Гарри потёр подбородок, обдумывая услышанное. Знатоком истории он не был, но конной артиллерии ирокезов как-то не припоминал. Да и Текумсе...
— Поправь меня, если я ошибаюсь, но Текумсе получил генеральское звание в двенадцатом году, и тогда же умер...
— Убили его в тринадцатом, но насчёт звания ты прав. И Вашингтон... Джордж Вашингтон умер в девяносто девятом, и лет ему было под семьдесят. И всё это значит, что тот бедолага — пришелец из параллельного мира. Да, звучит фантастически, но...
— Любовь моя, мы с тобой путешествуем по времени — что фантастического в параллельных мирах? Но ты говорила о глобальных изменениях...
— Да. У меня есть гипотеза, что такие воздействия создают новую ветку истории, мир, параллельный исходному. Мы сами по себе, они — сами по себе... А вот относительно малые изменения гасятся — теперь я в этом почти уверена.
— Значит, мы можем делать в прошлом всё, что нам будет необходимо?
— Только то, что действительно необходимо, — уточнила Гермиона. — Ну и чем дальше в прошлое, тем проще — за тысячу лет нас явно забудут...
Астория Поттер вернулась к обеду, с некоторым трудом протащив через камин солидных размеров корзину.
— Боже, — вздохнул Саймон. — Кто на сей раз?..
— Джон и Мэтью, — ответила Астория, отдав корзину домовушке. — Только сегодня утром вернулись из Канады... И кстати, навели там порядок и собрали все долги — и, заметь, не потребовав себе ни пенни. Но... — она развернулась к гостям.
— Генри Поттер и его супруга Гермиона, — объявил Саймон, — чьи приключения кажутся невероятными. Моя жена Астория, урождённая Гринграсс, незаменимый и бесценный помощник во всех моих делах.
— Рада знакомству, — Астория сделала реверанс, — но, однако, не припоминаю вас, дорогой Генри...
— Долгая история, которую лучше рассказывать за бокалом вина у камина, — ответил Гарри. — Да, Гермиона изучила те записки, и у нас появились вопросы к Уинстону Поттеру.
— Вы про тот случай с солдатом?
— Да, это может иметь отношение к нашим странствиям...
— Ну, вам повезло — он сейчас в Генте, но, как я слышал, переговоры идут весьма медленно, так что день-другой его отсутствия могут даже не заметить... А мы несколько выпали из светской жизни, — Саймон поправил очки. — Точно, организуем небольшой раут в ближайшие дни, напомним всем, что Поттеры по-прежнему сильны... Дорогая, ты же устроишь всё?
— Разумеется, дорогой, тебе ведь это доверить нельзя...
Привычную и явно любимую пикировку прервал младший Гарри, изучавший содержимое корзины. Вытянув бутылку с вязкой коричневой жидкостью, открыл, понюхал и спросил:
— Это что, мёд такой чудной?
— Во-первых, это кленовый сироп, а во-вторых, сколько можно говорить: не нюхай всё подряд?! — хором выдали Саймон и Астория.
Гарри только хмыкнул — нюхать незнакомые зелья Снейп отучал ещё на первом курсе, подсовывая какую-нибудь слабо ядовитую или просто неимоверно зловонную дрянь. Надёжно... Но вместе со всем остальным столь же надёжно прививало ученикам ненависть к зельям. А вот сейчас в Хогвартсе этим явно пренебрегали... Вообще, стоит подробнее расспросить про нынешний Хогвартс — он явно изрядно отличался от привычного. И, судя по взгляду Гермионы, в "Истории Хогвартса" было написано далеко не всё...
Хогвартс, как оказалось, действительно отличался от себя же образца тысяча девятьсот девяносто восьмого года. И не только тем, что в нём преподавали магловские предметы — география, английский и французский языки, латынь, древнегреческий, математика, ещё не слившаяся с нумерологией... Магловские предметы, впрочем, не были обязательными для всех — только для тех, кто не получил образования до Хогвартса. А таких среди маглорождённых хватало — среди нищих и бродяг наделённые магией рождались ничуть не реже, чем в богатых домах.
Набор магических дисциплин тоже был шире — имелась ритуальная магия, пусть и изрядно урезанная, защита от Тёмных искусств включала немалую часть тех самых искусств, а зельеварение после пятого курса сменялось алхимией.
Также в Хогвартсе был курс законов и обычаев магического мира — для маглорождённых, и основы натуральной философии — обзор магловских физики и химии — для всех желающих...
Физика Гермиону не особенно заинтересовала — ничего нового ей в этом времени рассказать не могли. А вот законы и обычаи...
— Полагаю, в вашей библиотеке этой книги нет, — протянула Гермиона.
— Ошибаетесь, — заявил Саймон, разливая по бокалам вино. — Я всегда держу несколько полных комплектов учебников — для тех учеников, которые не могут их купить. Они в библиотеке, в сундуке фламандской работы... Хотя он там всё равно один. А библиотека, как я уже говорил, в вашем полном распоряжении.
Учебник Гермиона взяла сразу после обеда, прихватив заодно и ещё несколько книг. После чего завалилась на кушетку, потребовала большую чашку чая и на пару часов оказалась потеряна для общества. А поскольку на Гермиону — а особенно на читающую Гермиону — Гарри мог смотреть бесконечно, он тоже оказался потерян для общества... Которое, впрочем, их прекрасно понимало и не беспокоило.
— М-да, познавательно... — Гермиона отложила книгу и потянулась. — Правда, тот же Малфой от такого взбесился бы. Вот послушай: "Следует обращаться к чистокровному волшебнику почтительно, но без подобострастия, но если собеседник твой много моложе, довольно лишь снисходительного уважения к юности. Если чистокровный волшебник обращается к маглорождённому грубо (если только грубость не проистекает из его природы и темперамента), оскорбительно, или же с недостойными требованиями, маглорождённому следует отвечать вежливо, но твёрдо, требуя извинений. Если извинения не принесены, маглорождённому следует провозгласить: "Господь свидетель, что не желал я этого!", после чего обыкновенным образом вызвать на дуэль, с тем условием, что время, место и оружие устанавливаются маглорождённым". Или вот: "Чистокровным волшебником следует называть такого волшебника, чьи отец и мать были волшебниками, хотя бы и полукровными, или же один из родителей является чистокровным, тогда как другой может быть и маглорождённым. Полукровным следует называть такого волшебника, чьи родители — маглорождённые, или же один из родителей — магл или сквиб". Так-то... А то, помнится, хорёк что-то тявкал про семь поколений...
— Да какой из него хорёк, — отмахнулся Гарри. — Хорьки, я читал, почти ничего не боятся, а этот — трус редкостный...
— Да ну его, — Гермиона снова потянулась, сбив Гарри с мысли. — А книжку надо будет сохранить... Полезная книжка... И не удивлюсь, если в наше время она вообще запрещена. Идиоты со списком двадцати восьми чистокровных семей просто не могут допустить существование подобного... Ну ладно, уже и спать пора — завтра день будет насыщенный.
День и правда выдался насыщенным — даже при том, что подготовкой раута занималась лично Астория и никого к этому делу не подпускала. Нагружать домочадцев разнообразными поручениями это ей ничуть не мешало...
Прежде всего, этикет далеко не всегда позволял отправить с приглашением домовика — некоторых полагалось звать лично. Вроде бы и невеликий труд, да и приглашали не больше дюжины... Но ведь нельзя просто взять и пригласить — нет, сперва полагалось побеседовать, причём отнюдь не о пустяках — а о Наполеоне, например. И только после этого переходить к делу... Благо, ради такого дела Саймон давно, ещё во время учёбы, сделал специальную скамейку, так что стоять на коленях перед камином не приходилось — но сильно легче от этого не становилось. Тем более, что в нынешних реалиях Гарри разбирался посредственно — и на удалённость Америки от европейских дел это списать было сложно — трансатлантическое сообщение было более-менее регулярным даже у маглов. Пришлось консультироваться с Саймоном... А заодно и вбросить немного инсайдов, благо, до этого можно было додуматься и без гостей из будущего.
Суета прекратилась только к ночи — но зато к завтрашнему рауту было готово почти всё. Оставалось только слегка подправить и подогнать одежду для Гарри и Гермионы — то, что у них имелось, моде как-то не соответствовало...
— Моя любимая эпоха в истории костюма, — хмыкнула Гермиона, стянув ботинки, — не считая нашей, конечно...
— Тебе хорошо, — отозвался Гарри, накладывая на дверь заклинания, — а мне с этим воротником и галстуком, чтоб им Мордред удавился...
— Я бы напомнила тебе про шоссы... — протянула Гермиона. — И про то, что у маглов нынче в моде лосины, а я бы не отказалась полюбоваться на тебя в лосинах... Но сейчас мне интересно другое.
— И что же?
Гермиона стянула водолазку, встряхнула головой и только тогда ответила:
— Вспоминая одно без дураков гениальное изречение Шеймаса... А действительно, можно ли расстегнуть ширинку "Алохоморой"?
Глава 17
— Извращенец, — констатировала Гермиона, стоя перед зеркалом. Сказано было бы веско... Если бы всю её одежду не составлял кожаный шнурок, стягивающий волосы.
— Вот уж кто бы говорил... — протянул Гарри, приподнявшись на локте. — Особенно учитывая, что это твоя идея.
"Алохомора" оказалась бесполезной — но богатая фантазия умнейшей ведьмы поколения моментально нашла много способов нетрадиционного использования других заклинаний, тут же, ко взаимному удовольствию, проверенных на практике...
— Я же самая умная ведьма нашего поколения, — ухмыльнулась Гермиона. — И тебе ведь понравилось, не отпирайся.
— Всё равно не получится, — хмыкнул Гарри. — Кстати, у нас же ещё есть время?..
— Часа полтора точно, — выдохнула Гермиона, возвращаясь в постель.
Стоя перед зеркалом, Гарри пытался совладать с воротником. Воротник побеждал... Мерзкий выкидыш моды или болтался, или врезался в шею и щёки, адски мешая.
Наконец мерзопакостный воротник всё же был побеждён, и Гарри, выдохнув, повязал галстук — ярко-жёлтый, подаренный Гермионой. Моде он, возможно, не соответствовал... Но Гермионе почему-то нравился. Сам Гарри к галстукам вообще был равнодушен, но почему бы не сделать жене приятное?..
— Ну вот, похож на хроноаборигена, — констатировала Гермиона. — И за магла спокойно сойдёшь даже в мантии.
— На кого я похож?
— На хроноаборигена, то есть человека из этого времени, или тебе что-то послышалось?..
— Честно говоря, я тебя просто не понял, — Гарри вздохнул. — Сама знаешь, дыр в моём образовании всё ещё много...
— Заделаем, — отмахнулась Гермиона. — Время в любом случае есть... Так, последняя проверка — и можно идти. Что скажешь, муж мой?
— Что твоё платье — потрясающее! — ответил Гарри совершенно искренне. — Ну что, пойдём?
Дел было вроде бы не слишком много — но они каким-то образом заняли почти весь день. Сперва завтрак, совмещённый с отчётом управляющего, затем поездка по владениям — неизвестно, сколько придётся провести в этом времени, так что надо было хотя бы представить Гарри арендаторам, ведь родственникам сквайра неизбежно придётся заниматься делами имения... Уже пришлось, если уж на то пошло.
Ну а после поездки времени осталось только освежиться и переодеться — и пришло время встречать гостей.
Первыми явились Гринграссы — братья Джон, Мэтью и Уильям. Все трое, что характерно — в мундирах и без мантий.
— Добро пожаловать, — Саймон отступил от камина. — Слышал, вы отличились в Канаде?
— Должен же кто-то следить, чтобы ты не пустил по миру нашу милую сестрицу? — ухмыльнулся в ответ Уильям. — А ты, говорят, прикончил Трэверса?
— Не я, а Генри, наш дальний родственник, — Саймон кивнул Гарри. — Знакомьтесь, Генри Поттер, достойный представитель нашего дома.
Пока гости раскланивались с Гарри, появились Лонгботтомы, за ними — Уизли, а вместе с ними — Уинстон Поттер. Блэков можно было не ждать — придёт кто-нибудь или нет, знали только сами Блэки...
Разговор о погоде с моряками — вовсе не пустая светская болтовня... Тем более, если эти моряки ходили в кругосветное путешествие или сражались с французским флотом. И послушать их стоило — заклинать ветра и течения умели немногие, даже среди англичан и даже сейчас, во времена расцвета парусного флота. Что уж говорить о конце двадцатого века... А между тем, такое умение могло бы оказаться очень полезным и на суше — и для войны тоже. Например, можно напрочь отбить Пожирателям желание летать, напустив на них хороший шквал...
С погоды разговор перешёл на Америку — Гринграссы частенько бывали в Канаде, а Мэтью и вовсе прослужил там несколько лет и мог рассказать очень много полезного или просто интересного. Так, например, Гермионе очень понравилась идея летать на заколдованной пироге вместо метлы...
С Канады ожидаемо переключились на Соединённые Штаты и недавнюю войну — и тут между Гринграссами и Уинстоном разгорелась бурная дискуссия. Братья считали войну — да и само существование САСШ — обречённой на провал авантюрой. Уинстон же полагал, что война, пусть и не слишком удачная, принесла американцам пользу.
— Да, война эта ведётся довольно неразумно, — заявил он, — однако одержать решительную победу британцы так и не смогли, да и на переговорах их позиция оставляет желать лучшего. С другой стороны, американцам тоже не удалось одержать несомненной победы — но они продемонстрировали всему миру: более невозможно делать вид, будто Североамериканских Соединённых Штатов не существует. Мы отстояли независимость, завоёванную нашими отцами и братьями, заставили весь мир признать нас и ныне вступаем в круг мировых держав... Но, кажется, дамам уже наскучила политика, а потому предлагаю сменить тему и поделиться удивительными историями...
— Что ж, почему бы и нет? Но тогда и начинать вам, — Гермиона отложила вилку, — и, раз уж тут собрались все участники, мне бы хотелось услышать историю о загадочном солдате из первых уст.
— М-да, умеете вы тему выбрать... — протянул Уинстон. — Вот уж действительно удивительная история. Даже не знаю, с чего начать... Пожалуй, с полной неожиданности этого визита. Уж поверьте, о любом магическом возмущении ближе полусотни миль я бы узнал — но ничего подобного не было. Уильямс же — человек очень спокойный и рассудительный, но при том не лишённый воображения, а потому любое необычное явление воспринимает со здоровым недоверием... Но и не отметает сходу. Итак, в тот день Уильямс примчался в город, заехал по дороге в церковь ко мне, и дальше мы уже ехали вдвоём, так что я внимательно рассмотрел тело. Это был крепкий мужчина лет тридцати пяти-сорока, привычный к воинской службе с юности. Меня, помнится, удивила его одежда — мундир был времён Революции, если не предыдущей войны. Конечно, в колониальных частях такое бывает, но всё же не настолько... И к тому же одежда для такого была слишком уж новой — поношенная, конечно, но она не валялась на складе тридцать лет — уж поверьте, в этом я разбираюсь. Оружие — тоже старое, но не состарившееся, если можно так сказать, да и вообще, всё, что у него при себе было, было именно таким. Старым, но при этом не изношенным, а кое-что совсем новым — как пуговицы на мундире... Поскольку я слыву магнетизёром и знатоком месмеризма, мне не составило труда получить воспоминания Уильямса — могу потом их показать, это весьма удивительное зрелище. Вы читали записки, так что имеете представление, но, уверяю, это ещё более удивительно.
