Настоящий Слизеринец. Части 1 и 2

Двумя часами позже компания из четверых довольно несдержанных хафлпаффовцев-пятикурсников под предводительством некоего Генри Пирса, в открытую враждовавшая раньше с примерно такой же группой пятикурсников-слизеринцев, но лишенная своих развлечений около месяца назад совместными усилиями семикурсников обоих факультетов, столкнулась с целой толпой третьекурсников-гриффиндорцев, направлявшихся после Предсказаний в сторону своей гостиной. Впоследствии никто не смог с достаточной точностью описать, как же получилось так, что один из красно-золотых оказался на полу в окружении груды учебников и пергаментов, но поддерживать своих умели далеко не только на факультете Хельги Хафлпафф. В результате в Южном Холле произошел самый массовый конфликт учеников Хогвартса за последние несколько лет: гриффиндорцы оказались в большинстве и почти задавили своих противников в рукопашную, но те с трудом отбились магией. В следующие три минуты к побоищу присоединилось еще человек по двадцать с каждого из факультетов — и у той и у другой стороны неподалеку недавно закончились занятия. Количество брошенных заклинаний на крохотном пятачке перевалило за сотню, полностью лишая возможности преподавателей прочитать по остаточным следам, кто же на самом деле начал это первым, а суммарное число пострадавших, отправившихся в результате в больничное крыло, перевалило за три десятка.

В результате слегка подрастерявшие пыл и поредевшие стороны конфликта растаскивали в разные стороны старосты Равенкло и проходившая мимо команда Слизерина по квиддичу — здоровенные шести— и семикурсники физически задавили остатки слабого сопротивления. Разразился просто феерический скандал, все участники влетели на астрономическое число отработок (зачинщикам припомнили, что это далеко не первый их конфликт), учителя еще некоторое время пребывали в весьма нервном состоянии и карали любых нарушителей прямо-таки излишне жестко, а в замке на неделю стало почти тихо.

По результатам произошедшего в Хогвартсе за это время огромные песочные часы с баллами факультетов показывали следующую картину: на последнем месте прочно окопался Гриффиндор, ведь его команда по квиддичу проиграла свой первый матч, а копилка баллов изрядно пострадала из-за штрафов преподавателей. Третье и второе место с небольшим отрывом занимали соответственно Равенкло, который не терял баллов в конфликте, но проиграл в квиддич, и Хафлпафф, у которого было все наоборот. На первом месте с большим отрывом разместился Слизерин.

На следующий день после происшествия Драко Малфой собрал в одном из заброшенных залов на пятом этаже Астрономической башни пятерых слизеринцев, среди которых не было ни одного ученика младше четвертого курса, и сказал: "Дамы и господа! Это было чертовски впечатляюще. Координация, исполнение и профессионализм — выше всяких похвал, не зря мы с вами столько тренировались. Но с этого момента — строжайший перерыв до самого Рождества. Надеюсь, никому не надо напоминать об очевидных вещах?".

Но об этих словах наследника дома Малфоев так никто больше и не узнал. Слизерин умеет хранить свои секреты...

* * *

— Знаешь, мне кажется, ты задумал нечто большее, чем то, о чем говоришь. — В очередной раз закинул удочку Тедди, пытаясь понять происходящее, а, самое главное, попытаться вычислить, что же замыслил этот неугомонный Малфой.

— Мог бы даже и не спрашивать. Я как айсберг — только верхушка видна над водой, а остальное скрыто. — Драко довольно улыбнулся, видимо ему самому понравилось сравнение.

— Я вот что подумал насчет нашей внезапной дружбы с Хафлпаффом... Ты же сам говорил "бытие определяет сознание". Если все наши будут притворяться месяц, два, пол года, год... Рано или поздно они изменят свое отношение не только внешне, но и внутренне. До какой-то степени, конечно.

— Точно. Именно так и будет. Конечно изменятся не все, а только наиболее слабые, и не полностью. Но это и хорошо. Самые глупые наконец-то перестанут портить нам репутацию, срывать планы и бросать тень.

— То есть это интрига против своих?

— То есть это интрига против всех. Кроме тех, у кого хватит ума ее раскрыть, она не очень сложная. Но! — Драко поднял вверх указательный палец. — Обрати внимание, те из наших, у кого хватит ума ее раскрыть, обязательно разберутся, что она идет на пользу всем, в первую очередь им самим!

— Согласятся не все... — С сомнением покачал головой Тедди.

— Не все. Отморозки, дураки и просто козлы, которым мир между факультетами поперек горла, найдутся всегда. Ну, тогда мы вернемся к целевым манипуляциям... или к переработке на удобрения.

— Слишком уж круто. — Поежился Нотт, раздумывая о том, что разговор начинает становиться опасным.

— Нормально... — пожал плечами ничуть не обеспокоенный Драко. — Просто однажды каждому слизеринцу стоит понять, что наибольшее преимущество он получает в интригах при мирном сосуществовании с другими факультетами. А открытый конфликт — это поле деятельности Гриффиндора. Мы, конечно, можем победить и там, просто потому что будем хитрее и не станем биться лоб в лоб, но... Скажи честно, на черта это надо?

— И поэтому Лестрейнджи...

— Розье, Кэрроу, Трэверсы... Да! Уйдут вслед за Гонтами в страну вечной охоты. Даже у зла должны быть стандарты. Особенно если это — Зло с большой буквы. — Драко обезоруживающе улыбнулся и добавил. — А тем более — у нас, мы даже не замышляем ничего дурного! Это ж не мы затолкали их всех в Азкабан, верно?

* * *

Пятикурсница Грэйс Уайтхед не умела долго хандрить. Даже если ее замыслы пошли прахом, уныние охватывало ее совсем ненадолго. Через некоторое время она встряхивалась, анализировала свои ошибки и упорно начинала выстраивать новые цепочки планов, которые должны были возвысить ее над большинством окружающих. Именно благодаря этой своей черте она занимала сейчас такое высокое положение на Слизерине, хотя, пойди дела чуточку иначе, могла бы оказаться в иерархии факультета и повыше.

Естественно, виноват во всем оказался Драко Малфой. Еще летом Грэйс подробно проштудировала множество информации о составе наиболее богатых и влиятельных чистокровных (и не очень чистокровных) семейств, прикидывая, не появится ли в этом году среди первокурсников кто-нибудь интересный. Конечно она учла и Малфоя, и Нотта с Гринграсс, подумывала над тем, как мог бы проявить себя Забини, унаследуй он от мамочки хотя бы часть ее предприимчивости... Но на то что Драко развернется сразу же и настолько сильно, она не рассчитывала.

Конечно Грэйс понимала, что не сможет в итоге соперничать с Малфоем за влияние на факультете, но у нее была фора — целых четыре курса! Через два года из школы выпустились бы Флинт и Саммерс, Чемберс закончил бы школу еще на год раньше, по всему выходило — целый год королевой Слизерина была бы именно она. Ух и развернулась бы она тогда! Для кого-то школа — веселое, беззаботное время, для кого-то — период мучений и зубрежки, но некоторые слизеринцы, и Уайтхед в их числе, воспринимали время, проведенное в Хогвартсе, как отличную стартовую площадку, позволяющую как следует закрепиться в волшебном мире и обрасти связями... Единственное, чего она не могла предположить, было то, что Малфой-младший может оказаться таким предприимчивым.

В принципе, чего-то подобного вполне можно было ожидать. Люциус последние годы блистал на небосклоне волшебной Англии звездой первой величины, даже несмотря на тот урон репутации, что он понес десять лет назад. Обычно яблочко от яблоньки падает не так уж далеко, Драко действительно мог бы оказаться экстраординарной личностью, но Грэйс в свое время об этом не подумала, а потом, усыпленная странным поведением Малфоя, не подкорректировала вовремя свои планы. И теперь... Теперь ее сдвинули с законного четвертого места в факультетском табеле о рангах. Кто бы мог подумать, ее обошел первокурсник! Сначала ее не пригласили на совещание наиболее влиятельных учеников, потом оказалось, что Драко каким-то образом зацепился за Флинта и Саммерс, что-то мутит с Хафлпаффом... Расклад на факультете неуловимо менялся день за днем, неделя за неделей. Звезда Чемберса слегка потускнела, Грэйс отодвинули от основных интриг, сейчас никто не взялся бы предположить с высокой долей вероятности, кто же на самом деле в данный момент на Слизерине Номер Один. Потом грянул хэллоуинский тролль, газетная статья вознесла репутацию Малфоя на новую высоту... Параллельно шли странные игры с хафлпаффовцами, семикурсники обоих факультетов активно давили противостояние в корне, и в самом центре всей этой движухи находился Драко. А Грэйс сидела в стороне и не знала, что предпринять.

По идее, положение этого странного первокурсника было не таким уж безоблачным. Можно было бы испортить ему жизнь массой различных способов. А там, глядишь, и возвращение на четвертое место, возможность зацепиться за всеобщую движуху, закрепиться, проявить себя... С другой стороны, Драко не был дураком, вдруг вычислит откуда прилетело? Напрягали его связи с группой Саммерс, его не раз уже видели с кем-нибудь из ее прихлебателей. А еще он и сам по себе неуклонно набирал вес, обрастал странными связями и знакомствами среди старшекурсников, уже не раз замечали, как он о чем-то секретничает с ребятами заметно постарше... Стоит ли ссориться? Ведь в итоге, исходя из того расклада, который просматривается на данный момент, он все равно ее обойдет. Стоит ли сейчас портить отношения? Может быть, поступить наоборот?

Вполне логичный вывод для многих слизеринцев: не можешь стать первым, взобраться на вершину — примкни к тому, кто станет победителем, окажись ему полезен. И тогда, впоследствии, ты вознесешься вслед за ним на самый верх, а он тебя не забудет.

Именно поэтому Грэйс поддержала игру на стравливание Гриффиндора и Хафлпаффа, когда заметила происходящее. Всего-то и надо было иногда пустить слушок-другой, как бы невзначай, и котел через некоторое время начинал бурлить веселее. И, естественно, она ни с кем не поделилась своими мыслями о том, кто может быть виновником происходящего. Чужие планы лучше без нужды не светить, это тоже было понятно любому мало-мальски соображающему слизеринцу. Сломаешь чью-то игру, засветишь кого-то случайно — получишь врага. Зачем это нужно, если нет серьезной причины?

Словом, в этот дождливый ноябрьский день, после продолжительных размышлений, Грэйс приняла очень важное решение. Она решила играть на победителя. А победителем, без сомнения, в итоге окажется Драко Малфой.

* * *

— И все-таки ответь, зачем ты возишься с этими гриффиндорцами? — Мириэль и правда было интересно.

— Видимо потому, что я не могу возиться со всеми сразу... — легко ответил Драко, но не обнаружив у собеседницы должного понимания, пояснил. — Разделение на факультеты произошло века назад. Сортировку осуществляет все тот же предмет, ведь не зря говорят, что Распределяющая шляпа создана чуть ли не самими Основателями, значит критерии отбора за последние столетия не сильно изменились. Сложно придумать разделения более серьезного, чем на Гриффиндор и Слизерин! С одной стороны храбрые, с другой — хитрые. Одни порывистые, вторые склонны к планированию. Одни открытые, другие — держат все в себе. Нашим факультетам суждено быть антагонистами до скончания веков, пока существует Хогвартс. Конечно аморфная масса серых неудачников размазывается на Распределении по минимальному превосходству одних черт характеров над другими почти случайным образом, но яркие представители веками попадают именно туда, куда должны, и формируют имидж факультетов. Поэтому гриффиндорцы традиционно подозревают нас, ведь мы способны обдурить их там, где они не ожидают подвоха, а мы смотрим на них свысока, потому что они в основном простоваты и бесхитростны. Но теперь мне требуется наладить контакт с некоторыми из них, и все вековые предрассудки работают против меня.

— И поэтому ты решил... сменить имидж.

— Имидж — ничто, жажда — все! — Непонятно провозгласил улыбающийся Драко. — На самом деле термин "сменить" тут не уместен, у меня вовсе не было другого имиджа, скорее он был у моей семьи благодаря действиям отца.

— Но в глазах многих слизеринцев...

— Пф-ф-ф! Стоит ли говорить о тех, кто формирует мнение о человеке на основе газетных статей про его семью!

— Тоже верно... — Мириэль была с этим более или менее согласна. Принцип "сначала присмотрись, а потом делай выводы" был для нее вполне очевиден.

— Вот поэтому я и общаюсь с некоторыми гриффиндорцами. Кто-то нужен мне персонально, остальные убеждаются, что мой образ Малфоя-слизеринца, так упорно пропагандируемый Уизли и некоторыми другими представителями факультета, не соответствует действительности, и они неосознанно начинают ему противостоять. Да и Ронни-бой раз за разом выставляет себя дураком, и на его фоне я смотрюсь все выгодней.

— То есть Грейнджер... — Саммерс сделала паузу, позволяя Драко в очередной раз закончить предложение за нее.

— Постоянно находясь в окрестностях Поттера, невольно является моим агентом влияния, просто потому что противостоит Уизли и остальным "нелюбителям Слизерина" по множеству вопросов. А еще она из-за врожденного почти болезненного чувства справедливости будет защищать мое честное имя...

— На чем не раз огребет неприятностей...

— И продолжит делать это с удвоенным рвением! Из того же болезненного чувства справедливости! Потому что это очень, очень по гриффиндорски!

— Сильно. — Мириэль и правда оценила ход. — Но она может и не выстоять под напором. Ты ведь не мог об этом не подумать.

— Конечно не мог. Поэтому я иногда поддерживаю ее...

— Во вред себе!

— Пф-ф-ф! Я-то под напором не прогнусь. Сколько там осталось-то, того напора... Тем более что я ей в нагрузку Лонгботтома прикрутил. Это усилит ее позиции.

— Лонгботтом — усилит?

— Двое лучше чем один. И потом, он конечно мямля, но какая-никакая дружеская поддержка не повредит. Тем более — она ему в учебе кое-где поможет, связка будет более устойчивой. Да и у Гарри у самого по себе есть мнение. И когда с одной стороны его вечно грузит кто-то настырный и надоедливый, а с другой — поддерживает кто-то более нормальный, выбор правильной стороны заметно облегчается.

— И чего вы с Уизли только не поделили...

— Я ничего, а он просто маленький, завистливый, глупый ребеночек, выросший в атмосфере открытой враждебности к Малфоям. Это отца почему-то забавляет противостояние по идеологическим причинам с каким-то мелким клерком Артуром Уизли, а мне на это просто на-пле-вать. Но каждый раз, не по делу открывая рот, малыш Ронни будет нарываться на неприятности просто потому, что сам виноват. Кстати, ты ведь наверняка думаешь, почему же это я тебе все это говорю?

— Есть такое дело. — Мириэль не отказалась бы повыспросить то, что ее интересовало, а сейчас мальчишка рассказывал все сам, требовалось лишь вовремя поддакивать, что ее более чем устраивало. Хотя причина откровенности Драко настораживала, и Саммерс уже начинала прикидывать, когда же наконец первокурсник в очередной раз порадует ее своим коронным "я соврал".