Одиннадцатый император

Левая створка Парадных ворот вновь приоткрылась, только на этот раз гораздо шире. Даймё Гирчану Итагуну даже не пришлось поворачиваться боком. Самый главный мятежник вошёл в Императорский дворец не просто при полном параде, а ещё и во всеоружии. На левом боку висит боевая пара мечей, длинный тати и несколько более короткий танто. Однако самого главного мятежника пропустили во дворец без всяких проблем. Даже больше, Саян прикрыл рот правой рукой. Никто и не собирается хватать даймё Гирчана Итагуна или хотя бы потребовать от него сдать мечи. Ситуация немыслимая для любой другой страны старичка Мирема, но вполне себе обычная для островной империи.

Из-за шеренги самураев показался император. На встречу с самым главным мятежником Тогеш Лингау вышел в одежде рядового самурая в чёрной накидке без рукавов и в широких шароварах. На ногах правителя империи самые обычные соломенные сандалии. Саян усмехнулся. Неужели в гардеробе правителя нашлись и такие? На фоне чёрной накидки ослепительно сияет чуть серое нательное кимоно из обычного хлопка. Только при виде столь скромного одеяния подданных императора обычно бросает в дрожь. Одежда рядового самурая означает жуткое недовольство повелителя империи. Будто и этого мало, Тогеш Лингау надёл соломенные сандалии. Тут самое время крепко держать собственную голову за уши, а то, не приведи господь, потерять недолго.

— Приветствую вас, ваше величество.

Гирчан Итагун опустился на колени и низко, как это принято в Тассунаре, поклонился. Шлем с парой гребней на лбу царапнул плитку Журавлиной аллеи. Но император так и не ответил на приветствие. Это, между прочим, ещё один признак его жуткого недовольства.

— Ваше величество, — Гирчан Итагун распрямил спину, — я прибыл не против вас, а ради вас. Умоляю, — мятежный даймё распрямил плечи, — освободитесь от дурного влияния вашего великого советника. Он предатель. Его нужно придать самой позорной смерти.

И вновь все самураи на пятачке перед Парадными воротами, на башнях и стенах, на Журавлиной аллее, в общем все, кто только услышал мятежного даймё, будто превратились в каменные статуи. Даже Нитван Лихтад, великий советник, и тот замер на месте и даже не пикнул.

— Взываю к вашей мудрости и умоляю, — Гирчан Итагун театрально взмахнул руками, — разорвать все позорные договора и с иноземцами и объявить им войну, дабы вышвырнуть их из нашей великой страны. И тогда в городах и деревнях благословленной Тассунары вновь воцарятся мир и спокойствие, — Гирчан Итагун склонил голову.

Во даёт! Саян натужно прохрипел, смех едва не застрял в горле колючим комком. Пусть ему и довелось прожить на Миреме не одну тысячу лет, но похвастаться знаменитой самурайской выдержкой он всё равно не может. Но это ладно. Саян перевёл дух и распрямил спину. Только в Тассунаре мятежный князь может двинуть свои войска на столицу, осадить резиденцию правителя, но при этом всё равно остаться верным своему императору. И почему только говорят, будто это Марнею умом не понять?

— Гирчан Итагун, ты не прав, — во всеобщей тишине тихий голос императора прозвучал особенно громко. — Мой великий советник Нитван Лихтад действует от моего имени и по моему повелению. Я не могу, не имею права, разорвать договора с иноземцами какими бы позорными они не были бы. Ибо война с иноземцами принесёт благословленной Тассунаре несоизмеримо больше горя, лишений и страданий. Увы, но в честном бою, в благородной схватке, иноземцев нам не победить.

Гирчан Итагун, — Тогеш Лингау выразительно простёр к главному мятежнику руку, — остановись. Ты ещё можешь прекратить мятеж без тяжёлых последствий.

— Не могу, ваше величество, — Гирчан Итагун весьма натурально огорчился и опустил глаза. — Проклятые иноземцы не оставили мне выбора. Надеюсь, — мятежный даймё вновь глянул на императора, — вы, всё же, примете правильное решение.

— Можешь идти, — Тогеш Лингау развернулся на месте, строй защитников дворца сомкнулся за его спиной.

На этом переговоры закончились. Гирчан Итагун тяжело, будто ему сто лет в обед, поднялся на ноги. Его более чем весомые аргументы так и не убедили императора. Пусть в Тассунаре послушание младших старшим возведено в абсолют, однако у младших всё же есть возможность повлиять на мнение старших. Мятежная армия возле Императорского дворца — одна из сильных таких возможностей. Ещё сильнее только сэппуку. Только Гирчан Итагун вряд ли добровольно вспорет себе живот. Он, скорее, предпочтёт погибнуть во время штурма. Но и это мало вероятно.

Створки Парадных ворот наглухо захлопнулись. Мятежный даймё с высоко поднятой головой вернулся к своим верным вассалам. Саян кивнул. Тассунара — одним словом. Если бы Гирчан Итагун так и не вышел бы из Императорского дворца, то мятеж на этом и закончился бы. Самураи домена Яхван тут же вернулись бы домой. Ну а новый владелец домена, один из сынов Гирчана Итагуна, пять раз подумал бы, прежде чем продолжить мятеж отца. Только... Только... Только подобный поступок покрыл бы имя императора несмываемым позором. Пусть не лично, а через своего сёгуна, Тогеш Лингау дал слово принять и выслушать мятежника, а после отпустить его без малейшего вреда для здоровья или хотя бы внешнего вида.

— А что дальше? — Рум Лингау повернулся к Саяну.

Словно в театре кабуки или но принц всё это время простоял на вершине башни и с огромным интересом взирал на происходящее перед Парадными воротами.

— Интересный вопрос, — Саян театрально нахмурился. — Ваше величество, а что будет дальше?

Более чем толковый вопрос вернулся к принцу. В свою очередь Рум Лингау нахмурился.

— Я думаю..., — протянул принц, — Гирчан Итагун просто так не уйдёт. Он не может просто так уйти. Это будет очень даже неблагородно. К тому же, его ещё нескоро покинет надежда, будто император передумает и согласится с ним. В смысле, — Рум Лингау махнул рукой, — разорвать договора и объявить иноземцам войну.

— Совершенно верно, ваше величество, — Саян поклонился. — Вот вы и сами ответили на свой вопрос. Могу только добавить, что внешние даймё с окраин Тассунары далеко не всегда верно оценивают ситуацию. Как настоящие самураи они склонны решать проблемы силой, даже если противник заведомо сильнее и вооружен гораздо более мощными пушками.

А сейчас, ваше величество, разрешите предложить вам вернуться в ваши покои, перекусить и продолжить занятия. Что-то мне подсказывает, что ничего более интересного сегодня мы больше не увидим. По крайней мере, — Саян глянул через парапет башни на Имперский проезд, — в ближайшие несколько часов.

— Согласен, — Рум Лингау тут же направился к спуску с верхней площадки башни, самураи гарнизона вежливо расступились перед ним.

Тем же вечером Саян привёл Рума Лингау на одну из башен на южной стене Внешнего дворца. К этому моменту землю окутали сумерки.

— Взгляните, ваше величество, — Саян протянул принцу подзорную трубу.

Впрочем, даже без увеличительного прибора отлично видно, как склоны Огаялского отрога, возле которого находится Нандин и Императорский дворец, покрыты многочисленными жёлтыми огоньками.

— Верные вассалы моего отца уже собираются, — Рум Лингау опустил подзорную трубу. — Пусть их ещё мало, но они уже перекрыли горную дорогу на юг. Мятежники не смогут выбить их оттуда.

— Совершенно верно, ваше величество, — Саян склонил голову. — Если вы внимательно посмотрите несколько правее, то возле самого большого костра вы непременно заметите штандарт даймё Дуна Эливена.

— А, владелец домена Шопон, что находится по ту сторону Огаялского отрога, — Рум Лингау вновь поднёс окуляр подзорной трубы к глазу.

— Совершенно верно, ваше величество, — Саян кивнул.

— Тогда у мятежников вообще нет никаких шансов освободить дорогу на юг. Впрочем, им это и не нужно.

Глава 12. Много шума

Тихое и бессмысленное противостояние продолжалось четыре дня. Больше всего Саяна удивило не то, что мятежный даймё так и не решился хотя бы попробовать взять Императорский дворец штурмом, а то, что Гирчан Итагун так ни разу не прислал парламентёра для продолжения переговоров. Очень похоже на то, что владелец домена Яхван и сам понял, что император просто не может порвать унизительные договора с иноземцами и объявить им войну.

За четыре дня с севера подошла армия даймё Лека Умжана. Владелец домена Ирбер, что находится как раз северней Нандина, предпочёл сохранить верность императору. Вместе с вассалами Тогеша Лингау и армией Дуна Эливена сил собралось более чем достаточно. Если подождать ещё несколько дней, то к Нандину непременно подтянулись бы армии ещё двух-трёх даймё, но тогда и лавры победы над мятежниками пришлось бы делить не на троих, а на пятерых, а то и на шестерых.

Утром двадцать пятого дня Четвёртого месяца, или на пятые сутки бесполезного противостояния, Императорский дворец разбудил грохот пушек. Эхо выстрелов то и дело отражалось от склонов Огаялского хребта и возвращалось словно отголосок зловещей грозы.

Раскаты рукотворной "грозы" застали Саяна и принца в тренировочном зале. Наставления учителей из "Пути воина", кодекса самураев, в одно мгновенье вылетели из головы Рума Лингау. Принц тут же рванул на выход. Саян едва успел перехватить его в Нижнем саду и привести на одну из башен на восточной стене. Пусть Дозорная башня самая высокая в Императорском дворце, зато она оказалась не самая ближняя к месту событий.

— Началось, — тихо, почти спокойно, произнёс Рум Лингау.

Пусть принц всё же вспомнил о невозмутимости и спокойствии как главных добродетелях самурая, однако его руки вцепились в кирпичи парапета с такой силой, что костяшки пальцев побледнели.

И в самом деле началось. Саян остановился рядом с воспитанником. Лишь благодаря тому, что Рум Лингау сын императора, стрелки на башне уступили ему место возле амбразуры. На Саяна подобная привилегия не распространилась. Вот и пришлось довольствоваться гораздо менее удобным местом "во втором ряду". Впрочем, зрелище и в самом деле развернулось более чем эпическое. Впервые за последние две с половинной сотни лет в непосредственной близости от резиденции правителя островной империи загрохотали пушки.

По серому склону Огаялского отрога спускается чуть более тёмная полоса дороги. И по ней торопливо-медленно стекают длинные прямоугольники наступающей армии. Из-за дикой спешки Саян забыл прихватить хоть какую-нибудь подзорную трубу или хотя бы театральный бинокль. Впрочем, и так можно понять, что в авангарде наступающей армии движется большой отряд конных самураев. За ними шагают ещё более многочисленные асигару, пешие воины.

Глазам человека далеко до орлиных. Лишь только зная обычаи тассунарцев, можно догадаться, что впереди движутся вассалы самого императора. Именно им самым первым принадлежит честь вступить в бой. Где-то за ними должна быть армия Дуна Эливена, владельца домена Шопон. Но ей пока отведена роль поддержи на случай, если дела у вассалов императора пойдут совсем из рук вон плохо.

Лишь по грохоту и клубам чёрного порохового дыма можно догадаться, что где-то на улицах Тинтана, самого престижного аристократического района возле Императорского дворца, находится батарея даймё Гирчана Итагуна. От каждого залпа мощных орудий закладывает уши, только эффект больше психологический, нежели реальный. Кажется, будто чёрные точки чугунных ядер падают где угодно, но только не на дорогу на склоне Огаялского отрога. Фонтаны ярких брызг отмечают места падения ядер. Но если вассалы императора подойдут ближе к батарее, а обслуга орудийных орудий начнёт заряжать стволы картечью, то пушки непременно соберут обильную кровавую жатву.

— Обратите внимание, ваше величество, — Саян тронул Рума Лингау за рукав кимоно.

— Да, — встрепенулся принц.

— Вон там, на севере, — Саян показал рукой вдаль, — если не ошибаюсь, наступает армия даймё Лека Умжана.

— Где? — принц сощурил глаза. — А, вижу.

Не будь на самураях даймё Лека Умжана цветных доспехов, то даже с вершины крепостной башни было бы трудно, если вообще возможно, заметить на берегу Энтаи крошечные прямоугольники.

План разгрома армии мятежного даймё прост как медный дзэни. Вассалы императора, при поддержке армии даймё Дуна Эливена, наступают со склона Огаялского отрога. Одновременно армия даймё Лека Умжана наступает с севера вдоль реки. Таким несложным тактическим манёвром самураи мятежного даймё будут прижаты к Императорскому дворцу и разгромлены. Да и гарнизон резиденции правителя не собирается отсиживаться за крепостными стенами.

Через боковую амбразуру Саян выглянул во внутрь дворца. На Журавлиной аллее, как раз возле Парадных ворот, уже собрался конный отряд на полсотни самураев. Следом за ними выстроилась сотня пеших. На башнях и стенах дворца почти не осталось стрелков.

Но! Грандиозной победы так и не получилось. Саян с принцем лишь зря проторчали на башне почти пару часов. Самураи Гирчана Итагуна так и не появились возле стен Императорского дворца. Не успели конные вассалы императора достичь окраины Тинтана, как артиллерия мятежного даймё заткнулась и больше не подавала голос. Лишь на Имперском проезде удалось заметить какое-то движение, но и оно прекратилось буквально через пять минут. Если с утра пораньше большие пушки разбудили Императорский дворец, то они же едва ли не в прямом смысле усыпили огромный столичный город. Жители Нандина попряталась по домам, чтобы, не приведи господь, не попасть под горячую руку.

В двух-трёх местах огромного города некоторое время раздавалась перестрелка. Как выяснилось несколько позже, мятежный даймё был прекрасно осведомлён о раскладе сил, а потому не стал вести свою армию на убой. Небольшие отряды стрелков прикрывали тылы, пока основные силы прорывались на север. Впрочем, армия даймё Лека Умжана особо и не пыталась препятствовать мятежникам. Как рассказали свидетели, самураи из домена Ирбер просто расступились и молча наблюдали, как по дороге мимо них с развёрнутыми знамёнами и штандартами промаршировали вассалы даймё Гирчана Итагуна.

— Это не война, а какая-то детская войнушка получилась, — кулак Рума Лингау в тихой ярости грохнулся о кирпичный парапет башни.

Принц разочарован настолько, что даже не пытается скрыть собственные эмоции. Словно десятилетний мальчишка он ждал и жаждал узреть кровавую сечу, совсем как в исторических хрониках и художественных произведениях. Вместо этого с вершины крепостной башни ему довелось лицезреть тучи порохового дыма и слушать грохот далёких выстрелов.

— Полностью с вами согласен, ваше величество, — Саян вежливо склонил голову. — Сражения как такового не было. Но, смею уверить вас, война только-только началась. Император непременно объявит поход против Гирчана Итагуна. Вполне возможно, что уже сегодня вечером.

— Отлично! — Рум Лингау развернулся к Саяну. — Надеюсь, отец позволит мне принять в нём участие.

— Вряд ли у вашего отца найдутся причины отказать вам.

— Ладно, пошли от сюда, — Рум Лингау направился к спуску с башни, — я чертовски проголодался.

Саян поспешил за принцем. То, что Рум Лингау горит желанием отправиться в поход — очень хорошо. Самому Саяну, как главному воспитателю, придётся составить ему компанию — ещё лучше. Каким бы театральным и наигранным не было бы сегодняшнее сражение на улицах Нандина, но оно всё равно стало самым серьёзным событием за последние две с половиной сотни лет. А будущий поход обещает быть ещё более громким и важным. Заодно представится редкая возможность прикинуть как будущих сторонников Рума Лингау, так и разведать будущих противников.