— Хехе… Альбедо. Не могли бы вы рассказать мне, что вы имеете в виду? Или ты имеешь в виду, что тебе есть что сказать мне позже?
— Два Стража направили леденяще—холодные взгляды и ярко—горячие взгляды на друг друга, и между ними начала сгущаться странная атмосфера. Это давящее чувство было похоже на то, что он чувствовал, когда сражался с Шалти Бладфоллен. Возможно, это был страх или напряжение, но даже Люпус Регина начала тяжело дышать.
— Достаточно!
Опасное настроение в воздухе мгновенно исчезло, когда Аинз крикнул. Внезапное изменение заставило Аинза задуматься, все ли было наваждением. Однако, тяжелое дыхание Люпус Регины показало, что это не было видением.
— Успокойтесь, вы оба. Вот почему я должен подделать мою смерть. Существует деятельность, называемая учебной тревогой. Мы должны мысленно подготовиться и спланировать заранее в случае чрезвычайной ситуации. В таком случае, что вы бы сделали, если я бы умер? Я начну с тебя, Альбедо. Расскажите мне.
— Да! Я бы немедленно подвергла человека, который посмел непочтительно относиться к вам, всем мучениям в этом мире, а затем подготовилась бы к воскрешению вас, господин Аинз!
— Я понял. Демиург?
— Да! Во время подготовки к вашему воскрешению, я бы усилил защиту Назарика и собрал бы информацию о человеке, который оскорбил вас.
Альбедо краем глаза посмотрела на Демиурга.
— Простой сбор информации очень слаб. Независимо от того, кто осмеливается оскорбить Высшего, они должны быть захвачены силой, которую Назарик может предоставить, а затем мучить их до того момента, когда они сломаются.
— Альбедо, я считаю, что ты говоришь очень разумно. Однако, враг — это тот, кто может убить господина Аинза. Таким образом, мы не можем быть неосторожными. Изучение движений и сил врага очень важно. Если враг сильнее, чем мы можем представить, тогда место, в котором мы воскресим господина Аинза, станет очень важным.
Прежде чем выражение Альбедо стало еще более мрачным, Аинз стукнул посохом по полу. Резкий стук был похож на обливание ведром ледяной воды на двоих, и их лица сразу восстановили свое спокойствие.
— Я не говорил, что я был убит кем—то. Если все пойдет плохо… не исключено, что я естественным способом могу умереть от непредвиденных обстоятельств.
По правде говоря, он не смог придумать какую—нибудь естественную причину, из—за которой он мог умереть, поэтому он использовал такие неопределенные термины.
— Однако, казалось бы, даже два человека, которых я считаю самыми умными, имеют разные мнения. Это огорчает меня. Вот почему мы должны пройти эту тренировку, чтобы не возникло проблем, если этот воображаемый сценарий произойдет.
Двое из них склонили головы.
— Конечно, я не единственный, с кем это может случиться. Демиург, как оборонный командир Назарика во время нападения, если произойдет непредвиденная ситуация и вы погибнете, сможет ли Назарик продолжать нормально функционировать?
— Да! В этом случае я тщательно подготовился. Я помню, как сообщал вам об этом в прошлом, господин Аинз.
Э, я получал что—то подобное? Аинз решил, что лучше доверять памяти Демиургу, чем его собственному.
— Кхм. Тем не менее, это только в теории, не так ли? Причина, по которой я спрашиваю, заключается в том, что я хотел бы знать, проверили ли вы, можно ли продолжать нормальную работу.
— Я искренне извиняюсь! Я этого не делал!
Демиург склонил голову, его лицо было глубокого сожаления и его голос дрожал.
— Мои, мои глубочайшие извинения, господин Аинз! Я был совершенно глуп, что не проверил это!
У Альбедо было такое же лицо, как у Демиурга, когда она склонила голову.
Аинз был наполнен огромным чувством вины. Чья это была вина? Ответ был в том, что это была его вина. Если бы он был бы более надежным, им обоим бы не пришлось извиняться вот так. Разве он не противный босс?
— Вам двоим не нужно извиняться. Это была моя ошибка, потому что я вам не объяснил все должным образом. Я был тем, кто не должен был замечать, что никакого теста не было. Это моя ошибка, — Аинз склонил голову, пока его лоб не коснулся стола, — Все это было из—за моей недостойности, и я прощу прощения у всех.
— Что?! Господин Аинз!
— Пожалуйста, пожалуйста не делайте этого!
Двое из них поспешно пытались остановить Аинза. Однако, Аинз не поднял голову. Ему было слишком стыдно показать им свое лицо, потому что он знал, что он настолько ничтожен, что не мог даже признаться, когда извинялся.
— Люпус Регина! Поспешите и поднимите голову Аинза!
— Э! Меня? Пожалуйста, простите меня, я не могу поднять голову господина Аинза силой!
— Пожалуйста, поднимите голову!
Только после того, как трое из них, в особенности Демиург, начали волноваться, когда Аинз поспешно поднял голову. После этого, он услышал вздохи облегчения от троих из них.
— Я благодарен, что вы приняли мои извинения. Теперь, когда я доберусь до Абелионских Холмов, мы будем использовать мою смерть в качестве основы для тренировки. Да. Поскольку это редкая возможность, почему бы нам не проводить другие тренировки? Например, если бы мы с Демиургом были бы убиты кем—то, что—то типа…
В этот момент, Аинз начал беспокоиться о собственных словах.
— Тем не менее, даже я не полностью спланировал детали, когда дело доходит до этой тренировки. Поэтому, если вы придумали еще лучший план, то продолжайте и следуйте ему. Ах, не нужно спрашивать мое разрешение. В конце концов, это упражнение, основанное на предпосылке, что я мертв.
Двое из них горько усмехнулись.
— Господин Аинз, то, что нужно считать вас мертвыми с самого начала этапа планирования тренировок, это немного…
— В кои—то веки мне нечего возразить Демиургу, господин Аинз.
Ха—ха—ха—ха, смех трех людей прозвенел в хижине.
Двое из них смеялись от сердца, но один просто притворялся.
— Тем не менее, вам не нужно воспринимать это слишком серьезно, понимаете? В конце концов, цель этой тренировки не распространять неприязнь по всему Назарику, как то, что произошло с вами двумя сейчас. Тем не менее, я хотел бы провести различные виды тренировок и накопить знания в этой области, чтобы каждый Страж мог стать взаимозаменяемым… ну, я знаю то, что я сказал — бессмысленно, учитывая ваши умы. Делайте то, что, по вашему мнению, нужно делать, независимо от того, насколько вы сочтете нужным. Я могу это оставить на вас?
Теперь, когда он подумал об этом, Сузуки Сатору никогда не был тем человеком, который серьезно выполнял учебные тревоги, так ли было это убедительным, когда кто—то вроде него сказал другим делать все возможное? Именно поэтому, он не мог забыть сказать им, чтобы они успокоились.
Увидев, что двое из них глубоко поклонились, Аинз сказал, — Теперь, насчет другого дела.
"Поехали!"
Причина, по которой он составлял схемы и искал способы поговорить с двумя Стражами, была для этой цели.
— Вы должны заморозить строительство гигантской статуи.
— Я поняла. Мы будем делать все, что вы скажете.
Единственная фраза Альбедо, кажется, закрыла тему.
Состояние Аинза переменилось от сбитого с толку до напуганного, а затем он нервно задал интересующий его вопрос.
— …Все нормально? Ведь это была твоя идея, Альбедо, не так ли?
— Владыка Аинз, как кто—то может посметь перечить решению, принятому Высшим Существом? Если вы назовете цвет белым, то так тому и быть, пусть даже он был черный. Вот так, владыка Аинз.
Аинз сглотнул несуществующую слюну. Его бросило в дрожь, поскольку подобный образ мышления пугал.
— …Такая идея мне не по душе, Альбедо. Это все равно, что отказаться думать, и, безусловно, однажды даже я могу ошибиться.
Хотя он сказал «безусловно», ему казалось, что это происходит постоянно.
— К тому же, что случится, если меня вдруг захватят? Ты ведь знаешь, что тот, кто промыл мозги Шалти все еще где—то неподалеку? Хотя и нет необходимости подвергать сомнению каждую из моих целей, но, если у вас вдруг возникают вопросы, когда я выдвигаю предложение, вы должны озвучить их.
— Я понимаю.
Альбедо и Демиург мельком переглянулись, сузив глаза.
— Тогда, могу ли я спросить, почему вы желаете прекратить строительство? Разве смысл этой статуи заключается не в том, чтобы дать миру осознать ваше великолепие?
— Гм, — Аинз рассмеялся в сердце. — Мое величие — это не то, что можно передать, через материальные объекты.
Он вспомнил, что в этом плане Нейа солидарна с ним.
— …Изумительно.
— Но не лучше ли использовать материальные объекты? Ведь, как говорится, дураки могут постичь что—то лишь тогда, когда увидят это собственными глазами.
От слов Альбедо Аинз застыл. Это словно питчер бросил мяч беттеру, но вместо удара по нему, тот поймал мяч и швырнул его обратно со всей силы.
— …Понимаю. В этом есть смысл, Альбедо, но…
Поблагодарив свой голос, что тот не дрожал, Аинз изо всех сил попытался работать головой, но затем, когда на ум так ничего и не пришло, сдался. Хотя он почти опустил плечи, он не мог допустить того, чтобы его образ как правителя разрушился на глазах у подчиненных.
— …Нет, забудем об этом. Я уверен, что Альбедо сможет выявить хотя бы пять недостатков, из тех, что заметил я, но преимущества перевешивают их. А в таком случае, мне больше нечего сказать.
— Пять, пять недостатков? …Демиург, позже я хочу с тобой кое о чем переговорить. Могу ли я ненадолго позаимствовать твой интеллект?
— Р—разумеется. М—меньшего от вас и не ожидалось, владыка Аинз, подумать только, и вы еще говорите, что наши умы превосходят ваш… воистину, вы слишком скромны.
Они оба начали суетиться, и Альбедо глубоко склонила голову.
— М—мне очень жаль, владыка Аинз. Хотя мой план по возведению статуи уже получил ваше одобрение, позволите ли вы на какое—то время приостановить строительство. Я искренне сожалею.
— Хмм. Что ж, ничего не поделаешь. Действуй, Альбедо.
Аинз просто выпалил сымпровизированное замечание, но Альбедо и Демиург казались крайне потрясены им. Он даже слышал, как стоявшая за ними Люпусрегина прошептала «удивительно».
Почувствовав свою вину Аинз отвел взгляд, так как он запутал их обоих, говоря глупости. Однако, он был рад, что строительство гигантской статуи будет приостановлено.
"Теперь мне нужно что—то сделать с четырьмя фестивалями в мою честь, такими как Великий День Благодарения Короля—Заклинателя, День Рождения Короля—Заклинателя, и так далее! Если Великий День Благодарения Короля—Заклинателя будет отменен из—за отмены строительства статуи, тогда остается еще три! Ну, если эти фестивали были бы обычными, то я и не хотел бы их останавливать!"
На самом деле, однажды Аинз прикинулся, будто он не при чем, и предложил план по организации фестиваля. Однако, это привело к формированию странного и обременительного фестивального комитета. Аинз глубоко вздохнул в своем сердце и взглянул на Демиурга.
— Хорошо, остались еще кое—какие детали, которые мне нужно обсудить с тобой, Демиург. Далее по плану, призванный вами демон, то есть Ялдабаоф, атакует этот город, верно?
— Да, абсолютно верно.
— Посему… У меня есть пара просьб. Во—первых, один мой личный проект идет недостаточно гладко, так что я рассчитываю на твою помощь. Ах, расслабься, не нужно выражать понимание так ярко. А во—вторых, не мог бы ты приказать призванному демону сражаться со мной всерьез?
Нейа тихонько прикрыла дверь в комнату Короля—Заклинателя и крутанулась на пятке. А затем… её тело задрожало.
Она слегка хлопнула себя по горящим щекам, заставляя подтянуться свое расползающееся от удовольствия лицо. С одной стороны, её расслабленное выражение могло обеспокоить окружающих, но больше её волновало то, что такой вид был слишком смущающим.
Нейа не горела желанием ходить с таким неприличным взглядом на лице. Ей еще предстояло встретиться с остальными, к тому моменту стоит предать себе представительный вид.
Более того, Нейа оставалась оруженосцем Короля—Заклинателя, поэтому любое её постыдное действие способно задеть его репутацию.
"Все же, я лишь исполняю роль его временного оруженосца, поэтому, в конечном счете, позор ляжет на Святое Королевство…"
Тем не менее, ненавистники Короля—Заклинателя мыслят иначе. Как говориться, ненависть ослепляет. Или точнее, ненавидящий мечи будет презирать и мечников.
"Ладно!"
Нейа никак не хотела заставить Короля—Заклинателя пожалеть об оказанной ей чести. Другими словами, от нее требовалось лишь надлежаще выполнять отведенную работу.
Мысли о безграничной доброте Короля—Заклинателя не давали Нейе покоя, пока она добиралась до назначенного места встречи.
" — Вот оно что, вот как все обернулось, какая досада."
Глубокое чувство сожаления пришло к ней вместе с возникшими из памяти словами Короля—Заклинателя. Невозможно, чтобы он тогда произнес тогда эти слова случайно.
"…Его Величество по—настоящему добрая личность…"
Король—Заклинатель горевал по кому—то из другой страны, павшему в битве, как будто это был его подданный. Не сыскать в мире короля добрее. Разумеется, среди знакомых Нейи не было других королей, поэтому, эта мысль скорее отражала её мечту.
Например, продержись тогда Нейа и остальные немного дольше, все могли бы спастись, включая даже того отца, потерявшего ребенка.
Нейа не испытывала недовольство от того факта, что Король—Заклинатель опоздал с её спасением. В первую очередь, она была благодарна уже за то, что он пришел спасти её, поскольку ему требовалось сохранять ману для решающей битвы. Кроме того, от ополченцев из отряда Ремедиос она слышала, что в сражении у западных ворот он разбил нескольких могущественных полулюдей до прибытия к Нейе.
Король—Заклинатель вышел на бой против трех полулюдей, двое из которых способны были убить паладина за одну атаку, а третий на равных сражался в поединке с сильнейшим воином Святого Королевства.
Ополченец едва скрывал перед Неей свое волнение, тараторя эту историю без умолку, как пулемет, а в конце добавил:
"Мы бы все оказались убиты, если бы не Король—Заклинатель"
Несомненно. Нейа почувствовала, как её трусики увлажнились.
Король—Заклинатель отправился в другое место, спасая людей там, прежде чем пришел за Неей.
Чувство разочарования, которое могло возникнуть от осознания, что Король—Заклинатель выбрал в приоритете не её, само по себе было неправильным. Защита городской стены была важна, но она бы ничего не стоила, если бы город пал. Именно так могло произойти, если бы полулюди проникли за ворота и разбежались по городу, начав всюду беспощадную резню.
Любой, кто обладает здравым смыслом, поставил бы приоритет в городские ворота, чтобы спасти больше жизней.
