Твой силуэт как иллюзия

— Кстати, они обжились?

— Ещё как. Этим двоим никто, кроме друг друга, не нужен.

— Любовь.

— Скорее одержимость.

— Ты циник.

— Ты тоже.

— С тобой мне не сравниться.

— Диня?

— М?

— Не снимай вместе с трусами душу. Никогда.

…

Лёнины бумаги, Egeni, бракоразводный процесс Перовских, с которым нужно было как можно скорее разбираться, несколько клиентов с мелкими делами — Хайруллин освободился лишь поздним вечером. Единственным приятным моментом за день было снятие стресса Костенко самым верным способом — сексом.

Динияр хотел отдохнуть душой. Его тянуло в скромную квартирку Опальского, к добру, домашней выпечке и крепкому кофе. Нагрузившись в ближайшем супермаркете пакетами, он поехал по зову души, лишь возле двери чужой квартиры вспомнив, что забыл позвонить и предупредить. Ну и что? Тарас не разозлится, примет, накормит, напоит и… И всё. Как обычно.

Дверь долго не открывали. Когда Опальский появился на пороге, сразу стало понятно: гостям здесь сегодня не рады.

— Вы заняты? — Хайруллин скользнул взглядом по наспех натянутым широким шортам и мятой футболке, по подрагивающим от ещё не ушедшего возбуждения рукам, по искусанным губам и остановился на лихорадочно поблёскивающих глазах.

— М, да.

— Я вернусь через два часа.

— Но…

— Два часа, Тарас. Ни минутой позже. — Синие глаза отдали чёткий приказ.

Спустившись вниз, Динияр вышел на улицу, закинул пакеты на заднее сиденье машины, сел за руль и начал ждать, поглядывая то на окна нужной ему квартиры, то на подъезд. Два часа.

Через час с небольшим из подъезда вышел молодой парень, закурил, недовольно фыркнув, сел в припаркованную рядом машину и, взвизгнув шинами, сорвался с места. Опальский распахнул окно кухни, посмотрел вслед и скрылся за шторкой.

Хайруллин выждал условленное время и снова поднялся наверх. Дверь была приоткрыта. Его ждали.

— Тарас? — он вошёл в квартиру и поставил пакеты на пол.

— Проходите! — донеслось из спальни. — Я сейчас.

Динияр по-хозяйски открыл холодильник, распихал по полкам продукты, бросил пустые пакеты в мусорное ведро, надел купленные им тапочки и закурил возле открытого окна.

— Не стойте на сквозняке, — раздалось от двери. — Кажется, что тепло, но даже не заметите, как продует.

— Не беспокойтесь. Здравствуйте, — мужчина выбросил окурок за окно и протянул руку.

— Да, здравствуйте, — ответили ему крепким рукопожатием. — Вы обещали звонить впредь…

— Забыл. Простите.

— Ничего.

— У вас симпатичный молодой человек.

— Спасибо.

— Тарас?

— М?

— Я голодный.

— Я ещё не готовил, — Опальский опустил глаза. На самом деле всё, что было, прикончил Артур. Что-что, а поесть он любил.

— Я в магазин заезжал.

— Вижу, — улыбнулся хозяин квартиры, кивнув на новые тапочки.

— Приготовим что-нибудь вместе?

— А что вы хотите?

И тут Динияр понял, что готов ответить, но совсем не о еде…

— Что-нибудь простенькое, — выдавил он из себя. — На ваше усмотрение.

— Вы же гость.

— Незваный. Как всегда.

Тарас промолчал. Он не знал, как вести себя рядом с Хайруллиным. Слишком тот был напорист, упрям и категоричен. С такими не спорят. Таким, увы, подчиняются. И всё же он приятный человек. С ним интересно. Не ругаться же из-за всякой ерунды. Пришёл и пришёл. Забыл позвонить — всякое бывает. А Артур всё равно бы на ночь не остался. Он редко остаётся.

Опальский почти всегда находил оправдание чужим проступкам. Такой уж он уродился: добрый, открытый, скромный, понимающий.

— Вам снова стало скучно? — спросил он, вынимая из холодильника продукты.

— Нет. Просто устал.

— Ясно.

— Тарас, спасибо.

— Не за что. Но всё же позвоните, пожалуйста, в следующий раз.

— Ваш молодой человек разозлился?

— Нет. И, простите, я не хотел бы обсуждать с кем-то мою личную жизнь.

— Конечно, — Динияр улыбнулся. Бывают же такие люди. Другой бы давно надавал ему по роже и на порог не пускал, а этот… Чудик. — Вам помочь?

— Овощи вымойте.

— Без проблем.

Глава 16

Первое сентября. Школа. Егор с тоской смотрел на радостных первоклашек, вышагивающих с огромными букетами в маленьких ручонках, и унылых старшеклассников, выбрасывающих перед воротами окурки и вступающих на территорию зла. Ничего не меняется. По-прежнему дети класса с третьего начинают подозревать, что школа — это не так здорово, как говорят родители, а классу к седьмому окончательно осознают это.

— Гор! — Тихомиров издалека помахал другу рукой и тут же был схвачен какой-то учительницей. Виновато пожав плечами, он поплёлся за ней.

— Почему ты один? — Сабина подошла к Смирнову. — Где сестра?

— Свалила с подружками.

— Нервничаешь?

— С чего бы?

— Проводить тебя?

— Бин, я помню, где актовый зал. Иди к своим.

— Уверен?

— Да. Просто хочу ещё немного подышать свободой.

— Жаль, что мы в разных классах, — девушка грустно улыбнулась и одёрнула чёрную юбку, слишком задравшуюся, по её мнению.

— Я ещё успею надоесть тебе, не переживай.

— Так я пойду? — она неуверенно топталась на месте. Остаток лета пролетел на одном дыхании. Калейдоскоп совместных воспоминаний. Казалось, что с началом учебного года всё закончится.

— Иди. Тебя, наверное, подруги заждались. Из-за меня ты не виделась с ними.

— Переживут. Тебя я ждала дольше.

— Бинка, иди. Я хочу побыть один, — Егор похлопал Хайруллину по плечу. — Я разберусь. Не маленький.

— Не поджигай школу в первый же день. Я не знаю, чего ожидать от тебя такого… нового.

— Постараюсь.

Когда Сабина ушла, Смирнов ещё раз огляделся и медленно пошёл ко входу.

В актовом зале он нашёл свой класс по белобрысой макушке сестры. Молча встал неподалёку от неё и краем глаза изучал повзрослевших одноклассников. Он помнил всех. Кто-то почти не изменился, а кто-то, как и он сам, изменился практически до неузнаваемости.

— Егор, а ты вырос, — к нему подошла симпатичная кудрявая шатенка. — Кто бы мог подумать, да?

— Привет, Казанова.

— Вспомнил меня?

— Ян, таких красоток я не забываю.

— Льстец! — девушка засмеялась. — Ты действительно вырос.

— О чём речь? — возле них встала Алеся.

— Да вот, о женской красоте беседуем, — Егор натянул на лицо улыбку.

— Что вы оба можете знать о ней? — фыркнула Антонова, не переносившая одноклассницу.

— Я ценитель, а тут есть что оценить, — парень нагло скользнул взглядом по точёной фигурке Казановой.

— Оу, — девушка присвистнула и с большей заинтересованностью посмотрела на Смирнова. — Алесь, не беспокойся, я пригляжу за твоим братишкой.

— Кто бы сомневался! Смотри, как бы кишки в скором времени через свою гляделку ронять не начала.

— Не хами.

— Сестрёнка, тебя подружки не заждались? — Егор так взглянул на Алесю, что её передёрнуло. Умел он…

— Ты сам справишься?

— Твоя забота трогает меня до глубины души. Не волнуйся.

— Артамасов совсем её распустил, — задумчиво произнесла Яна, глядя вслед Антоновой. Переведя взгляд на парня, она улыбнулась: — Скажи, а ты с ней спал?

— По-твоему, в этом мире так мало красивых женщин, что я переспал бы с собственной сестрой?

— Вы не родные.

— Сестра остаётся сестрой. Мы семья.

— Прости.

— Бывает, — Смирнов сжал челюсти. Артамасов. Хороша сестричка: если падать, то на самое дно.

— Ещё увидимся, — Казанова подмигнула и отошла к группе своих подруг.

— Естественно, — хмыкнул едва слышно Егор. Он и Яна. Предопределено. Неизбежно.

— Фух, — измученный Тихомиров опустил руку на плечо друга. — Учителя используют детский труд. Офигели.

— Это ты у нас ребёнок?

— Конечно.

— Не смеши. Ты чего не со своими?

— За десять лет меня стало подташнивать от однообразия.

— Я прямо магнитом всех притягиваю…

— Хочешь побыть один? А не получится, — Ваня заржал.

— Заткнись. Ты ужасен.

— Друг мой, я просто обязан провести тебе экскурсию по школе.

— Как-нибудь обойдусь.

— Если не я, то это сделает твоя сестра. Её заставят.

— Пожалуй, пройдусь по школе с тобой.

— Меня уже попросила об этом твоя классуха. Так что после всего этого балагана будем предаваться воспоминаниям.

— Так это моя классная была с тобой?

— Ага.

— Не помню её.

— В прошлом году сменили. Новенькая. Я сам напросился, если честно.

— Почему я не удивлён?

— Ты против?

— Лучше ты, чем белобрысая зараза.

Из года в год. Ничего не меняется. Директор с завучем произносят те же речи, учителя говорят то же, ученики ненавидят школу так же.

Смирнов едва сдержал смех, когда его представляли классу. Классная руководительница восторженно сообщила всем, что он учился в этой школе несколько лет назад. Видимо, она была не в курсе, что новость уже давно перестала быть свежей. А её восторг был как раз понятен: любой учитель будет счастлив заполучить в свой класс ученика такого уровня.

Девушки откровенно разглядывали изменившегося Егора, парни изучали с осторожностью, пытаясь скрыть любопытство, — ничего нового.

Он не обращал внимания на заинтересованные взгляды. Лишь раз он оглянулся, когда шёл по коридору с Тихомировым. Севка Шмидт. Одноклассник Вани. Шестёрка Артамасова. В его взгляде не было ненависти, только удивление и сожаление. Так смотрят люди, чувствующие вину, но не способные вслух признать её. Смирнов кивнул и улыбнулся. Какая разница? Это было слишком давно. Возможно, не будь в прошлом этих издевательств, он так и остался бы маленьким заикающимся ботаником. Что нас не убивает, делает сильнее.

— Забей на него, — Тихомиров напрягся.

— Всё в порядке, Вано. Слабые всегда подстраиваются под сильных.

— Знаешь, сколько раз я дрался с этим ублюдком из-за тебя?

— Ты сильный, Вано, а он нет.

— Ты никогда не подстраивался.

— Я просто не любил конфликты.

— Но постоянно попадал в них. Нет, Гор, это ты сильный. Потому Артамасов так ненавидел тебя.

— Всё это в прошлом.

— Нет. Алеся, она…

— Молчи, — Смирнов посмотрел на друга исподлобья. — Не хочу слышать.

— Уже знаешь?

— Вано!

— Прости. Самому мерзко.

— Смени тему.

— Что тебе ещё показать?

— Ничего. Я здесь каждый угол помню. Расскажи лучше о местных красотках.

— Кто?

— Казанова.

— Не советую, — Тихомиров нахмурился.

— Почему?

— Стерва.

— Не проблема.

— Шлюха.

— Я не брезгливый. К тому же людям свойственно преувеличивать.

— Твоя сестра её ненавидит.

— Прекрасно.

— Хайруллина.

— Её это не касается.

— Гор, она не будет ждать вечно.

— Разве я просил её об этом?

— Дурак ты, Гор…

Дурак? Нет. Егор знал, чего хочет от жизни. Он шёл к своей цели, на пути к которой и так было много преград, чтобы добавлять ещё одну.

Школа. Год. Так много и так мало одновременно. Что ждёт впереди? Получится ли осуществить задуманное? Он верил в себя. Его научили верить. Его заставили понять, что только он сам может построить свою жизнь. Судьбы нет. Есть люди.

Женщина, перевернувшая все его представления… А если бы её не было? Или вдруг не станет? Страшно думать об этом. Слишком страшно. Смирнову казалось, что если исчезнет Женька, исчезнет и он. Растворится. Не справится.

Любовь? Возможно. Одержимость? Уже точнее. Всё иначе. Трудно объяснить даже самому себе. Просто это есть. И должно остаться навсегда.

— Гор? — Тихомиров улыбнулся. — Ты часто зависаешь.

— Я думаю, Вано, думаю.

— О ком? Хотя я догадываюсь. Ты можешь думать лишь о ней, да? Не думал отбить её у брата?

— Всё же не я, а ты дурак, Вано…

— И что в ней такого? Забавная, конечно, но не более.

— Ты ничего не знаешь.

— А ты рассказывал? Я только и слышал, что она самая лучшая. Хоть бы раз толково объяснил!

— Не хочу.

— В этом весь ты. Вроде любишь, но ни черта не делаешь. Цепляешься за неё, тенью её становишься, но продолжаешь наблюдать со стороны. Не понимаю.

— Этого достаточно. Я знаю, что дорог и важен. Я знаю, что моё место никто не займёт. Я знаю.

— Что это за место? Младший брат её парня?

— Узко мыслишь, друг. Мы никогда не будем связаны так примитивно. Всё куда сложнее.

— А как на это смотрит Олег?

— Не знаю. И мне плевать. Никто не отберёт у меня Женьку.

— Эм… — Сабина бесшумно подошла к парням сзади. — Вы ещё не ушли?

— Хайруллина, — Тихомиров вздрогнул, — ты совсем чокнутая? Нельзя же так пугать!

— Кошка, — усмехнулся Смирнов.

— Почему вы здесь? Все по домам расползаются.

— И мы сейчас пойдём, — кивнул Ваня. — Ты с нами?

— Ага.

— Гор, идём?

— Мне нужно заехать кое-куда, так что нам в разные стороны.

— А куда ты? — не удержалась Сабина.

— Встреча с другом отца. Нужно обсудить пару вопросов.

— Ясно. Тогда до завтра. Мы пойдём.

— Ага, давайте.

Егор договорился о встрече с Дмитрием. Будущее парня во многом зависело от этого человека, точнее от его отца. Ещё будучи ребёнком, Смирнов решил стать врачом, а побывав в Германии, остался покорённым ею. Там всё изменилось. Там мальчик начал превращаться в мужчину. Там появилась цель.

Он хотел жить и работать в Германии. Не патриотично? Да кого это волнует? Человек сам выбирает свой путь. Путь Егора лежал туда, где осталась его душа. И ничто уже не могло помешать этому. Только Сизов с Копейкиной знали о его планах. Человек, который может помочь, и человек, который должен знать о самых важных вещах.

Обсуждение с семьёй он оставил на потом. Сначала нужно определиться более конкретно, а не пичкать родных абстракцией. С конкретикой ему обещал помочь как раз Дмитрий.