Без жалости

* * *

Кремль. Кабинет Сталина.

-Можно войти, товарищ Сталин? — поинтересовался Берия, заглянув в кабинет.

-Да, заходи, Лаврентий, — ответил Сталин, подняв голову от вороха бумаг, Присаживайся.

-Снова посылка от Зорро?

-Она самая, — хмыкнул Вождь, — Очень интересного содержания, должен отметить.

-Оружие?

-Из оружия, только автоматический карабин. Технологии производства нет, но все детали прорисованы очень качественно. Наши оружейники разберутся без труда, по словам Зорро. С техникой всё гораздо хуже. Есть рисунки танков с чудовищными характеристиками. Но обоснования он даёт весомые. Надо будет поинтересоваться возможностью применения против танков зенитных орудий. О такой возможности их использования я даже не слышал в разговорах наших военных специалистов. Кстати, этот танк отдалённо похож на новую разработку ОКБ завода ?138. Вот им эти чертежи и отправим, пусть думают. Жаль, нет самой технологии производства для этой машины. Но она мне уже нравится. Нужно как-то аккуратно преподнести всё это нашим конструкторам, причину придумать, иначе всерьёз не воспримут. Начнутся отговорки и волокита. Пусть проникнутся серьёзностью проекта. Обдумай, это Лаврентий.

-Обязательно, у меня уже есть идеи, как это всё аргументировать, — кивнул Берия, разглядывая эскиз танка, грозная мощь которого, поражала даже на рисунке.

-Что там с твоими поисками Зорро?

-К сожалению, докладывать не о чем, — поморщился Берия, — Хозяина машинки, вернее — бывшего хозяина машинки, установили достаточно быстро. К сожалению, он попал в руки людей Ежова, был осужден и расстрелян.

-Что-то серьёзное?

-Нет. Самый обычный бухгалтер в одном из домоуправлений. Попал под арест по доносу одного из своих коллег, вроде как тот слышал, что бухгалтер разговаривал с кем-то на немецком языке и что-то передавал. Под пытками, тот признался в работе на немецкую и английскую разведки и был расстрелян. Затем, были арестованы его жена и мать, так же сознались в пособничестве и тоже были расстреляны.

-Так это правда?

-Нет, конечно. Мы перепроверили — навет. Тот, кто написал этот донос, до недавнего времени работал на месте расстрелянного. Он, таким образом, карьеру себе сделал.

-И где сейчас этот... нехороший человек?

-Был нами арестован. После допроса и суда, осужденный отправлен в один из особых лагерей. Мне он не понравился. Очень гнилой человек.

-Хорошо. На такие случаи, нельзя закрывать глаза. Правосудие должно быть справедливым. Что дальше по Зорро?

-Так вот, после ареста бухгалтера, его имущество было распродано и растащено по разным людям. Часть мы установили, часть нет. Установить, к кому попала его пишущая машинка, не удалось. С бумагой, к сожалению, тоже ничего не удалось установить. Слишком много фигурантов приходится отрабатывать. Услугами магазинов пользуется очень много организаций и простых людей. Но работа продолжается, наблюдение не снимаем, хотя пока ничего интересного для себя не выявили.

-Не перестарайся, Лаврентий. Нам не выгодно ссорится с Зорро.

-Я понимаю, товарищ Сталин, — кивнул Берия.

* * *

Владимир.

Сегодня пришло письмо из дома. Написанное тремя разными почерками — мамы, папы и Маринки. Пишут, что всё хорошо, все живы, здоровы. Поздравляют с успехами. Песни мои слышали, очень удивляются, где я свой талант прятал. Мда... косяк. Надеюсь, меня не будут по месту жительства проверять, а то ведь вскроется, что я там не играл и не пел и посыплется моя легенда. Надо бы маме написать, предупредить, что я в клубе на пианино учился играть чуть ли не с пелёнок. Надеюсь, намёк поймут правильно, а то неприятности гарантированы. И не откладывать это дело.

В общем, писали, что у всех — всё хорошо. Про Сонькиных родителей тоже пишут, что общаются, дружить стали как родственники. От них нам тоже привет передают. А в конце небольшая новость — за Кантемировкой, возле железной дороги, нашли мужских четыре тела. Двое мёртвые, а двое сильно покалеченные. Кто-то их из поезда выкинул на ходу, как раз из того, на котором мы уехали. Спрашивает, может я чего-то видел или слышал? Странный интерес. Видимо, участковый любопытствует, не иначе. Тех, кто сильно побитые, положили их в больницу. Один умер не приходя в сознание, а вот второй — шедший на поправку, неожиданно умер от проникающего ранения ножом в сердце. Мама за меня беспокоилась, вот и сообщила.

Я хмыкнул, вот он — привет из прошлого. Двое самоубились, один помер, а одного прирезали. Кто это мог сделать, да ещё в больнице? Только свои — за утерю ценного багажа. Значит, не простили. Так что, всё нормально, хрен теперь меня кто найдёт. Все ниточки оборваны. Хотя, я тоже сглупил, надо было им сразу шеи свернуть. Хотя, я на тот момент не знал о деньгах, а так можно сказать пожалел. Всё, забыли. Проблемы больше нет.

На счёт Маринки, мама ответила, что отправить её ко-мне пока не рискует. Вроде как, пусть дома доучится, а потом решат, да и сама Маринка к тому времени подрастёт. В принципе, это логично. Спрашивает, когда домой появлюсь. Когда, когда... Недавно же только уехал, и уже соскучились, что ли? Маринка пишет про разные свои мелкие проблемки, скучает по мне. Я тоже скучаю, по тебе, сестрёнка... Ладно, напишу письмо и отнесу на почту, заодно надо Соньку выгулять. И портного поискать, а то осень на носу, а там и зима нагрянет незаметно. Одежда нужна новая на все сезоны. Да и растём мы, старую тоже нужно обновить.

* * *

Эх, хорошо в стране Советской жить! Подумал я, ломая руку одному из неудачливых грабителей и перебивая ногу, второму. Способностями я не пользовался, только навыками рукопашного боя. Да и зачем? Весь интерес потеряется. А так, всё в полном порядке — Сонька сзади попискивает, я в её глазах героем выгляжу, гопники будут наказаны за свою наглость и мир станет чище и светлее. Короче, кругом я в выигрыше.

Это нас с Сонькой перехватили в одной из подворотен, старой улочки Москвы. От моего дома далековато, но поездка того стоила. Ехали мы к Иванову Петру Ивановичу, бывшему Карлу Ивановичу. Это он теперь так назывался, сделав себе новые документы. И вот, идём мы, никого не трогаем, а тут — гоп-стоп, мы подошли из-за угла... Выруливаю трое ухарей и сходу — гони бабло, снимай шузы, киска остаётся тут, а ты вали куда шёл. Я так представил себя со стороны — крепкий парнишка, видно, что уверен в себе и без боя не сдастся, а ему такое предложение выкатывают. Примитивная психология — без боя я не сдамся, тогда откуда такая уверенность?

Банг! Банг! И боль в груди... Вот я олень, надо же так подставиться. Покачнувшись, я ударил гравитацией и третий противник с влажным чавком и хрустом, просто растёкся по асфальту. Впрочем, все трое растеклись, первые два тоже попали в зону действия повышенной гравитации. Пока я стоял и недоумённо смотрел на две дырки — в груди и животе, Сонька тоже не теряла даром время. Она блевала.

Наконец, в голове прояснилось, и нейросеть доложила о купировании повреждений, об устранении инородных тел и выдала рекомендацию, о приёме необходимых материалов для укрепления тела, иными способами, например — проглатывать их. Вот блин, мне теперь пули зубами ловить, что ли? Хотя, сам дурак. Пока красовался перед Сонькой, прозевал, как третий гопник револьвер выхватил из под полы пиджака. Надо о защите своей подумать, а то сомневаюсь, что переживу попадание пули в голову. Мозг, он структура нежная, его беречь нужно.

Сонька вроде проблевалась и теперь, отплёвывалась. Если бы не нейросеть, экстренно заблокировавшая определённые чувства, я бы тоже к ней присоединился. Зрелище не для слабонервных. Небольшая кучка окровавленного тряпья вперемежку с костями и фаршем, три черепа и огромное пятно крови. Валить надо отсюда, пока не поздно. Объясняться с кем-то из органов, мне очень не хотелось. Поэтому, подхватив Соньку, потащил её в нужном направлении. Отказываться от посещения портного из-за каких-то мелочей я не собирался.

* * *

Пройдя ещё несколько улочек и переулочков, наконец, добрались до квартиры Карла Ивановича. Тфу! Петра Ивановича. Сонька вроде пришла в себя, попыталась у меня раскрутить на откровения, что это было, да почему. Но я не из тех мужиков, которые ведутся на бабские слёзы и умоляющие взгляды. Я и сам так могу морды корчить. Поэтому, я пучил глаза, делал удивлённое лицо и разводил руками — ничего не знаю, ничего не понимаю. Ну и мысль ей вбил в голову, что молчать об этом нужно, а то неприятности нам будут. Сонька умница, на самом деле. Всё она понимает и мне доверяет. Но любопытнаяя-я сталаа-а! И ещё она тролль. Меня троллить у неё плохо получается, так она на других отрывается. Кончено, когда я рядом, чтобы если что, защитил от разгневанных жертв.

Пётр Иванович нас встретил с распростёртыми объятиями. Мне так и вообще руку долго жал и благодарил. Пришлось немного на него шикнуть — хорошего понемногу. Потом перешли к конструктивному разговору. Инструмент у него был, материал тоже, так что, оговорили заказ и его стоимость. Дорого получилось, но в качестве его работы я уже убедился — он мастер. И особо оговорил, доставку готовой одежды мне домой. Мне нафиг не сдалось сюда ездить. Я по натуре ленивый, чтобы в такую даль переться. А потом, мы поехали обратно, только уже по другой дороге.

* * *

Кремль. Кабинет Сталина И.В.

На небольшом столике, стоял патефон, крутилась пластинка, а из широкого раструба раздавались звуки могучего марша, который пели мужские голоса. Кроме Сталина, в кабинете присутствовало несколько мужчин, чьи лица были знакомы любому жителю СССР. Все они внимательно вслушивались в музыку и слова звучащей из патефона песни. Наконец, пластинка закончилась.

-Ну, что скажете, товарищи? — спросил Сталин, обращаясь к присутствующим.

-Что-то в ней есть, — задумчиво проговорил Ворошилов, поглаживая усы, — Напоминает песню уважаемого товарища Лебедева-Кумача 'Жить стало веселей', но на много серьёзней звучит. У меня даже мурашки по телу побежали, когда её слушал.

-Да, сильная песня, — поддержал его Калинин, — Лично мне нравится. И музыка сильная и текст соответствующий. Достойная песня.

-Есть ещё мнения, товарищи? — поинтересовался Сталин.

-Может, не будем спешить, товарищ Сталин? — спросил Мехлис, — Ещё не все предоставленные варианты рассмотрели.

-И сколько времени мы их будем рассматривать? — хмыкнул Калинин, — Я прошу обратить внимание, товарищи, на тот факт, что товарищ Онищенко, единственный, кто не только написал текст и музыку, но и подготовил само произведение, проведя репетиции хора и музыкантов. И более того, не поленился договориться о записи песни на грампластинку. Что называется — товар лицом.

-Поддерживаю мнение товарища Калинина, — раздался голос Молотова, который до этого тихо сидел в стороне, — Достойный вариант песни, для того, чтобы она стала гимном СССР.

-У меня есть небольшое замечание, — проговорил Сталин, — В тексте используется моё имя. Может, рекомендуем товарищу Онищенко слегка изменить текст? Так, чтобы имя товарища Сталина там не звучало?

-А зачем, товарищ Сталин? — слегка возмущённо спросил Калинин, — Ваше имя там звучит очень к месту. Ни в коем случае не нужно это делать! И процитировал: 'И Ленин великий нам путь озарил: Нас вырастил Сталин — на верность народу, на труд и на подвиги нас вдохновил!'. Замечательные слова, правда, товарищи?

Товарищи дружно прогудели, что да — правильные и нужные. На что Сталин слегка улыбнулся и сказал:

-Ну что же, раз возражений нет, принимаем песню товарища Онищенко, в качестве гимна СССР. Указ об этом событии выйдет немного позже. И есть мнение, наградить товарища Онищенко, достойной наградой, за его ценный вклад в укрепление государственности СССР. Есть возражения? Нет возражений. Товарищ Калинин, свяжитесь с товарищем Онищенко, нужно позаботиться об идеальном звучании нового гимна СССР. Поэтому, примите меры, найдите для нашего молодого поэта и композитора, профессиональный хор и оркестр. И вообще, решите все организационные вопросы.

-Хорошо, товарищ Сталин, — кивнул всесоюзный староста, — Мне эта задача будет в удовольствие. Давно хотел познакомиться с товарищем Онищенко.

-И чем же ваш интерес был вызван, товарищ Калинин? — прищурился Сталин.

-Только его творчеством, товарищ Сталин, — отозвался Калинин, почувствовав нотки неудовольствия в интонациях Вождя, — Говорят, очень талантливый молодой человек. Хотелось бы послушать песни в его исполнении.

-Я знаком лично с этим молодым человеком и согласен с вами, он очень талантлив и его песни вызывают массу положительных чувств, которых нам так иногда не хватает в нашей работе. Товарищ Онищенко, часто исполняет свои песни в ресторане 'Метрополь'. Что же, я уверен, он нам не откажет в таком удовольствии. Мы попросим его устроить для нас небольшой концерт, в ближайшее время. Так что, я приглашаю вас всех, товарищи, на это небольшое, но приятное мероприятие.

Глава 13

Наступила дождливая, промозглая московская осень. Изредка выглядывало солнышко, но небо опять затягивало тучами, и снова начиналась морось. Хорошо мы с Сонькой позаботились об одежде и обуви. Дядя Арам постарался, сделал нам хорошую обувь, правда, через скандал. Я ему эскизы обувки притащил, а он упёрся, начал мне доказывать, что так не делается. Себе я сделал высокие ботинки, на толстой подошве. Что-то, вроде армейских берцев. А Соньке, удобные полусапожки на высоком каблучке и зауженным носком и ещё одни сапожки, на платформе немного другого фасона, для разнообразия. На зиму ещё закажем, утеплённую, а пока в этой походим, морозы ещё не скоро. И ещё тапочки нам сделали, неуютно я себя без них чувствовал. Это у меня привычка из прежней жизни осталась. Привык я в тапочках по дому ходить.

Сонька была довольна, как мамонт, попавший на огород с капустой. Вроде всего две пары сапожек, а такое впечатление, как будто их десять. То одну пару наденет, покрасуется перед зеркалом, то другую, потом юбку сменит, и снова сапожки меряет. А я должен хвалить и одобрять. Хотя, для меня Сонька в любом виде лучше всех. Но правы были те, кто говорит, что женщина любит ушами. Поэтому, хвалил, хвалю и буду хвалить, хоть по тысяче раз на дню.

Благодаря Нине Васильевне, за прошедшие пару месяцев, я на достаточно высоком уровне освоил немецкий и французский языки. И значительно подтянул английский. Нина Васильевна поражалась моей скорости запоминания, но я как всегда отделался пояснением о своей феноменальной памяти. Единственное, с чем долго боролась моя домработница, это с обилием американизмов в моём разговорном английском и неправильным произношению слов. Я-то знал и помнил лексику будущего, а в этом времени говорят немного не так. Но ничего, благодаря её стараниям, этот недостаток тоже исправили.

Её дочка, Наталья, оказалась очень интересной девицей. Не смотря на кажущуюся чопорность и серьёзность, была контактной, любознательной и очень смешливой. Мне она была симпатична и достаточно скоро, я стал относиться к ней как к своей младшей сестрёнке. Баловал её, делал небольшие подарки, кормил сладостями. Иногда, мы с Сонькой брали её на прогулки. Забавно было смотреть, как эта пигалица гордо вышагивает рядом с нами, красуясь платьицем и туфельками перед окружающими. И поправляя модную шляпку, незаметно поглядывает по сторонам — смотрят на неё прохожие или нет. Об одежде для неё позаботилась Сонька, внушая мысль, что девушка должна выглядеть красиво и привлекательно. Очень часто Нина Васильевна с дочерью оставались ночевать у нас, располагаясь на диване в гостиной. Нам они не мешали.