Уроборос

— Ладно тебе, — хмыкнула я. — Бурчишь, как столетняя бабка. С чем пирог?

— С яблоками.

— Эт я уважаю... Добрый вечер, Риена.

Экономка невозмутимо поднялась со стула и с достоинством поклонилась.

— Добрый вечер, госпожа моя, — она сложила руки на чистеньком передничке. — Как здоровье достопочтенной Роны?

— Она ещё нас с вами переживёт, — сказала я. — Были какие-нибудь новости, пока я мокла под дождём?

— Никаких, госпожа моя.

— Вот и отлично. Лучше никаких новостей, чем плохие, согласитесь... Итак, пирог с яблоками?

— Мы ждали вас, госпожа, — наконец на сухом лице Риены проявилось что-то вроде улыбки. — Позвольте, я нарежу.

Яблоки здесь — кислятина несусветная, но в запечённом виде хороши. Да и пироги у нашего повара тоже неплохи. С тех пор, как у них с Ирочкой завертелся бурный роман, парень из собственной кожи готов выскочить, лишь бы угодить своей ненаглядной, и, вопреки расхожему мнению, что влюблённые, мол, пересаливают все блюда, готовит просто замечательно.

Ужинали мы не при свечах: дорогое удовольствие, бережём запас свечек на случай появления поздних гостей. Над столом висели два светильника, распространявшие тусклый, вяло мечущийся свет и запах палёного масла. Магию на это дело использовать не стоит. Если пользоваться традиционными заклинаниями, уходит много сил на поддержание свечения, а "переформатированное" с работающим циклом подкачки извне — засекут и пресекут. Глушь, однако, магический фон низкий, любое плетение даже я со своим куцым Даром за километр чувствую. Приходится тратиться на масло, которое возят... Вы удивитесь, но возят его из Италии. То есть, из волости Юл. А наша волость Туримит — это Харьковская область и Белгородчина. Я уже упоминала, что география этого мира один в один наша, только климат немного отличается. То есть нас с Ирочкой занесло не слишком далеко от родных мест. Хотя Игоря, вон, в Туле достало... Но вернёмся к маслу. Оно оливковое, стоит здесь по четыре медяка за бутылку объёмом чуть меньше литра. Однако мы дружно решили, что ужинать и читать по вечерам лучше при масляном освещении, чем гробить зрение при лучинах.

Когда от пирога остались крошки на тарелках — кстати, оловянных, серебряный сервиз доставали из сундука только по особым случаям — я услышала лёгкий гул... Помнится, в первый раз я услышала его ещё тогда, в лесу. В первый же час нашего пребывания в этом мире. Ульса говорил, что любой Одарённый чувствует приближение другого Одарённого и концентрированной магии вообще. Господин волостной маг и сам обладал немалым Даром, и был тогда увешан сильными амулетами. Потом Ульса целый месяц учил нас отстраняться от этого не слишком приятного ощущения. Носящий серебряный или золотой медальон должен уметь чувствовать магию, не получая при этом головной боли в качестве довеска. А ведьмак, прошедший ритуал Обретения, чувствует любую магию, находящуюся на территории его владения. Искорки крестьянских и купеческих амулетиков фонили так слабо, что я давно перестала обращать на них внимание. Но сейчас границы домена Масент явно пересёк носитель Дара. И этого носителя я знала...

Настроение, поднятое вкусным пирогом, сразу испортилось, и захотелось сказать нехорошее слово.

— Что-то не так? — Ирка уже хорошо разбиралась в моей мимике, даже когда мне хотелось бы не показывать своё истинное отношение к чему-либо. Или кому-либо.

— Кажется, к нам гость... — процедила я. — Дойлен, чтоб его...

— Прикажете сказать господину, что вам нездоровится? — поинтересовалась Риена.

— Не стоит.

Если я верно распознала носителя Дара, то пожаловал не самый приятный из троих моих соседей — владетельный ведьмак Дойлен из Куна. Как по мне — натуральный разбойник с большой дороги. Если он ещё не обкорнал владения всех своих соседей по самые заборы особняков, то только потому, что не мог: границы доменов установлены князем ещё в незапамятные времена. Нарушителя ждут большие проблемы, причём даже не с законом — захваченные земли обязательно преподнесут неприятный сюрприз, сам доплатишь, чтобы украденное обратно приняли. Магия же... Таким нехитрым способом владыка раз и навсегда избавил местные власти от головняка по поводу споров за межу. Воровать скот и захватывать крестьян — это всегда пожалуйста. Потрава чужих пастбищ — тоже милейшее дело. Обирать купцов для ведьмака — занятие опасное, можно домена лишиться, если прознают. Князь заботится о процветании торговли. Но если душа широка, то она всегда найдёт, где ей можно развернуться.

С господином Дойленом из Куна мы благополучно поссорились на третий день моего землевладения. Сперва из-за сведенной его вассалами крестьянской лошадёнки, а потом уже по чисто личным причинам. Видите ли, при встрече на мосту, когда он, что называется, полез в бутылку и вызвал на магический поединок, я просто попросила его придержать мой велосипед, пока достану амулеты... Лошадь он вернул, спору нет. Но с тех пор вбил себе в голову, что прощение я могу получить только в его постели. И плевать, что давно женат. На моей земле он никогда не рискнёт распускать руки, но я часто езжу в Рему. Слава богу, не через его владения, но и на нейтральной территории он может попытаться меня перехватить. Однажды это ему чуть не удалось, хорошо, что границы моего домена были близко и я успела домчать до заветного столбика раньше. Всё-таки у велосипеда есть кое-какое преимущество по сравнению с лошадью, когда педалишь на спуске по хорошо наезженной дороге с каденсом под сто восемьдесят. Этого он тоже до сих пор не мог мне простить, такие люди вообще никому ничего не прощают. И он сейчас едет сюда... Гм... Интересно, что в ближайшем лесу сдохло? На своей земле даже слабый ведьмак ничуть не уступит магу, Ульса вбивал нам это чуть не на каждом уроке. Колдуны друг к другу без очень большой нужды в гости не ездят, а этот и подавно — у него не только со мной такая "любовь", всех соседей уже достал. А ведь неглупый вроде мужик. Тормозов нет, так это беда всего магического сословия.

— Я его, пожалуй, приму, — проговорила я, гадая, что могло заставить этого бандита рискнуть своей свободой. Что могло помешать мне захватить его и требовать выкуп? На моём месте он бы так и поступил.

— Рискуешь, — Ира ни разу не имела сомнительного удовольствия встречаться с нашим милым соседом, но была наслышана. — Мало ли, что ему в голову брякнуло?

— Кто не рискует... — я пожала плечами. — Выслушаю, а там посмотрим. Риена, будьте добры, распорядитесь, чтобы убрали со стола.

— Велите готовить угощение для гостя? — экономка нахмурилась: ей не нравилось моё легкомыслие.

— Обойдётся.

Гость представлял собой нечто среднее между Ноздрёвым и Собакевичем, если проводить аналогии с яркими гоголевскими героями. Эдакий волосатый и бородатый жизнерадостный тип с замашками рыцаря ножа и кастета... прошу прощения — владетельного ведьмака из провинции. Наглел ровно до тех пор, пока не получал хороший отлуп. Что, впрочем, совершенно не действовало на величину его наглости. Но сейчас... Господи, да в лесу не что-то тихо сдохло, а глобальный падёж! Иначе с чего бы господину Дойлену вести себя так тихо и примерно?

Что ж, опять придётся изображать из себя аристократку. Правда, с некоторыми существенными отличиями от канонов этого мира.

— Моё почтение, дорогой сосед, — я принимала его не в платье, а в походном костюме — штаны, рубашка и кожаная куртка. Справа и слева от моего кресла стояли Риена и Ирочка, изображавшие свиту владетельной ведьмы. — Чем обязана столь высокой чести?

— Ладно тебе, соседка, — ведьмак сбросил плащ прямо на пол, сделав тонкий намёк притаившимся в передней служанкам. Те мгновенно прибрали одёжку — побежали чистить и сушить. Всеобщее правило, чёрт его дери. — Выражаешься, как придворная б

* * *

ь, слушать противно.

— Если вас не устраивает моя речь, то дверь всё ещё открыта.

— Ну, полно, я ж не со зла, — примирительный тон у него — это нечто. Надо было телефон на звукозапись поставить, сохранить сие для будущих поколений. — Тут у нас нравы простые, сама знаешь.

— Если так, то сделайте милость, присаживайтесь, — я любезно указала соседушке на тяжёлый стул по правую — почётную — сторону от себя. — Итак, что привело вас ко мне, да ещё в такую непогоду?

— Новости, — Дойлен шумно выдохнул и всей своей немалой массой — а росту дядя имел под два метра — опустился на жалобно скрипнувший стул. — Интересные новости, — уточнил он. — Года четыре назад я пристроил старшего десятником городской стражи в Туримите. Он там друзей где надо позаводил, иногда письмишки занятные мне шлёт: так, мол, и так, батюшка... Короче, пил он на днях с каким-то ведьмаком из Гидемисовых прихвостней. И тот ему наплёл, будто магу приглашение пришло. В столицу, ко двору. Аккурат к зимнему солнцевороту, мол, быть наказано и управским магам то же самое передать... Большое дело князюшка затевает, это как пить дать. Значит, всех нас коснётся.

— И часто князь призывает к себе всех магов? — я постаралась ничем не показать, что насторожилась и даже немного испугалась.

— Обычно раз в тысячу лет, чтобы дикарей в дальних землях слегка поучить. Но с прошлого призыва прошло всего два столетия... Что-то случилась, милая соседка. То ли среди дикарей объявился сильный вождь, то ли... я даже не знаю, что и думать. Но мне это не нравится.

Ещё бы ему это нравилось. В летописях, понятно, детальных описаний нет, но любое магическое событие такого масштаба, когда в столицу призывают всех колдунов, никогда не обходилось без массового принесения "даров" артефакту. Спасибо Ульсе, просветил. Под большим секретом. И первыми под магическими арками исчезали как правило ведьмаки. Сотни ведьмаков. Потом шли маги управского уровня, ну, и так далее... Ой. Мне это тоже не нравится.

Перед глазами как наяву встала картина, которую я рада была бы забыть. Магическая арка со светящимся рубином наверху. Зовущий голос. Вопль Кутиса, которого я отправила под арку — против его воли и, кажется, вместо себя...

Господи, спаси и помилуй мя, грешную.

Кажется, у меня задрожали пальцы... Нет. Мне это не показалось: они действительно дрожат. Одна мысль об этой чёртовой арке до сих пор вызывала у меня смертный ужас.

— Странно, — тем не менее, я постаралась ничем себя не выдать. — Чего же вы от меня-то хотите, дорогой сосед?

— Когда пахнет палёной шкурой, таким, как мы, нужно держаться друг дружки, — заявил Дойлен. — А знаешь, почему? Да потому, что такие, как мы, идут за грань первыми.

— Такие, как мы? — я слегка подалась вперёд. — Вы о чём?

— Не делай вид, будто не поняла меня, соседка, — осклабился "разбойник с большой дороги". — Ты тут недавно, я слышал — чуть больше года. Многого ещё не знаешь. Не соображаешь, насколько ты тут ...нездешняя. На мосту — помнишь? Я тогда озлился за твою подлую штучку, огненную стрелу метнул. А ты? Ты поставила щит. Самый обычный щит, какой любой школяр умеет ставить. Вот только незадача — твоё заклинание было вчетверо короче того, что мы с тобой оба учили. Плетение совершенно то же, а заклинание другое. Странность, милочка, но любой из нашей братии сразу тебя раскусит. Потому-то ты скрытничаешь, а?

Толстый намёк. Очень толстый. За дуру держим, да? Или это не менее толстый троллинг, если пользоваться терминологией моего мира?

— У каждого из нас свои секреты, дорогой сосед, — я изобразила понимающую улыбку. — К примеру, вы тоже не афишируете своих тёплых чувств к супруге и лишённым Дара сыновьям. Наша братия, как вы изволили выразиться, к подобным сантиментам не склонна. Более того, она склонна усматривать в них слабость ведьмака.

— Держишь глаза и уши открытыми? — сосед захохотал, демонстрируя обычные для колдунов здоровые зубы. — Каждого из нас есть за что прихватить, главное, знать, за что именно. Ладно, давай начистоту. Я не хочу угодить за грань, потому что мне не на кого оставить жену и пацанов. Моя жена дурёха, но я её люблю. Сопляки без Дара, но я их тоже люблю. Это ты верно сказала. Так вот, я хочу любить их столько, сколько мне судьбой годков отпущено, и не желаю, чтобы мою жизнь кто-то укорачивал. А ведь укоротят, и мне, и тебе. Прежде всего потому, что мы с тобой не такие, как все. Ты так уж точно, милочка. Именно нас пустят под арку первыми. А вдруг артефакту хватит неугодных ведьмаков, и не дойдёт черёд до засранцев с золотыми медальонами? Всякий раз они на это надеются, и всякий раз кого-то из них скармливают артефакту. Ты не представляешь, какая там, среди магов, грызня идёт...

Он ещё что-то говорил про магов, а я слушала, но не слышала. Во-первых, милейший соседушка раскрылся. Из-под маски наглого любителя охоты и рискованных помещичьих забав показался умный, дальновидный и цинично расчётливый человек, старающийся защитить не только себя, но и свою семью. А во-вторых, он не лгал. Такие, как он, редко умеют маскировать свою ложь до полной неразличимости. Вот только одно по-настоящему странно...

— Это интересно, дорогой сосед, — я всё-таки решилась озвучить свой вопрос. — Но всё-таки, почему вы пришли именно ко мне? Мой Дар слишком слаб, чтобы на меня можно было рассчитывать как на некую силу.

— А к кому ещё я должен был идти? — сосед задал встречный вопрос. — К Лугиру, папаше твоего соученика Фолька? Так он убийца. Двух жён уморил, теперь управляет сразу тремя доменами. Вся управа об этом знает, да и ты тоже. Поверь, он и сынку до конца своей поганой жизни не даст пройти ритуал Обретения, чтобы не лишиться одного имения. Или ты говоришь о Видии, старой чуме в юбке, чьей смерти ждёт не дождётся вся управа? Про других соседушек я вообще помолчу: эти, стоит мне явиться к ним с такими разговорами, тут же помчатся к Ульсе. Ты знаешь нашего мага. Скрытная сволочь, вот кто он такой. А ты... Ты не помчишься. Ты тоже скрытная сволочь. И ты умеешь кое-что такое, чего не умею я: ты начала понимать суть заклинаний. И ещё... — он ткнул пальцем в мою сторону, на первый взгляд — как раз туда, где болтался медальон. — Вот это.

— У вас точно такая же серебряная висюлька, дорогой сосед.

— Я не медальон имею в виду, — Дойлен перестал улыбаться. — Я о том, что ты таскаешь под медальоном. Даже я чувствую сильный амулет, а у магов нюх ещё сильнее... Это тот самый жёлудь, верно?

— Если вы, любезный сосед, разъясните мне, в чём вообще заключается смысл этого жёлудя, я вам буду очень признательна. А то, видите ли, у кого ни спрошу, либо не знают, либо закатывают глаза и молчат, — я нетерпеливо ёрзнула на кресле. — Что вообще такое этот жёлудь и чем он отличается от тех, которые свиньи в лесу подъедают?

— Я мог бы поторговаться, — сосед упёрся кулачищем в бок и усмехнулся. — Мог бы, да. И ты заплатила бы цену, которую я мог назначить. Вот только одна закавыка, милочка: при тех обстоятельствах, о которых я тебе говорил, твой товарец будет дороже моего. Выходит, я должен ещё и доплатить.

— Информация и... что-то ещё? — "пяточное чувство" настойчиво твердило мне: осторожно. Ведьмак есть ведьмак. — Что же вы можете мне предложить и вообще — чего вы от меня ждёте?