Зверь лютый Книга 28. Приступ

— Эх, Агнешка, рабыня моя свеже-похолопленная, я ж — "Зверь Лютый". Мне многие тайны, от обычных людей сокрытые, известны.

Глава 554

* * *

"Берестечковая война". В русских летописях не упомянута. Польские хроники... недостоверны и политизированы.

Сам эпизод содержит элемент... редкостный.

Через тринадцать лет (в РИ) Роман будет князем в Бресте (Берестье). И вот эта Агнешка публично объявит, что он ей не сын, что он не сын её мужа, что вообще — подкидыш. Объяснит, что пошла на такой обман из-за задержки с беременностью и страхом развода.

Услышав про "нечестие" князя, жители Бреста восстанут и выгонят Подкидыша из города. А его дядя, к тому моменту король Польский Казимир II Справедливый, придёт племяннику на помощь и восстановит власть того над городом.

В средневековье полно эпизодов с внезапным обнаружением незаконнорожденности наследников. История восшествия на престол Ричарда Глостера — один из примеров.

Инициаторами объявления наследника незаконным являются, обычно, другие родственники, претендующие на наследство. Иногда так поступает родитель, отстраняя нежелательного наследника в пользу более приглянувшегося.

Подобные истории рассказывают своим детям особо честолюбивые матушки:

— В тебе течёт кровь великих Гоген-Фоген-Штауфенов! Про Иисуса слышал? Мой муж тоже был "плотником". Ты не сын покойного супруга, барона фон дер Швальден, а плод тайной любви самого императора!

Но подобного — объявления своего старшего сына безродным подкидышем — я не нахожу в этой эпохе. Какие-то внешние причины, давление, которое бы могло принудить Агнешку к такому заявлению — не видны.

Что мог сделать Роман, чем так досадить Агнешке, чтобы она пошла на такое?

Это последнее упоминание её в летописях. Где, как, когда она умерла, где похоронена — неизвестно.

Русские летописи, в части касающейся Волынского княжества в эту эпоху, весьма отрывочны, а польские...

"...деятельный Казимир, полагая беспричинную бездеятельность противной природе, обратился к соседним землям, не терпя замкнутости в пределах родины. Вторгшись на Русь, он нападает прежде всего на город Берестье... решив вернуть его первородному сыну своей сестры (Роману Подкидышу — авт.), неоправданно изгнанному братьями из-за того, что мать, по причине скрытой ненависти, наклеветала, будто он [ей] не сын, а был подложен, когда не было надежды на потомство. Это обстоятельство, хотя и не предрешавшее вопроса, как то было на самом деле, в глазах многих показалось порочащим его имя. Поэтому граждане, считая недостойным, чтобы какой-то незаконнорожденный княжил над князьями, решительно бунтуют; но даже и предводители войска весьма смущены этим".

Нестыковки режут глаз и травмируют логику.

Кто инициатор "Берестечковой войны"? Казимир, который от "беспричинной бездеятельности" "обратился к соседним землям", "не терпя замкнутость в пределах"? Который "нападает", "вторгается на Русь"? Или Роман, выгнанный "волей народа" и просящий помощи дяди?

"...обстоятельство, хотя и не предрешавшее вопроса..." — незаконность наследника не предрешает вопроса незаконности наследования в феодальной системе? — Расскажите такое в любой европейской королевской семье и вам отрубят голову.

Бресту приходит на выручку "белзский князь Всеволод с князьями владимирскими, с галицкими боярами, с отборными отрядами чужеземцев, с тысячами парфян. С горсткой воинов Казимир смело вступает в бой...

Когда решительное сражение гремело уже долго, тогда только друг за другом спешат люди Казимира, оплакивая звезду своей славы как уже угасшую. Но завидев знамя победоносного орла, пробиваются сквозь горы трупов с поздравлениями; они тем более празднуют победу, чем явственнее обнаруживается триумф Казимира, так что из стольких тысяч неприятелей один их князь едва спасся благодаря стремительности коня. Всех или истребил пресытившийся кровью меч, или обратившихся в бегство поглотили вздымавшиеся волны потока, или сдавшихся предал оковам победитель....

...Казимир поставил того князя, какого собирался. Но спустя совсем немного времени поставленный князь умирает от яда, поднесенного своими же. Область умершего Казимир предоставляет владимирскому князю Роману, рассчитывая на [ответную] уступчивость... Его же щедрый Казимир за отличия в заслугах отличил также Галицким королевством...

После этого такой ужас охватил королевства востока, что все они содрогались от [одного] мановения Казимира более, чем дрожащие листья...".

"Королевства востока" здесь — русские княжества.

Хорошо видно, что "ещё Польска не сгинела", но уже "пованивает". В форме неудержимого самовосхваления.

"Наградить" можно тем, что тебе принадлежит. Однако Галич — не владения Казимира. Эдак и Путин может "отличить" Польшу тем же Галичем.

Какого князя "Казимир поставил..., какого собирался"? Казимир Справедливый не восстановил "справедливость" — не вернул сыну сестры его удел?

Польский ставленник "умирает от яда, поднесенного своими же". Поляками?

Про поздравления на горах трупов... оставим.

Чем дальше от события, тем "запах мозговой гнили" сильнее. Ян Длугош (15 в.) ещё более патетичен:

"Известие об отпадении города Бреста и области, расположенной по реке Бугу, побудило князя и монарха Казимира немедленно взяться за оружие. Собрав воедино конные и пешие войска, он стремительным маршем подходит к Бресту, осаждает его и в течение двенадцати дней побеждает и захватывает. После того как под топором пали головы зачинщиков измены, он строит там укрепление, господствующее над городом, и, снабдив [его] крепким гарнизоном, чтобы держать народ в повиновении, ведёт войско на город Галич и [его] землю, чтобы восстановить своего родственника..., которого братья под лживым предлогом, будто он — не законный [сын], а рождён от тайного и незаконного брака, изгнали из королевства.

Большинству польской знати этот поход казался тягостным, они с трудом выступили в него, втайне и негласно упрекая князя Казимира за то, что не ограничиваясь собственными войнами, он берётся за войны внешние, не обещающие ни удачи, ни выгоды; кроме того, недостойно, чтобы они в несправедливой войне вдалеке от дома безвозмездно сражались за человека сомнительного и тёмного происхождения...

Уже дошли почти до Галича, и на следующий день готовилась осада галичан, как вдруг разведчики сообщают, что приближаются князья Всеволод Белзский и Владимир Галицкий... со всеми русскими князьями и боярами и вражеским войском.... поляки осыпают упрёками своего князя Казимира... жалуясь, что их подвергают очевидной опасности и чуть ли не предают русским. Ведь они видели, что русское войско несчётно, словно все русские земли, как сговорившись, соединились на погибель полякам. Кроме врождённой ненависти к полякам, русских толкали на бой замеченная ими малочисленность поляков и собственная многочисленность, а также гадатели, которые на вопрос об исходе войны, предсказывали им всяческую удачу, а полякам — бедствия.

Казимир... ободряет воинов, указывая, что русское множество составлено, за редкими исключениями, из ничтожных рабов и если не давать им волю, то они легко уступят победу... Подбодрив такими [словами] воинов и воодушевив их надеждой на победу, он... велит трубить сигнал к началу битвы... Тут на правом крыле польская фаланга, прорвав и смяв строй русских, простерла мечи на остальные русские полки, тогда как на левом крыле русские разбегаются...

Князья Всеволод Белзский и Владимир Галицкий, чтобы не попасть живыми в руки Казимира, меняя лошадей, ускользают от преследователей. Большое число русских в том сражении было или убито, или пленено, русский лагерь, полный всякого добра, разграблен по приказу Казимира, да и галицкая крепость и город немедленно сданы победителю Казимиру, который препоручает его... своему родственнику, взяв с него прежде клятву, что тот никогда не оставит ни его, ни польский народ ни в счастье, ни в несчастье...".

Это — текст 15 века. Ещё нет объединения с Литвой, полонизации западно-русских земель, Ливонской войны, Смутного времени, разделов Польши. У Польши и Русского Государства вообще нет общих границ — между ними Великое Княжество Литовское. Но король Польский рассуждает об "отпадении" (от Польши?) Бреста. Творит там суд и расправу, рубит головы за измену (кому?), строит укрепление и ставит гарнизон. Т.е. — "на чужой земле".

Агрессор, захватчик. Герой польского хрониста. Причём ляхи понимают, что "недостойно, чтобы они в несправедливой войне вдалеке от дома безвозмездно сражались за человека сомнительного и тёмного происхождения".

Характерно сочетание: "безвозмездно" и "в несправедливой войне". А если "возмездно", то война — "справедливая"?

"Кроме врождённой ненависти к полякам, русских толкали...".

Откуда такое? Длугош составил описание "Грюнвальдской битвы", где смоленские ("русские") полки бились бок о бок с польскими хоругвями, он не мог не знать, что в 12 в. Пясты — главный брачный партнёр Рюриковичей.

Длугош приписывает противной стороне собственные чувства? Свою "врождённую ненависть"?

"Противной" — почему? Русские и поляки в его эпоху не воюют друг с другом, языки и обычаи весьма сходны. Разница? — В католицизме.

"...русское множество составлено... из ничтожных рабов" — вот так должен говорить настоящий, восхваляемый, "Справедливый" польский король! Объект для подражания всех "правильных" правителей Польши.

Забавно: и 12, и 15 веках Русь отстаёт от Польши по уровню рабства. На Руси крепостное право становится общепринятым к исходу 15 в. после законов Ивана Третьего. В Польше уже давно все крестьяне — холопы. Но "русское множество... из ничтожных рабов". А польское? — Нет!

И тут включается вторая идея: войско — не народ, а шляхетство. А шляхта — не поляки! "Мы — сарматы!".

"Сарматизм" и католицизм (Длугош — успешный дипломат в католическом мире) закономерно дают русофобию. Реал прорывается лишь надеждой, что русский князь "никогда не оставит ни его, ни польский народ ни в счастье, ни в несчастье".

Какие-то... брачные клятвы.

Длугош пересказывает, в этой части, более древнюю хронику Винцента Кадлубека, современника событий, советника королей, краковского епископа, в 1764 году причисленного католической церковью к числу блаженных. "Хроника и происхождение королей и правителей Польских" Винцента в своей последней части является свободным изложением его видения событий.

Главным отрицательным героем Кадлубека является русский князь Роман Мстиславич (Подкидыш — авт.), которому, среди прочего, Винцент приписывает террор в отношении галицкой знати (с описанием зверских казней, изобретавшихся Романом).

"Повествование в пределах "русских сюжетов" подчинено идеологической сверхзадаче воспитания будущих поколений польских интеллектуалов в духе презрения и ненависти к православной Руси, которая настойчиво изображается как естественный объект для польского завоевания".

Это — о сочинении конца 12 в.

"Хроника" Кадлубека представляет собой образец средневековой польско-католической пропаганды. Временами довольно красочной:

"[Болеслав] подверг Володаревича (Остомысла — авт.) немедленному наказанию, и не хитростью, не обманом, а справедливым молниеносным ударом: яростнее вепря вторгся он на Русь, прямо к самому врагу. Однако тот, зная за собой злодеяние, в какой-то внезапной метаморфозе обращается в лань, бросается в лесную чащу, прячется со зверями в ущельях и дебрях. Не найдя его, Болеславичи еще более ожесточаются, неистовствуют среди брошенного стада свирепее, чем львы, чем тигрицы, лишенные детеныша. Нет милости ни к самим вождям стада, ни к носящим плод, ни к приплоду; упиваются не столько кровью, сколько истреблением всего стада. Не щадят ни городов, ни предградий, ни крепостей, ни сел, не спасают ни возраст, ни слабость пола, никого ни высокая должность, ни благородство крови не избавляют от кровавой чаши. Униженно склоняется блеск надменного золота, тщетно множит мольбы окаймленная пурпуром тога...

Вот так одних укротил взмах мстительного меча, других в прах испепелил пожар. Ибо напрасно бросать пух, чтобы остановить бег ревущего потока, и где неистовствует меч, напрасны мольбы о пощаде. Так стократным мщением Болеслав воздал Володаревичу... вполне заслуженное наказание за коварство и вероломство".

Это должно внушать уважение? Взбесившийся псих окровавленный — образец для подражания? "... упиваются не столько кровью, сколько истреблением всего стада" — так следует всегда поступать с русскими?

Как и во всякой нац.пропаганде, Кадлубек "лепит лажу": увлекаемый пафосом своей проповеди польского превосходства, не замечает внутренних противоречий собственного изложения. Упрекает Подкидыша в жестокости, "врождённо" свойственной свирепым русским дикарям-схизматам. Но восхваляет деяния Болеславичей: "Не щадят ни городов, ни предградий, ни крепостей, ни сел, не спасают ни возраст, ни слабость пола, никого ни высокая должность, ни благородство крови не избавляют...".

Пясты — людоеды на свободе? Маньяки с железяками?

Не задумывается о том, что детство и юность Романа — время формирования личности — прошла в королевской семье. Что такой-сякой, жестокий и вероломный русский князь является, по сути, воспитанником восхваляемого Казимира Справедливого. Его выдвиженцем, ставленником.

"Сукин сын. Но — наш сукин сын".

Точнее: сын сестры короля.

Такие "идеологические фильтры" тем более забавны, что Кадлубек был лично хорошо знаком с Казимиром и Романом.

Винцент, скромный монашек из цистерианского ордена (про "неукротимого Бернарда", связанного с этим орденом — я уже...) является также "отцом-основателем" одного из самых долгоиграющих маразмов в истории европейских идеологий — "сарматизма".

Основа идеологии польской знати. Социальный расизм: аристократия — потомки сарматов, простонародье — славян и балтов.

— Славяне — быдло, рабы. Поляки — славяне. Значит — мы (шляхетство) — не поляки, а... сарматы. Поэтому мы — прирождённые господа в этом море балто-славянского холопства.

Нечто похожее звучит через столетия в пропаганде немецких нацистов и некоторых их союзников (хорваты...):

— Мы — арийцы. Все остальные — тупые недочеловеки. Поэтому мы должны властвовать на этим двуногим быдлом. Для их же блага и прогресса.

Забавно, что в числе первых целей для превращение в унтерменш оказались именно поляки. Без разделения на славян и сарматов.

Откуда взялось у Винцента название давно исчезнувшего, оставшегося только в сочинениях древних авторов, народа?

Аврелий Виктор, в произведении "О цезарях", пишет, что во время провозглашения цезарем Константа (320-350гг.), были разгромлены полчища готов и сарматов. Сократ Схоластик сообщает, что в год смерти Валентиниана (321-375гг.), сарматы напали на Римскую империю, перейдя Дунай в области Реция. Это последние упоминания. Потом приходит Аттила, готы бегут на запад, сарматы исчезают.

Кажется, общность "полчищ готов и сарматов" и привела Винцента к мысли о "сарматности" польской элиты. Он знает, что пруссы — готы (геты):