Ермак 2. Главы 1-7

— И что же такого нового он увидел? — поинтересовался император.

Мария Фёдоровна хотела что-то сказать, но, передумав, молча посмотрела на Барятинского.

— Александр Александрович, даже не знаю с чего начать, — князь задумался. — В первую очередь хотел бы отметить, что у каждого из учащихся школы станицы Черняева в ранце охотника, который также представляет интерес для внедрения его в войска, есть набор для оказания медицинской помощи. В него входит бинт с подушечкой из паутины и перетёртой коры ивы, которые, по мнению, доктора Рамбаха способствуют заживлению ран. Кроме этого, травные и ягодные сборы от простуды и различных воспалений. Этими наборами уже год, как пользуются почти все казаки Черняевского округа на Амуре. И без них, я, имею ввиду подготовленных бинтов, доктор Рамбах, не смог бы оказать быстро медицинскую помощь раненым. Возможно, барон Корф и раненый Антип Верхотуров истекли бы кровью до того, как доктор смог добраться до своих медицинских запасов в каюте под выстрелами бандитов.

— Об этом ты мне не телеграфировал, — с упреком произнёс Александр III.

— Государь, я много чего интересного увидел у Аленина и его учеников. Понимаешь, всё это как бы и есть в войсках, но здесь всё продуманней, эффективней я бы сказал. И ранец, и пехотная лопатка, и плащ-палатка, и котелок, и система физической подготовки. Именно, система. А его полосу препятствия, пусть и в упрощенной форме надо вводить в подготовку солдат. Все ученики школы выглядят значительно крепче своих ровесников, которых я видел в других станицах Приамурья.

— Так, дорогие мои, — вмешалась в разговор Мария Фёдоровна. — Давайте-ка мы все эти тонкости военного дела отложим на потом. Со спасителем сына, что думаешь делать, Саша? Что решил?

— А он сам всё решил, — усмехнулся Александр III, глядя как на него в недоумении, уставились друг и жена. — Владимир Анатольевич, где ты думаешь, сейчас находится Тимофей Аленин?

— Ты, хочешь сказать, что этот пострел, не смотря на рану, умудрился поступить в училище? — неверующе спросил императора Барятинский.

— Да! Четыре дня назад пришла телеграмма, в которой мне сообщили, что Тимофей Васильевич Аленин, сдав письменный экзамен по русскому языку на восемь баллов, зачислен в Иркутское юнкерское училище в казачий взвод. — Император взял левую ладонь жены и ласково погладил её. — Поэтому, Минни, до августа следующего года ничего я предпринимать не буду. Пускай Аленин закончит, если сможет училище. Получит звание хорунжего. А до этого времени решим, как наградить и его, и других казачат. Награда, клянусь тебе, будет очень щедрой и достойной!

— Хорошо! — Мария Фёдоровна ласково улыбнулась, став обычной домашней женщиной, а не императрицей. — Тогда давайте думать, что делать с Ники.

— Мария Фёдоровна, если вы о его страхе, то он скоро пройдёт. — Барятинский своими словами попытался успокоить переживающую мать. — Такой страх смерти у многих появляется после первого боя. И у меня он был. Ники справится. Должен справиться.

— Маша, пойми. До этого все Ники любили, боготворили, — вступил в разговор император. — И вдруг есть люди, которые хотят его убить! Ничего переживёт это. Пройдет у него этот страх! Пройдет!

— Ладно, этот страх пройдёт. А вторая проблема?! — императрица раскраснелась, глаза её начали гневно сверкать. — Проблема с его любовью к этому 'гессенскому цветочку' Алисе?! Хватит нам сестрицы Эллы замужем за твоим братом!

— Машенька, успокойся! — Александр III хотел взять в свои ладони ладонь жены, но та выдернула руку.

— Не успокоюсь! Я не хочу, чтобы у будущего наследника Российского престола была склонность к смертельным кровотечениям.

— Маша, но у нас мало доказательств того, что принцесса Алиса Гессенская является носительницей этого заболевания, — примиряюще начал император, но был эмоционально прерван своей женой.

— Смерть её брата Фритти от внутренних кровотечений, когда он упал из окна, это не доказательство?! — императрица с вызовом посмотрела на мужа. — А письмо брата матери герцога Олбани, где Леопольд утешает Великую герцогиню Гессенскую словами, что он рад тому, что мальчику не придётся испытать тех мук, которые испытывает герцог из-за своего заболевания. И что умер герцог от простого ушибы колена, после которого не смогли остановить внутренне кровотечение. Этого тебе мало?! Ты такой судьбы для внука желаешь?!

— Государыня, содержание письма герцога Олбани к своей сестре мы знаем со слов и недостоверно. Факт того, что брат Алисы умер от гемофилии тоже под вопросом. Официальная версия смерти Фритти — летальный удар виском о перила лестницы во время падения. — Барятинский говорил тихо и размеренно, пытаясь сбить накал императрицы. — Достоверным является только то, что дядя Алисы герцог Олбани являлся носителем гемофилии.

— Дорогая, мы втроём читали копию диссертационной работы Фридриха Хопфа 'О гемофилии, или наследственной склонности к смертельным кровотечениям', — также тихо и спокойно начал говорить император. — Да есть возможность того, что Алиса больна и является носителем этой болезни. Но возможно и нет?!

— А я не хочу такой возможности! — на грани истерики воскликнула Мария Фёдоровна. — Понимаете, не хочу!

— Минни, успокойся! — Александр III чуть-чуть повысил голос. — Мы же не допустили, чтобы Ники и Алекс встретились, когда этот цветочек приехал на шесть недель к сестре в гости. А потом сына отправили в путешествие в надежде, что он забудет своё детское увлечение.

— Не забыл! — всхлипнула императрица.

— Не забыл, — как эхо повторил Барятинский. — В каюте на корабле постоянно ее портрет в рамке на столике стоял. Да и потом Ники его везде носил с собой. На расстоянии любовь только сильней становится.

— Господи, помоги! — Мария Фёдоровна истово перекрестилась. — Сделай так, чтобы королева Виктория, как она хочет, соединила браком принцессу Алису Гессенскую с другим своим внуком, старшим сыном принца Уэльского Альбертом-Виктором. Сделай так, господи! Помоги королеве! Пускай они свою гнилую кровь между собой смешивают!

— Дорогая, не говори так! Девочка ни в чём не виновата! — Александр III встал из кресла и приобнял жену. — Тем более, про Эдди каких только слухов не ходит. Некоторые его Джеком-Потрошителем считают.

— Вот и пускай между собой разбираются! — Мария Фёдоровна прижалась к мужу. — Дыма без огня не бывает. Слухи на пустом месте не родились бы, и они сами по себе характеризуют отношение подданных британской короны к юному принцу. А нам в семье такой крови не надо!

— Минни, может мне с Сергеем поговорить, чтобы он на жену повлиял? — поглаживая плечи жены и целуя её в макушку, спросил император. — А то мне её активность не нравится в этом сватовстве. Да и бабушка Элли недовольна.

— Что он может сделать! — императрица зло усмехнулась. — Он жену принять православие семь лет не мог заставить. А вот то, что Элла или теперь Елизавета Фёдоровна это недавно сделала, меня настораживает. Лишь бы не уговорила сестру сделать такой же шаг. Ники то считает, что единственным препятствием в его женитьбе является нежелание Алекс перейти в Православную церковь. Он мне сегодня об этом сказал.

— Может быть, Ники всё рассказать?! — князь Барятинский глубоко вздохнул. — Должен же он понять всю свою ответственность как Государь Наследник перед престолом?

— Боюсь, это не поможет, — императрица потерлась щекой о ладонь мужа, лежащую на правом плече. — Он слеп и ничего не видит из-за своей любви.

— Ладно, подумаем ещё над этой проблемой, — Александр III горько вздохнул. — Владимир Анатольевич, ты завтра с нами?

— Ваше Императорское Величество, я почти год семьи не видел...

— А я по тебе и твоим советам за год соскучился, — невесело усмехнулся император. — Ладно, неделю тебе на встречу и отдых с семьей, а потом жду в Гатчине.

Александр III взял со столика фляжку и налил по полной себе и князю.

— Маша, Володя, давайте выпьем за то, чтобы всё в наших семьях было хорошо, поменьше огорчений и побольше радостей...

— Хитрюга ты, Саша, хитрюга, — усмехнулась Мария Фёдоровна. — Нашёл же слова, за которые разрешу тебе выпить ещё одну рюмку.

Император, императрица и князь Барятинский подняли свои ёмкости и опустошили их.

— Александр Александрович, а почему такие жёсткие ограничения, — шутливо продолжил разговор Барятинский, поставив пустую рюмку на столик. — Чем ты свою дражайшую половину разгневал, что она такое наказание ввела.

— Ох, Володя, если бы я. Врачи ругаются. А Саша их гонит от себя, — с упрёком произнесла императрица.

— Да ну их, клистирных трубок. Не переутомляйте себя, Ваше Императорское Величество, не курите, не пейте спиртного, меньше ешьте. Скоро дышать запретят?! А это?! Больше отдыхайте. Вам надо на воды! А работать, кто будет?!

— Саша... Посуду не порть. А то сейчас чувствую, ещё одной рюмки лишимся. Не нервничай. — Мария Фёдоровна, успокаивающе погладила руку мужа, в которой тот держал рюмку. — Вот, Владимир Анатольевич, посмотри на этого мальчишку. Такое ощущение, что он до сих пор боится докторов. Гонит их от себя, а сам иногда за сердце держится. Думает, что этого не вижу. А обследоваться не хочет!

— Кстати, о докторах и лекарствах. Государь, Ники не говорил, какой подарок Аленин просил передать для тебя, — спросил императора Барятинский.

— Нет. А что за подарок?

— Настойку из корня женьшеня, которому больше двухсот лет. Доктор Рамбах, когда аптекарскую бутыль с этой настойкой и корнем увидел, впал в какой-то мистический экстаз. Потом к нему князь Ухтомский присоединился. Всю обратную дорогу они на эту бутыль, как на икону молились.

— И что действительно ценная вещь? — заинтересовалась императрица.

— Рамбах говорил, что это панацея от всех болезней. Ухтомский вторил ему. А по ценности?! Оба утверждают, что цена этой настойки соответствует стоимости золотого песка, если его насыпать в эту бутыль. А это больше пары пудов получится.

— Интересный подарок! Аленин что настолько богат, что может себе позволить такие подарки дарить? — нахмурился император.

— Откуда, Государь. Он же сирота. А в последнем нападении на Николая, хунхузы его хутор сожгли. Ники мне рассказал, что когда Тимофей передавал ему этот подарок, он как-то очень многозначительно посмотрел на твоего сына. При этом Ники почему-то подумал, что эта настойка очень скоро пригодится в вашей семье.

— Может быть Георгию поможет? — с затаённой надеждой спросила Мария Фёдоровна.

— Не знаю, тут я не советчик, — князь задумчиво почесал шрам. — А вот думается мне, что твой, Государь, крестник Бадмаев в этом вопросе должен лучше всех разбираться. Он сейчас в столице?

— Нет, в экспедиции. Но к концу сентября должен вернуться, — ответил император.

— Ничего страшного. Настойка всё равно будет готова только к концу ноября. Так Аленин сказал.

— Да, казак Аленин, ты меня заинтересовываешь всё больше и больше..., — задумчиво произнёс Император и Самодержец Всероссийский.

Глава 7. Снова курсант.

С чего начинается служба в военном училище? На этот вопрос ответит правильно только тот, кто прошёл через это. Также выяснил для себя, что ничего за сто лет не изменилось. Как и в Рязанском десантном училище, так и в Иркутском юнкерском первый день учёбы начался с получения формы.

После того, как в полдень построили, и начальник училища поздравил всех тех, кто поступил в этом году в данную кузницу офицерских кадров, нас разбили по отделениям и 'ввели в училище'. Введение заключалось в том, что мы под руководством портупей-юнкеров поднялись на второй этаж, где располагались спальные помещения для взводов. Мою группу из пятнадцати человек завели в большое помещение на тридцать коек. Пятнадцать коек с левой стороны у глухой стены были единообразно и идеально заправлены. Пятнадцать с правой стороны, где были окна на улицу, горбились свернутыми в рулон матрасами, в которых виднелись подушки и одеяла. Кровати были поставлены так, чтобы между ними поместился один столик-шкаф на двух юнкеров. В ногах кровати стояли табуреты. Также в комнате было место для двух небольших столов на пять-шесть человек и две пирамиды для оружия, которые сейчас стояли пустыми. Незаметно оглядевшись, я отметил наличие вешалок при входе в комнату и полок под головные уборы. Знакомая до слёз умиления картина!

В данной комнате состоялось наше дальнейшее знакомство как, я уже успел узнать, с взводным и отделенным портупей-юнкерами. Со старшим взводным портупей-юнкером я даже успел два дня назад познакомиться. Точнее меня с ним познакомил старший урядник Филинов.

Вообще, недельная добровольная работа в училище, мне много дала в плане знакомств и получения первичной информации, что сильно помогло на первом этапе обучения. Как позже выяснил четверо вольноопределяющихся, которые поступили в училище, как и я, сдав только один экзамен, отказались от чести помочь альма-матер на хозработах. Не принято-с!

— Господа юнкера, я ваш взводный старший портупей-юнкер Забелин Митрофан Иванович. — Вперёд вышел высокий усатый казак на вид старше двадцати пяти лет, одетый в мундир, шаровары, поясной ремень, высокие сапоги, бескозырку и с шашкой на боку. На шашке я отметил наличие офицерского темляка — черного, прошитого по краям серебром, с распушённой в конце серебряной ки-стью. При представлении юнкер, имевший на белых погонах с золотым галуном три белых с красной полосой лычки, как в кино про белогвардейцев резко кивнул головой, щёлкнув каблуками начищенных до зеркального блеска сапог.

А это ваш отделенный младший портупей-юнкер Сафонов Василий Петрович, — представил Забелин небольшого роста юнкера с тунгуско-бурятскими чертами лица, на плечах которого были погоны с двумя нашивками-лычками.

— С сегодняшнего дня вы все приписаны к конному казачьему взводу, — продолжил Забелин. — Сейчас вы без суеты выбираете, кто на какой кровати будет в дальнейшем спать. Складываете на неё у кого есть с собой вещи, которые занимают ваши руки. После этого идём в цейхгауз получать обмундирование. Вещей будет много. Задача до вечера подогнать и оборудовать служебную и домашнюю формы. Также получите постельное белье. Вопросы?!

В ответ наша группа нестройно прогудела, что вопросов нет. Получив команду выбирать койко-место, я быстро направился к кровати, которая находилась в середине помещения и далеко от ближайших окон. 'Зимой теплее будет', — подумал я про себя.

Раскатав матрас и положив свернутое одеяло и подушку в голову кровати, я присел на ложе, на котором мне придётся спать минимум год. Класть на кровать мне было нечего, так как все свои вещи на хранение оставил у дядьки Игната, а часы цесаревича и большую часть денег положил в арендованную Филиновым в Сибирском банке ячейку. Мне из-за возраста арендовать ячейку не удалось, а дядька Игнат наотрез отказался хранить у себя дома часы самого Наследника Российского престола и такую кучу деньжищ. Вот и пришлось уряднику стать арендатором ячейки в банке.

Вдоль стены, где стояли не заправленные кровати, быстро разбредались остальные юнкера. Вскоре народ разобрался, кто и где будет спать. Споров не возникло. Сказалось то, что из всех вновь поступивших — 'молодых людей с вокзала', так называли штатских абитуриентов, было только двое — я и ещё один юноша в тужурке гимназиста. Остальные были вольноопределяющимися и урядниками полков Сибирского, Енисейского, Иркутского, Забайкальского казачьего войска. С Амурского и Уссурийского войска, судя по форме, никого не было. Но я успел у старшего портупей-юнкера Забелина узнать, что младший портупей-юнкер Сафонов родом из станицы Буссе и до поступления в училище был урядником в Амурском конном полку в третьей Благовещенской сотне. И в старшем классе есть ещё двое юнкеров из Амурского конного полка, которые служили в четвёртой Поярковской сотне. В общем, по меркам Сибири и Дальнего Востока не то что земляки, а почти родственники.