Хидар и Хаф (общий)

— Отойдите от воды. Двое прошло.

Народ отшатнулся, рассыпаясь полукругом. От страха подрагивают руки, тяжело дышат, но никаких попыток к бегству. Хотя... куда тут смотаешься? Все равно же догонят. Рано или поздно.

Ножны без шелеста обнажили лезвия, к"дайк"те приятно лежали в руках.

Тварь выбралась из воды прямо передо мной, ярко-белая на красном фоне, и без раскачки прыгнула на меня. Я дернулась в сторону, подсекая заднюю лапу правым клинком, повернулась на пятке и тут же бросилась вдогонку. Скрипучий вопль продрал нервы, чиж, заваливаясь на полуотрубленную лапу, резко развернулся, хлестнув хвостом по стоящим позади парням, но ни в кого не попал, зато его чуть занесло инерцией разворота, открывая мне левый бок. Шустрая сволочь! Держа правый меч обратным хватом, я осторожно обходила подранка, следя за отведенным для удара хвостом. Ну, давай же, нападай! Тварь шипела, но не нападала. Вот же! Я прыгнула практически прямо на оскаленную пасть, чуть поворачивая туловище, хвост метнулся, полоснув по выставленной руке и прижатому к предплечью к"дайк"те. Клинок надрубил хвост, но не отсек. Не давая глисту повернуться, я на противоходе воткнула правый меч в бок и со всей силы рубанула вторым, разваливая жесткий хитин и ребра. Поворот на инерции движения, подрубить хвост почти у самой задницы, заставляя уродца развернуться, и по шее, по шее! Длинная башка отвалилась и упала на траву. Туша пару раз дернулась и затихла. А из воды выскочила последняя тварь.

Я едва успела отскочить в сторону, пропуская стремительное поджарое тело. Резкий свист, каинд амедха споткнулся, кулем рухнув на землю, дернулся и затих. А из туши возвышался огромный шесс яута-те.

Тщательно вытерев оружие, я убрала к"дайк"те в ножны. Шесс трогать не стала. Все равно не вытащу, он же прошел все тело и вошел в почву. По рукоять! Я видела, как Хаф, перемахнув в пару прыжков реку, уничтожал трупы чижей на том берегу, поливая растворителем. Той самой мерцающей синей жидкостью. Конечно, со временем бактерии их сожрут, но яута не привыкли оставлять за собой мусор.

Как ни забавно, чижи съедобны для тех, из кого они вышли. Кислота после смерти уродов быстро разлагается, и тела становятся не опасны. Пару часов, и можно жрать. Вот такая пищевая цепочка. Они ведь тоже едят. Подъедают трупы умерших носителей. Именно поэтому после них так чисто. Они же не только живых утаскивают, а вообще все тела. Запасливые сволочи!

Я глубоко вдохнула свежий лесной воздух, чувствуя, как отпускает горячка боя. Восхитительные ощущения! Глянула на замерших столбиками парней. Светка, судорожно сжав фонарь, светила на пришпиленную тушу. За ее спиной, вцепившись в плечи, стояла Настя. Рассеянный свет неплохо освещал поле боя.

— Можно расслабиться. Больше в округе ничего нет. Пока, по крайней мере.

Мои слова словно стали командой "отомри". Парни загомонили, расползлись, разглядывая изломанные туши уродов.

— А где... ну... — Настя судорожно подбирала слова. — Ну, ЭТИ?!! — и она показала на шесс.

Кирилл и Вадим таращились на шесс, попробовали достать. Куда там! Я не выдержала и заржала, глядя на их попытки расшатать и вытащить массивное оружие.

— Не трогайте.

Парни тут же отскочили, а от Хафа я услышала ехидный урчащий смешок. Его забавляла реакция и поведение моих знакомых. А вот мне было почему-то... стыдно.

— Первое. — внятно и четко произнесла я, разом привлекая к себе внимание. — Все равно не сможете вытащить: силы не хватит. Второе. У оружия есть хозяин.

Что-то мне подсказывает, что будь на месте этого шесса личное оружие Хафа, он не был бы столь благосклонен.

При слове "хозяин" парни резко отошли от туши и возвышающегося из нее клинка. Достав нож, я примерилась к подпорченному хвосту собственноручно убитого урода, уже привычно воткнула лезвие между позвонками и отделила кончик. Прижала к земле, дожидаясь, пока закончит шипеть кислота.

Подошел Кирилл и Игорь, с интересом следя за моими действиями.

— Трофей?

— Нет. Бусин нарежу. У кости красивая текстура. — я отряхнула почву, придирчиво осматривая добычу. И тут же пустила шпильку: — Ну не могу же я на себе весь скелет таскать? Тяжеловато как-то, цепляться будет за все подряд... да и выглядит... гм... глупо. Как и всякие там косточки-черепочки...

Игорь намек понял и хмыкнул. Настя смотрела на меня круглыми, полными обалдения глазами. Видать, представляла меня в скелете. Ага, цельном. Света с фильмами про Хищников знакома не была, а потому моего сарказма не поняла. До Вадима и Кири юмор тоже не дошел. А вот Хаф уже просто ржал: вот с чем с чем, а с воображением и фантазией у яута-те было все в полном порядке!

Проржавшись на том берегу, Хаф пересек реку, безмолвной тенью появившись из темноты, подошел к трупу и легко, без каких-либо усилий выдернул свое оружие. Тихо пискнула Настя. Ребята оцепенели. Не обращая внимания на произведенный эффект, яута-те стряхнул едкую кровь на землю, чуть отошел и встал за моей спиной, держа чудовищный шесс в одной руке так, что острие касалось верхушек травы, подбривая высокие стебли.

Вопросительно глянула на яута, кивнув в сторону атта. Хаф склонил голову на бок, едва заметно пожав плечами. Ему было, по большому счету, все равно, что я буду делать со спасенными людьми. Лишь бы под ногами не мешались. Качнув головой, он занялся уборкой: синяя пакость сожрала оба трупа в момент, оставив неопрятное курящееся дымком черное пятно.

Я знала, что зона безопасности от улья — сто, сто двадцать километров. Примерно. Дальше эти твари без большой нужды не заходят. Сто километров — это минут двадцать полета. Оставлять ребят здесь — бессмысленно. В улье уже знают об их существовании, и следующей ночью отправится новая, более сильная стая. Выследить людей чутья хватит, и тогда их судьба... безрадостная.

Есть два пути решения: убить или вывезти отсюда. Если я попрошу, Ннан"чин"де их убьет. Быстро и безболезненно. Но... но попросить об этом я не могла. Кирилл — мой единственный родственник. Каким бы он ни был, брат, все же, меня любит и искренне обо мне заботится и переживает. На свой манер, конечно, но... что есть, то есть. А еще у меня перед ним должок: не вытащи он меня в этот поход...

Я вздохнула.

— Чего стоите? Собирайте самое ценное. — пришлось повысить голос, чтобы народ обратил на меня внимание. — Катамаран бросите. Считайте — вы разбились, он пришел в негодность, и дальше вы шли через лес своим ходом.

Хаф меня понял правильно, чуть слышно хмыкнул, качнул головой, подошел к катамарану, провожаемый пятью парами глаз, вытащил его на камень и несколькими ударами превратил его в обломки, перебив жесткий каркас.

Впечатление он произвел очень сильное! Молчаливая закованная в броню Смерть, двигающаяся мало того что стремительно, так еще и абсолютно бесшумно.

— Действительно. Чудо. — едва слышно булькнул Кирилл.

Не обращая никакого внимания на людей, Хаф плеснул синей жидкости на обломки. Растворитель быстро поедал органику: баллоны, пластик, дерево..., корежа и оплавляя даже металл. Дождавшись, когда реакция прекратится, яута-те небрежным пинком спихнул неопрятные металлические кляксы в воду, развернулся и ушел к атта. Света светила фонариком ему в спину.

— Шевелитесь!

Повторять дважды не было нужды. Никаких споров и возражений. Парни сорвались с места, судорожно собирая то, что не сожрал растворитель, а Света, все так же обняв фонарик, завороженно смотрела на виднеющийся на границе света атта.

— Это корабль? — спросил брат.

— Челнок, Киря. Ты что, не видел габариты корабля, когда он спускался?

— А он сильно пострадал? — вновь забросил удочку Кирилл.

Я поморщилась. Можно подумать, кого-то из них и правда волнует, погиб экипаж корабля или нет.

— Тебе-то какая разница? — я вздохнула. — Земля мягкая. Деревья падение смягчили.

— Есть надежда, что он взлетит?

— Есть.

Конечно, надежда, что корабль таки взлетит, у нас есть. Вот только с шансами и возможностями не все так радужно.

— А... где другие? — опасливо спросила Настя.

— Другие... — я покачала головой. — Настюх, вот скажи честно, а тебе не все равно, где другие?

Что на это ответить, Настя не придумала, да и подошедший Игорь ее отвлек от дальнейших расспросов. Като Кирилл все никак не успокаивался и снова попытался начать допрос:

— Ты же говорила, что Чужих много.

— И?

Кирилл помялся и сменил наживку:

— Нууу. — он глянул на челнок. — А вы справитесь?

— А есть выбор?

— Выбор есть всегда, сестренка. Кому как не тебе это знать.

Я поморщилась: намек "вали ты от этих уродов" прозвучал более чем прозрачно.

— Киря. Есть варианты, для меня... — я поправилась, — для нас не приемлемые. Каинд амедха должны быть уничтожены.

Брат внимание на оговорку обратил, но не понял.

— Кто ж спорит. Сам бы помог, но понимаю, что мы в лучшем случае обуза. В худшем — лишние твари.

— Всегда говорила, что ты... умный мальчик. — фыркнула я, слушая негромкие комментарии яута.

Брат пристально меня рассматривал. Лицо, доспехи, оружие.

— Ты хочешь остаться с ними?

— А сам-то как думаешь?

Кирилл тяжело вздохнул.

— А выдержишь?

Хороший вопрос. Сама бы хотела знать!

— Постараюсь.

Киря прищурился.

— А они знают о..?

— А это — не твое дело! — отрезала я.

— Яна, но они должны знать, чем ты рискуешь!

— Киря!

Брат фыркнул.

— Все, что потребуется — я скажу сама. И тогда, когда посчитаю нужным!

— Не сказала?

Киря склонил голову набок, с откровенным ехидством меня рассматривая. Я демонстративно тронула наушник, в чем совершенно не было никакой нужды, и задала не менее демонстративный вопрос:

— Тебе это сейчас интересно?

Вместо ответа, из темноты донесся столь же демонстративный хмык.

— Он же все слышит?

Я пожала плечами.

— Ясен пень. И Киря... Эта раса намного превосходит людей. В том числе и по остроте слуха. О физической силе, скорости реакции и прочем подобном я вообще молчу. Сомневаюсь, что у тебя есть желание все это проверить на себе. Поэтому, или ты сейчас затыкаешься и молча идешь за мной, или ты продолжаешь трепаться, а мы — улетаем.

Видимо, угрозу в голосе он все же почувствовал.

— Да ладно. — брат примирительно поднял руки. — Ну, ты же меня поняла? Я о тебе забочусь, глупая. Не загони себя в могилу!

— Кирилл! Ночь — не бесконечна! И поверь, нам есть чем заняться, кроме как подрабатывать таксистами на пол ставки!

Хаф едва слышно, но на редкость ехидно прокомментировал весь этот бардак.

— Вы решили нас подвезти? — тихо спросила Света, все так же крепко сжимая фонарик.

— Я решила.

— А он?

— Как видите, пока — не возражает. — глянула на брата. — Надеюсь, все понимают, что вам придется держать язык за зубами?

— Понимаем. Уже думали, что врать будем. — Игорь вздохнул. — Узнать бы еще, что с остальными.

— Уверены?

— Да.

Я посмотрела Игорю в глаза, и он вздрогнул.

— Они свернули в другой рукав. Здесь неподалеку была деревушка.

— Была? — уточнил Вадим.

— Была.

Кирилл нахмурился, обдумывая ситуацию. К атта шли медленно. Спешить особо некуда, а Хаф не подгонял. Понимал, что мне надо поговорить со своими сородичами. Так сказать, расставить все точки над всеми буквами алфавита.

А Игорь понял мои слова сразу:

— Они там были, когда твари напали на деревню?

— Да.

— Их... заразили?

— Нет.

— Ян! — вспылил брат — Говори прямо!

Я глянула на Кирилла. Хочешь прямо? Твое право.

— Их пришлось пристрелить. Мгновенная смерть.

Киря вздрогнул, глянул на темный силуэт яута, стоящего возле челнока.

— Но... это же наши друзья! — ахнула Света.

— Ну, могли бы стать нашими Чужими. Тебе от этого было бы легче? Света, между прочим, процесс вылупления Чужого для жертвы весьма мучителен.

— Шансов не было? — спросил Игорь, не давая остальным вмешаться.

— Мне жаль. — нейтрально ответила я.

Он кивнул. Они были его друзьями. Не просто знакомыми, а настоящими друзьями.

До атта дошли в молчании. Подчиняясь моему жесту, загрузились на борт, а я, закрыв шлюз, устроилась в кресле второго пилота.

Перелет много времени не занял. Ребята сидели компактной кучкой на полу, молча рассматривая интерьер, периодически косясь на огромного воина, но старались делать это осторожно. Яута эти попытки забавляли, что очень хорошо было видно в его жестах, но он решил людей не травмировать.

Спустя какие-то минут пятнадцать, атта приземлился на большой поляне в двух километрах от крупного поселка, откуда ребята без проблем смогут добраться до более обжитых мест. Мгновением спустя открылся шлюз. Им не надо было сообщать очевидное вслух. Едва челнок приземлился, люди зашевелились, и довольно быстро выкатились по трапу в ночную темноту.

Игорь немного задержался. Помявшись у шлюза, он, глядя в бесстрастную маску, тихо сказал:

— Спасибо... За... других. Полагаю, это сделали вы. — он запнулся и едва слышно прошептал: — Больше ведь ник... некому.

Хаф не ответил, задумчиво рассматривая стоящего перед ним человека. А потом молча встал, что-то достал из небольшой ячейки в поясе и протянул замершему в ступоре удивления человека. Игорь очнулся, перевел взгляд на старую серебряную монету — екатерининский рубль, чуть поклонился и забрал подарок.

Братец стоял у трапа в полном смятении. Неожиданный подарок, который аккуратно убрал во внутренний карман куртки Игорь, его, мягко говоря, изумил.

— Киря, очнись.

Брат вздрогнул, моргнул, возвращаясь на землю.

— А...

— Что тебя так удивило?

— Он же дал ему старую монету!

— Верно.

— Зачем?

— Затем, что посчитал это правильным. — и добавила: — Идите вдоль реки. Там крупный поселок, откуда вы сможете добраться до городка. Оттуда уже поездом. Тварей в округе нет.

Брат кивнул, вышел из ступора:

— Могу я узнать... ну...

— Заглянуть перед отлетом?

— Было бы неплохо.

— А стоит?

— Хотелось бы знать, что с тобой все хорошо.

— Киря, все будет хорошо. Иди.

— И все же, дай знать. Мне будет спокойнее

Братец немного помялся, крепко обнял меня и, не оборачиваясь, ушел к ребятам. Они так и стоял, глядя в нашу сторону, пока не потерял атта из виду. А я свернула окошко в углу экрана. Пока у брата будет камера, я смогу за ним присматривать. Мой подарок — серебряный браслет — он не снимет. Хаф знал, куда подсадить маячок.

Глава 9: Начало облавы

Есть что-то восхитительное в процессе создании оружия. Когда видишь, как из бруска невзрачного серого металла рождаются чья-то жизнь и чья-то гибель. В тишине и темноте, под проблески резака в феерии искр, брызжущих от трения инструмента о металл. Это было удивительно просто и в то же время поразительно сложно, ведь технологии накладывают свой отпечаток на процесс работы. Не было никакой кузни, раскаленного металла, звона молотов: оружейный металл науда невозможно проковать или отлить. Был всего лишь увесистый брусок масляно блестящего металла серебряного цвета и большой высокотехнологичный верстак, позволяющий ваять из прочного материала то, что пожелает мастер. Оружие делалось в тишине, сразу, целиком, с учетом всех конструктивных особенностей, полостей под аппаратуру, если ее предусматривает модель, иначе огрехи после окончательной обработки уже не исправить. Конечно, мелкие недочеты можно поправить. Чуть заострить лезвия, чуть укоротить шипы или прорезать узор. Но именно конструктивные, основные элементы исправлению не подлежат. И металл на переработку тоже не годится. Его структура меняется раз и навсегда. И тогда неудачный образец идет в лом. Бесполезный мусор.