Именно те странствия, которые наполняют сердца искателей бесчисленными тайнами мироздания. И можно быть уверенным, что в этих то тайнах как раз и сокрыто то, что так неизмеримо близко каждому любящему сердцу, то не сказуемое, то труднообъяснимое, то, что так знакомо — близко определяется нами как — любовь, и всё же находится в отдалении от нас.

И вот, зная это, открытым взором созерцая бесчисленные галактики дивных солнц вселенных, улыбаешься своей мечте...

Поэтому, друг, покажи мне человека, чьё сердце не исполнило свою мечту после видения столь дивного света, образа своей звезды, своей возлюбленной.

Тамара Севернина

Войнам интернационалистам посвящается

В День флота Военно-морского

Плыл кто только мог

В фарватере узком

На праздничном Невском проспекте...

И вдруг среди полдня июльского

Взгляд мой продрог:

Сидел в инвалидной коляске,

Без рук и без ног,

Красивый десантник

В отглаженной форме

И в ярком, как небо, берете...

Ты многое видел,

Ты чувствуешь, Невский проспект,

Как непоправимо

Обижена молодость эта?

С любимою девушкой

Мог он гулять до рассвета,

Но солнце померкло,

И света в глазах его нет.

Лежат на коленях десантника

Горстка монет,

Десятки потёртые...

Как мы щедры на излишки!...

Засуну я деньги поглубже

В измятый пакет,

Чтоб ветер их не отобрал

По привычке воришки...

Машины, как в панике, мечутся,

Дождь моросит.

На Невском непраздничном

Хочется мне оглянуться.

И словно стрелою укора,

Вновь сердце пронзит

Взгляд мученический,

Пытавшийся мне улыбнуться.

30 июля 2004 год

От детских фантазий

Богатыми были,

Делились последним

И злом не дышали

К нам с чёрными мыслями

В дом не входили,

Хотя мы открытыми

Двери держали.

Замки и решётки,

Собаки цепные,

Заборы до неба

И сигнализация...

Спасут ли нас двери

Двойные, стальные,

Коль душ не касается

Цивилизация?!

За что их судили?

Во что их рядили?

Пустой кошелёк ли

Мечтает, душа ли,

Чтоб с чёрными мыслями

В дом не входили,

Чтоб снова открытыми

Двери держали.

2 сентября 2005 год

Романс

Багровеет закат.

Ветер с чувством

Целует запястья

Непростившихся роз,

Утомлённых

Вниманием чужим.

Возвращайся в наш сад,

Где с тобой мы

Светились от счастья,

Возвращайся в наш сад

К истомившимся

Розам моим.

Багровея, закат

Нам готовит

Вино для причастия,

Чтоб напомнить сердцам

Им ниспосланную

Благодать.

Ты вернулся в наш сад,

Чтоб, как прежде,

Светиться от счастья,

Чтобы розам в саду

От безвременья

Не увядать.

31 октября — 4декабря 2006 год

Племяннице Нине

посвящается

Роскошная свадьба

В коттедже гуляла.

Дул ветер с залива,

И было свежо.

Безвестная птичка

О свадьбе узнала,

Запела так искренне,

Так хорошо!

Она позволяла

Такие рулады,

Что были транзисторы

Отдыху рады.

Так скромная птичка

Средь колкой хвои

Учила нас всех

Признаваться в любви.

9 июня 2006 год

Ю. А. Ширнину

Трагичность минора

и оптимистичность мажора...

На сцене маэстро

искусством богов удивлял.

За чёрной, во фраке,

подвижной спиной дирижёра

Рождалась стихия,

которою он управлял.

Святейшие духи парили,

и мучилась нечисть.

И голос страдающих скрипок

прощал и дышал.

Казалось качнулась

на кончике палочки вечность.

Усилием воли

её дирижёр удержал.

23 — 24 декабря 2006 год

Я всем должна... Молочнице-зиме,

Поившей даром молоком холодным,

За правду — сытым, за урок — голодным,

Всем, кто не дал душой зачахнуть мне,

Кто вызвал сострадание и скорбь,

Кто стал негодования причиной,

Кто, чувствуя луны тяжёлый горб,

Нёс людям свет достойно, благочинно.

Я всем должна... Кольчугой из стихов

Господь спасал меня на бранном поле.

Я не мирилась с подлостью, и вновь

Сжимало грудь тисками резкой боли.

Дарительнице сокровенных чар,

Любви моей вселенской, необъятной,

В бой за меня с упорством янычар

Бросавшейся без страха, безоглядно,

Должна отдать по солнцу, по ростку,

По вздоху, по улыбке, по крупице,

По чистой капле, словно по глотку,

Всего, чем может счастье насладиться.

В урочный час, у Бога на виду,

Дойдя до рокового поворота,

Со всеми рассчитавшись, я уйду,

Тихонько в вечность притворив ворота.

19 ноября 2005 год

Уж лучше открыто услышать: "Химера!

Всё творчество ваше химера и блажь!.."

Страшнее завистник с лицом лицемера,

Он шаркает ножкою: "Искренне ваш..."

Потом, за спиною, достанет иголку,

Сарказмом стремясь побольнее задеть,

И книгу забросит на пыльную полку...

Чтоб душу понять, надо душу иметь.

19 мая 2005 год

Он нас не заметил спросонок,

Попали мы в сказку, когда

Пил воду счастливый лосёнок

Из солнечной лунки пруда.

С улыбкою утренней тихой

Минутная сказка была...

Заботливо мама лосиха

В леса смельчака увела.

Живущие со мной

В одном тысячелетии,

Достойные любви,

Я благодарна вам

За то, что солнце вновь

Спешит к нам в предрассветии,

За требовательность

И трепетность к словам.

Я благодарна всем,

Правдивым, настоящим.

Любовь, добро и свет —

Вне злобы, вне времён.

Огарок от свечи

Становится манящим, —

Мал язычок огня,

Но он не побеждён.

Изменчив лик земной:

То пасмурно, то ясно, —

Как солнце повернёт,

Так он и освещён.

Вглядись в мой горизонт

И не грусти напрасно —

Нет у моей души

Несолнечных сторон.

Ноябрь — 2006 год

Ты образован и умён,

Как подобает быть поэту.

Услышь созвучие времён!

То, чем гордишься, унаследуй!

Иному от избытка слов

До смысла мыслей не добраться.

Учись, чтоб, как Иван Крылов,

Мог над пороками смеяться.

Писак в Российских землях тьма

И много истинных поэтов.

Что горе наше от ума,

Знал Александр Грибоедов.

Века бегут водой в песок.

Мы — те же попугаи в клетках:

Чеканит глупость голосок.

Мечта — в садах на райских ветках.

И лишь созвучие времён

Своей гармонией внушает:

История не обветшает,

Отечество не оплошает, —

Подарит миру миллион

Великих дел, святых имён.

22 мая 2006 год

Трагически погибшему автору-исполнителю

Денису Изгареву

Ни кровинки в лице.

Небо бледное сиро.

Чтоб расчистить путь к солнцу,

Надо к небу тянуться.

Я тянусь, став пришельцем

Грядущего мира,-

Облака под рукою,

Как бумажные, мнутся.

Мы Творцом рождены.

Мы творцы по природе...

Что-то рвётся в груди.

Звуки голоса рвутся...

Человек не уходит!

Человек не уходит,

Если песни его

И стихи остаются.

1 июня 2006 год

Утро тешит безветрием.

Город притих.

Благодать на нас

Божья пролилась.

Если я помолилась

За ближних своих,

Значит, я за себя

Помолилась.

Мы едины с тобой,

Соотечественник,

В День России

Горды и едины.

Если каждый из нас

К её сердцу приник,

То не будет

Суровой годины.

Крышу неба надёжнее

Я укреплю,

Чтобы в бурю она

Не свалилась.

Если я помолилась

За землю свою,

Значит, я за себя

Помолилась.

14 июня 2006 год

Судьбы лукавство и коварство

Лечу я шёпотом молитв.

Молитва — лучшее лекарство,

Когда душа моя болит.

Умолкла русская гармошка,

Как после праздника, тиха.

Мне воздуха — хотя б немножко,

Чтоб раздышать её меха.

От непосильного труда ли

Ты надсадила голос свой?!

Мы и смеялись, и рыдали,

Когда звучал он, боевой.

Забудь уныние, трехрядка,

Дряхлеть, пылиться не для нас!

Тряхнем кудрями — для порядка,

Дадим душе пуститься в пляс!

Чтоб шла мелодия из сердца,

Глаза закроет гармонист.

Выделывает он коленца,

Народом признанный артист.

Комок подступит к горлу, если

Он удостоит похвалы.

Протяжны, жалостливы песни

И задушевностью теплы.

Откроется душа народа,

Как свет небес, как ширь полей,

И огрубевшая природа

Ребенком прислонится к ней.

Россия, ты ли не трехрядка?!

Сыграй судьбу свою на бис!

И стародавнего порядка —

Быть голосистой — не стыдись!

13 декабря 2006 года

* * *

Не из легких работа

Оставаться собой.

Лучше быть звездочетом,

Чем казаться звездой.

Я не гость именитый,

Не хозяин сердитый,

От бескрайнего поля

Я — краюха земли.

Просто лодка без днища,

Просто дым пепелища,

Но меня еще ищут —

Целой — предки мои.

Пращур, мне не знакомый,

Но оставивший снасти

И кору для растопки

Моего очага,

Завещал мне душою

Не распасться на части,

По частям ей не выжить,

Ведь дорога долга.

Жизнь идет дровосеком,

Сосны плачут смолою,

И метет по сусекам,

Сокровенным, зима.

Счастье, если прикроет

Меховою полою

Родовые именья —

В два окошка дома.

Я не гость, не хозяин,

Просто неба частица,

Незабудок небесных

Неизмятый клочок.

И душа так просторна,

Что любовь уместится,

От людей не закрывшись

На железный крючок.

28 июня 2006 года

В старинном парке

Вместе в радости, в горе

Эти гордые липы.

Не предать свои корни,

Как они, мы могли бы?

Сколько тайных свиданий

Помнят эти скамейки

И признаний, и клятв,

Что давались навеки!

О! Какими глазами

Звезды здесь зажигались!

И с какими словами

Здесь поэмы слагались!

Здесь неприкосновенны

Пестротканые клумбы,

И холеные ручки,

И горячие губы.

Ветка с веткой срасталась,

След на след налагался.

И в туманную заводь

Город отодвигался...

Ветерок приобнимет,

Если вам одиноко,

Не повеса — романтик

До последнего вздоха.

В обрамлении лунном

Строгих статуй фигуры.

Как они воплощали

Идеальность натуры!

Легких листьев палитра

Огнедышащих красок

Превращалась в последний

Их прижизненный праздник.

Корни старых деревьев,

Словно пальцы, дрожали,

Но из сил из последних

Эту землю держали.

Ноябрь — декабрь 2006 года

Весеннее настроение

Тепло — как до снега.

Любовь — как до свадьбы.

Цветы — на одежде.

Цветы — за окном.

Душа молодеет.

Весь город, как табор, —

В движеньи и в песне.

И весело в нем

Грачам прилетевшим,

Воронам встречавшим,

Домам в окруженьи

Травы молодой,

Ручьям-одногодкам,

Счастливо журчащим,

Дорогам, умывшимся

Талой водой.

И первый кораблик

Мальца — белокрылый,

И новые сборы

Старух у крыльца.

Когда-то и где-то

Все это уж было,-

Весне, как и жизни,

Не будет конца!

И мы бесшабашны,

Когда новизною

Весенней, пьянящей

Наш дух одержим.

Как будто с болезнью,

Простимся с зимою,

Как дети, встречать

Ледоход побежим.

01 марта 1982 года

Валентина Седлова

Да минует меня чаша сия...

... Отчего, отчего мне так душно, Господи? Водолазка — удавкой на шее... Чья это холодная, злая рука так больно сжимает мне сердце?

Теперь уже поздно просить, чтобы чашу пронесло мимо: горечь питья уже на губах. Осталось только испить всё до дна...

— ... Пойдём, погуляем? — прошептала робко в телефонную трубку. — В

парке так хорошо сейчас...

Несколько секунд трубка удивлённо молчала. Это время показалось вечностью ... Наконец, раздался знакомый голос:

— ... Конечно, как раз собирался... Вот только не с тобой...

Трубка выскользнула из разжавшейся ладони и сбежала от ответа на рычаги. А в голове проносились обрывки последней встречи...

...Это было начало осени, бабье лето. Он сидел на чём-то сером, шершавом, холодном и, опустив голову, ронял куда-то вниз, в асфальт странные и страшные слова:

— Я не люблю тебя больше, но ты мне нужна, понимаешь?

— Нет, — призналась откровенно.

— Ну,... как женщина..., — замялся он. И вдруг неожиданно схватил за

руку, втащил в подошедший автобус...

Вышли за городом. Сразу узнала место. Летом любили бывать здесь с друзьями. Тогда было шумно и многолюдно: прокатные лодки на лодочной станции и ребятня, с визгом прыгавшая в речку Воронку. Весело и хорошо...

...Теперь пустой пляж вызывал неприятное чувство. И сломанные доски причала торчали грустно и страшно, как кости при открытом переломе...

Он всё больше распалялся, говорил горячо и быстро, пытался в чём-то убедить, добивался близости прямо здесь, на ковре из желтых и красных листьев... Двигаясь мягкой, упругой, кошачьей походкой, он оказался рядом, обнял, до боли сжав в своих сильных руках... Этот порыв испугал, поэтому вырвалась и побежала. У него осталась только легкая спортивная курточка. Догнал быстро и без особого труда — спортсмен-легкоатлет всё-таки...Железно стиснул тонкое запястье.

— Оставь, мне больно, — сказала больше с испугом, нежели с презрением

или раздражением. Напугал зверь, так неожиданно проснувшийся в нём...

— А мне, думаешь, нет?... Дура..., — сказал он зло и отпустил руку.

Автобус подошел как-то сразу. Видимо, это был тот же самый, на котором они сюда приехали... Надо же! Всю дорогу молчала, а под конец вдруг громко, с упрёком заговорила, забыв, что вокруг полным-полно народу. Потом выскочила на первой попавшейся остановке, не дав ему даже опомниться...

...Звук собственного имени вырвал из тяжёлых воспоминаний. Кто-то дёрнул за руку. Первое, что увидела, придя в себя — чёрная холодная вода и две плывущие по ней грациозные птицы с длинными шеями. Две тонкие ниточки, конусом тянулись от их лап — чем дальше, тем шире... Потом, откуда не возьмись, возникли очки и смешные, всклокоченные рыжие вихры институтского знакомого.

— Ты что, с ума сошёл, Володька?

Он молчал и продолжал упорно тащить её подальше от воды.

— Да, да, конечно...,— бормотал он, оценивая постепенно увеличивающееся расстояние до пруда с лебедями.