Успел как раз вовремя — на полустанке начиналось общее построение со знаменем. Некоторое время постоял в сторонке и понаблюдал пытливым взглядом: хотя и донельзя всё расхлябано — но всё равно чувствовался какой-никакой, но воинский порядок. Бойцы вели себя не как банда вооружённой гопоты — чего я больше всего опасался, а скорее — как группа матёрых дембелей, давно забивших на уставы внутренней и караульной службы.
Это, уже легче!
Средний возраст — где-то в районе тридцатника, хотя нескольким можно с ходу дать за сороковник — а парочке поди и двадцати нет. Опять же: невооружённым глазом видно — мужики в основном бывалые, жизнью и всеми её коллизиями неоднократно тёртые и скорее всего — вдоволь навоевавшиеся на двух войнах.
Таких, нахрапом не возьмёшь!
На меня обратили внимание, поэтому я "вольным" строевым шагом подхожу к строю, чётко вскидываю руку к гимназической фуражке со звездой и:
— Здравия желаю, товарищи бойцы!
В ответ — любопытно-дерзкие взгляды, затем прозвучало нестройное, несколько ироничное:
— Здрав...!
— Разрешите представиться: Заведующий оружием ОВО — Свешников Серафим Фёдорович. Ваш новый начальник по приказу волостного отдела НКВД...
Оживление в строю, все переглядываются да ухмыляются. Кто-то, явно стебаясь, выкрикнул:
— УРА!!!
Рисунок 12. Военизированная охрана начала 20-ых годов.
Хотя, по лицам вижу — общее впечатление произвёл скорее положительное.
"Заведующий оружием"...
Думаете, я рехнулся?
А, вот и не угадали!
Это у меня теперь и, взаправду звание такое — соответствующее званию "командир батальона" в РККА: три "кубаря" на петлицы. Так, что я перешёл в новое ведомство, типа как — с повышением в чине. Хоть и, не тщеславен нисколько — но всё равно приятно несколько...
А аббревиатура "ОВО" означает — "Особый Военный Отряд".
К великому моему сожалению, "кубарей", как и "треугольников" — ни на мне, ни на моих "орлах" — покамест нет. Не дошли ещё до нас сии знаки воинского различия.
Кстати, что самое прикольное: по новому положению, низшее звание в "ОВО" — "агент по охране грузов"...
Ей-ей, не вру!
Далее идёт — "стрелок особого вооруженного отряда", за ним — "старший агент по охране грузов", затем — "отделенный командир". Непосредственно перед моим, стоит звание "комвзвод ОВО, начальник команды по охране грузов"...
Вышестоящее же начальство, называется вообще длинно "Начальник охраны района, помощник начальника района охраны грузов" — четыре "кубаря" и "Инспектор при отделе охраны округа, инспектор при отделе охраны дороги" — один "ромб" на петлицах. Ну, а вообще три самых "верхних" — "генеральских" звания, я просто-напросто не запомнил[14].
Стоящий перед строем коренастый, разбитной боец (этакий "ухарь-купец"!), также — достаточно чётким строевым подходит ко мне и, тоже — под общий смешок приложив ладонь к дореволюционному картузу с красной звездой, несколько развязно рапортует:
— Личный состав взвода военизированной охраны путей сообщений полустанка Ульяновский, построен. В наличии тринадцать бойцов — трое в карауле, отсутствующих и заболевших нет. Комвзвод ОВО, начальник команды по охране грузов, Чеботарёв!
По лицу, да по манере держаться и говорить, вижу — это природный лидер, пользующийся беспрекословным авторитетом среди свой группы. Скорее всего, я при нём окажусь чисто "писарем": следить, чтоб к документации — "комар носа не смог подточить"! Впрочем, товарищ Кац мне про то — практически в открытую говорил...
В принципе, такое обстоятельство меня пока не напрягает.
Отрапортовав, комвзвод подходит вплотную и протягивает руку:
— Уже наслышаны про тебя, товарищ командир!
Чувствую себя, как молодой лейтёха — только-только из училища, попавший в часть к уже вдоволь повоевавшим, видавшим-перевидавшим виды, сержантам... Да! Надо как-то выстраивать отношения.
Пожимаю его ладонь и отвечаю, улыбаясь:
— Я про тебя тоже! Думаю сработаемся, товарищ комвзвод.
По слухам, этот Чеботарёв — мужик хоть и со своеобразным менталитетом, но во всех отношениях положительный... Типа, хорошего ротного старшины.
Далее, провели перекличку по списку предоставленному моим замом. Затем, провели развод караулов — то есть замену отстоящую свой срок вахту, следующей. Наконец, дал команду "Разойдись!" и в сопровождении Чеботарёва, пошёл знакомиться с объектом.
Первым делом посетили оружейную комнату. У караула я заметил — кажется были "Берданы", а здесь...
— Что это, — растерялся я, — музей Империалистической войны?
— Под вид того! Это вот — старые японские "Арисаки" под "тупой" патрон... Это — французские "Гра", а это — их же "Лебель". Это вот, итальянский карабин "Каркано"...
Схватился сдуру за "итальянца", подержал его в руках... Блин, каким-то дубоватым показался — как полено в руках держишь! Не умеют делать макаронники оружие, эх не умеют...
Видя моё разочарование, Чеботарёв:
— Вот хорошая винтовка — австрийский "Манлихер"!
Я взял в руки "австрийца", подёргал туда-сюда затвор "прямого хода", заглянул в ствол: оружие, хотя и сильно "бывшее в употреблении", хорошо вычищено и смазано.
— Хорошая винтовка, — ещё раз похвалил "иномарку" Чеботарёв, — вот только грязи боится...
— И, чего в ней тогда хорошего?
В принципе понятно: всё оружие под российский — самый распространённый трёхлинейный патрон, отправляли на фронт — а тыловикам доставалось трофейное или же устаревшее, что подогнали "по дружбе" союзнички.
Кстати, ни одного штыка! Знакомое по книгам про Первую мировую войну явление: все штыки клинкового типа от "иномарок" — трофейных или присланные от щедрот союзников, хозяйственные русские мужички ныкали для "собственных", деревенских нужд.
— Прислали такие — уже без штыков, — как бы между делом спрашиваю, — или, здесь на месте — ваши бойцы расстарались?
— Такие прислали, — отвечает с немалой досадой, — а то б наши тоже не оплошали, чай!
Оно, в принципе и правильно — охране штыки и даром не нужны.
Вижу, несколько "наганов" в деревянном ящике, таких же как у меня. Взял один. Пощёлкал курком... Не, не как у меня с самовзводом — "солдатского" образца: перед каждым выстрелом надо курок вручную взводить. Откровенный отстой — потому видать, здесь и лежат — на хер, никому не нужные.
— Товарищ Чеботарёв! Надо проверить револьвер на исправность... Разберите-соберите его!
Рисунок 13. Неполная разборка револьвера "Наган".
Тот, помедлив — скорее всего соображая, а не в падлу ли ему это, тем не менее — пожав плечами, сноровисто выполнил мой приказ:
— Никак нет, товарищ Свешников: револьвер в полном порядке.
— Хорошо, вижу уже сам! Рад, что ошибся, товарищ...
Мне просто нужно было узнать как "Наган" разбирается-собирается: не могу же я, имея такую "военную легенду" — прямо попросить показать, как это делается?!
Порылся в ящике с револьверами ещё, и:
— А этот тут откуда?!
Тот, немного помявшись:
— После обыска в одном плацкартном вагоне под полкой нашёл — видно, скинул кто. Сначала домой взял — да сын шибко интересоваться стал. Ну, не выкидывать же добро? Вот сюда и отнёс...
Кивнул головой сочувственно — знакомая история!
Судя по надписи, этот "дамский" — умещающийся в ладонь пистолет, был "Браунингом". Калибр... Что-то в дюймах, по-моему — я в них не разбираюсь, но на глаз — где-то шесть с половиной миллиметров. Это не из такого же ли, интересно знать — слепошарая Фанни Каплан стреляла в Ленина?
Нашёл куда нажать и вынул обойму: не хватает двух-трёх патронов.
— Если понравился — бери себе, — предложил Чеботарёв, — только патроны к такому — днём с огнём не сыщешь.
— Да на кой мне эта игрушка? — закинул "Браунинг" на место, — пусть покамест здесь валяется, глядишь — сгодится на что.
Пересчитал все винтовки, подошёл к месту хранения боеприпасов:
— Часто стреляете? ...В смысле: как часто производится стрелковая подготовка?
— "Стрелковая подготовка", спрашиваешь? А, зачем?! Бойцы у меня опытные, бывалые — многие, как я — ещё царской службы. Настрелялись все уже досыта: кто за год, кто за два. А кто, как я — за пять лет...
Резонно! Раз научившись плавать или на велосипеде ездить — уже не разучишься. Позже правда выяснилось, что в Царской армии на стрелковой подготовке сильно экономили.
— ...Да и патронов нет столько, чтоб попусту стрелять! Так, на раз отбиться — если что.
Настораживаюсь:
— Что? Бывает, что и "отбиваться" приходится?
— У нас? У нас на полустанке — нет! Что у нас грабить?! Вот ежели вагон какой на перегоне сломается, вот тогда — приходится стрелять, да... Мужики же местные — несознательные элементы. Ну, там наши — дали разок залп поверх голов, те и разбежались по кустам! Ну, а так — кругом банды, проходу нет. Иногда, нас посылают вместе с милиционерами их вылавливать.
Однако, что-то мне в его голосе и взгляде не понравилось...
Ладно, отложим выяснения в долгий ящик.
Патронов для винтовок, действительно — раз, два и "кот наплакал". А, вот для "Нагана"...
— Да, не надо эти пересчитывать, товарищ командир! — запротестовал начальник команды по охране грузов, — они у нас неучтённые: проезжающая через нас воинская часть пару ящиков обронила.
Проверил по документам, действительно — в списках не значатся.
Хм...
— И, как часто у вас такие случаи бывают?
Тот, почесав затылок под сдвинутой вперёд фуражкой, расплывчато как-то ответил:
— Да, уж случается...
Понятно. Скорее всего, просто стащили — "плохо" лежащее или на самогон выменяли. Хотя последнее крайне маловероятно.
— Раз уж они у вас неучтённые, я отсыплю себе жменю...?
Интонация у меня отнюдь не была вопросительно-просительной, а скорее — хозяйственно-свойской. Не успел он даже ответить — как я уже вполне по-свойски, "отсыпал" себе в карманы две пригоршни нагановских патронов. Поэтому ему осталось только согласиться на реквизицию:
— Конечно, о чём разговор?!
Выходя из оружейной комнаты, обронил:
— Сегодня же, обязательно напишу рапорт начальству: пусть даёт нам трехлинейки... Война кончилась и, оружия должно быть — освободилось достаточно, чтоб вооружить особые отряды Республики по-человечьи.
По одобрительному сопению моего комвзвода понял, что заработал у него дополнительное очко в копилку моего имиджа у подчинённых.
* * *
Осмотрели пакгаузы... Склады при железнодорожной станции — по-русски говоря.
Всего их четыре: один вовсе пустой, во втором — опломбированном...
— Откуда, это..., — восклицаю в полнейшем обалдении, — тоже "обронил", кто?!
Что "это", я не спрашиваю — ибо сам скорее всего, даже лучше самого хозяйственного Чеботарёва, знаю...
Это — 47-ми миллиметровая морская пушка системы Гочкиса[15], кустарно переделанная в так называемое "траншейное орудие". Неоднократно участвовал в конструктивных срачах на Форуме альтернативной истории по поводу сего девайса — потому, так хорошо знаю этот девайс.
Рисунок 14. 47-мм морская пушка системы Гочкиса на полевом лафете кустарного изготовления.
— Ещё в восемнадцатом году, моряки Волжской флотилии на сохранение под расписку оставили, — несколько удручённо ответил мой зам, — да до сих ни слуху про них, ни духу... Забыли или сгинули должно быть все.
Обошёл вокруг, осмотрел внимательно, под продолжающееся бурчание Чеботарёва:
— Оно, конечно, нам не в тягость — не лошадь чай и, овёс с сеном не просит. Но, всё одно — забрали бы товарищи военные её куда подальше отсюда...
— А боеприпас к ней?
— Нет, боеприпаса не оставили — должно быть, самим нужон был. А пушка баяли — сломана.
Самопальный полу-деревянный лафет, довольно криво сколоченный-склёпанный какими-нибудь народными умельцами в какой-нибудь "кроватной" мастерской, действительно — буквально расползся на составляющие элементы. Открыл затвор и, с немалым усилием с помощью Чеботарёва повернул орудие на свет: канал ствола в достаточно хорошем состоянии, не ржавый, изношен по-божьи...
— Пусть стоит — раз жрать не просит!
Затем, отряхивая руки от многолетней пыли, тщательно протирая их носовым платком, спросил:
— Из документов на неё — только та расписка, да? За нашим отрядом эта пушка не числится?
— Больше ничего нет, нет — не числится.
— Вот и ладненько!
Как можно догадаться, у меня появилась кой-какая долгосрочная задумка.
В следующих двух пакгаузах было в основном разное крестьянско-кустарное и шмутьё-барахло. Имущество местных кустарей и частников-нэпманов... И те и, другие и третьи — из-за низкого спроса на месте, торговать ездили в отдалённые большие сёла, небольшие города вроде Ардатова или Мурома, а то и даже в губернский Нижний Новгород. Вновь изготовленный или не проданный товар, за небольшую плату оставляли под охраной на разъезде...
Удобно им всем так — понятно, из-за чего, да?
Значительную, если не большую часть товара составляла та самая минеральная краска — про которую мне рассказывал Отец Фёдор в первую же ночь моего "попадалова".
Наконец, последний из вверенных мне под охрану "объектов" — довольно разветвлённый и вместительный железнодорожный тупик.
— Здесь раньше вагоны дровами из концлагеря грузили, — пояснил Чеботарёв, — сейчас же сломанные паровозы или вагоны отстаиваются — в ожидании приезда бригады из депо...
— Эти я вижу — так и не дождались.
В самом конце оного из "тупичков" сиротливо стояли ржавый паровоз и вагон. Ещё три вагона, вернее — их "скелеты", были просто-напросто сброшены с рельс и через ни хуже прорастают молоденькие берёзки.
— Паровоз бают — американский, только на угле ездить и может... А где в восемнадцатом году был уголь? У немцев, потом у Деникина и недобитых буржуев! Помучились с ним, да здесь и бросили. У этих вагонов же, лопнули колёсные пары...
— Так, грузить надо меньше!
Криво стоящий на рельсах двухосный пульмановский вагон — был чуть ли не с "горкой" заполнен старыми, ржавыми, изношенным рельсами.
— А этот самый старый — ещё до Империалистической войны здесь встал, когда в последний раз делали ремонт путей...
Убей меня Бог, не помню грузоподъёмность[16] таких вагонов... В прикидку — тонн двадцать или немного меньше.
Короче, в железнодорожном тупике полустанка оказался целый "Клондайк" — многие десятки тонн пока ещё бесхозного железа. Вот только, толку из него нет — от слова "вообще": вся мелочь уже была давно растащена местными (с "американского" паровоза, скручено всё — что скручивается и, отломано всё — что отламывается), а крупногабаритные куски металла — без специального оборудования не пустишь в дело.
Чувствую себя, как один персонаж древнегреческих мифов — за жадность приговорённый ихними богами к следующему виду наказания: стоит он по горло в воде — а над ним ветки с висящими сочными плодами... Но, не напиться, не поесть он не может — из-за недоразвитой технологии!
Например, те же изношенные рельсы — это высококачественная, износостойкая сталь... Но, чем от неё хотя бы кусок отрубить — чтоб потом в сельской кузне перековать в что-нибудь полезное, что можно с выгодой для себя продать: в топор, лопату или хотя бы обыкновенный нож?
