Xxi век не той эры

Если бы я надеялась, что после столь неординарного появления в моейжизни домашнего животного сын Тора как-то радикально изменится,мечтам моим было бы не суждено сбыться. Но я, к счастью, уже успеланеплохо изучить Ульвара, поэтому напрасных надежд не питала.

Кот, кстати, только первое время маскировался под милого пушистогозверька. На второй день этот отчаянный мелкий хищник начал храброохотиться на всё, что движется, включая меня и даже своегокрупногабаритного хозяина. Псих, что я могу сказать!

Но, как писал Горький, "Безумству храбрых поём мы славу!".Мне кажется, именно этими своими охотничьими инстинктами он заработалпожизненную прописку в доме и жизни Ульвара, принявшего его не какпредмет мебели, а с той же снисходительностью, что и Бьёрна. Полубогпорой даже чесал за ушами полосатого уголовника, когда тотбесцеремонно влезал к нему на колени. Я обычно в такие моментыначинала ужасно ревновать (причём непонятно, не то мужа к коту, не токота — к мужу) и, бросая все дела, устраивалась сыну Тора подбок. Мне кажется, суровый викинг прекрасно понимал причины моегоповедения, и они его забавляли; но не высказался вслух ни разу,только улыбался иронично. И невозмутимо гладил нас обоих, да.

Уголовником кота называла я в минуты гнева, а так он с лёгкой рукиУльвара стал Бандитом. Или Бандей, когда настроение у меня былохорошее. И, несмотря на отсутствие шипящих и свистящих звуков, якобыобязательных в кошачьем имени, прекрасно знал, что этим звуковымсочетанием глупые двуногие, оккупировавшие территорию вольногохищника, пытаются его приманить.

Славные ратные подвиги Бандита начались очень рано: долговязыйкот-подросток с очень торжественным видом возложил первую убиеннуюполёвку к колыбели моего новорожденного сына, буквально только чтопривезённого вместе со мной из больницы.

Подкормил котёнка, заботливый наш. Хорошо, не в колыбельку; я бы натом самом месте его и придушила. А так пришлось похвалить (старалсяже, от чистого сердца!), поощрить куском мяса, а мыша по-тихомусплавить в утилизатор.

И — да, у меня родился именно сын, невзирая на все пророчествабогов. Как сказала Жива, настоящую женщину никто не в силахпредсказать, включая её саму.

С богами, к слову, тоже получилось довольно забавно. Не знаю, за чтоих недолюбливал Ульвар, — об истинной подоплёке этих отношенийя так и не узнала, — но некоторые из них оказались весьма неплохимиребятами. Та же Жива повадилась приходить ко мне в гости и, как онавыразилась, "отдыхать душой". Я так поняла, простопотому, что знакомые божественные рожи уже стояли поперёк горла, а слюдьми запанибрата поболтать не получалось: они на богов реагировалиименно как на богов.

Тор оказался забавным малым, с юмором взиравшим на свой легендарныйобраз. Хотя за столькие годы этот образ в него плотно въелся, ижутковато выглядели порой проявлявшиеся на фоне пугающей харисуждения типичного учёного и "книжного червя". Но я современем привыкла, тем более что "наш дедушка" тожезачастил в гости. Правда, старательно выкраивал для визитов такиемоменты, когда Ульвара не было дома.

О том, что сын Тора вернулся к работе Первого Палача Империи я узналаслучайно, от коллег по работе, где-то через полгода после этогознаменательного события. Наверное, общество хмурого норманна меняиспортило, но я ни на секунду не ужаснулась, и даже не удивилась.Отреагировала примерно так, как если бы это был переход офисногоклерка из одной конторы в другую. Ну, поменял муж работу и поменял;лишь бы самому нравилось, в самом деле!

Работа, кстати, доставляла массу приятных моментов. Во-первых,коллектив у нас подобрался тот ещё: процентов восемьдесят -домохозяйки с толпами детей, но все без исключения — оченьэнергичные и совершенно не занудные личности. Даже, не побоюсь этогослова, неординарные. Я первое время на их фоне чувствовала себяполной дурой, но потом упорство и труд по старой пословице всёперетёрли, я окончательно втянулась и даже начала приносить пользу.

Лиепчи действительно честно соблюдали все условия мира, и изучениенаше носило взаимный характер: мы разглядывали их и были для них жеподопытными кроликами. Они оказались довольно мирными и неплохимиребятами, хотя понятие "чувства юмора" у нихотсутствовало в принципе. Но ничего, некоторое время пообтесавшись внашем "бабьем царстве", прониклись понятием иронии. А безнеё вряд ли бы выжили: их женщины были гораздо спокойней, и никогдане интересовались работой мужчин.

Что меня в этих ребятах совершенно поразило, это их геном. Я в данномвопросе, конечно, ничего не понимаю, но тот факт, что генетически этиребята ближе к птицам, чем к нам, меня здорово удивил: уж слишком онивнешне похожи на нас.

Что касается моей семейной жизни, она до определённой поры быласовершенно мирной и приятно-однообразной. Любимый (хоть и нелюдимый,но у всех свои недостатки) муж под боком, здоровые дети, — что ещёнадо женщине для личного счастья? Детей у нас, опять же как по моемузаказу, получилось трое. Сначала старший, Варг, а через восемь летпосле него — сразу и мальчик, и девочка, близнецы Ингвилд иИнгварр.

А вот через пятнадцать лет после появления на свет Варга в мою жизньвошла война, о которой я постоянно забывала и которая казалась мнечем-то бесконечно далёким. Старший отправился в военное училище, и япочти перестала его видеть.

Потом, когда учёба кончилась и сын улетел на передовую, по его стопамушёл и второй — Ингварр, и осталась у меня только Ингвилд.Сердце категорически не хотело отпускать на смерть что одного, чтодругого, но разум очень своевременно на него рявкнул. Потому что,выскажись я подобным образом, меня бы не понял никто. Ни моиновоявленные подруги, ни Императрица, ни собственный муж, ни этисамые дети. Варг-то вообще получился ксерокопией отца, разве что подмоим влиянием менее угрюмой. Но это я по-матерински предвзята; "менееугрюмый" старший на деле был жуткой язвой с великолепнымчувством юмора, которое он, в отличие от отца, активно демонстрировалокружающему миру. И от которого мир вдохновенно страдал.

Это действительно страшно — ждать. Учитывая, что весточки яполучала не так уж часто, ожидание пугало и выматывало нервы. ДажеУльвар волновался; правда, так, что кроме меня этого никто заметитьне мог, но я за годы совместной жизни научилась по углу наклона бровимужа вычислять его душевное состояние с поразительной точностью.

Что со мной было, когда Варг пропал без вести на территории,подконтрольной риярам, — не передать словами. Опять же, если бы неИнгвилд и Ульвар (к слову, даже в этот момент совсем не изменившийся,разве что он начал больше времени проводить дома), наверное, совсемтронулась бы умом. К счастью, живучесть старший унаследовал от отцавместе с остальными чертами характера, и через несколько месяцевнашёлся совершенно живой и почти здоровый.

Ингварр же выбрал для себя стезю пилота, и я бы не сказала, что занего я была более спокойна. Но он хотя бы не пугал меня внезапнымиисчезновениями.

Главное, боги (или фамильная удачливость) обоих охламонов сберегли.Даже несмотря на то, что Варг продолжил испытывать судьбу, и осталсяна службу после окончания положенного срока. Но тревожиться за него яв конце концов устала, и просто точно знала: ничего плохого с этимбелобрысым варваром (издание второе, переработанное и дополненное)случиться не может. И не случилось, что характерно, до самогоокончания войны.

Война продолжалась (с момента моего появления в этом мире) ещёпятьдесят восемь лет, и это с учётом помощи лиепчи и поддержки богов(страшно представить, сколько бы она тянулась в противном случае), изакончилась полной победой человечества и тотальным геноцидом поотношению к видам Альянса Иных. Меня от подобных мер коробило, но япредпочитала не лезть не в своё дело. Тем более, что понимала: врядли человечество ждала бы иная участь.

Варг, кстати, окончил войну аж легатом легиона, так что у его отцабыл большой повод для гордости. Молчаливой, конечно же; это ведьУльвар! И личную жизнь свою он (по отцовскому примеру, не иначе)устроил довольно неординарным способом, выкупив свою будущую жену уработорговцев. Работорговцев этих через некоторое время накрыли ипереработали на удобрения, но данный факт уже имел мало отношения ктермоядерному существу по имени "Иона", довольноорганично влившемуся в нашу семью. Варг не раз ворчал, что это не ондевочку от рабовладельцев спас, а рабовладельцев — от неё, ибодаже мучительная смерть лучше такой жизни. Но при этом за свою рыжуюбестию был готов убить любого.

Что касается младших, Ингвар, — человек сдержанный (не до такойстепени, как отец; просто довольно флегматичный), добродушный иобаятельный, — нашёл себя в экономике. И жену себе там же нашёл,вполне мирно и без всяких ужасов. А вот в отношении Ингвилдпророчество частично сбылось, она умудрилась выйти за одного изсыновей Императрицы. Правда, от прав на престол они поспешноотказались (хотя и были не первыми в очереди) и махнули куда-то накрай обитаемых секторов. Мотивировав это тем, что "Мама, я наТерре уже насиделась, хватит! У тебя теперь мальчики под боком".

В общем, оглядываясь назад, я бы сказала, что жизнь удалась. Так что,можно сказать, мне даже повезло, когда я провалилась в это будущее слёгкой руки (ноги, щупальца, ложноножки, или что там у него?)странного существа, управлявшего жизнью лиепчи. Переменчивые всё-такисущества — женщины. Вот кто бы мне об этом сказал тогда, наборту "Северного ветра", и куда бы я его послала с такимиидеями?

1"Кириос" — формальное вежливое обращение к мужчине, "кириа" — к женщине.

2 С языка Ямато 残酷 , "жестокий"

3Ионные щиты — собственно, тралы. Представляют собой разреженное облако анти-плазмы, соприкасаясь с которым аннигилируют мины практически любой конфигурации. Тралы, собственно, почти целиком являют собой генератор этой самой плазмы и системы управления тралами. Вооружения не имеют.