— Эм, доктор... — Титов пробежал взглядом тексты на листах. — Против замен я ничего не имею, но... исключений уж больно много.
— Согласна, много, — подтвердила врач, возвращаясь к пульту и беря в руки из "ковшика" третий лист. — Тем не менее, Станислав Романович, вам будет необходимо придерживаться этих ограничений. А это, — она подала одевшемуся офицеру третий пластиковый лист, — комплекс упражнений для ежедневного утреннего выполнения.
— Доктор, много ограничений, — сказал Титов, поправляя берет и пряча полученные пластики в укладку.
— Зато много возможностей и вероятностей остаться здоровым очень надолго, — отпарировала врач, отходя от пульта. — Идёмте, Станислав Романович. Кстати, моя фамилия — Селезнева.
— Читаете по глазам, — едва заметно улыбнулся Титов.
— И это — тоже, — не стала отрицать врач, выходя из лаборатории и направляясь к выходному шлюзу. — Офицерскую столовую найдёте?
— Да, уровень три, палуба четыре, этаж три-два. — сказал Титов, переступая порог шлюза. — Спасибо, доктор.
— Через неделю придёте ко мне на полный медконтроль, Станислав Романович, — сказала Селезнева, закрывая створку герметдвери. — И, кстати, не вздумайте сейчас идти к себе и переодеваться в парадную форму. У нас тут — всё по-простому, без особых затей.
Ответа, видимо, ей не требовалось. Титов подошёл ко второй двери шлюза, открыл её, переступил порог и, вспоминая дорогу, направился к офицерской столовой.
Да, у него была мысль: вот сейчас пойти в свою каюту, переодеться в парадную форму. Всё же представление экипажу бывает один раз. И повторить эту процедуру ещё никому из военнослужащих "с нуля и полностью" не удавалось. Но... если у разведчиков принято представление новичка экипажу в обычной форме, то это лучше многостраничных талмудов подтверждает, что разведка действительно не гонится за внешним, она ценит и интересуется, прежде всего, внутренним.
Почему-то Титову казалось, что между Стрельцовой и Селезневой есть крепкая связь. Они, как минимум, подруги, притом — очень близкие. И Стрельцова совсем не потому направила нового старпома в медотсек, что ей вот так сразу и срочно потребовались самые актуальные данные о состоянии здоровья нового "второго офицера" на корабле. Она, вероятнее всего, потом побеседует с Селезневой наедине, спросит её мнение, которому очень доверяет.
Теперь, идя по коридорам и переходам крейсера в одиночестве, Титов мог острее и полнее воспринять, как к нему относятся члены экипажа крейсера. Да, есть настороженность, есть любопытство, есть положительные и отрицательные ожидания, но по большей части, к новому старпому относятся нейтрально. То есть — никак. Есть теперь на борту офицер, назначенный на должность старшего помощника командира корабля, но пока есть сам командир корабля, да ещё такой, как молодая каперанг Стрельцова — никакой старпом волговцам не интересен, да и, в общем-то, не особо и нужен. А может быть — и совсем и вообще не нужен. Потому что, во-первых, каждый из волговцев — профессионал не последнего десятка, прошедший к тому же суровую школу у самой Стрельцовой. А, во-вторых, на корабле уже есть командир. И любой старший помощник на таком фоне, как молодая каперанг, просто теряется и надёжно пропадает в тень. Темнее всего, как убеждены разведчики, бывает именно около фонаря. По той простой причине, что там тьма сгущается плотнее и полнее.
Волговцы козыряли новому старпому, но делали это спокойно, буднично. Может и вправду до официального представления они не желали проявлять к новоназначенному офицеру повышенного внимания. А может быть... пока точно не знали, какой специалист к ним пришёл, как он будет работать.
Сдержанный гул голосов в офицерской столовой нарастал по мере того, как Титов приближался к распахнутым дверям. Отдельных офицеров Станислав Романович узнавал, он с ними встречался во время командирского обхода. Командирский стол в проёме дверей зала не был виден и Титов подумал, что Стрельцова ещё не пришла. Переступив порог, старпом огляделся по сторонам и увидел Светлану Васильевну, сидевшую не за отдельным столом, а среди своих офицеров и со смехом что-то обсуждавшую сразу с тремя лейтенантами.
— Станислав Романович, подходите и присаживайтесь! — Светлана приветливо махнула рукой, рядом с ней мгновенно освободилось место, причём все три лейтенанта остались на своих местах и продолжили разговор с командиром корабля, нимало не смутившись появлением рядом нового старпома. — Давайте к нам поближе, у нас тут интересный разговор и нам важно знать ваше мнение!
Титов обошёл стол, уселся на свободное место и прислушался. Несколько секунд — и он уже погрузился в обсуждение действительно интересной и важной проблемы. Никто из волговцев не испытывал никакой скованности из-за присутствия нового офицера, никто не делал вид, что надо бы соблюсти некий протокол и ритуал. На настенных экранах — небольших, висевших под потолком зала, виднелись лица и фигуры старшин, сержантов и рядовых членов экипажа крейсера. Они видели и слышали всё, что происходит в офицерском зале и не чувствовали себя выделенными в некий второсортный 'террариум'.
— Коллеги. — Светлана отсмеялась, встала и в офицерском зале сразу установилась полная тишина. — Представляю вам нового старпома, капитана третьего ранга Станислава Романовича Титова. Он пришёл к нам на "Волгу", пройдя службу на всех типах кораблей Имперских ВКС, начиная от катеров и заканчивая линкорами. Вы все могли ознакомиться с его послужным списком и отзывами, а также результатами работы, поэтому могу сказать с уверенностью: Станислав Романович по полному праву занял должность старшего помощника. А сейчас — короткий видеофильм о работе и службе нашего старпома. Экраны, пожалуйста. — Стрельцова села на своё место.
Титов сглотнул, когда на стенах офицерского зала включились большие экраны. Конечно же, он знал, что многие военнослужащие снимали короткие видеоролики о службе и работе своих коллег, но... Как удалось волговцам за столь короткое время собрать все видеоролики, в которых был запечатлён капитан третьего ранга?
Станислав Романович видел, с каким интересом и вниманием смотрят офицеры-волговцы на экраны, как они по-доброму и очень спокойно воспринимают показанное в клипах. Никакой игры, сплошная документалистика. Звук был прекрасным, изображение чистым, будто бы снимались клипы и ролик в целом на высокопрофессиональной аппаратуре. А ведь снимали-то на обычные инструментроны военного класса. Там камеры, конечно, не любительские, но ведь и не профессиональные. Значит, волговцы успели и 'чистку' видео и аудиоряда провести.
— Станислав Романович, отведайте наши блюда. И... мы очень хотим однажды поесть ваших блинов и пельменей. Знаем: вы — большой мастер по их изготовлению, — усмехнулась Стрельцова. Командира улыбками поддержали сидевшие рядом офицеры. Титов почувствовал, как холодок отчуждённости стал постепенно рассеиваться.
Видеофильм завершился. Офицеры вполголоса стали обсуждать увиденное. Титов, уделяя должное внимание пище, прислушивался к репликам и не мог не отметить, что не услышал за всё время ужина никаких настораживающих и тем более обидных суждений. Обычная служба, обычная работа. Да, есть, конечно, 'шероховатости', но у кого из армейцев ВКС их нет — службу несут не киберы, а люди, которые не могут вот так просто — раз-два и освободиться от всех недостатков хотя бы на время вахты.
Ужин был необычайно вкусным. Станислав Романович отметил, что многие офицеры ели быстро и сразу же покидали офицерский зал столовой, видимо, торопясь на посты и в отсеки. Некоторые пришли много позже режимного начала ужина, многие так и не появились и их кресла за столами никто не занимал.
— Станислав Романович. — Стрельцова промокнула губы матерчатой салфеткой, сложила её и положила на край стола. — Через полчаса я жду вас у себя в командирской каюте. А пока... знаю, вы хотели зайти к себе в каюту. Зайдите сейчас, — сказав это, командир встала и направилась к выходу из столовой. Ей привычно и спокойно уступали дорогу, причём делали это, как отметил Титов, совершенно естественно, а не потому, что она — самый старший офицер на борту крейсера. В том, как волговцы пропускали Светлану Васильевну, Титов без труда прочёл уважение к её рангу, званию, должности, а главное — к тому, что она — женщина.
Если командир корабля сказала — значит, надо выполнять. Воспользовавшись салфеткой — не бумажной, как на большинстве военных кораблей, а тканевой, Титов встал и вышел из офицерского зала.
Теперь волговцы смотрели на него по-другому. Нет, они не пытались понравиться новому старпому, не стремились завоевать его расположение. Не навязывали ему своё общество. Во взглядах, в жестах, Титов читал уважение и понимание. Да, конечно же, впереди были реальные боевые будни, впереди были старпомовские регламентные обходы, впереди была круглосуточная работа. И волговцы, как ощущал Станислав Романович, были готовы делить всё это с ним, новым старшим помощником командира корабля.
Открыв дверь своей каюты, Титов переступил порог и сразу обратил внимание на рабочий стол. На нём лежали два новейших инструментрона: один настольный, офицерский и второй — наручный, тоже служебный, специальный. Ни в одной из инструкций не было ни слова о том, что новому старшему помощнику экипаж должен передавать во владение столь совершенную технику, а оказалось, что для волговцев такое действие — в порядке вещей.
Сняв с руки свой инструментрон, капитан третьего ранга перевёл всю информацию на новый прибор и с удовлетворением закрыл замки браслета новинки на своём запястье. Инструментрон встал как влитой, видимо, техники и инженеры 'Волги' как-то умудрились заранее адаптировать инструмент к особенностям, пусть даже пока что телесным — будущего владельца. Здесь ясно ощущалось влияние и внимание Стрельцовой: без неё волговцы вряд ли решились бы на такое, хотя, как знал Титов, Светлана Васильевна никогда особо не ограничивала своих сослуживцев в праве на проявление инициативы.
Усмехнувшись, Титов понял, почему Стрельцова рекомендовала — не приказала, а именно рекомендовала ему зайти ненадолго в каюту. Включив экран нового наручного инструментрона, Станислав Романович увидел богатое оглавление — почти вся документация по 'Волге' была уже 'закачана' на накопители прибора и разложена 'по полочкам'. Ненавязчивая и искренняя забота, проявленная и командиром корабля и её коллегами, понравилась Титову.
Взглянув на часы, капитан третьего ранга устроился в кресле. Открыв средний экран настольного инструментрона, Титов вызвал поуровневый, а затем — поэтажный план крейсера. До командирской каюты от каюты старпома было достаточно близко. Можно было уделить четверть часа ознакомлению с виртуальной моделью крейсера.
Удобная и полезная штука, позволявшая видеть происходящее на корабле в реальном масштабе времени. Вот двигаются по коридорам, лестницам и переходам фигурки людей, вот эти фигурки находятся в отсеках и на постах, вот уровни постепенно заливаются сигнальными цветами: зелёный — всё в норме, жёлтый — есть проблемы и они устраняются. Ожидаемых красных секторов не было — видимо, волговцы делали всё, чтобы исключить саму возможность возникновения неполадок и опасностей. Жёлтых отметок, кстати, тоже было очень мало, но и зелёная раскраска уровней и этажей не 'резала' глаз, не 'кричала' и не нарушала общей деловой и спокойной картины. Так, едва заметное зеленоватое подсвечивание. Для того чтобы сделать правильные выводы — вполне достаточно.
Увлёкшись ознакомлением с деталями виртуальной модели, Титов всё же сумел заставить себя очнуться и, взглянув привычно на каютные часы холла, отметил — до встречи с командиром осталось всего пятнадцать минут. Выключив настольный инструментрон, капитан третьего ранга свернул экран наручного инструментрона и вскоре уже шёл по коридору к лестничным 'стволам', привычно игнорируя пассажирские и грузовые лифты.
— Прошу разрешения, госпожа капитан первого ранга. — Титов постучал и приоткрыл дверь командирской каюты, увидев Стрельцову, сидевшую за столом, установленным прямо в холле. Да, очень непривычно. Обычно холлы командиры кораблей в своих каютах как кабинеты не использовали. Тем более что уже на фрегатах была возможность разделить холл и кабинет в периметре командирской каюты.
— Заходите, Станислав Романович. — Стрельцова отвлеклась от чтения информации с экранов настольного инструментрона, указала рукой на свободное кресло. — Присаживайтесь.
Она подождала, пока старпом войдёт и закроет за собой дверь. Лежавшие на ковриках овчарки приподняли головы и окинули гостя внимательными спокойными взглядами. Титов прошёл к креслу, сел и огляделся. Обычная командирская каюта. Никаких многочисленных рамок с дипломами и сертификатами, никаких витрин с призами и почётными подарками экипажу и командованию корабля. Несколько картин — пейзажи и ландшафты, вполне обычные, никакого авангардизма или кубизма. Две витрины одна — с аквариумом и вторая — с зелёным 'лужком'.
Стрельцова спокойно наблюдала за тем, как старпом оглядывается по сторонам.
— В кабинете, Станислав Романович, я редко кого принимаю. Большинство вопросов привыкла решать здесь, в холле каюты, — пояснила каперанг, когда Титов немного расслабился и откинулся на спинку кресла. — Итак, каков ваш 'свежий взгляд'? Говорите всё так, как почувствовали, ощутили и поняли. Без приукрашиваний, — попросила Светлана.
— Хорошо. — Титов едва заметно кивнул, пододвинул кресло к столу и начал свой рассказ.
Стрельцова слушала внимательно, делала отметки на экранах своих инструментронов. Задавала короткие, чёткие вопросы, интересовалась деталями, но не стремилась к тому, чтобы собеседник сразу же говорил о множестве мелочей.
— Что-ж, — сказала она, когда старпом завершил повествование. — Правильно говорят: 'свежий взгляд — полезен'. Многие ваши 'заметки' — важны и необходимы, Станислав Романович. Знаю, что вы уже поинтересовались вашим ежедневным общим распорядком.
— Да, — коротко ответил Титов.
— Во внеслужебной обстановке, как, например, сейчас, Станислав Романович, обращайтесь ко мне просто по имени-отчеству. — сказала Стрельцова. — Вот спецдокументация, — она вынула из ящика стола и подала старпому кристалл памяти и встала. — Я — в Центральный.
— У меня — вечерний старпомовский обход, командир. — Титов встал, уступая дорогу каперангу.
— Пройдём до Центрального вместе? — Светлана остановилась у двери каюты, погладила подошедшую к ней Зирду.
— Согласен.
Зорд и Грей быстро разобрались, кто пойдёт спереди хозяйки, а кто позади. Зирда вернулась на свой коврик, решив остаться в каюте.
Дойдя до герметдвери Центрального Поста, Титов козырнул Стрельцовой, та откозыряла ответно и переступила порог.
Зорд и Грей заняли свои коврики у входа в пост, Титов подождал, пока командир дойдёт до своего пульта и сядет в кресло, после чего направился на обход.
Через час капитан третьего ранга вошёл в свою каюту. Предстояло несколько минут уделить оформлению документов, после чего можно было выполнить команду 'отбой'. День завершился. Устроившись за рабочим столом в кабинете, Титов включил настольный инструментрон и соединил его с наручным, перекачав новые файлы.
