Другой, (рабочее название) Общий файл.

— Что-то ты плохо выглядишь?! — Вдруг переключился на меня граф. Хотелось ответить, что я бы на него посмотрел, но сдержался.

— Да вот, не выспался. — Съехидничал я.

— Хм, а мог бы и в пути подремать. Хотя, ты ведь еще не привычен к лакхам, верно? — От этих слов у меня сложилось стойкое впечатление, что надо мной издеваются.

— Что вы, папа, я на них всю жизнь ездил. — Огрызнулся я. Вызвав улыбку у Калерии и раздражение у графа.

— Ничего привыкнешь. Лакхи, они спокойные, не то что асцедосы. — И этот туда же.

Понимая, что поспать мне не суждено, приняв вертикальное положение, я пошел разминаться. Бросив "родственникам", что хочу немного взбодриться.

— Далеко собрался? — Поинтересовался, как из под земли, возникший передо мной Вестад.

— Да нет. Хочу кости немного размять.

— Ха, — потирая руки, улыбнулся десятник, — Так может, мечами позвеним?

— Можно попробовать, — хмыкнул я в ответ, — да только меча у меня нету.

— Ну, это вопрос решаемый. — Кивнул он. И рванул к кому-то из вояк, оставив меня наедине с моей паранойей.

— Это что же получается, Вестад мой надсмотрщик? — Почесав затылок, подумал я. — То-то он все время рядом вертится. Ай да папа, ай да сукин сын. Приставил ко мне вертухая, чтоб не сбежал зятек, чего доброго? Ну-ну, посмотрим.

Как от вертухая избавится? Вариант первый — замочить. Неприемлем, ввиду возможных последствий. Вариант второй — покалечить. Неприемлем по той же причине. Да и после такого расклада, граф, чего доброго ко мне парочку других приставит. Солдатов у него и помимо Вестада, человек сорок наберется. Вариант третий — дать понять, что будь я хоть под присмотром, хоть без оного, все равно, если захочу, сбегу. На нем и остановимся. А для воплощения коварного плана демонстрации силы десятник подойдет как нельзя лучше.

С этими мыслями я и покинул расположение лагеря, правда, у самой границы меня нагнал мой сторож, показав раздобытый где-то меч.

— С чего начнем? — Поинтересовался Вестад.

— Я с разминки, а ты как хочешь. — Пожав плечами, ответил я.

Разминка, как перед тренировкой, так и перед боем, вещь нужная и необходимая. Ибо разогретые мышцы становятся более гибкими и устойчивыми к растяжениям. В моем случае она напоминала тупое махание конечностями, но это только на взгляд непрофессионала или же непосвященного. Знающий же всегда заметит, что скажем вращение кистями укрепляет запястья и растягивает сухожилья, а повороты торса с вращением локтями, по сути, повторяют движения тела во время нанесения ударов руками.

К чему это я? А к тому, что десятник относился, как раз, к непосвященным, ибо назвать его непрофессионалом язык не поворачивался. Вот и смотрел на меня с легким недоумением, ясно читающимся на обветренном лице опытного солдата.

Закончив с разминкой, я принялся за акробатические упражнения, кои, за неимением подручных средств, вполне способны заменить силовые тренировки. Да и владению телом учат получше всяких там ушу.

Поначалу, мой напарник, посматривал на меня с тем же недоумением, но вскоре на его лице нарисовалась самая настоящая улыбка. И все мои хождения на руках, вертикальные отжимания, фляки, рондады, сальто и флопы воспринимались уже чуть ли не с интересом. В конце он даже одарил меня сомнительным комплиментом.

— Барон, а вы, часом, в балагане не ходили? — Хохотнул десятник. — А то уж больно похоже ваше трюкачество на то, что они показывают.

— Это трюкачество, друг мой, может, однажды, пригодится. — Немного отдышавшись, ответил я. — Ну что приступим?

В ответ Вестад кивнул и, бросив мне меч, тут же атаковал

Не знаю, какие указания он получил от графа, может тот как раз и распорядился надавать мне по шее, чтобы я не слишком-то гордился своими победами и вел себя тише воды, ниже травы. Да только такой расклад меня не устраивал.

Поймав меч, обратным хватом я тут же пустил его в дело и, провернув клинок вдоль предплечья, встретил оружие десятника, увлекаемый инерцией своего во вращение. Шаг с поворотом и я, пригибаясь, ухожу в тыл противника. Разворот и разогнанное в повороте лезвие, мчится к спине Вестада. Но он тоже не лыком шит. И хоть и едва, но успевает развернуться и подставить меч. Звон стали и я отпрыгиваю назад, разрывая дистанцию, чтобы не попасть под удар, который, тут же, наносит мой спарринг партнер.

— А неплохо. — Комментирует он, одарив меня поощряющей улыбкой. И снова атакует, на этот раз колющим.

Вот и попался.

Меч перелетает в левую отводя в сторону жало, а правая блокирует удар в мою многострадальную голову. И удар ногой в грудь, в ответ, от которого десятник отправляется в недолгий полет.

— Уделал. — Поднимаясь, кряхтя, сообщает напарник.

— Еще? — Вопрос риторический. Конечно, Вестад не отступится, будет пытаться победить. А значит нужно сделать так, чтобы он как можно быстрее понял бесперспективность своих помыслов.

Кивок в ответ и мы снова сходимся.

— Теперь ты атакуй. — Я лишь пожимаю плечами, меняя хват левой рукой.

— Двуручник? — В голосе десятника чувствуется удивление.

— Да нет, амбидекстер.

— Кто?

— Мне все равно, какой рукой работать. — Объяснил я.

— Двуручник. — Кивнул Вестад. — Знаешь что? Есть у меня подозрение, что ты меня опять, как мальца уделаешь. Так что это даже не интересно.

— Уделаю. — Улыбнулся я.

— То-то же. Убить не убьешь, но бока мне намнешь. А так не интересно. — Потирая грудь, рассудил напарник.

— Вот и графу передай, что и мне неинтересно, когда за мной присматривают.

— Догадался, значит?! — Возвращая в ножны меч, вздохнул Вестад. — Ты только не серчай. Сам понимаешь приказ есть приказ.

— Да ладно. Жаль только, что потренироваться не получится. Ты уж извини, что сильно приложил.

— А. Бывало и похуже.

Ну и ладненько, хоть не обиделся. А то сложно бы было одному остаться. Вестад мужик неплохой, а что приказы выполняет, так это его характеризует только с лучшей стороны.

— Пошли? А то Мирза, поди, уже и жрать приготовила, а мы тут все политесы разводим.

— Будешь просить — пошлю. — Нарочито сердито ответил я и вернув меч побрел следом.

А вообще наш поединок навел меня на интересную мысль. С десятником я справился, действительно, особо не напрягаясь. Но ночью-то, когда я напал на Вестада с напарником, мне тяжко пришлось. Выходит, эти ребятки обучены совместным действиям, причем очень неплохо обучены. А иначе фиг бы они со мной справились. Уложил бы я сначала одного, а потом и второго. Хотя, может я просто спросонья был? Что еще хуже. Потому как, выходит, плохо я тренирован, если "сходу в галоп" работать не умею. Учтем.

К моей великой радости, Вестад оказался прав. То ли чувствовал он, то ли шут его знает. Но факт остается фактом, поспели мы как раз на раздачу. Отоварившись, я уселся на свой лежак и принялся уплетать пайку.

— Ну что, не сильно там тебя десятник-то погонял? — С легкой улыбкой поинтересовался "папаша". Отвечать на его подколки у меня настроения не было, да и каша с мясом отвлекла все мое внимание.

— Это кто кого еще гонял. — Отозвался Вестад, сидевший за моей спиной. — Зять у вас, милорд, что надо. Как ребенка меня гонял.

От этих слов я чуть не подавился.

— Прям как ребенка? — Хмыкнул граф.

— Ха. А не говорил, поди ж ты, вам хлопчик, что двуручник он?

— Двуручник? — С сомнением, протянул граф, покосившись на меня.

— Не. Амбидештер. — Жуя, просветил я присутствующих. А прожевав, поправился, видя недоумение на лицах окружающих. — Амбидекстер — одинаково владею обеими руками.

— Да ну? Слышал, Феор? Я тебе напарника, для тренировок нашел. — И сказано это было таким тоном, как будто говорили не о равноценном противнике, а о мальчике для битья. К несчастью, понял я подоплеку этого заявления лишь немного позже.

Окинув меня оценивающим взглядом, сотник, словно я при разговоре не присутствовал, поинтересовался. — А может не стоит парня калечить?

— Да кто ж говорить, что калечить? — Хохотнул, граф. — А вот поучить, необходимо. А то, небось, думает, что непобедимый. Да и мечи тренировочные у тебя наверняка найдутся. И нам, в конце концов, какое ни какое, а развлечение. Так что извольте, порадуйте меня, после небольшого отдыха, разумеется.

— А ты парня-то спросил? — Идея наказать выскочку сотнику явно не нравилась. — А то вдруг он против.

Я как раз закончил жевать свою пайку, а потому ответил. — Да я, в принципе, не против.

— Вот и ладненько. — Подвел итог граф. — Значит часика через три, как раз барон отдохнуть успеет, чтобы потом не говорил, что мы его перед тренировкой уморили.

— Ну и зачем тебе это понадобилось? — Спросил Феор своего старого друга.

— Ну, сам посуди, — ответил тот, — если он и правда так хорош, как Вестад говорит, то силой мы его не удержим. Если, вдруг, он сбежать решит. Проверить его нужно. Да и ты меня уже достал, откровенно говоря, своими поединками. А так, глядишь, соперник тебе будет, от меня отцепишься. А если все же слабоват, в фехтовании, подучишь, заодно. А то чует мое сердце, что не обойтись нам без дуэлей. Сам знаешь, сколько дураков высокородных за Калерией бегало. Так что желающих проткнуть ее женишка будет предостаточно.

— Нет, ты все-таки издеваешься. — Не унимался сотник. — Ты на него посмотри. У него ж движения, что у твоего гарса. Ни какой техники, ни какой грации, присущей хорошему бойцу. Рваные какие-то, рубленные, смотреть противно. Увалень, иначе не скажешь.

— Ну, увалень или нет, это еще вопрос. Сам вспомни, как он с Нормаком разделался.

— А Нормак, как будто, чем-то отличался от гарса. — Огрызнулся сотник.

— Да ладно тебе. Наставишь ему синяков, чтобы не задавался и все.

— Ладно. Но смотри, покалечу, сам будешь с дочкой объясняться.

— Калерию беру на себя. — Согласился Рамир. — Но ты, все же, постарайся не сильно его калечить. — Последнее было сказано с легкой улыбкой.

В ответ, сотник, только рукой махнул, мол, ладно, разберемся.

Мне всегда нравился афоризм — лучше переспать, чем переесть.

Однако ни переесть, ни переспать мне не дали. Причем, последнее, как в переносном, так и в прямом смысле. Во-первых, за не полных три часа выспаться вообще невозможно, особенно после длительного, хронического, недосыпа. А во-вторых, вернее, для второго, просто не было возможности, обстановка, так сказать, не располагала. Вот и стоял я теперь, полусонный, пялясь на разминающегося сотника. И силясь собрать вместе, подло разбегающиеся, мысли.

И то что я видел этому точно не способствовало. Ибо одна из них, из мыслей, в смысле, отчетливо ворочалась в области седалищного нерва и разгоняла остальные настойчивыми заявлениями, что нас, то есть меня, сейчас будут бить. И, несмотря на все мои увещевания, категорически отказывалась убираться подальше.

Видя, что мне от нее никак не отделаться я и сам решил заняться разминкой, получив от своего адъютанта пару тренировочных мечей.

Взвесив деревяшки в руках, я с удивлением уставился на Вестада. Мечи, хотя, конечно, назвать так тренировочные приспособления, можно было, лишь обладая изрядной фантазией, по весу соответствовали своим стальным, боевым, собратьям.

— Заговоренное дерево. — Поняв мой немой вопрос, объяснил десятник. — Ими захочешь — не убьешь. А вот синяков наставить запросто.

— Ясно. — Вздохнул я, рассматривая шедевры деревообрабатывающей промышленности. А мысль снова напомнила, что быть мне сегодня битым.

В том, что справиться с сотником я не смогу я нисколько не сомневался, больно уж ловко он крутил этими деревяшками. А я, к подобным инструментам совершенно не привычный, мог только завистливо следить за синеватой взвесью вокруг моего будущего противника, в которую размывались мечи во время движений сотника.

Покрутив восьмерки и немного поработав кистями, я, без особого удовольствия, констатировал, что мне эти "клинки" совершенно не подходят. Лезвия, в полтора локтя, слегка изогнутые, походили больше всего на сабли пиратов из мультфильмов. Такое сравнение вызвало у меня легкую улыбку. И эта непроизвольная реакция моего организма сыграла сл мной злую шутку.

— Готов? — Спросил сотник.

— А что откладывать, — подумал я и кивнул.

Дальнейшее мне напомнило случай из моей прошлой жизни.

Однажды, немного поддатые, поехали мы в спортзал. Я тогда был в гостях у друзей из Днепропетровска. Так вот приехали мы, чтобы позаниматься, поспаринговать, показать, так сказать, свою удаль. А в зале паренек, грушу метелит. И задуматься мне бы тогда, а что это спортсмен-то в одиннадцать вечера, в спортзале делает, так ведь нет, хорошая мысля приходит опосля.

Ну, так вот. Костик мне значит и говорит.

— Никитос, ты поспаринговать хотел? Так вон с пацанчиком пободайся.

Ну а я, дурак, и согласился. Гонял меня паренек по рингу, что барбос мурку. И после трех раундов голова моя приобрела, равномерный, синеватый оттенок, а ребра ныли так, будто по ним танк проехался.

А потом, Серега, ехидненько так и говорит: — Знакомься, чемпион Европы по тайскому боксу...

Ох и матерился я тогда.

К чему это я? А к тому, что сотник гонял меня ничуть не хуже того паренька. Нет, иногда мне даже удавалось переходить в контрнаступление, которое я и заканчивал, обычно, на земле с очередным синяком. Пару раз даже в нокдауне побывал.

— Ладно, хватит. — Хмыкнул Феор, отправив меня, в очередной раз, полежать.

Но тут я был категорически не согласен.

— А что, господин сотник, как насчет рукопашной? — Сплюнув кровь с разбитой губы, поинтересовался я.

— А что тебе фехтования не достаточно?

— Ну, должен же я реабилитироваться в глазах своих будущих родственников. А то Калерия меня разлюбит. Зачем ей такой неумеха?

Тут на руку мне сыграло то, что наша "тренировка" проходила в кругу зрителей, которые восприняли это предложение весьма положительно.

— Неужто так в себе уверен? — Удивленно спросил граф. Я только плечами пожал, мол, есть немного.

— Ладно, давай, покажи, что можешь. — Передернув плечами, согласился сотник.

Одарив его улыбкой, распухших, разбитых губ я принялся стягивать доспех. Это занятие оказалось не из легких, синяков, сотник, мне наставил преизрядное количество. Хорошо хоть Вестад помог, не дал опозориться.

Интересно, пожалуй, мы смотрелись. Феор — высокий, жилистый, гибкий. И я, его антипод — невысокий, хотя и относительно, коренастый с мощной мускулатурой.

Вот не зря ведь говорят — не недооценивай своего противника. Получилось так, что я его переоценил, а он меня как раз напротив.

Случилось все как-то уж слишком быстро, я даже удовольствия никакого получить не успел. Вот он, широко расставив полусогнутые ноги, и слегка разведя сжатые кулаки, двинулся на меня. А вот он уже лежит без сознания. А я стою, слабо соображая, что произошло. И судя по затихшим зрителям, скорость поединка удивила не одного меня.

Сорвавшийся с лежака Млат, среагировал быстрее всех, бросившись к бессознательному телу. И уже через секунду сообщил, что все в порядке — сотник жив. И по толпе прошел вздох, а потом все снова загалдели.