Я естественно старался прислушиваться к тому, о чем говорилось на этих митингах, мне было интересно, откуда у людей появляется желание поговорить с трибуны, под которую вмиг находился постамент в виде любого более-менее подходящего ящика, или бочки. В митингах участвовали, и матросы команды парохода, и пассажиры. Я прислушался к одному из ораторов, вокруг которого собралась разношерстная публика. Мне было интересно послушать, о чем говорил этот искуситель неискушенных умов, в чем он старался их всех убедить. С большой шапкой кучерявых черных волос, с бородкой, усами и в очках этот немолодой уже человек оперировал своим голосом весьма умело, заставляя вслушиваться в его речь, всех кто толпился вокруг.
Странно, но он мне напоминал Троцкого. Я не видел его воочию, но фотографии в учебниках я изучал вместе с его деятельностью на благо революции. Сомневаясь, он это, или не он, я напряг свою память, пытаясь вспомнить события, связанные с его автобиографией. Тот факт, что Троцкий после многих лет вынужденной эмиграции приехал в Петербург, примерно в первых числах мая, я почему-то вспомнил. Вот только не помню когда именно, сумбур в летоисчислении не способствовало точному определению даты. Новый стиль, старый стиль, все они вносили лишь путаницу в календари.
Вслед за этими данными вспомнилось, что он добирался вместе со своей семьей и ближайшими соратниками до России на пароходе, причем именно из Канады. Встретить его тут для меня было ничтожно маловероятно, но факт налицо, вот он, стоит на возвышении, ораторствует.
— Знакомого увидели Христофор? — Задавший мне вопрос Павел не ожидал, что я, зацикленный на созерцании выдающегося российского революционера, от неожиданности вздрогну, поэтому тут же попросил простить его незаметное появление.
— Извините милейший, я уже давно за вами наблюдаю и вижу ваш неподдельный интерес к этому еврейчику.
— Почему вы решили, что он еврей? — заинтересовался я очевидным фактом — то, что он с кудрявыми черными волосами? Но тут таких много, вон, всмотритесь.
— Все они из одной компании, друг друга знают и поддерживают своего старшего всегда, когда он выступает с речами. Вы не заметили этого? А зря, все они тут евреи, а там, где они собираются в количестве больше двух человек, жди какой-нибудь подляны, причем зачастую скрытой.
— Не знаю, я не имею ничего против евреев. А вот то, что этот оратор мне кое-кого напоминает не стану скрывать. По всей видимости, это Бронштейн Лев Давыдович, псевдоним у него Троцкий, под таким именем он войдет в историю как один из руководителей будущей революции, возглавив в решающие дни октября 1917 года восстание большевиков. Он провозгласит на съезде Советов создание Советского государства во главе с Лениным. Он по влиянию в новом правительстве будет вторым человеком после Ленина. Станет инициатором создания Красной Армии, возглавив ее в годы гражданской войны, о которой я вам так много рассказывал. Именно Троцкий привлечет к войне на стороне большевиков бывших царских офицеров и, используя их знания, будет руководить войсковыми операциями, впоследствии приписанных его военному гению, хотя ни разу, не держал в руках ничего кроме револьвера. Незнающего не только тактику боевых действий, но даже теорию не ведающего. Он, будучи на посту министра иностранных дел молодой республики сорвет первую попытку заключить мирный договор с Германией, в результате чего придется договариваться в последующем с позорными для России требованиями от противника. Брестский договор о мире, заключенный на условиях Германии в результате ошибочных действий Троцкого — первопричина отданных в качестве контрибуций огромных российских территорий на западе.
— Вы уверены, что это именно тот человек — напрягся Павел. — Ничего не путаете?
— Нет уверенности у меня, но можно узнать, спросите кого-нибудь из его окружения и все. А зачем вам знать, кто это? Вы ведь не измените его желания продолжать заниматься пропагандой своих идей. Он перед нами или не он, станет ли во главе революции, доверят ли ему пост военного министра или в этой истории мир обойдется без его участия.... Кто может знать? Даже если его не станет по какой-то причине. Будущее возможно изменится, но незначительно, не такая уж важная фигура этот человек. Ленин и Сталин — вот кто повлияет на будущую историю. Троцкий всего лишь поспособствует этому. Хотя вполне может случиться и такое; не будет Троцкого на пути Сталина и многочисленных человеческих жертв его противостояния с возможным претендентом на власть не появятся. Ведь именно начатое дело против Троцкого даст основание Сталину уничтожить множество людей, уличенных в связях с этим человеком. Я же вам рассказывал про Сталина и его роли в России.
Павел мрачно кивнул, соглашаясь с тем, что помнит мой рассказ и представляет кто такой Сталин. И лишь произнесенные вслед за этим слова меня несколько насторожили:
— Я бы их всех повесил, заранее, чтобы не лапали своими грязными ручонками то, что мне дорого.
Видимо я, так и не добился понимания будущего, этим человеком.
— Поймите Павел Алексеевич. Хоть я и настраивал вас с братом на необходимость устранения отдельных личностей, но не оголтело. Не все, кто участвовал в революции явные мракобесы. И еще неизвестно что случилось бы с Россией, если бы не пришли к власти большевики. Во всяком случае, без гражданской войны дело так и так вряд ли обошлось. К тому есть много доказательств. Наиболее возможным вариантом недалекого будущего я вижу раздробление империи, сценарий подобного действа уже давно находится в умах наших недоброжелателей. Так что другой путь для России мне не хочется увидеть. Наоборот, ради целостности государства нельзя бездумно вмешиваться в историю.
— А для меня важно, чтобы моя Россия, вместе с ее союзниками, смогла сломить хребет Германии и занять в Европе подобающее ей место. Я не стану гадать, нужен этот человек миру или нет, главное не дать ему губить мою Родину и русских людей. Такие как этот еврейчик лишь чирей на теле и убрав их, я помогу сохранить чистоту русской нации.
Высокий пафос, прозвучавший в голосе Павла, заставил меня подумать — где-то в моих рассказах о будущем России допустил ошибку. Ведь я сам не знал, как может повлиять на будущее страны, физическое устранение кого-то из лидеров. И прозвучавшая угроза по отношению Троцкого и других подобных товарищей меня не обрадовала.
— Скажите э-э-э....
Он вновь видимо хотел назвать меня по-старому, но вспомнив, что я по документам, которые старший Игнатьев сумел подогнать за короткий срок, значился как Крис де Саласар, испанец французского происхождения, тут же перестроился и обратился ко мне, как и было обговорено.
— Крис, а что вы еще можете про этого господина еврейской наружности рассказать, не поделитесь?
Убедившись, что рядом никого нет, я стал "делиться" своими знаниями:
— Про Троцкого много чего в наше время писали — если вспоминать — и хорошее и плохое. Я не мог его знать, не пересекался, так как родился в более позднее время. Приходилось читать, и даже кое-какие его труды изучать по молодости, чтобы понять, почему некоторые его работы были так востребованы в свое время. В мое время ни одно учебное заведение не обходилось без предмета по изучению Марксизма — Ленинизма, фигурировали при этом и такие теоретики как Троцкий, его работы использовались как пример ошибочных теорий. Для некоторых политиков и в более позднее время его постулаты были чем-то типа путеводной нити. Он не один такой. За сто лет развелось всяких теоретиков масса. Но вот почему-то из всех известных революционеров этого периода запомнился Троцкий. Продажный, изворотливый, хорошо подготовленный и достаточно умный человек, который знал, чего необходимо ему добиваться в жизни, и для достижения своих целей использовал все, что только мог. Ленин не зря называл этого "соратника" по революционной деятельности не иначе как "иудушкой Троцким", а порой и политической проституткой. В общем-то, у меня сложилось впечатление об этом периоде истории государства, и будущих руководителях, как о сборище индивидов, преследующих в основном личные цели, но скрывающих их от окружения, маскируя громкими словами о необходимости борьбы за светлое будущее той страны, где они живут. Хотя я знаю, что для многих из них подобной ценности как Родина и не существовало в принципе. Им там хорошо, где неплохо кормят. Таких людей даже свиньями не назовешь, та на инстинктах скотских все-таки знала свое корыто и хозяина уважала. А эти космополиты такими вопросами не задавались, они как перекати-поле, сегодня здесь в России, а завтра уже где-то на Лазурном берегу. За любую конвертируемую валюту будут говорить и делать все, что им скажут. Вот к таким персоналиям я бы и отнес этого господина.
Почему, спросите вы?
Начнем с того момента, когда в России произошла первая революция. Да, да я имею в виду 1904-1905 года. Тогда у руля, вернее в руководстве Петербургского совета вдруг почему-то оказался малоизвестный, можно сказать "никто", нуль без палочки, молодой человек Лев Давыдович Бронштейн. Уже в это время известный под именем Троцкий, фамилию, кстати, при изготовлении новых документов он присвоил одного из своих тюремщиков, при побеге из ссылки.
После побега ему помогли перебраться в Англию, познакомили с Лениным, и он стал активно участвовать в революционных делах. При этом его совершенно не волновали интересы рабочего класса России, я уж не говорю о крестьянах, которых он и за людей не считал, одни лишь "морды" видел в этой серой массе. Его интересовала сама по себе власть — без привязки к какому-либо конкретному общественному классу — а также тайные, заговорческие механизмы овладения властью. Экзальтированный молодой человек, слабо разбирающийся на тот момент в марксизме, восторгался сверх организациями "вольных каменщиков" франкмасонов.
Мелькнула мысль: — А нужно ли подробно рассказывать полковнику, что собой представлял этот человек в моем времени?
Подумал и решил — не помешает, и не только моему собеседнику, но и мне. Вспомнить, почему удалось человеку, малоизвестному в определенных кругах, так легко войти в историю, весьма познавательно. Он для меня загадка, тут ничего не поделаешь, повторять общеизвестные "сплетни" плохого содержания или просто свои выводы выложить неубедительно. Отрицать его роль в революционных событиях столетней давности будет глупо. По мне так лучше бы его вообще не было. Хотя..., а почему бы и нет. Если удалить физическое тело, то и следа от него не останется. Нет человека, нет проблем. Кажется, Сталину принадлежит афоризм. Не уверен, сказал ли он конкретно по поводу убийства своего врага Троцкого или по другим "соратникам", которых успешно похоронил, проливая при этом крокодильи слезы, во всяком случае, итог налицо. Вычеркнули из истории. И не побоялись, что скажется на будущем времени и потомки не простят совершенной ошибки. Забыли вообще кто он такой. Ленина, признанного вождя пролетариата, не всякий молодой человек двадцать первого века знает. А уж определить, нужен был этот или другой персонаж в истории будущего, оставлять их в живых или наоборот, не загружать мир отребьем, заранее уничтожая — никому не дано знать. Вот тут я и пригожусь. Подскажу. А где-то и подтолкну.
Я решительно откинул в сторону свои философствования и продолжил:
— Вы же Павел Алексеевич неплохо разбираетесь в масонских ложах, типа Ордена Вольных Каменщиков? Что-то такое и о вас я читал, вроде, как состоите в одной из них. Нет? Я не прав? Ладно, будем считать, что я ошибаюсь. Но, тем не менее, вы знаете, кто это и зачем они существуют? Так вот, Троцкому очень импонировало, что и он причастен к таинственным силам современного общества, это позволяло ему считать себя чуть ли не вершителем судеб мира. Не хватало лишь маленькой детали — конкретной власти. Разницы для него не было — где он встанет у руля. Самое простое, как он считал — выйти в лидеры какой-либо политической организации. Ему это оказалось под силу. Постарался и стал одним из руководителей партии. Правда не сразу угадал, пришлось перестраиваться, но все одно вылез, затем и в стране занял неплохой пост. Я бы не сказал, что именно Россия для этой цели подходила. Не больше, чем та же Германия. Он бы и там нашел себе плацдарм для восхождения к своей заветной мечте — быть первым.
Кто-то помогал его проталкивать, я примерно знаю кто, но подробно останавливаться на этом не стану. Хорошо?
— Вы правы, я и не прошу подробностей, вернее не по этому человеку, с ним все ясно. У меня больше вызывает интерес, откуда у вас берутся знания вашего времени. Количество информации впечатляет. Как можно запомнить, а главное приспособить в нашем времени. Трудно даже мне, образованному и живущему в это время человеку столько помнить.... Не понимаю, как вам удается? Удивительно!
— Я и сам себе удивляюсь. Кто бы мог подумать, что в голове, вернее даже не в ней, а где-то там, в мыслях моих, или в каком-то вакууме вокруг, находятся мои воспоминания. Я вижу себя в чужом теле, осознаю, как реального человека, готового не только делиться мыслями и знаниями будущего, но и умудряться, при этом жить жизнью обычного солдата. Очень все запутано, я, и сам не понимаю, как такое получается, так что Павел Алексеевич не будем об этом говорить. Не забивайте голову еще и моими проблемами, вам вполне достаточно своих. Должно все быть так, как и предписано теми, кто нас создал и сказал: "Каждому свое. Богу — Богово, а Человеку — Человечье".
Так на чем мы остановились? Насчет Троцкого я вам пытался рассказать. И даже не столько о нем, как про тех, кто его проталкивал в лидеры и почему. Вот это вызывает интерес, даже у меня. Вспомнить и понять, кто из значимых людей может оказаться лишним в лодке под названием история, для меня важно. А вам Павел Алексеевич предлагаю, услышав мои новые — старые мысли насчет всего происходящего в этом мире сделать свои выводы, и мы затем посмотрим, совпадают ли они у нас или нет. Не против? Ну и хорошо.
Я до этого немного рассказывал про геополитику на данный период истории, и вы в курсе, что у России не было, и нет друзей среди существующих в Европе государств. И желание стереть с карты мира такую внушительную империю у всех других стран была, есть и остается первоочередной задачей. Им для этого все методы в масть. Будь то война или революция, без разницы. Никому не нужна процветающая Россия, способная диктовать условия проживания на планете. Использовать создавшееся положение в империи, когда люди в ней станут бросаться друг на друга, в желании отхватить себе кусочек власти или просто чего-то материального, было не только недосягаемой мечтой для них. Многим правителям чуть ли не снилось, как они грабят Россию, вывозя ее несметные богатства. Заверяя царя нашего в благих намерениях, они ему подсовывают явно проигрышные идеи. Например, участие в этой вот войне. Вроде все верно — это даст возможность России осуществить вековую мечту — захватить Босфор и Дарданеллы. Николай, как и положено русскому Ивану-дурачку поверил, ему хотелось видеть не врагов рядом, а друзей. И еще: — людям, делающих политику этих стран Россия никогда не станет другом, только сильная и самодостаточная страна будет у них котироваться. Доказано историей, фактами. Забывать об этом не следует.
