Убить менестреля Часть 1

Гном печально вздохнул:

— Именно. Тогда мы впервые увиделись — и поняли, что это судьба. Это навсегда.

— Выходит, ты должен быть благодарен стражникам, — полушутя, полусерьёзно заметил Дон.

— Я благодарен, — согласно кивнул Грахель. — Я всё понимаю — стража необходима. И их хлеб — ничуть не легче, чем наш. Нам, Воинам, проще — мы сражаемся с врагом в открытую, лицом к лицу. А Служба Безопасности — это тайны, загадки, удары в спину, из-за угла, расследование, вынюхивание... Я бы так не смог.

— Тем более что и бойцы в страже подобрались знатные, — Дон покосился на свой пробитый доспех. — Даже не знаю, как мне удалось справится... Ведь клинком я соперника даже не поцарапал!

— Нужно знать уязвимые места гномьих доспехов, — оживился Грахель, оседлавший любимого конька — рассказ о гномьем вооружении. — Смотри — в этом доспехе уязвимые сочленения находятся здесь, здесь и ещё вот здесь...

Дон поднял взор. Огромный пик, самый высокий во всём горном хребте, внутри которого находилась резиденция Короля Гномов, был уже совсем рядом.

Девятая глава

Если бы Грахелю кто сказал, что можно умирать от скуки, будучи преисполненным раздражения — он бы ни за что не поверил. Тем не менее, во время аудиенции в королевской приёмной гном испытывал именно эти взаимоисключающие чувства, разбавленные толикой беспокойства. Грахель не любил непонятного, предпочитал ясность во всём. А сейчас ясности как раз и не было.

Непонятности начались с того момента, как они с Доном переступили порог королевского дворца. Лорд Фобиус тотчас же махнул рукой на прощание и мгновенно растворился в узких коридорах, оставив вместо себя увальня-сержанта. Сержант не знал и не хотел знать ничего такого, что выходило бы за пределы полученного приказа — поэтому гнома с человеком проводили в комнатушку возле королевской приёмной, где продержали очень долго, не дав возможности даже привести себя в порядок после долгой дороги. Более того, когда Грахель попытался выйти из приёмной, оказалось, что сержант этого не намерен позволить, ссылаясь на полученные инструкции. Грахель вышел из себя и попытался настаивать, из-за чего дверь королевской приёмной лишилась массивной серебряной ручки, а сержант обзавёлся внушительным синяком под правым глазом.

Но оказалось, что это были ещё цветочки. Настоящие неясности начались, когда их наконец-то пригласили в саму королевскую приёмную. Грахелю доводилось принимать участие в королевских Приёмах, Больших и Малых, благо он активно искал повод к оному участию, надеясь увидеть её... Гном полагал, что он очень хорошо осведомлён о правилах королевских Приёмов, и его ничем не удивишь. Он ошибался. Этот Приём Грахеля удивлял. Более того, этот Приём ему очень не нравился. В нём всё было не так.

Приёмная не сияла огнём множества факелов, как обычно — напротив, сейчас она была погружена во тьму. Несколько жалких факелов, возле которых остановились вошедшие представители посольства, были бессильны полностью разогнать мрак. Особенно плотно он сгущался у королевского трона — так что лица сидящего на троне гнома не было видно. Не только человеческий глаз был бессилен разглядеть что-либо, но и искушённый гномий взор, привычный к темноте подземелий, едва различал очертания фигуры на троне. Единственное, что Грахель мог сказать с уверенностью — сидящий был именно гномом. По обе стороны от трона толпились придворные — впрочем, сейчас как раз не толпились, ибо стоящих было гораздо меньше, чем обычно. Грахель изо всех сил, до рези в глазах всматривался в толпу, стараясь разглядеть в ней Элоизу... Да и отец Грахеля, глава клана рудокопов, тоже должен был присутствовать! Но никого из них гном заметить в толпе не мог.

Но больше всего настораживала Грахеля тишина. Мёртвая тишина, висевшая в приёмной. Такого на его памяти ни разу не было — придворные всегда вполголоса общались, перекликались, шутили, обменивались мнениями и любезностями... Не слышать этого привычного шума было столь же дико, как стоять на берегу моря и не слышать шума прибоя. В этом крылась какая-то огромная неправильность.

Особую драматичность тишины подчёркивал сухой и спокойный голос Дона. Грахель не мог не восхититься, отмечая, с каким мастерством человек сплетает нить своего повествования в строгий узор, добавляя к нему всё новые и новые элементы. Ничего лишнего. Чёткий рассказ. Никакой лирики. Только факты, их предпосылки и следствия, в том плане, которые касаются гномов. Подчёркивание различных аспектов — политических, экономических, военных. Безупречно логичные выводы и строгие, чёткие рекомендации. Здесь всё было так, как надо. Неправильность крылась не в рассказчике. Неправильность крылась в слушателях.

Чем дольше Грахель вглядывался в фигуру на троне, тем сильнее в нём крепла уверенность, что фигуре это всё просто-напросто неинтересно. Фигура крутила головой, обозревая потолок. Фигура болтала ножкой. Фигура отдавала должное напиткам, стоящим рядом с троном на небольшом столике. Фигура забавлялась, рассматривая человека сквозь кристалл связи — что, несомненно, было весьма любопытно, ибо кристалл переворачивал изображение вверх ногами, расцвечивая его при этом радужными оттенками. Фигура делала всё, что угодно, кроме одного-единственного — того, что ей следовало делать. Фигура совершенно не вслушивалась в доклад человека, пропуская его мимо ушей. Это было настолько непохоже на Короля гномов, что Грахель растерянно крутил головой, изнывая от нетерпения, и мысленно уговаривая Дона поскорее окончить свою речь. Гном надеялся, что хотя бы после её окончания наступит хоть какая-то определённость. И поэтому он переминался с ноги на ногу, изнывая от скуки и преисполняясь раздражением.

Фигура на троне издала вполне отчётливый, хорошо слышный зевок. Дон как раз окончил длинную фразу и делал небольшую паузу, переводя дух — но, услышав зевок, продлил её несколько дольше положенного. У него не укладывалось в голове, как можно зевать во время обсуждения смертельной опасности, нависшей над Королевством Гномов? Фигура на троне не преминула воспользоваться этой паузой:

— Это всё, вы можете идти, — скороговоркой выпалила она.

Грахель стиснул зубы и подался вперёд. Это был чей угодно голос, но только не Короля. Но вот чей же? Грахель был уверен, что он этот голос слышал, определённо слышал... но вот его хозяина вспомнить не мог.

— То есть как это... — растерянно пробормотал Дон. — Ваше Величество! Доклад ещё не окончен, я ещё не рассказал о...

— Мне это не интересно, — в голосе фигуры звенел металл. — Извольте убраться.

— Речь идёт о безопасности Королевства! О жизни Ваших подданных! — Дон тоже повысил голос.

— На меня кричат... — словно бы в некотором раздумье произнесла фигура. — В моём же дворце, какой-то человечишка... Повесить его!

Среди придворных возникло шевеление, и цепь закованных в доспехи гномов двинулась к человеку, намереваясь оттеснить его с угол, подальше от трона. Дон выхватил меч.

В этот момент Грахель заставил себя шагнуть вперёд. Это было очень нелегко — принять такое решение, которое окончательно разрывало его связи с сородичами. Для гномов родственные узы святы — и поэтому им очень нелегко открыто выступить против всех соплеменников. У гномов очень развито почитание Короля — и вдвое тяжелее принять решение воспротивиться королевской воле. Соплеменники этого ему никогда не простят, Грахель очень хорошо это понимал. Но стократ тяжелее было решиться на этот поступок, ибо он с очевидностью зачёркивал все шансы на дальнейшие отношения с ней, с Элоизой... Грахель это прекрасно понимал, но бросить друга в беде не мог. Он отчаянно шагнул вперёд, прикрывая человека своей широкой спиной, и, не отрывая глаз от приближающихся сородичей, принялся плести заклинание.

А ведь если ты отойдёшь в сторону, — невесть откуда возникла в голове Грахеля гаденькая, подлая мыслишка, — а ещё лучше, если сам его обезоружишь... то Король простит тебя, и позволит видеться со своей дочерью. Ведь тебе это ничем не грозит — человек не ожидает подвоха...

Гном зло тряхнул головой, прогоняя негодную мысль.

Неужели ты предашь свою любовь? — подлая мысль не желала сдаваться.

Нельзя строить любовь на предательстве друга, — ответил ей Грахель, и активировал заклинание. В этот момент гномы бросились вперёд, и по ним стеганула Каменная Змея, образованная из безжалостно выдранных из каменного пола плит. Нападающих разбросало в разные стороны с лёгкостью ветра, уносящего падающие листья.

Небольшой, но острый осколок камня пробил спинку трона рядом с головой тёмной фигуры. Фигура прекратила зевать и выпрямилась.

Грахель сделал ещё шаг вперёд:

— Друзья! Братья и сестры! — усиленный несложным заклинанием голос гнома разнёсся по залу. — А также гномы, не являющиеся моими родственниками и знакомыми. В тяжелое время обращаюсь я к вам.

Лица придворных вытянулись. Таких речей они явно не только не ожидали — а наверняка никогда и не слышали. Тёмная фигура на троне испуганно съёжилась.

— Страшная тень нависла над нашим миром! — продолжил Грахель. — Вернулся Тот-кто-страшной-тенью-навис-над-нашим-миром!

Грахель пронзительно посмотрел на застывшую тёмную фигуру, и Дон был готов поклясться, что фигура едва заметно вздрогнула.

— И не просто вернулся, — с нажимом произнес гном, — а Вернулся и Страшной Тенью Навис Над Нашим Миром.

Фигура едва слышно икнула.

— Создание оркской военной базы в нашем тылу нарушило баланс сил добра и зла. А кто ответит за все это?

Дрожащая фигура осторожно покинула трон и попыталась за ним спрятаться.

— Стоять! — палец гнома упёрся в фигуру, и она так и застыла на полушаге, с нелепо поднятой ногой. — Будьте так любезны сначала принять меры по обеспечению безопасности Королевства!

— Какие? — пискнула фигура тонким голоском гнома, находящегося на грани обморока.

Грахель разозлился. Теперь он окончательно уверился, что фигура не имеет ничего общего с Королём гномов, да и вообще восседает на троне не по праву. Ибо у настоящих гномьих королей не бывает таких испуганных голосов. Но кто же это и что он делает на троне?

— Как это каких?! — грохнул он в ответ. — Вызывай Дагнира, пусть прибудет во дворец. Срочно!!!

Фигура сжала в руках кристалл связи, отчего тот засветился приятным голубым цветом. Фигура всмотрелась в его глубину и пискнула:

— Дагнир, прибудьте во дворец срочно.

После этого фигура взглянула на Грахеля, ожидая дальнейших приказов. Но Грахелю было не до них. Слова замерли у него на языке. Ибо кристалл связи осветил лицо гнома, сидящего на троне, и Грахель узнал его. Хотя предпочёл бы не узнавать. Возле трона стоял Принц — несостоявшийся жених Элоизы. Или состоявшийся?

Грахель схватился за голову и мучительно застонал.

Дон пришёл ему на помощь:

— Срочно! Приводите войска в боевую готовность! — Фигура судорожно кивала в такт словам Дона, придворные бестолково метались, чем дальше, тем сильнее. Воодушевлённый успехом своей речи, Дон продолжил. — Усильте стражу! Назначьте дополнительные патрули, удвойте, нет, утройте бдительность! Враг не дремлет! Начинайте раздавать оружие населению — будем готовиться к партизанской войне...

— Заткнись.

Дон замолчал и обернулся в сторону сказавшего. Возле неприметной двери в углу зала спокойно стоял седовласый гном с ироничной усмешкой на устах. И от несуетливой монументальности его позы веяло такой уверенностью и силой, что для определения его титула даже не требовалась подсказка в виде короны, ловко покоящейся на седой голове.

— Ваше Величество, — гном с человеком преклонили колени перед Королём гномов.

— Следуйте за мной! — коротко приказал Король и двинулся в неприметную дверцу в стене. Грахель и Дон переглянулись и последовали за ним. Король дожидался их у двери посреди коридора — отворив которую, гномы и человек прошли тесным проходом в комнату, единственным украшением которой была огромная карта во всю стену. Здесь было тихо, светло и спокойно — во всяком случае, до их прихода.

Но стоило Грахелю, идущему последним, войти в комнату, как маска спокойствия покинула лицо Короля. Как коршун он бросился на Грахеля, схватил его за горло и принялся теребить, выкрикивая один и тот же вопрос:

— Где она? Отвечай, где она?!

Голова Грахеля моталась из стороны в сторону. Если бы даже он хотел ответить, то не смог бы этого сделать. Клубы мышц на его руках вздулись, пытаясь разжать королевскую хватку, но всё было тщетно. Сила Короля, умноженная на его ярость, была непреодолимой.

— Ваше Величество! — укоризненно произнёс Дон, пытаясь урезонить Короля, но тот не отреагировал; скорее всего, просто не услышав обращённых к нему слов.

Дон решил использовать последнее средство, оставшееся в его распоряжении. Он аккуратно обхватил руками огромную королевскую ладонь и напряг все свои силы, выворачивая её. Король зло рыкнул, остро глянул недовольным глазом, но Дон не обратил на его неудовольствие никакого внимания. Мышцы человека уже готовы были затрещать, когда рука вдруг подалась. Грахель ухватил Короля за другую руку, и с огромным трудом оторвал её от своего горла.

— Что вы себе позволяете! — грозно проревел тот. — Да вы знаете, с кем вы так обращаетесь? С Королём!

— Короли так себя не ведут, — буркнул Дон. — Короли не бросаются на гостей ни с того ни с сего, с невнятными вопросами...

— Даже если этот гость похитил единственную дочь этого короля? — Венценосный гном вновь протянул руки к Грахелю. Но он не успел — Грахель шагнул вперёд и сам ухватил Короля за грудки.

— Элоиза пропала? — встряхнул он своего сюзерена, как нашкодившего мальчишку. — Вы что, не охраняли её? Олухи! Где она может быть? Почему вы её не ищете?!

— Грахель, — подчёркнуто миролюбивым тоном произнёс Дон. — Пожалуйста, отпусти Короля. Вот так, хорошо. Молодец.

Король потёр шею.

— Ну и хватка у тебя, — одобрительно заметил он. — Извини, что я на тебя...

— Набросился, — подсказал Дон.

— Набросился, — кивнул Король. Было видно, что извиняться он не привык, но очень старается не ударить в грязь лицом в этом новом для него деле. — Прости меня. Я понимаю, что ты здесь ни при чём.

— И давно вы это поняли? — изумился человек.

— Только что, — изрёк Король, и, в ответ на недоумённые взгляды гостей, пояснил:

— Тебя ошеломила весть о её пропаже. Ты ничего не знал об этом — а значит, ни при чём.

— А если я притворился? — пробурчал Грахель.

— Передо мною? — в голосе Короля преобладал скепсис. — Это невозможно. Для Короля умение читать по лицам — обязательно, а зачастую — жизненно необходимо. Поэтому если я позволил себя обмануть, то пора мне отрекаться от трона.

— Почему? — в один голос поинтересовались Дон и Грахель.