Локон в медальоне: Флибустьерское море

Пока Вийен излагал суть проблемы, взгляд его то и дело цеплялся за пушечные порты 'Роялиста'.

— Ричард Грэм, капитан флота Его величества, — я поклонился в ответ, — Мы намерены лишь пополнеть запасы питьевой воды.

Суровое выражение лица офицера смягчилось: — Разумеется, вам будет оказано всяческое содействие, но исключительно в рамках закона.

— Это очень любезно с вашей стороны. Я также хотел бы засвидетельствовать свое почтение Его превосходительству.

— Я доложу губернатору, возможно, минхер Маттиас Бек назначит время, когда сможет вас принять. В двух минутах ходьбы, рядом с торговым кварталом и рынком, находится таверна 'Красный Лев'. Один из ключевых поставщиков порта, Йохан Баккер часто обсуждает здесь свои дела. Если вам требуется пополнить запасы провизии, лучше всего обратиться именно к нему.

— Благодарю за совет, менеер. Желаю вам хорошего дня, а сейчас позвольте откланяться.

— До свидания, капитан, и вам тоже всего самого доброго, — сказал Вийен.

Дома на набережной радовали глаз своей цветовой гаммой — от теплой желто-оранжевой до холодной сине-фиолетовой, словно сошли со страниц детской сказки. Таверна располагалась на углу Ханделскаде и Хиренстрат, между складом и канареечно-желтым зданием с красной черепичной крышей. Я неспешно вошел, нашел место подальше от чужих глаз и, знаком подозвав девушку-служанку, заказал кувшин темного пива с креветками в сырном соусе.

Посетителей было немного: трое моряков с направляющегося в Нидерланды вест-индца 'Вапен ван Медемблик' выпивали, а двое колонистов обедали. Из открытой двери открывался вид на суда, покачивавшиеся на легкой зыби. Оставалось лишь набраться терпения и ждать. Прошли не менее двух часов, прежде чем появился посыльный губернатора — невысокий мужчина в простом светло-коричневом кафтане английского стиля.

— Его превосходительство изволил уведомить о том, что аудиенция будет дана сегодня. Мне приказано сопроводить вас.

В пять-шесть вечера деловая суета Виллемстада утихала, горожане покидали свои рабочие места и нескончаемым потоком возвращались домой. Набережная привела нас к воротам форта, находились они между западными бастионами, в самой середине куртины.

Парадный зал резиденции губернатора колонии Кюрасао являл собой сдержанную роскошь и достоинство. Стены оттенка светлой охры, пол из выложенной в шахматном порядке мраморной плитки, устланный испанскими циновками с черно-желтой полосой.

Стол орехового дерева, с массивными резными ножками покрытый фламандской шпалерой, и обитые гобеленом кресла с высокой прямой спинкой и подлокотниками.

Положительным моментом в борьбе Маттиаса Бека за пост губернатора и вице-директора Компании стало получение асьенто. Монопольное право на ввоз африканских рабов в испанские колонии являлось ключом к быстрому обогащению. Служебное рвение, преданность и исполнительность были замечены, однако на новой должности требовалось проявлять инициативу.

— По зрелом размышлении, донам Мэйна необходим сбыт контрабандных товаров: выделанных шкур, кофе и табака. Я мог бы выступать посредником в их перепродаже и зарабатывать на сделках в обоих направлениях, — поэтому губернатор был удовлетворен приходом английского судна.

— Рад приветствовать вас у себя капитан Грэм, — сказал он, указывая мне на одно из кресел. — Что привело в наши края?

— Добрый день ваше превосходительство. Губернатор Ямайки сэр Томас Модифорд просил передать вам свои наилучшие пожелания. Он искренне желает в отношениях между нашими странами приоритета диалога и согласия.

Я также вынужден исполнить неприятную миссию и сообщить юфрау Кодрингтон, недавно приехавшей в ваш город, печальную весть о кончине ее брата. Это жестокий удар и сэр Томас убежден, что для юной девушки лучше всего будет вернуться домой. Там, в спокойной обстановке, она сможет легче пережить случившееся.

— Не в моих силах помочь вам, менеер, как докладывали, эта подданная британской короны покинула Виллемстад несколько дней назад. Испанский фрегат 'Нуэстра Сеньора дель Кармен' с юфрау Кодрингтон на борту отправился в Маракайбо.

— Благодарю ваше превосходительство, — сдержанно ответил я. — Независимо от происходящего в Европе, здесь на Антилах англичане и голландцы часто остаются друзьями. Вы оказали мне услугу, порождающую чувство признательности.

— В нашем знойном и влажном климате тяжело дышится. Не хотите ли освежиться каким-нибудь напитком? — спросил губернатор, стремясь выразить доброжелательность.

— С вашего позволения, минхер.

Звякнул колокольчик, похожий на изящную дамскую фигурку с пышными юбками,

губернатор призвал служанку: — Катрин, лимонный имбирный эль для двоих.

Вы когда-нибудь играли в пикет, капитан? Карты — это верный способ развеять хандру!

— Мне еще многому следует научиться, ваше превосходительство, — ответил я.

Прекрасная колода, оформленная в религиозном стиле, воспроизводила работы итальянского художника периода Раннего Возрождения фра Анджелико.

'... где гиппогриф веселый льва

Крылатого зовет играть в лазури,

Где выпускает ночь из рукава

Хрустальных нимф и венценосных фурий...'

Бек подробно изложил основные правила. Особенностью пикета, во дворцах и в трактирах им тешились с одинаковым азартом, была возможность набирать очки, как за полученные взятки, так и комбинации карт. Партия, состоящая из шести раздач, игралась один на один. Туз оценивался в одиннадцать очков, каждая фигура приносила по десять, а остальные карты, начиная с семерок, по их номиналу.

Катрин принесла и поставила серебряный сервировочный поднос на стол. Начал я с двух поражений, что было вполне ожидаемо, затем выиграл: — Что ж, сколько ставим за сотню, минхер? Гульден?

Это была далеко не скромная ставка, выигрыш в пикет полностью зависит от умения, неопытному игроку проиграть двести, а то и четыреста очков, обычное дело.

Двадцать минут спустя я оказался должен три гульдена.

— Знаете, капитан, вам лучше остановиться.

— Ни в коем случае ваше превосходительство, давайте поднимем ставки. Как насчет трех гульденов за сотню?

— А вы азартны, молодой человек, — сказал губернатор. Еще через час он взглянул на часы: — Пожалуй, пора распорядиться, чтобы накрывали для ужина.

— Я должен вам семьдесят гульденов, если не ошибаюсь? Прошу получить, ваше превосходительство!

— Это чуть больше двадцати фунтов, — кивнул Бек. — Чертовски неудачное начало знакомства, Пребывая в задумчивости, он собрал карты и принялся рассеянно тасовать колоду.

— Исполняя свой долг, я пресекаю деятельность тех, кто упорно избегает встреч с таможенной службой, — продолжил губернатор. — Насколько мне известно, эти господа часто посещают таверну 'Две мельницы'. Если хотите найти юфрау Кодрингтон, вам нужен Йохан ван Берланд, хозяин шлюпа 'Энгель'.

Ужин удался на славу: подали ароматный, сытный и легкий суп из чечевицы с сырокопченым беконом, затем жареного красного окуня. Присутствовали сыры Текселя и Гауды, масло, очень дорогой пшеничный хлеб, подслащенное и слегка разбавленное водой рейнское вино с корицей, имбирем и гвоздикой. На десерт был нежнейший пудинг из свежих бананов в сочетании с бисквитом и марципановой глазурью.

Наша беседа в основном касалась событий, произошедших во время минувшей войны.

— Мне пора возвращаться, надеюсь, что не сильно злоупотребил гостеприимством вашего превосходительства, — наконец произнес я.

— Куда же вы, капитан, посидите, — сказал губернатор, не слишком настаивая.

— С вашего позволения, минхер, я должен вас покинуть. Корабль следует подготовить к отплытию.

Морской бриз дул мне в лицо, воздух словно пропитался морской солью. Таверна 'Две мельницы' находилась у начала набережной, в двух шагах от деревянного пирса, устремленного в акваторию порта. Заведение оказалась темным и мрачным двухэтажным зданием, всего в три окна по фасаду, вместо стекол жалюзи с горизонтальными планками.

Владелец его предпочитал не задавать местным завсегдатаям лишних вопросов. Контрабанда, известная еще со времен Ветхого Завета, приносила неплохие барыши. В общем зале, где потолок и балки почернели от осевшей на них сажи, горели несколько масляных ламп. Скрипучая деревянная лестница вела наверх, в номера, там посетители могли побаловаться с молоденькими чернокожими девчонками.

Хотя в таверне и находилось довольно много народа, едва я вошел, как воцарилась тишина, а хозяин поспешил мне навстречу.

— Нечего вам тут делать, зачем пожаловали? — недружелюбно сказал он, стараясь быстрее от меня избавиться. — Это захолустное заведение не для вас, менеер!

— Я капитан стоящего в гавани 24-пушечного британского фрегата. Мне нужен Йохан ван Берланд, владелец шлюпа 'Энгель'.

— Прошу прощения, что сразу не понял, кто вы, — хозяин переменил тактику, в его голосе явно прозвучала насмешка, — у меня развлекаются простые колонисты.

— Ценю вашу заботу о посетителях, но я настаиваю, — мои ладони легли на рукоятки пистолетов, заткнутых за широкую кожаную перевязь.

— Стоп! — рядом со мной стал один из трех крепких мужчин, сидящих за отдельным столом в глубине зала. Часто подливая вино в пустеющие стаканы, они разговаривали вполголоса.

— Йохан ван Берланд, — представился этот коренастый моряк лет сорока, с суровым выражением лица свойственным его ремеслу.

— Капитан Ричард Грэм.

— Что вы хотите? — шкипер обвел взглядом зал и выжидающе уставился на меня.

В словах джентльмена свободного промысла, поднакопившего деньжат и ставшего судовладельцем, чувствовались нотки любопытства.

— Прежде всего, я должен убедиться, что вы мне подходите.

Мы сели за стол, хозяин был рад услужить, а хорошенькая прислуга строила глазки.

— Наш общий знакомый сообщил, что... — начал я.

Контрабандист предостерегающе выставил вперед ладонь и приложился к стакану: — Не будем здесь толковать об этом. Вам сказали, что я торгую дефицитным товаром, верно? И что же вы хотите, если мне позволено будет поинтересоваться.

— Ваш шлюп называется 'Энгель'?

— Да, бывший французский 'Ле Россиньоль', — с гордостью подтвердил ван Берланд. — Не новое, но отличное судно водоизмещением в 20 тонн. Длина тридцать два фута, ширина на миделе одиннадцать и три четверти, сам штатгальтер мог бы проехаться на нем с полным удовольствием.

— Вот и превосходно, я покупаю его у вас.

Шкипер задумался и неожиданно рассмеялся: — Вишь как, что же тогда останется мне?

— Шлюп, само собой. От вас потребуется только взять меня и моих людей на борт, доставить в Маракайбо после полуночи и забрать обратно. Мне нужны достоверные голландские лоции и надежный человек в Маракайбо, я никого там не знаю.

— Я понял, в чем тут дело! Вы желаете заплатить испанцам маленький долг признательности. Будь я проклят, ненавидеть врагов увлекательнее, чем любить друзей. — Похоже, что ван Берланд собирался заломить астрономическую цену и ждал моего слова. К соглашению мы пришли на 1085 фунтах и ударили по рукам.

— Черт возьми, не каждый способен провести вас через отмель Ла-Барра! Что же касается рекомендации, пожалуй, вы можете положиться на Хуана Вигона, хозяина таверны 'Посада-де-ла-Вилья'.

— Так, значит, решено, — произнес я. — вашу команду сменят мои люди, отплываем сегодня ночью.

— Отчего же нет, мистер Грэм? — воскликнул ван Берланд.

— Ну, вот и отлично!

* * *

— Не плохо, но очень рискованно, — сказал Хендрикс, когда я рассказал ему свой план, — должно быть, мисс Кодрингтон очень хорошенькая.

— Я надеюсь Якоб, на 'Роялисте' найдется дюжина крепких парней готовых на отчаянную авантюру.

— И даже больше, капитан, — кивнул боцман,

Одномачтовый шлюп с экипажем из шести человек содержался хорошо и в большей чистоте. Его парусное вооружение напоминало голландскую яхту: гафельный грот и прямой марсель, стаксель и два кливера на удлиненном утлегарем бушприте. Четыре фальконета установленные на вертлюгах стреляли полуфунтовым ядром или крупной картечью в весовом эквиваленте. Темно-зеленый цвет корпуса судна должен был сливаться с прибрежными зарослями, но морская соль и солнце осветлили его, придав голубоватый оттенок.

В ночь с 17 на 18 мая 'Роялист' и 'Энгель' направились к острову Аруба, находящемуся в 70 милях к западу от Кюрасао и принадлежащему Нидерландам. После полудня они встали на якорь, чтобы набрать пресной воды и пополнить запасы провизии.

Суббота, 19-е. У мыса Сан-Роман, под двенадцатым градусом северной широты. Ветер северный умеренный, переменная облачность. В восьмом часу утра вошли в Венесуэльский залив.

— Риск велик, гарантий выживания — мало. Надеюсь на вашу храбрость, а награда будет достойной, — заявил я, бросив взгляд на лица матросов, отобранных для предстоящего дела. Чтобы избежать обнаружения, 'Роялист' бросил якорь у большой песчаной отмели с глубиной менее четырнадцати футов. В лагуну Маракайбо вел узкий пролив, ограниченный островами Исла-де-ла-Вихиа и Исла-де-лас-Паломас, вытянутыми по широте и сужающими его до дистанции выстрела 8-фунтовой пушки.

В половине третьего ночи, воспользовавшись темнотой, ван Берланд направил шлюп через бар. Проход в нем охранялся шестнадцатиорудийным фортом, величественно именуемым 'Кастильо де Ла Барра'. Попросту батареей, прикрытой парапетом из природного известняка, возведенной на Голубином острове сорок пять лет назад.

Впереди, на сто миль в длину и шестьдесят пять в ширину, простиралось озеро Маракайбо. Ветер стих до слабых порывов, когда неся грот и кливер 'Энгель' шел мимо рыбацких барок, раскачиваемых легким волнением. От них густо несло рыбой, едва ли кто-то обратил внимание на маленький голландский шлюп.

На западном побережье лагуны, примерно в шести милях от форта, амфитеатром раскинулся город. Вместе с рабами число его жителей насчитывало приблизительно четыре тысячи, включая двести солдат испанских колониальных войск.

Украшенные балконами, нарядные дома Маракайбо выходили фасадами к небольшой пристани с восемью каботажными судами, глубоко сидящими в воде. Не далее 500 ярдов от берега стояли на якоре несколько боевых кораблей. В этом месте двенадцатифутовая изобата проходит в 240-250 ярдах, а лезть на мелководье крупным судам лучше не стоит.

— Будь я проклят, похоже, здесь сам вице-адмирал, дон Алонсо де Кампо-и-Эспиноса, — произнес сквозь зубы ван Берланд.

— И что же, здесь вся его эскадра?

— Нет, капитан. Остальные в гавани Сан-Хуана или крейсируют у побережья. — продолжая смотреть в подзорную трубу, ответил контрабандист сквозь зубы. — Первый справа, флагманский галеон 'Нуэстра Сеньора де ла Магдалена'. Тридцать восемь орудий, водоизмещение 412 тонн, команда 280 человек.

— А те, что за ним?

— Это фрегаты 'Сан-Луис' и 'Нуэстра Сеньора дель Кармен', 26— и 16-пушечные.

Мы бросили якорь, подобрали паруса и спустили на воду шлюпку. Я отдал последние указания и сел к рулю. Оснащенный как тартана, легкий и маневренный ял-четверка, обладая хорошим ходом и завидной остойчивостью, при этом был достаточно вместителен. Мы отвалили от борта, гребцы дружно налегли на весла. На берегу я оставил матросов со шлюпкой, если дело обернется плохо, мне будет куда отступать.