— Мистер Намиказе, я получил среди ночи сову от Грюма. Я бы хотел обсудить с вами произошедшее ночью. Идемте со мной в мой кабинет.
Мне ничего не оставалось, как повиноваться и следовать за своим начальником. Мы вместе вошли в рабочий кабинет Скримджера, и шеф указал мне на стул. Глава Аврората сел на свое кресло и стал изучать меня проницательным взглядом своих темных глаз, словно надеясь разгадать какую-то тайну.
— Так зачем вы меня позвали сюда, Руфус-сан? — обратился я к шефу после минутного молчания.
— Я хотел бы поговорить с вами и предостеречь вас от дальнейших возможных проблем, — серьезно сказал Скримджер.
— А что я сделал не так?
— Понимаешь, Минато, политика нашего Министерства не придерживается радикальных методов обращения с преступниками и не поощряет их убийство.
— Вот как? То есть я виновен в том, что спас жизни нескольких людей? — куда меня угораздило попасть? Похоже, я никогда не пойму волшебников с их противоречивыми взглядами на жизнь.
— Я хочу, чтобы ты знал — я на твоей стороне, и Аластор тоже. Мы считаем, что нельзя оставлять в живых этих маньяков, насильников и убийц. Но пойми, даже я не всегда смогу вечно покрывать несанкционированные действия своих подчиненных. Для того чтобы иметь право на ликвидацию преступника, необходимо получить разрешение, заверенное подписью Министра Магии. Но Фадж сейчас активно пытается вести свою демократическую политику, проповедующую гуманизм и восхваляющую нравственные ценности, и подписать такие документы очень проблематично. Поэтому, Минато, имей ввиду все, что я тебе сейчас сказал. Я не хочу потерять такого ценного сотрудника, ведь и я, и Аластор тебе действительно благодарны за то, что ты сделал. Такие ублюдки не должны жить, их место в гробу.
Не ожидал я такой откровенной тирады от своего босса. Скримджер моментально вырос в моих глазах, и я стал испытывать к нему искреннюю симпатию и уважение. Все-таки не все маги слабохарактерные и гнилые люди.
— Я вас понял, Руфус-сан. В следующий раз я приложу усилия, чтобы поимка преступников не включала в себя летальный исход. — клятвенно пообещал я своему начальнику.
— Очень хорошо, Минато. А нынешнюю ситуацию, я думаю, мне удастся уладить. И как бы то ни было, за поимку Грейбэка была назначена награда в четыреста пятьдесят галеонов. Эти деньги твои по праву, и неважно, что цель мертва. Зайдешь после окончания смены к Оливии, она выпишет тебе чек.
— Спасибо вам, Руфус-сан. Могу я еще вас кое о чем спросить? — Скримджер кивнул. — Вы не знаете, что с Сэмом? Как он себя чувствует?
— Боюсь, Минато, здесь у меня плохие новости. — Глава Аврората непритворно тяжело вздохнул и начал потирать глаза. — Результаты анализов оказались положительными — Сэм стал оборотнем. И, к сожалению, мне придется отстранить его от службы, я не в силах идти против законов Министерства.
— Значит, Фадж проповедует человеколюбие, и сам же притесняет оборотней, которые тоже по сути люди? — Пускай я знаком с Сэмом не так уж и долго, но он явно не заслуживает такого скотского обращения к себе, только из-за того, что ему просто не повезло.
— Не знаю, как у вас в стране, Минато, но у нас у власти находятся лицемерные подонки, которые работают не на благо народа, а ради наживы и своего обогащения.
— И это печально, Руфус-сан, что все это понимают, но никто не желает с этим бороться. — Я встал со стула. — Я могу идти, Руфус-сан?
— Да, Минато, я вас больше не задерживаю. — Как только я уже собирался переступить порог кабинета начальника, Скримджер сказал мне напоследок: — Минато, я действительно рад тому, что у нас в штате появился такой человек.
Я отправился на поиски своего напарника. Джона я нашел в нашем рабочем кабинете, он уже не спал, а просто лежал на диванчике и смотрел в потолок. Заметив меня, мужчина принял сидячее положение и потер переносицу.
— Ну что там, Минато? Ничего, надеюсь, больше не произошло?
— Нет, Джон, остаток ночи прошел спокойно. Но, к сожалению, у меня есть плохие новости.
— Это насчет Сэми? — обеспокоенно спросил Сэвидж.
— Да, Джон. У Сэма подтвердили ликантропию, он стал оборотнем.
— Твою ж мать! Это я во всем виноват! — Мужчина спрятал лицо руками, а его голос надламывался от охватывающих его чувств. — Если бы я только... Блять!
— Джон, — попытался я успокоить своего напарника, — в случившемся нет твоей вины, во всем виноваты Грейбэк с его шайкой и Министерство, всячески ущемляющее права оборотней.
— Может, ты и прав, — Сэвидж понемногу успокаивался. — Нам лучше сейчас поддерживать Сэми и не отворачиваться от него, чтобы он не стал таким же как и Грэйбек.
— Вот это правильное решение. А сейчас пойдем перекусим, ведь нам еще работать целые сутки, если ты не забыл.
— Да, конечно. Пойдем в 'Дырявый котел' или 'Три метлы'?
— Давай в 'Три метлы', я там еще не бывал.
Мы добрались до бара и заняли столик в углу. Народу пока было немного, и хозяйка бара, миловидная женщина, по-моему, Розмерта, сама подошла к нам, чтобы обслужить.
— Привет, Джон! Что-то давно ты ко мне не захаживал! — лукаво поздоровалось с Сэвиджем мадам Розмерта.
— Было много дел, Рози, замотался совсем, не обижайся, — перекинувшись всего парой слов с владелицей заведения, Джон даже немного посветлел лицом.
— Как я могу обижаться на того, кто охраняет меня и других волшебников? — задала риторический вопрос женщина, а затем перевела свой взгляд на меня. — А кто этот привлекательный молодой человек?
— Это мой новый напарник, Минато Намиказе, — представил меня Джон.
— Приятно познакомиться, Розмерта-сан! — вежливо поздоровался я с хозяйкой.
— Вы не только красавец, но еще и иностранец! Была бы я моложе, непременно бы в вас влюбилась! — бросила на меня кокетливый взгляд женщина, отчего я немного покраснел. — Но вы, наверное, проголодались, а вас отвлекаю своими глупыми разговорами. Что будете заказывать, мальчики?
Я заказал себе яичницу с беконом, а Джон отбивную из говядины, и пока мы ждали заказ, напарник привлек мое внимание.
— Знаешь, Минато, я тут подумал немного и решил тебя отблагодарить за то, что ты меня спас вчера от заболевания ликантропией или даже от смерти. Я знаю, это звучит эгоистично, но сейчас я осознал, как же я счастлив, что не стал оборотнем как Сэми, и я противен самому себе за такие мысли.
— Не кори себя, Джон, ничего зазорного в таких мыслях нет. — Уж мне ли не знать. Когда твои товарищи гибнут у тебя на глазах, ты сильно переживаешь за их потерю. Но когда боль от утраты утихает, то появляется чувство радости от того, что именно ты выжил и продолжаешь жить. — Что случилось с Сэмом, уже не исправить, мы теперь только можем оказать ему моральную поддержку и помощь.
— Спасибо, Минато. Ты хороший человек и всегда оказываешь мне поддержку. И сейчас я хочу отплатить тебе. Ты же знаешь, по какому курсу меняют галеоны на фунты в Гринготтсе?
— Если мне память не изменяет, то по пять фунтов четырнадцать пенсов, — ответил я напарнику, не понимая к чему он клонит.
— Ну так вот, а вес одного галеона около девяти граммов, то есть один грамм золота в Гринготтсе стоит примерно пятьдесят семь пенсов.
— Джон давай ближе к делу, — нетерпеливо я попросил своего напарника, все еще не догоняя, что он хочет мне сказать.
— Я уже и так подбираюсь к самой сути, — Сэвидж приблизился ко мне и начал говорить шепотом. — А маглы покупают один грамм золота, ты не поверишь, за семь фунтов!
— То есть... — я начал проводить в своем мозгу вычислительные процессы, — дороже, чем в двенадцать раз!?
— Вот именно! — ликующим голосом подтвердил Джон.
— И много волшебников об этом знает? Судя по твоему озирающемуся взгляду и пониженному тону, немного.
— Ты прав, только единицы в курсе такой аферы. Основная причина неведения магов о таком способе пополнения своих кошельков — это невежество и презрение к маглам, и нежелание иметь с ними ничего общего. Впервые такую аферу провернул именно маглорожденный волшебник, но он попался гоблинам, и больше о нем никто не слышал. Мало кто из магов знал причину исчезновения того волшебника, но кто выяснил ее, взяли ее на заметку, и соблюдая меры предосторожности, начали таким образом зарабатывать неплохие деньги.
— Если гоблинам это так невыгодно, зачем они обменивают золото по такому низкому курсу?
— Причина одна — маглорожденные волшебники. Их процент от общего числа магов достаточно низок, и не все они располагают достаточными средствами, чтобы покупать галеоны по магловскому курсу, а Министерство не желает оплачивать учебу маглорожденным, вот и надавило на Гринготтс.
— А я думал, гоблины независимы от волшебников.
— Да многие так считают, но чушь это все. Гоблины, как и все разумные существа, находятся под колпаком Министерства и чистокровных волшебников. Может быть, на полукровок и небогатых чистокровных магов гоблины еще смогут оказать какое-то влияние, но только не на представителей древних родов. По сути, гоблинам только лишь разрешают управлять финансами, потому что лучше них никого в этом деле нет, но гоблины перестали быть хозяевами банка, когда люди подавили их последнее восстание. Банк перешел во владение Министерства Магии Британии, но контроль за всеми банковскими операциями поручили гоблинам и разрешили им зарабатывать на этом деньги для своего народа. Конечно, гоблинов такой вариант не устраивал, ведь это их народ основал Гринготтс и владел банком на протяжении долгих столетий, но они и так оказались на грани истребления, и им ничего не оставалось, как согласиться.
— Я вижу, волшебники Британии умеют заводить себе друзей, таких как оборотни и гоблины. И еще вы успеваете устраивать грызню между собой. Я удивлен, что вы все еще живы.
— Ты так говоришь, как будто в твоей стране все по-другому. — Сэвидж попал не в бровь, а в глаз прямо.
— Здесь ты прав, в моей стране тоже все не так гладко. И не буду лукавить, я не знаю, как мой народ бы относился ко всем таким магическим существам, у нас их нет. — Хотя, что я лгу? Шиноби ничем не отличаются от волшебников, одних только джинчурики приравнивают к животным, и в большинстве своем отношение к ним ничуть не лучше, чем к оборотням. Это хорошо, что Кушина всегда могла за себя постоять, а когда и я вдобавок сломал пару конечностей особо ярым ненавистникам джинчурики, нападки на мою возлюбленную прекратились, но отношение нисколько не поменялось. — Я больше не буду осуждать вас, британцев, потому что и сам не без греха, прости.
— Проехали, Минато. Все равно в твоих словах есть доля истины, и мы сами себе устраиваем проблемы на ровном месте. Ладно, закончим нашу неприятную дискуссию и продолжим про золото.
— А что здесь еще обсуждать? Идешь в магловский банк и меняешь там золото.
— Минато, не разочаровывай меня своими глупыми словами. — Ничего себе, меня уже несколько лет никто тупым не называл, наверное, я действительно сейчас сморозил какую-то чушь. — Ты забыл о самом главном — о Статуте Секретности, а увидев на реверсе галеонов неизвестные им, маглам, отчеканенные изображения, они заинтересуются происхождением монет, будут продавать их на аукционах по всему миру из-за высокой нумизматической ценности наших галеонов. А далее вопрос времени, когда об этом прознают гоблины и выйдут на волшебника, который продал галеоны маглам.
— И как тогда быть?
— Есть два пути решения: первый, это самому удалить герб с монеты, правда при этом она потеряет в весе и будет стоить меньше, но в принципе выгода и так будет немаленькая. А второй способ, это превратить монеты во что-нибудь другое, например, в слиток золота, или монеты, где не будет изображения с гербом.
— Что-то мне подсказывает, что второй способ не так прост, не так ли?
— Совершенно верно, Минато. Я, да и любой другой волшебник, мог бы трансфигурировать монеты так, чтобы герба на них не было видно. Но, во-первых, золото очень тяжело поддается трансфигурации, а во-вторых, с помощью трансфигурации можно превратить один предмет в другой только на определенное время, но не навсегда, и время трансфигурации зависит от магической силы волшебника, но все равно, рано или поздно, трансфигурированный предмет вернет себе свой изначальный вид.
— Но, как я догадываюсь, выход есть?
— Да. У меня есть знакомый волшебник, который изучал древнее искусство алхимии. С помощью этой магической науки можно преобразовывать предметы в другие, равноценные по содержанию, и, главное, эффект будет перманентным.
— Прости, что-то я немного не догнал за твоим объяснением.
— Ну вот смотри, например, имея один килограмм дерева и полкилограмма камня, мой друг сможет преобразовать их в любой предмет, какой захочет, но этот предмет будет состоять ровно из одного килограмма дерева и полукилограмма камня. Так и с галеонами, он умеет изменять их так, что герб исчезает, и поверхность монеты становится гладкой, но она не теряет в весе, понял?
— Теперь мне все ясно. Но, как я понял, алхимиков не так много, почему?
— Алхимия — невероятно трудная область магии, обучиться ей очень тяжело, и подавляющее большинство волшебников не видят смысла тратить свое время и силы на овладение этим искусством, считая, что это бесполезное умение.
— Понятно. Так когда ты меня познакомишь со своим человеком?
— Тебе сейчас срочно нужны деньги? — я помотал головой. — Тогда давай в день зарплаты, потому что мой друг не любит высовываться лишний раз из своего убежища.
— Как скажешь, Джон.
Как раз к концу нашего диалога, мадам Розмерта принесла нам завтрак, мы принялись трапезничать. Покончив с завтраком, мы отправились патрулировать улицы Хогсмида.
В целом, за весь день не произошло ничего необычного. Никаких инцидентов и намеков на преступления мы не обнаружили. Все было тихо и мирно. Лишь во второй половине дня в Хогсмиде нас с Джоном атаковала какая-то женщина-журналистка средних лет. Ее нельзя было назвать красивой, даже симпатичной. У нее были странно вьющиеся желтые локоны, тяжелая челюсть, скорректированные брови, три золотых зуба и нехарактерные для женщины большие массивные руки с острыми ногтями.
— Добрый день, джентльмены, — бойко начала разговор женщина, — меня зовут Рита Скитер, и я хотела бы взять у вас интервью по поводу вчерашнего ночного нападения оборотней.
— Извините, мисс Скитер, но мы с напарником сейчас на службе, и нам некогда отвечать на ваши вопросы. — Мы попытались уйти от женщины, но не тут-то было, она мертвой хваткой бульдога вцепилась в нас и ни за что не намеревалась отпускать.
— Всего лишь пара вопросов, джентльмены, — женщина продолжала перегораживать нам путь, а все попытки обойти ее без применения силы оканчивались неудачей.
— Ну хорошо, мисс Скитер, — сдался наконец Джон, — но только пара вопросов.
— Это правда, что Фенрир Грейбэк мертв?
— Да, это правда.
— А могу я узнать, кто именно убил его?
— Вот этот человек. — Джон указал на меня, и Скитер переключила свое внимание на меня. Спасибо, Джон!
