Магия вероятностей 2. Магия пространства

Аборигенам вроде как полегчало при виде того, как мы мирно приняли их пищу. Шаман завязал какую-то беседу с Церттом.

— Он согласен с тем, что вождь нарушил волю духов и принял справедливое возмездие, — оповестил меня ректор, — Ты всё, поела, пришла в себя? Тогда пойдём делать то, зачем пришли.

Нас проводили к спрятанному в зарослях невысокому колодцу, обложенному камнем и почти доверху наполненному водой. Я убрала с поверхности воды несколько плававших по ней листьев.

— И как он включается? — спросила я.

Шаман стал что-то говорить.

— Думай о том, что ты хочешь увидеть, — перевёл мне рядом стоявший Цертт.

Тёмная от тени деревьев вода в колодце всколыхнулась, а когда она полностью успокоилась, я увидела. Винсент. Одетый в тёплую куртку, он сидел в беседке королевского парка. Рядом были неизменные Хант и Барис, а ещё две девушки, блондинка и брюнетка. С удивлением я узнала в них своих бывших подруг — Венну и Кирику. Какие они красавицы... Ну надо же, отношения с парнями до сих пор поддерживают, даже после окончания академии и вынужденной разлуки с ними. Молодцы! Все улыбались, что-то говорили... Принцессы Асель там почему-то не было. Постепенно я стала слышать и звуки от колодца. Кирика достала из корзинки бутылку вина с парой бокалов, и сказала:

— Первый бокал — молодожёну!

— Нет, — улыбнулся Винсент, — мы сегодня не пьём. Завтра очень ответственный день.

— А что у вас завтра? — полюбопытствовала Венна, прижимаясь спиной к Ханту.

— Завтра мы наконец-то собираемся делать то, чему были посвящены несколько лет работы наших учёных, теоретиков и экспериментаторов. Начнём создавать звезду.

Эти слова Винсента были последним, что я услышала. Изображение на воде исчезло. Я продолжала вглядываться и думать о Винсенте, но всё было тщетно.

— Цертт, мне ещё надо, там такой интересный разговор! — с досадой повернулась я к ректору, — Про какую-то звезду.

Но он не внял.

— Посмотрела, и хватит! Всё с его высочеством в порядке. Остальное можно будет узнать из газет, я думаю.

— А ты сам не хочешь посмотреть что-нибудь?

Ректор отрицательно качнул головой.

— А я хочу, — сказала я, — Ещё нам нужно узнать, где находятся останки Арнель Бринн.

Цертт странно на меня посмотрел и стал в свою очередь вглядываться в колодец. Вода знакомо всколыхнулась и я наконец-то додумалась включить магическое зрение. От Цертта к колодцу направлялась чёрная дымка и окутывала каменную кладку по периметру. Ах он гад! И не сказал мне, что просто надо магическую энергию подавать, я-то думала, что тут какое-то волшебство — духи там и тому подобная мистика — а тут ничего особенного, обыкновенная магия!

Поверхность воды, между тем, успокоилась и возникло изображение — непроглядная темнота, потом земля, покрытая снегом, потом она вроде бы отодвинулась и стали видны какие-то кусты, похожие на малину, потом дальше — хозяйственные постройки, здание, которое тоже в свою очередь отодвинулось, и вот, наконец, укрытая снежной шапкой вывеска на этом здании — "Аптека Бринн". После этого изображение исчезло.

— Странно, — задумчиво сказал Цертт, — мы же их в первую очередь проверили с артефактом истины.

— О ком ты? — поёжилась я, словно от того снега, который только что видела на воде.

— Видишь ли, — вздохнул Цертт, — испокон веков маги, не доживающие до старости, умирают в подавляющем преимуществе по одной причине — их убивают собственные родные. Злость, зависть, какие-нибудь не оправдавшиеся надежды, ревность... Пожилому сыну становится невыносимо видеть молодого отца, жене — мужа, родителям — дочь, отказавшуюся выходить замуж, и так далее. Поэтому, когда происходит убийство или исчезновение мага, тайная служба всегда начинает поиск убийцы среди его родственников. Вот и когда перестал работать артефакт Арнель — а я не смотрел на него ежедневно и точно не знаю, когда именно она умерла — мы допросили семью Бринн, которую она собиралась навестить перед отъездом — мать, отца и старшего брата. Но они все рассказали, что Арнель заходила к ним, попрощалась и ушла из дома. Ладно. Вернёмся, расскажем в тайной службе о том, что узнали, пусть снова разбираются.

— Теперь нам надо выяснить, что такое этот оракул, — напомнила я после некоторого молчания, — Только как мы будем это делать?

Я обошла оракула по кругу. С виду — обычный колодец. Вот бы нырнуть туда с аквалангом... Я сходила к своему рюкзаку и зажгла фонарик, который поднесла вплотную к воде и попыталась рассмотреть, что находится в колодце. Но увидела лишь стенки колодца на небольшую глубину. Обычные каменные стенки.

— Цертт, позови-ка сюда нашего шамана, — попросила я, — он ведь маг воды. Вот и пусть тут воду уберёт, а мы посмотрим, что там.

Цертт одобрительно хмыкнул и исполнил задуманное. Шаман сперва трясся и отнекивался от такого святотатства, но потом Цертт надел ему на шею какой-то амулет, ярко блестящий бриллиантами, и повелительно что-то сказал. Шаман подошёл к колодцу и стал тупо на него смотреть. Я подумала, что ему наверняка не хватает ритма бубнов, прочитала вслух заклинание сосредоточения, а потом запела:

У шамана три руки, о-о-о,

И крыло из-за плеча, а-а-а,

От дыхания его, о-о-о,

Разгорается свеча...

Голос мой, надо отметить, и впрямь стал несколько мелодичнее, чем в детстве, как когда-то обещала мне гувернантка. Если можно так сказать про мой нынешний вокал, отдалённо напоминающий тембр голоса солиста группы "Пикник". Как бы то ни было, а, похоже, моя подпевка помогла шаману войти в нужное состояние, и он уже по правде раскочегарил свою магию. Вода из колодца стала подниматься ровным столбиком, как будто она замёрзла. Наконец, у этого столбика показался илистый конец, и я нырнула в темноту колодца со своим фонариком. Цертт присоединился ко мне и тоже светил туда. Смотрели мы долго — хотелось запечатлеть в памяти все детали того, что мы увидели. А увидели мы большую и чистую пятиугольную плиту, выступающую над дном. По этой плите были начертаны какие-то знаки, похожие на руны, и вделано множество драгоценных камней, причём самые крупные из них были фиолетовыми и тёмно-красными. Цвета магии разума и пространства.

— Зарисовать бы, — сказала я.

В колодце мой голос отдавался странным эхом.

— Нет нужды. Дома зарисуем по памяти, менталист нам поможет, — ответил Цертт.

Мы выпрямились, и шаман с облегчением обрушил воду обратно в колодец, а потом, шатаясь, обессиленно прислонился к стволу дерева.

— Вот и ещё одной загадки в моей жизни не стало, — безрадостно сказал ректор.

— Да ты что, Цертт, мы же сможем такого же оракула у нас в академии сделать! — засмеялась я.

— Только подарим его какому-нибудь нашему недоброжелателю, чтобы к нему народ ломился.

— Да где ж ты его найдёшь, недоброжелателя? Тебя ж почти все боятся и желают только добра! — продолжала смеяться я.

Моё настроение после выполненной миссии подпрыгнуло вверх. Всё, что сегодня произошло в племени, стало казаться далёким — настолько впечатлили видения оракула и его разгадка.

Мы отдохнули, поели принесённые с собой продукты.

— Цертт, расскажи всё-таки, откуда ты знаешь язык и обычаи этого племени.

— Я тут жил, примерно год. Сначала хотел узнать, куда Валент пропал, а потом просто, чтобы язык выучить.

— И что, ты видел Валента, показанного оракулом?

— Видел. Он жил в какой-то хижине с темнокожей женщиной. Когда я уходил, у него уже родился сын. Я так и не смог понять, где это место и что за язык они использовали.

Я немного помолчала из уважения к исключительно редкому явлению — откровенной открытости Цертта. А потом мои мысли перескочили на другое.

— Слушай, так ты что, тоже голышом тут бегал с копьём наперевес или с бубнами плясал?

— Нет, я сразу вождём стал.

Я тут же радостно задумалась — кому бы мне это рассказать так, чтобы быстро вся академия узнала?

— Разболтаешь кому-нибудь — выгоню, — моментально прочитала мои мысли древняя сволочь.

— А почему ты тогда ещё не выяснил природу оракула? — решила я хоть в чём-то его уязвить.

— Да как-то в голову не пришло её выяснять, — усмехнулся ректор, — Тогда я не был ректором и меня интересовали совсем другие вещи.

— А почему ты разрешил практикантке ехать в эту экспедицию, хотя сам знал тут всё лучше?

— Потому что я был везде и вообще всё знаю лучше, — раздражённо ответил Цертт, — Это не значит, что работать в академии должен только я один.

Мы уже совсем собрались было покинуть эти земли, как меня озарила ещё одна мысль, от которой я остановилась, как вкопанная.

— Ты видел Валента, который жил в моём мире. Я тогда тоже хочу кое-кого увидеть, — сказала я, — Себя. Ну, то есть, Филис Кадней в своём бывшем теле. Там, в моём родном мире.

ГЛАВА 19

По-моему, Цертт впечатлился красотой моего замысла.

— Любопытно будет взглянуть, — задумчиво сказал он.

Я кинулась к колодцу и создала свой поток магии, который направила к основанию каменной кладки, мысленно отправляя его вглубь, к плите, покоящейся на его дне. Было очень странно думать о том, что я хочу увидеть — не себя, а другого человека в своём теле. Но оракул каким-то образом понял меня. Вода заколыхалась, и вскоре я увидела...

Комната в незнакомом доме, горящий камин. На каминной полке — старинные часы с календарём. В элегантном кресле возле камина сидит знакомая до боли женщина. Длинные тёмно-русые волосы она красит в чёрный цвет, а я, наоборот, высветляла их. Странно — она молодо выглядит, не старше, чем выглядела я, когда была перенесена в этот мир, а ведь прошло уже около восьми лет. И её глаза... Она изменила их разрез, они стали немного миндалевидными. Ну ничего себе, во даёт!

Видение Филис поразило меня до глубины души и неимоверно повлекло к ней. У неё моё тело, во мне её память, она же ближе мне, чем любой родственник! До нас донёсся звук мелодии и женщина взяла с полки камина мобильный телефон. Она улыбнулась и сказала кому-то, что ждёт его дома, а потом отключила телефон.

Только моим сильным волнением можно было объяснить то, что я создала портал, в котором сразу была видна удивлённо глядящая на меня Филис. Я уже почти нырнула в портал, но тут меня обхватили за пояс руки стоящего позади мага.

— Куда? Не пущу!

Портал закрылся, а я сползла на землю.

— Ты хоть понял? — спросила я Цертта, вытирая слёзы, — Она говорила не на моём родном языке, она говорила по-плиссандрийски! Эта штука у неё в руках — средство связи, с его помощью люди разговаривают с тем, с кем хотят.

— Я понял главное — что портал между мирами мгновенно высосет из тебя всю магию! — рявкнул Цертт.

Перенервничал тоже, морда некромантская.

— Спасибо, что удержал, — сказала я, успокаиваясь и начиная осознавать, что только что могло произойти со мной.

Магической энергии граната могло и не хватить мне на обратный переход — если бы я вошла туда, Я использовала бы именно её. Ведь собственную и энергию браслета я и так истратила сперва на оракула, а потом на открытие межмирового портала. И — прощай Винсент, магия, и всё остальное. Ужас.

Мы сидели и молчали, переваривая то, что произошло только что. А потом Цертт сказал:

— Красивая женщина.

— Благодарю за комплимент, — нервно хихикнула я, — только она другая, не очень-то похожая на бывшую меня.

— Значит, это не тебе комплимент. Я думаю, что она родила ребёнка и научила его своему родному языку.

— Может быть...

— Это естественно и логически объясняет то, за разгадкой чего ты чуть не сиганула в другой мир. Не надо было тебя удерживать. Сейчас бы оракул показал мне, как ты там рвёшь на себе волосы.

— Всё равно, — упрямо сказала я, — Вернёмся, и я начну экспериментировать с порталом так, чтобы не входить в него, а только заглядывать и разговаривать. Хочу поспрашивать Филис кое о чём и просто поговорить.

— Тогда возвращаемся.

Цертт ещё о чём-то перемолвился с сидевшим неподалёку от нас шаманом, и мы переместились сразу к тому месту, где входили в джунгли и на которое был настроен мой гранат. Я сделала вид, что не заметила пятен крови на траве и листьях, ведь именно сюда я инстинктивно отправила воина, который схватил меня за волосы, за что и поплатился обеими кистями рук.

— Что ты сказал шаману? — спросила я Цертта, — Напутствие, чтобы жили в мире и любили друг друга?

— Вроде того. У них осталась память обо мне, их бывшем вожде, убивающем взглядом и поднимающем мёртвых. Так что я имел право их напутствовать.

— А почему ты не привёл их к цивилизации?

— Зачем бы я стал делать их несчастными, ломая их представления о мире и устройстве жизни? Чтобы потом вдобавок все относились к ним как к изгоям?

— Ты прав, наверное — вздохнула я.

До ближайшего посёлка мы добирались пешком. Открывать портал и идти через него я не захотела, чтобы не повиснуть потом на Цертте лопнувшим шариком и надолго потерять возможность магичить. Всё-таки запас магической энергии всегда должен быть, на случай непредвиденных обстоятельств — жизнь научила. Вру. Жизнь меня учит, учит, а я всё равно делаю ошибки, прямо стыдно уже перед ректором.

— Ты весь такой правильный, что аж противно, — выдала я.

Цертт хмыкнул, но не стал комментировать сей плод моих долгих и тяжких раздумий о своей жизни.

Обратная дорога до дома у нас заняла гораздо больше времени — на этот раз мы никуда не спешили, и мне захотелось посмотреть те страны, которые мы проезжали, чуть более подробно — когда ещё предоставится такой случай? Так мы постепенно продвигались из жаркого лета к более холодным широтам. Ректор меня не торопил, мне даже показалось, что ему тоже интересно снова посмотреть мир, уже как бы моими глазами. Я ему пообещала, что буду сдавать выпускные экзамены в академии вместе со старшекурсниками этого года, чтобы он наконец-то выдал мне диплом. А уж потом я с него стребую и магистерскую степень за свои исследования портальной магии, которые он давно уже мне задолжал. А то беспредел какой-то, я в этом мире уже столько научных открытий сделала и описала, а до сих пор даже завалящего диплома о профессиональном образовании не имею, и на работу меня никто не возьмёт в незнакомой стране. Максимум — амулеты посадят заряжать и здешние копейки платить будут. Ну, пока я им порталы не продемонстрирую, конечно.

Когда мы вернулись в академгородок в начале весны, нас встречали как вернувшихся с того света, только что осанну не пели. Мы пообещали, что скоро соберём в самый большой зал всех, кто захочет послушать о нашем путешествии, включая представителей официальной прессы, и тогда сделаем заявление о том открытии, что совершили. А пока, мол, извините. Вот так, заинтриговали всех и загадочно помалкивали. Пригласили только ментального мага, чтобы он помог нам обоим вспомнить все детали увиденной плиты-артефакта оракула и нарисовать её. А я втихаря ещё решила увековечить своим рисунком Катькиного гуся — вождя племени аборигенов, которого сгубила его собственная алчность при содействии одного некроманта. Тоже отдам рисунок журналистам, пусть общественность вздрогнет и ужаснётся. Это будет моя месть ректору за то, что запретил рассказывать о его родоплеменном прошлом.