертов комиссии. Их нужно оградить от возможного преследования со стороны тех, чьи интересы пострадали...
— Не волнуйтесь. Уж это я гарантирую, — Иосиф Виссарионович улыбнулся. Я бы сказал, что улыбочка у него получилась весьма плотоядная.
— Далее. Предлагаю, при каждом военном округе создать сеть Боевых учебных центров. Сокращенно БУЦ. В их состав должны входить представители всех родов войск. Их задачами должны стать: сбор, оценка и систематизация полученного опыта. Разработка новых тактических приемов и рекомендаций по изменениям в уставы и наставления. Организация курсов повышения квалификации командного состава. В военное время они должны осуществлять ввод в строй нового пополнения. Более предметно, я говорить пока не готов. Предложение требует более детальной проработки.
— Возражений по существу нет? — Сталин осмотрел нашу мутную троицу: — Раз нет, тогда вы все вместе этим вопросом и займетесь. Дней за десять, думаю, успеете?
Наверное, вы думаете, что ему можно ответить, что мы не справимся? Поэтому наш ответ даже приводить не буду. Потешив свое самолюбие, Вождь кивнул мне и я продолжил:
— В целом же полученные материалы говорят о том, что ситуация не столь плоха, как кажется, — на меня удивленно уставилась все сидельцы: — Некоторые рода войск обладают весьма хорошим уровнем подготовки и оснащения. Это, прежде всего кавалерия, пехота, артиллерия и саперы. Нам бы не мешало многому поучиться у наших кавалеристов. Индивидуальная выучка бойцов у них очень и очень хороша. Но есть и очень серьезные ошибки... — я внутренне содрогнулся от возможных последствий того, что скажу дальше:
— Главная из них — это провальная работа Политуправления РККА, — произнес и замолчал, осматривая окружающих. Было видно, как лица Тимошенко и Смушкевича побелели от страха. А вот Вождь был внешне спокоен, хотя по глазам было видно, что эта тема ему неприятна.
— Воспитание наших бойцов и командиров ведется в духе пролетарской солидарности. Мы убедили их в том, что по ту сторону фронта точно такие же рабочие и крестьяне, как и они. Мы уверили их в том, что они просто не будут с нами воевать. В армии культивируются шапкозакидательские настроения и пренебрежительное отношение к возможностям противника. А вот усиленная подготовка и желание знать сильные и слабые стороны возможных противников поощряется далеко не всегда. Нет, преданность идеалам коммунизма и Родине сомнению не подлежит. Но что будет, когда с другой стороны бруствера окажется вовсе не брат рабочий, а коварный враг, вооруженный до зубов, прекрасно обученный и имеющий боевой опыт, который пришел сюда убивать, а не договариваться? Это очень хорошо показала Финская. Получится полное моральное разложение войск и недоверие к командирам. Вот что получится. Мы должны внушить им: чтобы враг вновь стал простым рабочим, ему нужно так треснуть по зубам, чтобы ни одного целого не осталось.
Молчание в кабинете было гробовым. Чуть слышно тлел табак в трубке Вождя.
— Думаю, что сейчас не время и не место обсуждать этот вопрос. Но мы еще вернемся к нему. Продолжайте.
— На мой взгляд, серьезное техническое отставание существует только в трех областях. Это радиотехника, приборы управления и наведения, средства ПВО. Необходимо сконцентрировать все имеющиеся ресурсы на его преодолении.
— Подробнее. Поясните, в чем именно оно заключается.
— Современная война очень динамична. Ситуация в ней меняется очень быстро. Сейчас во Франции немцы доказывают это в очередной раз. Традиционные способы связи уже не способны в полной мере удовлетворять потребности современной армии. Наркомат обороны придает развитию связи весьма существенное внимание, но, видимо, недостаточное. Количество, качество, а самое главное умение пользоваться радиосвязью остается в нашей армии на совершенно недостаточном уровне. Стоимость радиопередатчика несопоставима со стоимостью танка или артиллерийского орудия, но этот прибор, при правильном использовании, способен в разы увеличить эффективность подразделения. Наличие радиостанции в составе подразделения позволяет своевременно и в полном объеме использовать все средства усиления. От вызова и корректировки артиллерии, до поддержки авиацией прямо на поле боя. С другой стороны, отсутствие надежных и удобных способов шифрования данных и отработанной дисциплины в эфире, может привести к катастрофическим последствиям. Опыт армий Самсонова и Ренненкампфа нам повторять совсем не обязательно. Оснащение всей современной военной техники радиостанциями не должно подвергаться сомнению. Мы должны обеспечить радиосвязью и пехотные подразделения, хотя бы до уровня батальона. Задачей минимум должно стать обеспечение хотя бы всех полков как минимум двумя радиостанциями — основной и резервной. Но это еще не все. Необходимо наладить выпуск или увеличить средств пеленгации и подавления радиосвязи.
— Подавления? — удивленно спросил Тимошенко.
— А почему нет? Что мешает забить помехами все действующие частоты? Вопрос возможно это или нет на повестке дня не стоит. Это возможно. Весь вопрос как это сделать. Вот пусть ученые и думают.
Я остановился и немного перевел дух.
— Насколько я понимаю, эффект радиолокации известен уже давно. Тогда почему он не используется в авиации? Ведь всего несколько таких приборов способны обеспечить круглосуточное наблюдение за воздушным пространством целого военного округа. Своевременное обнаружение противника в разы увеличит эффективность средств ПВО. Теперь застать аэродром спящим будет очень сложно, если вообще возможно. А если поместить прибор на борт тяжелого самолета, да подняться километров на 10? Ведь это дает авиации неоценимое преимущество. Командование может оперативно маневрировать своими силами, вовремя наращивая или наоборот уменьшая силу собственных ударов. Яков Владимирович, не поясните?
— Работы над подобными приборами ведутся еще с октября 1933 года. В апреле 1939 года принято постановление Комитета Обороны о разработке двух образцов станций радиообнаружения самолетов. Работы ведутся НИИ радиопромышленности при участии сотрудников ЛФТИ. В настоящее время изготовлено два экземпляра станций. Уже начался завершающий этап государственных испытаний. Но работы идут очень медленно и трудно.
— В чем причина? — вмешался Иосиф Виссарионович.
Смушкевич лишь руками развел.
— Но, я правильно понял, что принципиально вы с товарищем Павловым согласны?
— Товарищ Сталин. Оснащение ВВС и ПВО подобными средствами, в сочетании с радиофикацией, способно увеличить эффективность наших подразделений в несколько раз. Но где их взять? Вот вопрос.
— Посмотрим, что можно сделать. — Вождь сделал очередную заметку в своем блокноте.
Немного помолчав, я продолжил:
— Развитие бомбардировочной и штурмовой авиации, оставило наши наземные части практически беззащитными от атак с воздуха. Появление у наших противников скоростных, высокоманевренных и надежно бронированных самолетов поля боя практически обесценило наши средства ПВО. Пулеметы винтовочного калибра уже не способны оказывать эффективное противодействие. Увеличение скорости самолетов диктует необходимость повышения мощности боеприпасов средств ПВО, поскольку противник может быстро выйти из сектора обстрела. Получается, что всего несколько попаданий обязаны выводить из строя атакующий самолет. Добиться такого от наших счетверенных "максимов", вещь совершенно невозможная. А 76 миллиметровые орудия просто не предназначены для борьбы с таким типом целей. Они способны только заградительный огонь поставить, а против низколетящих самолетов он не эффективен. Таким образом, ситуация диктует необходимость поставок в армию в массовых количествах прежде всего скорострельных зенитных орудий калибром от 20 до 40 миллиметров. А вот как раз их-то у нас и нет, а качество тех, что есть, совсем никуда не годится. Надо признать, что этот момент мы откровенно проспали. Другого слова тут и не придумаешь.
Народ безмолвствовал. Сталин держался уверенно и спокойно, но для меня было очевидно, что он очень сильно переживал. Подумав, и дав немного времени другим, я заговорил вновь:
— Что касается приборов наведения и управления... Проблема весьма острая. Наши танки, в сравнении с немецкими, практически слепы. Не видно из них ничего. Наша артиллерия ничуть не хуже чем у капиталистов. Те же танковые пушки, по нашим данным, серьезно превосходят все зарубежные. Но откровенно плохие прицелы вынудят наших танкистов, которые в теории могут расстреливать противников издали, сближаться до опасных расстояний. Я так понимаю, что ситуация с бомбовыми прицелами ничуть не лучше?
Смушкевич кивнул. Но тут мои словеса прервал Вождь.
— Дмитрий Григорьевич. С ваших слов получается, что бронетанковая техника у нас не хуже немецкой?
— Да, это так. Даже лучше. Во всяком случае, новые образцы.
— Тогда чем обоснованно мнение АБТУ относительно остановки серийного производства Т-34? Ну, с тяжелым танком, вроде все ясно, а вот с машиной Кошкина, нет. Поясните.
— Товарищ Сталин. В данном вопросе мнение Автобронетанкового управления и самих конструкторов полностью совпадает. Машина КБ-24 к серийному производству не готова. Лучше всего это видно на примере сравнительных испытаний немецкого Т-3 с нашей машиной. Как вы знаете, в нашем распоряжении есть две немецких машины, в последнее время мы максимально ускорили проведение этих испытаний. Они еще далеки от завершения, но первые результаты уже есть. И они не в пользу нашей. Первое, выяснилось, что по своим характеристикам немецкая 30-миллиметровая броня примерно соответствует нашей толщиной в 40 миллиметров. Кроме того, даже в случае отсутствия пробития брони, от внутренней поверхности броневых плит откалываются куски металла, иногда величиной с ладонь, которых достаточно для поражения экипажа. У немцев такая проблема тоже есть, но осколки гораздо мельче. Второе, наш танк, обладая гораздо более мощной пушкой, вынужден будет сближаться с противником на расстояние, на котором сам подвергается существенной опасности, из-за отвратительного качества прицелов. В сравнении с Т-3 наш танк практически слеп. Наблюдение за обстановкой осуществляется двумя членами экипажа — командиром в левой полусфере и заряжающим, в правой полусфере. При этом командир машины вынужден совмещать несколько функций — собственно командир машины, наводчик, иногда радист. Получается, что адекватно оценить обстановку и командовать подразделением он уже просто не в силах. Из-за чрезвычайно неудачного расположения боеукладки, а также нахождения топливных баков прямо внутри боевого отделения, выживаемость экипажа, в случае пробития брони, крайне мала. А восстановительный ремонт танка, в свою очередь, усложняется до предела. — я перевел дух и продолжил:
— Подвеска, доставшаяся в наследство от БТ, полностью сводит на нет первоначальное преимущество в проходимости. Спустя некоторое время, под весом танка, она начинает проседать и танк, фактически, ползает на брюхе. При этом возможность ее регулировки крайне затруднена. Конструкция корпуса не позволяет существенно увеличить бронирование, таким образом, машина изначально получилась предельной. Ко всему, надежность всех узлов и агрегатов не выдерживает никакой критики, особенно это относится к моторной группе и трансмиссии. Все это накладывается на полную неготовность промышленности к производству столь сложного изделия. По нашим оценкам в этому году возможно выпустить не более сотни машин, а их качество будет просто ужасающим. Да и войска абсолютно не готовы к его эксплуатации. Получается, что машина, относящаяся к новому поколению, по многим показателям уступает немецкой, модернизационный потенциал которой далеко не исчерпан. Но, при всех ее недостатках, наработки по ней, и идеи в ней использованные, в частности наклонное расположение брони, дизельный двигатель, широкие гусеницы, мощное для своего класса вооружение, позволяют в кратчайшие, для бронетехники, сроки разработать принципиально новую машину с великолепными характеристиками.
— То есть вы предлагаете остановить танковые заводы? Вы понимаете, что вы говорите? — раздражение Сталина, наконец, выплеснулось наружу. Или он это сделал специально?
— Наоборот, у меня есть предположение, что рабочих танковых заводов придется перевести на казарменное положение. За этот год нам необходимо создать значительный резерв запасных частей к бронетехнике. Броневая сталь пойдет на усиление бронирования модернизируемой техники. А сборочные мощности как раз и будут заниматься этой модернизацией и капитальным ремонтом. Параллельно с этим необходимо вести подготовку к серийному производству новой машины. Это вещь небывалая — готовить производство танка параллельно с его разработкой. Так что я уверен, работы хватит всем по полной программе.
Иосиф Виссарионович довольно долго молчал, а затем, с нескрываемой горечью в голосе, произнес:
— Вот вы мне одно скажите, товарищ Павлов. Где ви раньше были со своими мыслями? — он опять сбился на акцент.
И чего ответить? Я промолчал.
— А легкие танки? Почему вы от них отказываетесь?
— Развитие противотанковой артиллерии говорит о том, что подобные машины, уже в ближайшее время, станут достоянием истории. В частности немцы обладают мощнейшей противотанковой артиллерией, к тому же, почти поголовно моторизованной. Каждая немецкая пехотная дивизия имеет по штату более 70 противотанковых пушек калибром 37-мм, обладающих высочайшей скорострельностью. Это диктует требования к современному легкому танку. Броня, хотя бы в лобовой проекции и башне, должна обеспечивать устойчивость танка на дистанции в 500 метров к малокалиберной ПТО. Это плита не менее 35 миллиметров. Далее. Орудие танка должно обеспечивать надежное подавление средств противотанковой обороны противника, что неизбежно влечет увеличение калибра орудия. Минимум 76 миллиметров. Экипаж танка, с учетом разделения обязанностей, должен быть не менее 4 человек. Все это доводит массу предполагаемого танка не менее чем до 18 тонн. Возросший вес машины уже не позволяет использовать для ее производства автомобильные узлы и агрегаты. Потребуется двигатель мощностью не менее 200 лошадиных сил, либо спарка стандартных ГАЗовских двигателей. Можно точно сказать, что машина получится чрезвычайно сложной в производстве, так как конструкторы будут вынуждены идти на разнообразные ухищрения в попытке снизить вес конструкции. И, очевидно, что конструкция танка изначально будет предельной, то есть лишенной потенциала модернизации. Таким образом, теряются главные преимущества легкого танка — его дешевизна и технологичность. Заводы, способные производить машину, отвечающую подобным требованиям, способны производить и средние танки, которые по характеристикам несравнимо лучше. — я опять перевел дыхание, язык уже заплетается.
— Однако, технологически возможно создать на базе имеющихся легких танков, прежде всего Т-40, универсальное шасси. На его базе можно создать легкое самоходное орудие, способное выполнять функции полковых и дивизионных пушек, самоходный миномет и зенитную самоходку. Потребность в подобных машинах чрезвычайно велика. Но их производство напрямую вступает в конфликт с производством собственно автотранспорта. Причина, прежде всего, в отсутствии производства необходимого количества двигателей. Если мы будем производить их, то машин у нас не будет. На взгляд АБТУ, потребность войск в автотранспорте существенно превышает потребность в подобных самоходных установках. Вот и получается — либо машины, либо танки.
