Некоторое время он так и шел боком и косился на Руду, успевшего еще раз протянуть его прутом. Погонщик подошёл к кормушке, поправил сено, раскидал свежую траву по верху, сбрызнул это всё водой. И уже отходя от кормушки, замахнулся на коня, снова тянувшегося к кормушке. И тут же сверху раздался свист.
Руда поднял глаза. Наверху мажары идущей впереди сидела на корточках злая Заряна, и пялилась на него сквозь свои очки. Она щелкнула пальцами, и тут же мощный удар в грудь откинул его на колесо мажары. Сильно ударившись спиной, Руда отлетел и упал лицом в дорожную пыль.
Видя, что он не подымается, Заряна привстала и вложив пальцы в рот, громко свистнула. Увидев, что Лива обернулась, Заряна, стоя на повозке, подняла руку с широко расставленными пальцами и показала вниз на тело, лежащее в пыли.
Лива что-то крикнула Волне. Та соскочила с беспута и бросилась к Руде, возле которого уже начали собираться люди. Заряна спрыгнула с мажары и принялась осматривать своего коня. Обоз остановился, подбежал Арт, подъехал Ненад.
Лезна нагнулась над Волной:
— Живой?
Воля перевернула Руду лицом вверх, откинула край рубашки. Вся левая сторона груди наливалась сплошным синяком. Руда тихо застонал. От подвод прибежал Зига с ведром воды, поставил рядом с Волной.
— Никто не проснулся? — Лива спросила про его спящих спутников.
— Нет, спят, — ответила за него Прида.
Волна подняла голову:
— Да рано ещё, к обеду очнуться.
— С этим что?
Воля брызнула на него водой:
— Не боец он сейчас. Но поправиться, жить будет. Кости целы, крепкий парнишка. Но неделю точно проваляется.
Блаж стоял в стороне с Артом и Зигой, что-то рассказывал им, временами оглядываясь на Заряну, возящуюся со своим конем.
— Ты зачем свое чудо одного оставила? — Лива с Придой подошли к Заряне. Прида приблизилась к коню и провела рукой по подвижному боку Салгана.
— Парень ударил его, — произнесла Прида сердито, и указала на отметины, оставленные прутом.
Лива посмотрела на Заряну, та кивнула и подтвердила:
— Два раза и ещё хотел.
Лива развернулась и вскочила на своего коня:
— Вперёд! Время ждать не будет. Расходитесь по местам.
Она повернулась к мажорам:
— Надейка, двигай товару. Чего встали? По местам! Идём дальше!
Арт вышел вперед, загородил собой Надежду:
— Мы не пойдём никуда, пока Северин не проснётся. Зачем она, — Он ткнул пальцем в сторону Заряны,— сделала это?
— Его конь ударил, а не она, — Лива подъехала и наклонилась к Арту.
— Твой приятель, — она кивнула на постанывающего Руду, — Не валялся бы здесь, если бы держал свои руки при себе. Он ударил коня, коня офицера и понесет за это наказание.
— Расходитесь к повозкам, и так уже долго стоим. Этого закиньте на мажару. Проснётся башлык, решит, что с ним делать.
— Мы не тронемся с места, пока Северин не скажет. Вы нам — не старшина товары.
— Значит, не пойдете?
— Нет!
— Хорошо, оставайтесь!
Жига направила коня прямо на лежащего на дороге Руду, умное животное перешагнуло через него, не причиняя вреда.
— Ненад, снимай своих возниц и ставь их на мажары. Охрану складскую посадишь на их место. Поднимай всех! Трогаться пора! Надейка, иди сюда!
Надейка мотнула головой:
— Я здесь останусь.
Вернулась Волна, принесла пузырек с настойкой.
— Приподнимите его. Он должен выпить это. Живее! Дождётесь, товара уйдёт, будете потом с ним на руках бегом догонять.
— Пей, пей — Она пыталась напоить Руду, но тот не смог сделать ни одного глотка.
Мимо них быстрым шагом прошел Ненад, расставляя к мажарам белогорцев, идущих за ним.
Волна посмотрела на хрипящего Руду.
— Он должен это выпить, — она нахмурилась.
— И лучше найдите ему телегу. За ним нужен присмотр. Надо наложить повязку, и проследить, чтобы он её не скинул. С повязкой в телеге ему будет удобней. Шевелитесь, пока товара стоит.
— Надь, пойдём со мной. В нашей повозке поедешь. А то еще под копыта, вот такому шальному наезднику попадёшь.
Мимо них, поднимая пыль, и разгоняю путников по обочинам, промчался всадник, нахлёстывающий коня.
— Нет, я с Рудой побуду.
— Ладно, смотри за ним, чтобы он выпил всё. И не отходи тогда от телеги.
Арт с Блажем подогнали пустую телегу. Возницей был один из охранников.
— Мы этих сонных тетерь по другим телегам раскидали, тут всего двое было, нам так Ненад велел, — Объяснил Волне Блаж.
— Ладно! Кладите его, настойку должен всю выпить, Не кладите его набок, положите на спину. Я приду ещё попозже, проверю его.
— Надь, со мной не пойдёшь? Нет? Ладно, я ушла.
Арт с Блажем осторожно пристроили Руду между тюков и вещей охранников. Зига забрал вожжи у охранника:
— Мы сами дальше. Иди своим помоги. Едем?
Арт усадив рядом с Рудой Надежду, кивнул. Блаж вышел на дорогу, приостановил первую подводу, пропуская Зигу на тракт. Дождался, когда тот съедет на дорогу, и догнав его, запрыгнул сзади в телегу.
Проехав немного, Арт забрал вожжи у Зиги, а его отправил править кухней:
— Если с ней, что случится, старшие нам не простят.
— Он никак не пьет, ему только хуже становится, — Блаж поглядел на Арта.
— Надь, иди сходи к отцу, может проснулся уже, если нет, попробуйте разбудить. Блаж иди с ней. — он съехал с дороги, и встал под деревьями.
Северин спал уткнувшись в плечо Александру. В головах у них лежал Полкан, тоже дрыхнувший без задних ног. Никто из них просыпаться не хотел.
Блаж потолкал Северина в плечо, потряс его за колено. Побрызгал водой из бутыли, ничего не менялось.
— Пап, пап! Вставай, ну вставай! — Надежда потолкала отца в грудь. Он что-то промычал, помотал головой и продолжил спать дальше.
— Руда, Руда, — Арт покачал головой, когда ему не удалось напоить стонущего парня, — и зачем ты под этого коня полез.
— Ну что там? — Спросил он вернувшегося Блажа и Надежду, когда тот запрыгнул в телегу.
— Спят! Не добудишься!
Арт перегнулся через борт:
— Надь, ты куда?
— Пойду воликов проверю.
— Подожди, я с тобой пройдусь.
Обоз шел довольно ходко. Лива подгоняла Ненада, Ненад гнал своих белогорцев, а те отрывались на волах. Арт быстрым шагом, Надежда уже в припрыжку, с трудом догнали первую мажару. Арт разворошил сено на полке мажары, сбрызнул его водой из поилки, объяснил зачем это делается белогорцу, гнавшему следующий воз. Надежда успела нарвать травы и прямо с рук на ходу кормила волов.
Надейка, скормив волам весь пучок, отряхнула руки и забравшись на дышло, постучала по крышке коника.
— Помоги!
Арт приподнял крышку. Надежда нырнула в ящик по самые плечи, разыскивая свою корзинку.
— Уф, нашла — Она вытащила свою находку.
Арт осторожно опустил крышку. Подсадил Надежду на крышку ящика. Надейка стянула с шеи зеленый платок, повязала его на ручку корзинки. Сняла свой пояс с кинжалом, сунула все в корзинку, Скинула с шеи "розу ветров" — кожаную звезду. Повертела ее перед собой на шнурке, вдохнула по-взрослому, с сожалением кинула ее в корзинку. Кивнула Арту, тот подхватил ее, крутанул вокруг себя и поставил на землю. Снял с ящика корзинку и подал Надейке.
— Сама? — Спросила Арт.
— Сама, — кивнула Надежда.
— Ну, иди тогда! Осторожно только, за дорогой смотри!
Задний полог беспута был опущен. Борта у него были высокие, и Надейке до них было не дотянуться. Она остановилась, развернулась к Арту и беспомощно развела руками. Арт усмехнулся:
— А говорила сама!
— Так ведь высоко! Я с корзиной не допрыгну.
— Пойдём, — Он взял у неё корзинку, и зашагал к передку беспута.
Надейка забежала вперед него и прутиком постучала по скамейке, привлекая внимание сидящей на ней Волне.
— О, Надя! Сама пришла? Залазь!
Надейка замотала головой. Ее догнал Арт и поставил корзину рядом с Волной на скамью.
— А-а! Обиделась? Понятно... — Протянула Волна и подвинул корзинку к себе поближе, подперев ее к спинке скамейки. Арт кашлянул:
— Там, гм, Руда не пьёт стонет, ему хуже по-моему стало...
— Ясно, я сейчас подойду. Воды принесите свежей, может надо перевязку по-новому сделать.
Из-за спинки скамейки медленно показалось бледное лицо в черных очках.
— Что это тут у нас? — рука Заряны отодвинула пояс с кинжалом и нырнув в корзинку и начала там возится, — Угощаешь?
— Если бы! Возвращает назад, — объяснила Волна.
— Ух ты! А чего так поздно возвращаешь? Раньше надо было, тут же ничего не осталось, самое вкусное слопала. А теперь возвращает, — Она выхватила из корзины кусок шербета, лизнула его и полезла снова в корзину.
Волна повернулась к ней:
— Дай-ка мне сумку, пойду к твоему дружку наведаюсь. Проверю как он.
Заряна фыркнула с набитым ртом из беспута:
— Ага, это не мой, это Салгана дружок! Или твой. Не успела вернуться от него, тут же назад бежишь! На, держи, — она протянула сумку из коричневой кожи.
Волна повесила ее на плечо и кинула вожжи на скамью:
— Сильно не мчись, за тобой рогатые все равно не угонятся!
Она спрыгнула на дорогу:
— Идём?
Арт посмотрел на солнце:
— Через часа два надо на обед становится. Волам отдых дать.
Волна похлопала его по плечу и показала на Ливу, едущую впереди, рядом с Ненадом:
— Вот иди и скажи ей, где Вы обычно встаете. А мы к больному вашему пойдем. Пойдём Надейка, покажешь, где ваш непутевый лежит.
— У-ух ты, ух ты! — заухала Волна, пролив на кочке воду прямо Руде на грудь.
— Стой! Съезжай снова на обочину. Так стой! Здесь нормально! Пусть объезжают.
Арт махнул вознице, следующим за ним:
— Объезжай, объезжай! Не стой!
— Так укладывайте его, сюда на одеяло, снимайте рубаху, еще вода есть? А рубаха чистая? Ладно, не замёрзнет. Он хоть немного выпил?
Арт покачал головой:
— Выплевывает всё.
— Аккуратней надо, тут и так полпузырька осталось. Посади его, — Волна оглядела бок, ругнулась про себя, синяк занимал весь бок, и в центре удара можно было разобрать очертание синей подковы.
Руда захрипел, она намочила полотенце в ведре, прополоскала немного, отжала и начала протирать ему шею и бок. Он задвигал головой, сжал и разжал кулак левой руки.
Волна взяла его руку положила вдоль тела:
— Подними руку.
Руда дернул рукой и приподнял ее перед собой.
— Молоток! — Похвалила его Волна.
— Потерпи немного, — она протерла ему плечо и шею, перешла на грудь.
— А-аа, — застонал Руда.
— Терпи, терпи, нечего было к чужому коню лезть. Настойку! — она пошевелила пальцами, показывая Блажу на пузырек.
Руда оттолкнул её руку и захрипел:
— Больно, сволочь!
Волна ткнула ему мокрым полотенцем в лицо, протерла глаза, уголки губ:
— Ожил что ли? Пей тогда!
Поднесла к губам мажора флакон, и начала вливать настойку в приоткрывшийся рот.
2 мая 1236 года от сотворения потопа.
Остров. Стольный град Томира.
Просторное светлое помещение с высокими потолками и огромными окнами на втором этаже белокаменного здания управы Срединного Разряда, на одной из тихих улиц столицы Острова.
— Вот приказ об увольнении вас с ратной службы, и переводе в запас. Как только подпишите ее, будете считаться ушедшей в отставку, — статная девушка, с лейтенантскими звездами на безупречно подогнанной форме, протянула ей через стол красный листок.
— А это ваш "офицерский прожиток" — сумма, причитающаяся вам за 20 лет непрерывной службы Острову, и список возможного замещения, на ваш выбор.
Перед Марией на стол лег синий лист, заполненный с двух сторон. Она мельком глянула на число, 350 сум, это чуть больше трех килограмм золота, вполне ожидаемая сумма для капитана "старой сотни", отправляемого в отставку, и решительно отодвинула оба листа в сторону:
— Я хочу продолжить службу!
Лейтенант молча поднялась из-за стола, и ни говоря, ни слова, исчезла за дверью. Долго ждать не пришлось.
— Орда майор! — Мария, поднявшись, приветствовала наклоном головы вошедшую женщину, свою ровесницу, блондинку с короткой стрижкой, одетую в форму ратника с майорской звездой, без ножен на поясе.
— Орда капитан! — ответный поклон, и майор, взяв стул от соседнего пустующего стола, села рядом, указывая капитану на ее стул. — Садитесь!
— Я Черава Юрена, голова "учетной сторожи" при управе, меня попросили поговорить с вами. Можно? — она тут же потянулась за листами, выданными Марии лейтенантом. Получив разрешение, взяла в руки, и, не заглядывая, произнесла, вопросительно:
— Капитан Мария Пылай, 37 лет, последние пять лет служили на должности головы "вожатой сторожи" при управе Закатного Разряда, то есть руководили нашей разведкой на западных границах Острова?
Мария молча кивнула. Черава повертела красный листок, улыбнулась и спросила:
— Не торопитесь подписывать? — и, не дожидаясь ответа, добавила. — О вас хорошие отзывы из Главной Управы. Вы ценный для нас офицер. Ваша отставка большая утрата для Разряда. Но, к сожалению, правила одинаковые для всех! Изменить ничего нельзя!
Голос майора изменился, когда она положила красный лист перед капитаном и неожиданно приказала:
— Подписывайте!
Мария взяла перо из подвинутого к ней письменного прибора, макнула в чернила, и размашисто и крупно расписалась внизу подложенного ей листа, тут же прощаясь с мыслями остаться на службе. Надежды, возникшие после того, как ей приказали собраться с вещами и отправиться в столицу, в управу Срединного Разряда, рухнули. Выходит, вызвали сюда, что бы похвалить перед отставкой?
Она встала, поправив пояс, вытянулась перед майором:
— Разрешите, идти?
— Нет! Садитесь, ознакомьтесь со списком, при мне, у Острова нет вопросов с наличностью и золотом, но все же... Возможно мне удастся на что-нибудь вас уговорить.
Мария послушно села, небрежно пробежала взглядом по перечню предлагаемого замещения — земли, товары, корабли, недвижимость и производства во всех городах Острова.
— Обращаю ваше внимание, на то, что вы как участник 12 военных компаний Острова, получивший 6 ранений, имеете право на приобретение административных должностей в пределах Острова, управление казенными начинаниями, а также на приобретение титула за его пределами. Список всего перечисленного, и еще кое-что на другой стороне листа.
Тон, с которым прозвучало "еще кое-что", привлек внимание бывшего начальника разведслужбы, и она, перевернув листок, с интересом принялась изучать перечень. Должности управителей, глав приграничных поселений и уездов ее не привлекли, руководство конезаводами и верфями ее тоже не прельщало. Баронские титулы с землями, предлагались в Дагоберте, Кафирлате, Генерал — Губернаторстве, и в Ахтуре. Ничего привлекательного для нее в этом пункте перечня не было.
Последний раздел предлагал участие с долей доходов в предприятиях Острова, среди которых были торгово-дипломатические миссии, купеческие экспедиции на юг, промыслово-охотничьи походы на север, чапаульная служба...
Мария поджала губы, встать в ряды карателей, охотников за головами, и предавать огню селения ради личного обогащения, это совсем не то, чем бы она хотела заниматься после отставки.
