Госпожа адмирал (Авиатор 4)

"Так победим! — усмехнулась мысленно и, словно подводя итог "боевому планированию", отхлебнула из стакана еще немного виски. — Мы, себерянки, те еще суки! Посмотрим, кто кого куда и как! Волку с волчицей тягаться, без мяса на костях остаться! Хорошо сказано, народ знает, что говорит!"

Глава 6. Перетягивание одеяла. Апрель 1933 года

1. Воздушное пространство над Североамериканскими Соединенными штатами, пятнадцатое апреля 1933 года

"Рио Гранде" шел на высоте тысяча семьсот метров курсом на юго-запад. Американцы предоставили авианосцу коридор для свободного перехода в Техас и даже выделили фрегат сопровождения, выполнявший, — что естественно, — чисто полицейские функции. Фрегат пасся неподалеку, то залетая чуть вперед, то отставая, но все время держась в поле зрения. Из-за этого мелкого говнюка, авианосец вынужден был тащиться со скоростью черепахи, выдавая жалкие тридцать узлов. Впрочем, нет худа без добра: на длинном переходе Питтсбург-Даллас у экипажа появилась возможность обкатать грозную машину "в походе" и проверить слаженность боевых частей. Лиза тоже не теряла время зря.

Все дни, последовавшие за достопамятным банкетом, — до вылета и, тем более, после него — она вставала в половине шестого утра, чтобы в шесть ровно, — одетая по всей форме, — появиться на центральном посту. Там она коротко знакомилась с обстановкой, обмениваясь по ходу дела впечатлениями с офицерами второй вахты, и отправлялась в одну из боевых частей. К навигаторам или связистам, к рыцарям говна и пара или к пушкарям, но всегда начинала обход с камбуза. И не то, чтобы ей так уж хотелось первой снять пробу. Отнюдь нет. Но люди, имея в виду и нижних чинов, и офицеров, должны знать — Лиза командир не только по названию. При этом с капитаном Форном она в конфликт не вступала. Общалась с ним редко и только по существу. И разумеется, не соревновалась в перетягивании каната. Зачем это ей? Лиза просто выполняет свою работу и в этом — что тут скажешь! — она была безупречна, как устав корабельной службы. Внимательна, неутомима и последовательна. Вежлива без панибратства и строга без хамства. Не истерит, и не скандалит. Она даже голоса практически не поднимала. Вела себя с чувством собственного достоинства, но не показывала даже намека на комплекс превосходства, хотя доподлинно знала, кто чего стоит "на борту и за бортом". Не спешила с выводами и не тянула с ответами на заданные вопросы. Живо интересовалась спецификой служб и боевых постов, внимательно слушала, вникая во все, даже второстепенные на первый взгляд детали, и задавала уместные вопросы.

Самое любопытное что это была отнюдь не показуха. То есть, показуха, разумеется, но не только. Лизе все это и самой начало нравится, незаметно став за последнее время частью ее собственного Я, или, по крайней мере, неотъемлемой составляющей ее командирского модус операнди. Но, как бы то ни было, в результате получалось, что она весь день на ногах. Всегда в тонусе и, разумеется, в делах. Ее видели повсюду, встречая в самых неожиданных местах, то помогающей электрикам, то обсуждающей что-то весьма специфическое со связистами, а то и просто разбирающей с навигаторами карты мексиканско-техасского пограничья.

Этим утром, едва завершив разговор с частным подрядчиком — отставным первым старшиной — державшим лавку на второй жилой палубе, Лиза остановилась в раздумье на пересечении продольного и поперечного коридоров. Следовало решить, куда направить свои стопы дальше, и, "если все-таки да", — что относилось к одному мельком слышанному накануне разговору, — то идти ли ей туда сразу или немного погодя. Дело в том, что за всеми делами Лиза не успела позавтракать и теперь решала, пойти ли ей в кают-компанию и съесть там что-нибудь основательное, типа порции тушеной фасоли с беконом, или объявить разгрузочный день и сразу подняться на летную палубу. Интуиция подсказывала, что медлить нельзя, и Лиза решила, что так тому и быть.

— Пропущенный завтрак, — повернулась она к Марии, — это всего лишь один пропущенный прием пищи. Как думаешь?

— Думаю, от одного завтрака я могу отказаться из соображений субординации, но только если ты, командир, гарантируешь мне обед из трех блюд, с подобающим десертом и бокалом красного вина.

— Можешь одним бокалом не ограничиваться... — усмехнулась Лиза, объявляя "разгрузочный день" и заодно прощаясь с идеей выпить большую кружку черного кофе. — Пошли!

И вот как бывает, только они поднялись на летную палубу, как судьба начала выстраивать для Лизы "идеальный момент", способный развернуться в будущем во многие и многие небезынтересные возможности. Все совпало просто идеально: и время, и место, и тщательно подготовленный экспромт, и мизансцена, выстроенная словно специально на заказ.

Метрах в сорока от лифта, у обреза летной палубы — в районе скулы — собралась группа старших офицеров, упражнявшихся в стрельбе из пистолетов и револьверов. Ну, что тут скажешь? Они же все техасцы, а значит по определению все как один ганфайтеры. Это у них, как и родео, национальный вид спорта и нормальная молодецкая забава. Но что еще важнее, это эксклюзивный мужской клуб. Женщины обычно в таких состязаниях если и участвуют, то неизменно в роли восхищенных болельщиц. И не то, чтобы женщинам в Техасе запрещали владеть оружием. Напротив — техасцы не даром считаются вооруженной нацией. Оружием владеют — и в смысле навыков, и в смысле прав собственности — все "способные его носить", включая женщин и детей. Однако ганфайтеры предпочитают не только блондинок, что в сущности понятно, но и длинноствольные револьверы типа кольта "Миротворца" с соответствующим слоноубойным калибром. Впрочем, Лиза к состязаниям на тему, у кого "хрен длиннее", была готова. Ее одиннадцатимиллиметровый "Горбатов" с семидюймовым стволом мог привести в ужас и видавших виды стрелков.

"Ну, мужики, вот вы и попали! — злорадно отметила Лиза, направляясь к мужчинам, умудрившимся кроме всего прочего прошляпить появление на авансцене адмирала Браге. — Сколько веревочке не виться..."

— Здравствуйте, господа! — поздоровалась она, приблизившись к стрелкам.

Кое-кто даже вздрогнул, что не есть хорошо, поскольку на палубе собрались не штафирки нетрадиционной половой ориентацией, а старшие офицеры флота. Остальные от неожиданности потеряли дар речи.

"Н-да, а нервишки-то никуда не годятся! Придется прописать клизму с настоем валерианы! Как минимум, некоторым..."

— Что-то не так? — спросила вслух, усугубляя возникшую неловкость.

— Все так! — благосклонно улыбнулся адмирал Мас, едва ли не первым взявший себя в руки. — Здравствуйте, госпожа адмирал! Не желаете присоединиться?

— Присоединиться? — задумалась Лиза, пока остальные офицеры произносили уставные формулы приветствия. — До мишени метров двадцать пять? Тридцать?

— Ровно двадцать пять, — "рассеял" ее сомнения адмирал Мас. — Но для вас, госпожа адмирал, мы можем приблизить мишень на десять метров. Из чего будете стрелять?

Казалось бы, чего еще желать? Ну, съязвил конечно сукин сын по поводу дистанции, но зато пригласил в закрытый клуб. Признал в присутствии других офицеров, что она среди них как минимум "почетный белый". Но контекст, а главное — подтекст, к благодушию не располагал. Другое дело, что в этом техасском холдеме, сам того не желая, адмирал сдал Лизе роял-флэш. И вот это уже являлось немерянной удачей.

— Спасибо, господин адмирал, — вежливо поблагодарила она. — Меня устраивает расстояние, хотя я бы предпочла дистанцию в пятьдесят метров. Однако не менять же правила из-за меня одной! — пожала она плечами и повернулась к Марии:

— Лейтенант, будьте так любезны!

Мария, сопровождавшая Лизу во всех ее перемещениях по авианосцу, вместо офицерского планшета носила на плече небольшой кожаный портфель на широком ремне. Сейчас, щелкнув замком и откинув клапан, она достала из него "трофейный" "Горбатов" в открытой — ковбойской — кобуре.

— Прошу вас, госпожа адмирал!

— Спасибо, Мария! — чуть улыбнулась Лиза и обернулась к ожидавшему ее Мосу:

— Итак, за кем я в очереди, господин адмирал?

— За капитаном Форном, я полагаю.

Разумеется, он врал, — в глазах офицеров, включая капитана Форна, отразилось смущение — но адмиральское вранье оказалось Лизе на руку. Форн, стреляющий перед ней — лучшей завязки для "оперетки" и придумать нельзя!

— Тогда приступим! — Лиза старательно игнорировала заинтересованные взгляды присутствующих. Еще бы им не смотреть! Наличие такого монстра, как "Горбатов", многое могло сказать о его хозяйке, но отыгрывать назад было поздно и им всем, и адмиралу.

Форн встал к "барьеру", прицелился и начал стрелять. Отстрелялся он, в целом, неплохо: в среднем темпе, ни разу, правда, не попав в десятку, но зато и не "размазав кашу по тарелке". Нормально, в общем, выступил, имея в виду, что он пилот, а не стрелок. Тем более, не офицер спецназа. Да и вырос, судя по всему, не на ферме, где кто не стреляет, тот и не ест.

— Кучно! — одобрительно кивнул Мос, передавая мишень "автору". — Ваша очередь, госпожа адмирал!

— Благодарю вас! — кивнула Лиза и быстро пошла к линии.

Собственно, она не просто шла, а "набегала" на цель, как научил ее Рощин. Вышла к линии, успев опустить ствол "Горбатого" параллельно стальному настилу палубы, качнулась вперед, занимая удобную стойку для прицельной стрельбы, подхватила правую руку левой, и понеслось! Темп стрельбы регламентировался лишь необходимостью корректировать прицел, так как от выстрелов ствол постоянно уводило в сторону. Не на много. По чуть-чуть, — все-таки у Лизы крепкий, "мужской" хват, — но прицел сбивался.

— Где вы научились так стрелять, госпожа адмирал? — Вопрос задал командир поста связи лейтенант-коммандер Майкл Маран, но, судя по выражению лиц, остальные офицеры, включая адмирала Маса и капитана Форна, испытывали тот же когнитивный диссонанс, что и офицер-связист. Разрыв шаблона — он и в Америке болезненная процедура.

— Меня научил муж, — просто и "естественно", то есть, как ни в чем ни бывало, объяснила Лиза, которой незачем было красоваться. И дожимать ситуацию до упора пока не хотелось тоже, не говоря уже о том, чтобы вдаваться в подробности своей непростой личной жизни. — Он в Себерии командир гвардейских пластунов... Ну, это как ваши рейнджеры, я думаю... Вроде того.

Больше в тот день ничего экстраординарного не произошло. Отстрелявшись, Лиза "тепло" распрощалась с господами офицерами и, оставив с ними Марию, вздумавшую тоже посоревноваться с мужиками в крутости, отправилась в БЧ-6 к пилотам и механикам. Здесь Лизе было куда интересней, чем в любом другом месте на корабле. Все-таки она была истребителем, даже если последние несколько лет в основном командовала большими, а иногда и очень большими кораблями. Однако и то верно: кто хоть раз попробовал, что это такое — оседлать бурю, тот этого уже никогда не забудет. Ну, а воздушный бой или штурмовка... Что тут сказать? Это как у хищников: того, кто рвал живое мясо, вегетарианцем уже не сделаешь. Поэтому, зайдя в первый подпалубный ангар в начале десятого утра, она — с небольшим перерывом на обед, съеденный тут же под взлетной палубой, — проторчала у пилотов и техников, почитай, целый день. Знакомилась с людьми, изучала технику — американские легкие штурмовики "матадор" и техасские тяжеловозы "бакеро" — спускалась и поднималась в лифтах и по лестницам, привыкая к габаритам и внутренней конструкции ангаров и ремонтных мастерских. Техническая зона ей понравилась: хорошо сконструирована, умно, в смысле функционально устроена, и исполнение не подкачало. Американцы, что бы о них ни говорили в Старом Свете, работяги из первой десятки. Ну, кто там есть в Европе? Англы да саксы, флорентийцы и венецианцы, — но это, считай, одни и те же люди, как прусаки и баварцы, — и, разумеется, франки и себерцы. Остальные — и ростом ниже, и статью жиже. А за океаном все те же американцы и с большим отрывом — на уровне шведов и прочих фландров — техасцы. Вот, собственно, и все. Остальным или тщательности не хватает, или ума. Или и того, и другого вместе. Ну, не растут у людей руки откуда следует, и все! Хоть кол на голове теши!

Или вот взять штурмовики. Хорошие, качественные машины, в которых не стыдно летать и сподручно воевать, строгают те же самые восемь стран. Остальные — не в счет. Любители! Лиза двое суток ходила вокруг "матадоров", как мышь вокруг сыра. Обсуждала их с пилотами и механиками, оружейниками и мотористами. Заглядывала под капот и примеривалась к кокпиту, оглаживала, как призового скакуна, читала инструкции и наставления и, в конце концов, не выдержала. Плюнула на политес и приказала приготовить к вылету один из заправленных и боеготовых штурмовиков. А на недоуменный вопрос, не озвученный, но ясно читаемый в красивых голубых глазах, объяснила дежурному офицеру авиакрыла, что хочет опробовать машину сама. В воздухе.

— Прошу прошения, госпожа адмирал... — опешил лейтенант Джос Трапед, совершенно не ожидавший, и не спроста, такого поворота дел. — А как же?..

Ну, Лиза его хорошо понимала, но сделала вид, что это не так.

— А кто у нас старший по званию? — спросила она строго, и лейтенант был вынужден согласиться, что даже в условиях командной неопределенности, которую создал своими действиями представитель Центрального Командования, Лиза — адмирал. И не просто адмирал, а командир корабля согласно приказа, подписанного военным министром Николсоном. Тем не менее, и не принять некоторых мер по защите собственного зада Джос Трапед тоже не мог. Поэтому не успели еще механики изготовить аппарат к вылету, как на авансцене появился "поднятый по тревоге" капитан Форн. Положение его, если честно, было хуже губернаторского. Оно конечно, адмирал Мас поручил командование авианосцем и всей авиагруппой именно ему, но очевидная истина заключалась в том, что Лизу от занимаемой должности никто не отстранял. Формально, командиром "Рио Гранде" все еще оставалась она, да и в любом случае стрит-флэш бьет каре, и капитан адмиралу не указ.

— Со всем уважением, госпожа адмирал, но стоит ли вам так рисковать?

Форн при ближайшем рассмотрении оказался нормальным мужиком. Спокойный, не вредный, без второго дна. То есть, скорее служака, чем политикан. К тому же, как и Лиза, родом из истребителей. Но ей все это было без надобности. До тех пор, пока капитан Форн загораживает ей солнце, испытывать к нему уважение или сострадание, понимание или симпатию она не могла по определению. Просто не хотела.

— Капитан Форн, — строго сказала Лиза, поднимая бровь, — вы кем себя сейчас вообразили? Старшим по званию? Ментором? Моим командиром? Я собираюсь вылететь на "матадоре" и вылечу. Попробуете мне запретить или помешать?

— Нет, госпожа адмирал, — покачал головой Форн, — ни запретить, ни приказать я вам не могу.

Его положение усугублялось тем, что разговор протекал при свидетелях, и кое-какие вещи капитан сказать вслух просто не мог. Открытый конфликт ставил его в исключительно неудобную позицию, а вот Лизе, напротив, терять было нечего, зато приобрести в случае скандала она могла много чего. Если, разумеется, не она его затеет, этот скандал.