Пришелец

Олег заметил тревогу и попытался успокоить девушку.

— Аня, уже через час все твои сомнения рассеются над водой синим туманом. Подводный мир — совсем другая стихия.

Он усадил её на переднее сиденье и автомобиль тронулся. Олег продолжал говорить, иначе она могла додуматься до невозможного. Наконец, они прибыли к месту, и Анна на самом деле удивилась.

— Это твой дом? В тереме есть говорящие коты-баюны и лешие? Разве сейчас строят такие?

Олег ничего не стал объяснять и завел Анну в дом.

— В этой комнате ты можешь переодеться, — он указал на дверь. — Изнутри она закрывается на крепкий засов, так что можешь одеваться спокойно. Тебе необходимо одеть гидрокостюм для плавания. Сейчас май и без него в воде будет холодно. Я жду тебя в холле.

Анна осматривалась. Терем из средневековой сказки, это факт. В комнате она нашла гидрокостюм и легко надела его. Размер подходил под её фигуру, но этому она уже не удивлялась. И на засов тоже не закрывалась, уповая на будь, что будет. Глянула в зеркало и ахнула: "Я щука что ли"? — тихо прошептала она. Щучий окрас костюма впечатлял по-настоящему.

В холле Олег протянул ей маску. Таких она еще не видела, у аквалангистов в кино совсем другие. Более массивная, закрывавшая всё лицо, и, видимо, какие-то приборчики находились внутри её. Эффект 3-D видео, предположила она.

— Аня, в этой маске можно плавать под водой без акваланга. Внутри есть батарейка, которая создает электрическое поле, расщепляющее воду на кислород и водород. Именно так получают кислород подводники, и я взял их принцип на свое вооружение. Так что плаваем без опасений.

Солнце светило ярко, и прозрачная вода давала прекрасную видимость. Подводный мир необычен и невероятно красив. Краски совершенно другие.

Анна потихоньку плыла с Олегом, держась за его руку. На дне слегка колебался зеленый пушистый пучок водорослей, а дальше стелился ковер, словно травы пырея. И всё это покачивалось слегка от водяного течения. Мимо пронеслась стайка серебристых рыбешек и Анна вздрогнула, никогда не видев плавающих рыб так близко и натурально.

— Это чебаки, — пояснил Олег.

И Анна снова вздрогнула, не ожидая, что под водой можно говорить свободно.

— Ты не волнуйся, — пояснял он, — в маске вмонтировано переговорное устройство. Поплыли вот туда, — он указал рукой, — там щучья трава, в которой они прячутся, поджидая добычу. Там же можно увидеть и хищников поменьше — окуней.

Они подплыли ближе, и Анна увидела притаившуюся щуку. Трава под цвет, вернее водоросли, маскировали её замечательно.

— Заберем с собой? — спросил Олег.

— Кого? — не поняла Анна.

— Щуку, — он протянул ей подводное ружье.

Она подумала и покачала головой.

— Нет, не будем нарушать эту сказочную красоту.

Щука заметила их и вильнула хвостом, исчезая. Только водоросли заколыхались слегка в этом месте.

— Плывем на стремнину, — предложил Олег, — там можно увидеть ленка и хариуса. Они не заходят в заливы, предпочитая проточную воду.

Парочка плыла дальше, и Анна все время удивлялась красоте подводного мира, солнечным бликам на водорослях и проплывающим стайкам серебристых рыбешек. Николай называл их: "Сорога, чебак, ельцы". На каменистой стремнине он указал рукой и произнес: "Это ленок".

Речной хищник с пятнами на боках стоял против течения, практически не двигаясь. Николай указал на другую рыбу и тоже произнес тихо: "Это хариус". Они даже чем-то немного похожи, подумала Анна. Но пятнышки у хариуса просматриваются не так выразительно, а серебристая чешуя блеклая в сравнении с сорогой или ельцом.

Поплавав около часа, Олег с Анной вернулись на берег. Она сняла маску и сразу же обняла его, еще стоя по щиколотку в воде.

— Спасибо, Олег, такой прогулки мне подарить не сможет никто. Спасибо.

* * *

Сергей Андреевич Завадский внутри себя неистовал и иногда ударял кулаком что есть мочи по спинке дивана, чтобы хоть как-то сбросить напряжение. Дочь, его родная дочь отсутствовала дома почти три дня. Хорошо хоть предупредила, что исчезнет, а то пришлось бы обзванивать все морги, больницы и ставить на уши полицию.

Умом Завадский всё понимал. Дочь выросла, окончила университет, пора заняться личной жизнью. Но так сразу на три дня и неизвестно с кем и где — этого отец не воспринимал.

Анна вернулась домой воскресным вечером. Отцу хотелось обнять её и одновременно хорошенько отшлепать, чтобы не исчезала бесследно. Анна сама обняла отца и произнесла тихо:

— Папочка, я, кажется, влюбилась!

Еще не легче, подумал отец, у неё даже друга, по-моему, не было, а тут сразу влюбилась.

— Но ты даже ни с кем не встречалась, — закинул удочку он. — Рассказывай.

Завадский устроился в мягком кресле, дочка села напротив.

— Я познакомилась с ним неделю назад, он спас меня от бандитов на дороге.

— От бандитов, от каких бандитов? Ты ничего не рассказывала... За что, где, как? — взволнованно спрашивал отец.

— Потому и не рассказывала, что ситуация разрешилась сразу, не хотела тебя лишний раз расстраивать. Я поехала на заимку, а по дороге меня подрезали автоподставщики. Олег проезжал мимо и разобрался с ними. А в пятницу я позвонила ему сама и он пригласил меня на рыбалку. Папа...

— Подожди, подожди, Аня, похоже на с режиссированный спектакль знакомства, ты не находишь? Так часто поступают альфонсы и подобные им лица.

— Папа, ты хочешь меня обидеть?

— Я хочу разобраться, а не обидеть, я не прохожий — я твой отец. И потом, мне многое непонятно, я же ничего не знаю.

— Хорошо, папа, будем рассуждать здраво, — согласилась Анна, — Олег не может быть альфонсом по двум причинам — он молод и богат. Сексуальный коллекционер? Не похоже. Но если даже предположить, только предположить, — подчеркнула она, — то я огорчаться не стану — лучшего мужчины у меня не было и не будет.

— Словно их у тебя сотня была, — съехидничал отец. — Ладно, когда познакомишь нас?

— Да хоть завтра после работы. Приглашу Олега к нам домой.

— Что ты о нем знаешь?

— Хочешь пробить его через свою службу безопасности, папочка? Валяй — Соколов Олег Петрович, лет двадцать пять, может быть, двадцать семь. Папочка, — она улыбнулась, — Олег замечательный человек! Дом у него на заливе, двадцать первый километр. Вернее, не дом, а терем — настоящий терем из русских сказок или шедевр зодчества. Не хватает, наверное, только ступы с метлой. Автомобили Субару Форестер новенький и Крузак двухсотый. Но всё это ерунда, папа, мы плавали с Олегом. Вернее, плавали под водой. У него гидрокостюм, я его надела и стала походить на настоящую щуку. Он какой-то особенный — теплый и тело в нем дышит, словно ты не в резине, а в хэбэ. Но главное — маска. Она на все лицо и сама вырабатывает воздух, никакие акваланги не нужны. Представляешь, папа, надел маску и ходишь в воде, как по подводному музею. Вот бы такие маски у нас на заводе делать! Это же шедевр, ноу-хау, ты поговори с ним, папочка, а я сейчас спать: устала.

В понедельник к концу рабочего дня служба безопасности доложила директору, что информация по Соколову закрыта. Значит, он из спецслужб, предположили они. Или ученый, подумал сам Завадский, вспомнив рассказ дочери.

Вечером Сергей Андреевич "оценивал" парня дочери. Статный, неплохо сложенный симпатичный мужчина, брюнет без особых примет. Хотя, наверное, неправильно — стать все-таки бросалась в глаза.

После формальных рукопожатий Олег решил первым начать разговор.

— Вам, Сергей Андреевич, обоснованно хочется узнать о друге дочери как можно больше информации. Фактами не располагаю, но предполагаю, что ваша служба безопасности пыталась навести обо мне справки. Не стоит ругать её — информация обо мне действительно закрыта даже для сотрудников ФСБ, а выхода на самый верх у вас, естественно, нет. Мне двадцать семь лет, по образованию физик, сейчас нахожусь, если можно так выразиться, в творческом отпуске. Нет, я не пишу диссертацию, считая это пустой тратой времени. Мне и без неё места на Олимпе хватит. — Олег улыбнулся. — С Анной познакомился полторы недели назад, она мне нравится, а дальше жизнь покажет.

— В творческом отпуске, — повторил Завадский, — а дальше?

— Дальше... могу к вам на завод устроиться, например. Изобрести востребованное реле, вы заключите договор с оборонкой и дела пойдут. Можно производить маски для подводного плавания. О них вам наверняка Анна рассказывала. Станут пользоваться огромным спросом. Ну а должность в соответствии со сказанным вы мне сами подберете.

— Востребованное реле... а подробнее, — попросил Завадский.

— Можно и подробнее, — согласился Соколов. — Например, в самолетах есть приборчик такой, который определяет "свой-чужой". На ученьях или в настоящих боевых действиях новый релейный комплекс чужака автоматически уничтожит, точно и вовремя послав ракету в цель. Пилоту делать ничего не придется — взлетай да садись. Вы понимаете, Сергей Андреевич, что это схематично, но реально сделать без проблем.

— Целые НИИ не могут, а у вас без проблем, — съязвил Завадский.

Соколов сделал вид, что не понял.

— Так и я о том же толкую, Сергей Андреевич, что это их проблемы.

— А маски?

— Маски? Так там никаких государственных секретов нет. На атомных подлодках давно расщепляют воду на кислород и водород в электрическом поле. Правда, система эта достаточно объемная, ну а я впихнул невпихуемое в маску и всё. Что тут сложного-то?!

Завадский не сразу, но рассмеялся задорно, приговаривая:

— Впихнул он невпихуемое... И как это у вас получается, Олег?

— Ну это же просто и очевидно — в НИИ диссертации писали, а я делом занимался.

— Но работа должна оцениваться, — возразил Завадский, — например, Государственной премией. Она сейчас десять миллионов в рублях.

— Должна, согласен, и я их целых три штуки уже получил. Академики, правда, морщились, выскочкой называли, а мне всё равно, пусть хоть как называют.

— Да, вы неординарный человек, Олег, но...

— Как мне верить? — перебил Завадского Соколов, — так всё гениальной просто! Оформите меня на завод кем-нибудь, чтобы за прогулы не наказывали. Я реле сделаю, и вы его оборонке предъявите.

— Предъявите... хм... будто это так просто. Разве мало на свете примеров, когда лучшие проекты гнобили и не принимали вовремя или вообще.

— Согласен, — кивнул головой Олег, — чтобы на верх в оборонке пробиться — пароль нужен.

— Пароль? — удивленно переспросил Завадский.

— Конечно, пароль для связи простой — Соколов. Ответ — заказ принят. Но мы немножко увлеклись, Сергей Андреевич, главная тема — это наши личные взаимоотношения. Вам тоже нужно побывать в моем тереме, но первый раз вы самостоятельно приехать не сможете. Лес вас ко мне не пустит.

— Как это лес не пустит? — удивился Завадский.

— На двадцать первом километре по тракту есть отворот на гравийную дорогу. Но там поперек лежит поваленная большая сосна. Она играет роль шлагбаума и поднимается автоматически перед моим автомобилем. Тоже все просто.

— У вас всегда всё просто...

— Так со времен средневековья ничего не меняется, Сергей Андреевич. Господин и раб, сильный и слабый. А всё остальное подзаконные акты, аранжировки и прочая лабуда. Вы не согласны?

— Я не философ, — ушел от ответа он.

Соколов уехал домой, и Завадский сразу же спросил дочь:

— Ты веришь ему, Аня?

— Я же люблю его, папа.

— Может, это только сексуальное влечение?

— Папа...

— Всё, молчу. Но все-таки с трудом верится — маски, реле...

— В такой маске, папа, я сама под водой находилась целый час и неоднократно.

Дочь влюблена и объективной быть не может, решил отец. Надо бы посетить его теремок, но не тогда, когда он ждет, а внезапно.

В обед следующего дня Завадский решил посетить теремок. На указанном километре он свернул на гравийку и действительно увидел поваленную сосну. Обычная толстая сосна, поваленная ветром, судя по излому в комле. Только непонятно, что за ветер был, если такую громадину свалить смог. А Соколов говорил шлагбаум... Бред полный. Сосна сломана, а не спилена. И кто такое бревно поднять сможет? Шлагбаум... смешно. Вранье с первых минут. Ну да ладно, пешочком пройдемся до теремка. Но Завадский не смог пройти вглубь дальше нескольких метров. То ли что-то держало его, то ли невидимая стена образовывалась каждый раз на определенной грани. Завадский ничего не понимал, но пройти в глубь леса не получалось. Сделав несколько никчемных попыток, он вернулся в машину. Это уже почище масок, реле и объяснений нет. В голову пришла одна идея и он даже стукнул себя по лбу. Вот придурок, это же обыкновенная аномальная зона, которая на современном уровне недоступна ученым. Стоп, а как же тогда он сам туда попадает? Завадский вернулся на завод расстроенным, он ничего не понял и ничего не добился.

Вечером в пятницу Завадский догадался, что Анна собирается к Соколову.

— Поедешь к нему опять до воскресенья?

— Поеду, но сегодня на своей машине.

— Меня с собой не прихватишь?

— Без проблем, места в тереме хватит.

— Нет, — возразил отец, — я без ночевки. Побуду немного и уеду.

— Тогда на своей машине езжай.

— Но Олег говорил, что лес нас не пустит.

— Так я позвоню Олегу, и он договорится с лесом, — улыбнулась Анна.

На двадцать первом километре Завадский даже выпучил глаза от удивления — та самая сломанная сосна вдруг поднялась непонятным образом и сразу же опустилась за проехавшими машинами. Это уж точно полтергейст какой-то. Не спиленная, а поваленная ветром или другими силами громадина поднималась в верх и снова ложилась обратно. Разве такое возможно?

Терем Завадский тоже осматривал с неподдельным изумлением.

— Как вам удалось, Олег, построить такое сокровище русского зодчества?

— Так просто всё. Нашел старинные чертежи, доработал с современной инфраструктурой, и квалифицированная бригада построила. Целый год ушел на строительство.

— А сосна на въезде? — продолжал спрашивать Завадский.

— Это тоже просто. Вы же, Сергей Андреевич, собственник и директор релейного завода. Релейного, — подчеркнул Соколов. — Сработало реле, и сосна поднялась. Ваши машины сканированы и теперь вы можете ездить ко мне без предварительных звонков.

— Но здесь нет никаких электросетей, — возразил Завадский.

— И это просто...

Завадский сразу же перебил Олега.

— Ваше просто...

— Вас раздражает?

— Нет, — решил не сознаваться Завадский, — просто...

— Понятно. Вы, Сергей Андреевич, по образованию не физик, но все равно объяснить доступно попытаюсь. В конце позапрошлого и самом начале прошлого века удивительный русский ученый Михаил Михайлович Филиппов занимался исследованиями миллиметровых электромагнитных волн и экспериментами по передаче энергии взрыва на расстояние. Это так называемый гипотетический луч Филиппова. Его исследования завершились успешно, и он написал в 1903 году в редакцию газеты "Санкт-Петербургские ведомости", что опубликует исследования в благих целях с целью предотвращения кровопролитных войн. Изобретатель мощнейшего оружия собирался предотвратить войны... Но что поделать. После этого письма ученого нашли мертвым при невыясненных обстоятельствах, а научный труд исчез. Тесла повторил его опыт и в 1908 году бомбардировал подобным лучом Сибирь. Тогда это назвали Тунгусским метеоритом. Передача энергии на расстоянии... Тесла понимал, чем это может грозить человечеству и уничтожил свои труды. Более сотни лет прошло с тех пор, а ученые так и не воссоздали ничего. Но это, так сказать, присказка. Сказкой по нашей теме будет получение энергии из воздуха. Тесла вплотную занимался этим вопросом и достиг определенных результатов. Но ученый уничтожил свои основные труды, понимая, что человечество еще к ним не готово. Так что я ничего особенного и не делаю, всё сделано до меня еще. И я тоже не с обираюсь ничего публиковать. Вы можете себе представить, Сергей Андреевич, что нефть станет не нужна в одночасье? Кто же это позволит сделать? Жить мне тоже хочется. Поэтому некоторые простые моменты станем считать колдовством, Сергей Андреевич. И распространяться о них не стоит — можно в психушку попасть запросто. А там на койко-грядке превратиться в овощ. У меня большие возможности, а вы в малом сомневайтесь — вот вам и ответ весь. Просто всё! Джордано Бруно сожгли, а я помолчу. Не настало еще время для науки прыгать через столетия.