Vacuum Horrendum. Не будет мира в Карфагене

— И будет по слову твоему, мудрый соратник, — отвечал Тигробой.

..........................................

— Я думал, мы опоздаем, — заметил император Эмилий Валент, — но, похоже, что мы поторопились.

— На экране почти две сотни вражеских сигналов и всего двадцать пять наших, — дрожащим голосом доложил Тиберий Бассиан.

— Стоило переться через всю систему, чтобы сдохнуть здесь? — с необыкновенной прямотой спросил Вплерий Флакк.

— Держите себя в руках, центурион, — одернул его командир.

— Да-да, помню, я римский гражданин и офицер. Надеюсь, нам поставят памятник. Прошу прощения, хрена с два. Проигравшим ничего не…

Прогремел выстрел. Флакк удивленно посмотрел на оплавленное отверстие чуть выше своего сердца, потом обмяк в кресле.

— Всегда мечтал расстрелять кого-то прямо на мостике за трусость и панику перед лицом врага, — признался император, возвращая парабеллум в кобуру. — К счастью для его семьи, никто об этом не узнает, поэтому дети получат пенсию. Навигатор, продолжаем сближение.

— Двести десять вражеских сигналов — и плюс, — окончательно севшим голосом сообщил Бассиан.

— «Знай, гражданин! Под орлиным крылом легиона космос усеян телами врагов. Альдебарана рубин. И алмазная цепь Ориона встретят сребристый корабль Арго», — продекламировал Валент, потом отстегнул ремни и встал. Заметив удивленный взгляд кого-то из офицеров, он пояснил:

— Imperatorem stantem mori oportet. Императору надлежит умереть стоя.

IX. Исполнение желаний

— Как плох обычай наш! Когда трофей у эллинов победный ставит войско, то вождь один хвалу себе берет! — воскликнул трибун Клавдий Аттилий и укоризненно покосился на своих пассажиров. Челнок был набит до отказа.

— О чем это вы, трибун? — счел своим долгом ответить базилевс Филипп. На Вице-Космократора было жалко смотреть.

— Согласен, это была не совсем удачная цитата, — кивнул римлянин. — К тому же…

— К тому же несправедливая, — заметил сатрап Гераклий. — Спаслись не только мы!

Действительно, на радарном экране челнока горели почти две сотни сигналов.

— Они все направляются на кислородную планету… Кстати, как она называется?

— У нас она значилась под номером, — ответила Гафни. — Как и ее спутник.

— И у нас, — подтвердил сменарх Аристид.

— А мы называли ее Хускарлом, — сказала Вальке. — А спутник — Бифростом.

— Стражник и Ледяной мост? — уточнил Аттилий.

— Ничего общего, но сойдет и такой перевод.

— Хорошо, — кивнул Аттилий. — Предлагаю и нам вернуться на Хускарл. Все-таки кислород…

— Нет, — возразила Вальке. — Мы отправляемся на спутник. Больше нельзя откладывать.

— Постойте! — воскликнул Аттилий. — А кто, собственно, командует на нашем корабле? Кто старше всех по званию? — Он снова осмотрел своих пассажиров, извлеченных из спасательных капсул или облаченных в вакуумные скафандры. — Так, посмотрим. Сменарх, тагматарх, базилевс, гоплит…

— Я не гоплит, я легат, — поправил его Сервилий Кар.

— Что?! — вскинулся Филипп. — Римский шпион на моем корабле?!

— Я не шпион! — гордо поднял голову бывший проконсул Антиоха. — Согласен, что избранный мной способ был не совсем…

— Не перебивайте меня! — рассердился Аттилий. — Так мы еще целую вечность будем спорить!

— Как вы смеете, трибун! — возмутился Сервилий. — Я-то уж точно старше вас по званию…

— Простите, не вижу ваших нашивок, — покосился Аттилий на македонскую форму беглого проконсула.

— Как и я ваших… андерлег.

— Остановитесь! — взмолилась уже Гафни. — Продолжайте, Аттилий.

— Итак, сменарх, тагматарх, базилевс, легат, трибун, шаодзянг, стратег, шофетет-мишне, равсаран, королева. Никого не пропустил?

— Я, я старше всех по званию, — объявила Вальке.

— Я мог бы с этим поспорить, — возразил Филипп. — Как царь Македонии…

— Вы всего лишь глава одной из союзных политий Космократии, — официальным тоном отвечала Вальке, — и Македонское царство, также как и Боспорское царство, Понтийское царство, Эпирское царство, Иудейское царство и другие не является самостоятельным субъектом…

— Умоляю, больше не произносите этого слова! — взмолился Аттилий. — От него повеяло чем-то страшным и потусторонним!!!

— …а я — глава независимого государства и верховный главнокомандующий. У меня где-то дома остался мундир с погонами гросс-маршала, — добавила королева Маркоманнии.

— Независимое государство, — скривился Вице-Космократор.

— Мы говорим об официальном статусе или о подводных камнях? — надулась Вальке.

— Нас, македонцев, больше всех на корабле… — начал было Филипп.

— Заткнитесь, базилевс, — уже без тени улыбки оборвал его Аттилий. — Вы уже достаточно напортачили сегодня.

— Я?! Если бы не этот азиатский болван…

— Я выполнял свой долг, — равнодушно отвечал Фуджин Тао.

— Хватит! — Аттилий повернулся к королеве. — Итак… госпожа гросс-маршал?

— Держите курс на Бифрост, — уверенно повторила Вальке и уже мягче добавила: — Поверьте, вы не пожалеете.

— Да, мы уже слышали, там на всех хватит, — усмехнулась Гафни.

* * *

Корабль сел в том же самом кратере, где еще виднелся след от посадки карфагенского челнока. Трап опустился; десять человек в разномастных скафандрах вышли на безмолвную поверхность Бифроста и направились к Порталу.

— Кто его построил? — поинтересовался Аттилий. — Неужели трехглазые?

— Сомневаюсь, что у них вообще были глаза, — ответила Гафни. — В нашем представлении, конечно.

— Кстати, — спохватился Аттилий, — Ваше Высочество! А за что вы прикончили беднягу Флавия?

— «Флавия»? — переспросила принцесса. — Этот подлый бабилонский шпион? У меня были с ним старые счеты. И ему не стоило сюда приближаться.

— А мне? — вкрадчиво поинтересовался римлянин.

— Посмотрим, — холодно отвечала принцесса.

— Да помолчите вы! — прошипела Вальке. — ОНИ могут обидеться!

— Трехглазые? — удивился Аттилий.

Никто ему не ответил. Десять фигурок приблизились к Порталу и пересекли границу между Светом и Тайной.

— Странно, — заметила Гафни. — Здесь нормальная кислородная атмосфера! Обычно здесь царят инертные газы… Кто-то побывал здесь совсем недавно.

«Здесь» — в огромном, ярко освещенном сферическом зале. Стены были из того же черного материала, что и гигантская арка на входе. Свободное пространство было усеяно загадочными — механизмами? — неизвестного происхождения и назначения. В самом центре зала черный пол сменялся белым квадратом, примерно десять на десять локтей.

— Скучно здесь у вас, — заметил Аттилий, пытаясь оставаться равнодушным, хотя в голове его роились десятки вопросов. Судя по выражению лиц, подобное состояние испытывали и другие гости Бифроста — за исключением двух женщин, принцессы и королевы.

— И что это за место, если его хватит на всех? — снова заговорил Аттилий. — Здесь исполняются все желания?!

— Вы почти угадали, трибун, — ответил ему знакомый голос из недавнего прошлого.

Из-за ближайшего пирамидообразного устройства, высотой в два человеческих роста, выступил человек с оружием в руках.

— Глазам своим не верю! — римлянин едва не захлебнулся от переполнявших его эмоций. — Капитан Дамба! И командир Бомба тоже здесь!!! Вы уже убили всех ящеров и теперь собираетесь убить всех людей?!!!

И Аттилий издевательски захохотал.

— Нет, — совершенно серьезно продолжал Дамба, — просто мы собираемся покинуть этот мир…

— Одолжите мне парабеллум, и я вам охотно помогу, — усмехнулся Аттилий.

— …покинуть этот мир и отправится в другой, где никаких разумных ящеров никогда не было!!!

* * *

— Таким образом, от нашего ударного флота ничего не осталось, — заявил император Квинтилий-Старший. — Ипсилон Меченосца покинули всего восемь кораблей. Не кажется ли вам, дорогие сенаторы, что пора подводить итог великолепному правлению нашего достойного диктатора? Амабилия, Момбаса, Альфа Базилеуса, теперь Стурландия. Что мы потеряем в следующий раз? Нова Рому?!

— Достаточно, Квинтилий, — резко встал со своего места Валерий Мезон. — Я слишком долго терпел. Надеюсь, моя жена не будет очень переживать. Ликторы! Возьмите этого человека!

— По какому праву, Публий? — усмехнулся коварный родственник. — Посмотри на календарь!

— ???!!!

— Срок твоей диктатуры истек вчера в полночь!!!

В зале Сената наступило гробовое молчание; Публий Валерий Мезон заметно побледнел и опустился на свое место. И тут же резко вскочил, будто почетное кресло диктатора обожгло его. Осмотрелся по сторонам и нерешительно направился к ближайшему свободному месту на сенаторских скамейках. Замер на полпути.

— Итак, уважаемые сенаторы, самое время решить, кто отныне возглавит наше государство? Должны ли мы избрать нового диктатора или вернуть правление консулам? — обратился к залу Квинтилий.

— Мы можем отложить решение этой проблемы на несколько минут? — встал сенатор Фабий Порцина. — Я предлагаю сперва решить куда более важный вопрос. Собирается ли Республика продолжать войну или ей стоит принять условия Антиримского Альянса — следует признать, весьма мягкие условия — и заключить мир?

— Заключить мир? И покрыть себя вечным позором?! — вскинулся Квинтилий.

— Как сделали это наши предки, заплатив Бренну-Разрушителю? — парировал Порцина. — Конечно, мы можем и сейчас продолжить войну. Несмотря на жалкое состояние нашего флота. Несмотря на потерю доброй дюжины планетных систем. Несмотря на огромные потери в легионах. Но зачем? К чему ложная гордость, когда речь идет о спасении Республики? Не лучше ли остановиться, собраться с силами — и уже тогда исполнить ваш замечательный план о рабах, гражданах, союзниках и римских богах?

Квинтилий пожал плечами.

— Я подчинюсь мнению Сената. Как и все здесь присутствующие. Но перед этим я хотел бы решить вопрос с новым диктатором — или старыми консулами.

— Так ведь этот вопрос не имеет смысла, пока не проголосовали за мир — или за продолжение войны! — воскликнул Порцина. — Если мы продолжаем войну, нам нужен диктатор! Если мы заключаем мир, нам нужны консулы!

— Предлагаю компромисс, — кивнул Квинтилий. — Выберем диктатора. Потом разберемся, мир или война. Есоли война, диктатор остается. Если мир — диктатор тут же снимет с себя полномочия и вернет власть консулам.

— Согласен, — кивнул Порцина.

— Кто-нибудь еще хочет высказаться? — снова повернулся к сенату Квинтилий. Желающих не оказалось.

Абсолютным большинством голосов на должность диктатора был избран император Гай Квинтилий Тарпан.

— Ликторы! — Квинтилий указал на одиноко стоявшего посреди зала Публия Валерия Мезона. — Уведите этого человека! Надеюсь, моя маленькая сестра не будет очень переживать!

Он не смог удержаться от издевательской улыбки.

— Не торопитесь, ликторы! — прозвучал в зале новый голос. — Сегодня вам предстоит двойная работа.

— Что это? Кто посмел?! — вскинулся новый диктатор.

— Заткнись, ублюдок, иначе я вытру об тебя ноги, — заявил центурион Тигробой. За его спиной маячили Юлий Цезарь, трибун Ульпий Галл и стремительно растущие ряды легионеров.

— Что это? — уже другим тоном, полным злобной иронии, поинтересовался Квинтилий. — Бунт недовольных ветеранов? Маленькая гражданская война? Я понимаю ваше возмущение, но вы слишком далеко зашли. Успокойтесь, человек, который бросил вас на бойню, умрет еще до заката солнца!

— И ты вместе с ним, — кивнул Тигробой.

— ??? Да что вы себе позволяете… — новоявленный диктатор потерял дар речи.

— Пунийцы сдали тебя, Квинтилий, — спокойно ответил центурион. — Не знаю, почему. Возможно, это и есть знаменитое пуническое коварство. Но мне хочется верить, что даже подлые граждане Карфагена не захотели больше иметь никаких дел с таким вонючим предателем, как ты!

— Что?!.. — прошептал Квинтилий. — Это ложь! Это обман! Им мало гибели нашего флота, они хотят посеять смуту в Республике! Опомнитесь! Они используют вас! Они хотят погрузить Рим в гражданскую войну! Я ничего такого не делал!

— Тогда почему ты так волнуешься? — удивился Тигробой. — То бледнеешь, то краснеешь. Если ты ни в чем не виноват…

— ААААААААААААААА!!! — сказал Публий Валерий Мезон, вырвавшийся из рук ликторов и вцепившийся своему шурину в горло — сначала руками, а потом и зубами.

— На помощщщщщь… хррррблллук, — ответил Гай Квинтилий Тарпан.

— БАХ! — добавил парабеллум Квинтилия, извлеченный из складок тоги. — БАХ!

Несколько часов спустя уважаемые сенаторы и мятежные легионеры оставили зал заседаний Римского Сената. Последним уходил оптион Юлий Цезарь. Уже на пороге он обернулся и бросил последний взгляд на живописную лужу крови, причудливо игравшую бликами в призрачном лунном свете.

Между прочим, у Нова Ромы было два спутника.

* * *

— А теперь еще раз, с самого начала, и помедленнее, — очень вежливо попросил Аттилий.

— Это ворота в другие миры, — повторил Дамба. — В другие Вселенные. В альтернативные Вселенные.

— Это как-то связано с антивеществом? — уточнил Аттилий.

— Нет. Это связано с пространством и временем.

— Гиперпространство? Надпространство? Подпространство? — принялся перечислять римлянин.

— Не совсем, — с тоской ответил Дамба и повернулся к Вальке. — Ваше величество, попробуйте вы объяснить!

— Представьте себе мир, где Александр Македонский завоевал Персию, — начала королева.

— Но ведь он ее не завоевал! — удивился Аттилий. — После Мегиддо он повернул на Запад и погиб в Африке!