— Илл будет рад. А что до этого мира? Да и чёрт с ним, если что.
Хотя, кажется, сегодня я организовал две подлянки по цене одной.
Подлянка третья. Перелеченный киборг.
— Ну, как там? — поинтересовался Илл.
Здесь, на почти-нижнем слое данной стопки слоёв Сна, жизни не было. Только острые скалы, горы, которые словно бы собирались лепить из пластилина дети, да бросили дело на середине пути. И чудесным образом пригодная для дыхания атмосфера.
Сам Илл сидел на гладкой каменной плите, под небольшим углом уходящую в воду. Неестественно спокойная водная гладь видимо намекала, что в этом слое, кто-то ещё не озаботился ни потоками ветра, ни тектонической активностью. Мир-заготовка, слой Сна, срез прошлого родной планеты.
— Неужели нет никакой возможности самому подняться наверх и посмотреть? Не думаю, что мне хорошо удаётся отслеживать события в чудом мире.
— Я же говорил, что у меня проблемы с местными богами, Най?
— Ага.
Постояли. Помолчали.
— На северном материке какие-то пауки живут, как я понял. Твои соотечественники всё также демонстрируют львиный образ жизни. Лев — это такое животное в моей цепочке. Один самец постоянно спит. Иногда с самками. А те охотятся.
Снова постояли. Снова помолчали.
— На восточном вроде бы сделали какой-то колодец. Как ты описывал, вроде бы. Ну и ещё идёт войнушка между ренегатами из твоих соотечественников и местной живностью. Короче, нормальная, цивилизованная жизнь.
— Слушаю я тебя и думаю, что за мир мог породить такое скучное, занудное и унылое существо. Хоть немного больше подробностей можно, а? Мне же интересно.
— Моя фантазия ограничена открыванием вихрей. Хотя... хочешь развеять скуку?
— Хочешь сводить на родину?
— Да нет. Но я от Дарры, ты её знаешь, слыхал, что Дядя Зигги пролез в один довольно любопытный слой Сна. Думаю, там-то мы найдём, чем заняться.
— Техногенный мир?
— Лучше. Гибрид-панковый, Илл.
— Интересно...
Илл молча вскинул руку, раскрытой ладонью ловя прилетевший откуда-то камень.
— Ты не говорил, что здесь пустыня! — прокричал он сквозь вой ветра.
— А я знал, куда нас точно выбросит?! Скажи спасибо, что не в ледяные пустоши, к вампам!
Ветер на мгновение стих. Танец песчинок, режущих кожу тонкими лезвиями, замедлился. Между ними, в почти кромешной тьме бури, заскользили лучи зелёного света, окрашивая мир, закручиваясь в водоворот, тянущий, зовущий. И они молча шагнули на слой ниже, в самый обычный смешанный лес.
— И зачем ты вытащил цепочку именно туда?
— По идее, там должен был в песке валяться корабль. Я тебе описывал, что это за фигня.
— Без топлива, зачем он нужен?
— Не выйдет с ним, хоть сориентируемся в мире. Нырнём на местный базисный слой, а оттуда попытаемся снова. Сам знаешь, как течение времени меняется.
— Ладно, уговорил.
— Так, всем внимание. Взлёт.
— Выглядишь, как ребёнок, дорвавшийся до любимой игрушки.
— Ну, разве он не прелесть? Смотри, даже сам летает и понимает наш язык.
— Я вот думаю, а что, если этот пират, передавая тебе коды, что-то наврал? А ну как он взорвётся?
— Значит, надо просто успеть нырнуть в Сон, верно?
Най отобразил на экран изображение планеты, бывшей на множество световых часов ближе к местному солнцу, чем их корабль. Даже ночная сторона планеты, даже простое изображение, пылало жаром.
— Красиво, верно? — спросил он, кивая на шар, светящийся жёлтыми морями и реками расплавленной породы.
— Омерзительно. Такое чувство, что планета — сплошной шар огня.
— Да, суша здесь — понятие довольно условное. Зато добывать необходимые металлы просто. Засунули "пылесос" в лаву, и всё. Куда меньше возни, чем с астероидами.
— Ты что-то скрываешь — подозрительным голосом сказал Илл — иначе бы наше корыто непрерывно курсировало между этим филиалом Легиона и ближайшей торговой станцией.
— Увидишь. Если я, конечно, не ошибся.
Впрочем, Най был уверен, что не ошибся. Ведь всё это — просто Сон, где воля и сила определяет ход вещей. Верно?
— Ну, вот и всё — довольно проговорил Илл — как ты не затягивал пребывание здесь, но перерабатывающий комплекс уже поменял нам обшивку, трюм забит слитками ценных металлов, и нам просто нечего больше делать на этой сковородке.
— Ага — рассеянно ответил Най, что-то просматривая со своего экрана — два месяца прошло. Проверь тоже окрестности. И дёрнул же демон местных вояк устроить здесь базу.
— Это была твоя идея — лезть сюда.
— Зато корабль подготовили — отвечая, Най начал растягивать гласные, словно отвлёкшись. А затем вывел то, что его заинтересовало, на общий экран рубки.
На экране, паря на каких-то платформах над рекой расплавленной породы, сражались светящимися палками двое очевидных людей. Или, по меньшей мере, гуманоидов низкой степени чуждости.
— Местные маги — с неудовольствием проговорил Илл.
— И один из них — противник местных. Как думаешь, их схватка не означает, что планету скоро будут штурмовать?
— Думаю, надо закончить диагностику. И, всё же... — Най замялся, понимая, что его просьба вызовет вопросы.
— Ну?
— Подождём до конца схватки?
— Ты знал — констатировал Илл, когда дроид-разведчик привёз одного проигравшего на их корабль.
— Подозревал — поправил Най.
— И использовал меня втемную.
— Извини. Всё было так зыбко. Тем более, пока не учиджел их схватку, не думал, что мы попали именно в такой момент. Хотя и надеялся. Такая практика, знаешь ли.
— И что ты намерен делать с этим калекой? — спросил Илл.
Их добыча действительно, выглядела не лучшим образом.. Отрубленные выше коленей ноги, одна нога с середины предплечья заменена испорченным протезом. Плюс ожоги кожи от соседства с лавой.
— Клонирую, пересажу конечности и повреждённые органы. Проблема, что ли?
— Выращивание клона займёт время.
— А мы куда-то торопимся?
— Хм. Ты прав. Но зачем?
— Когда это нам в наших действиях требовался смысл?
— Опять пакостишь? — укоряющее, словно огорчённый родитель, спросил Илл.
— Ну, как всегда.
Он очнулся. Нет, веки не дрогнули, дыхание не участилось. Даже ритм сердцебиения остался прежним, как за секунду до того, как его взяли под контроль. Уж таким-то мелочам был обучен каждый юнец.
Невидимая волна разошлась во все стороны, собирая информацию о окружающей действительности. Помещение в форме довольно большого гроба, почти все стены заполнены перекрещивающимися, запутанными слабыми токами электричества. За стеной стоит кто-то антропоморфный, но не дающих отсветов, характерных для живых. Дроид? Тогда, какой-то странный, потому что восприятие не улавливает типичной картины передвижения электрических частиц.
Материал стен. Геометрия ближайших помещений. Отсутствие однозначно живых существ. Он на какой-то базе? Станции? Корабле? Учитывая, где проходила операция, может ли он быть в плену?
Да, когда было нужно, он умел рассуждать и думать. И даже делал это быстро. В конце концов, именно враги, проклятые мятежники, массово использовали роботов. Говорят, последнее время даже на линкоре может присутствовать только пяток органиков, действительно принимающих решения. Остальные вакансии в экипаже занимаются дроидами, не требующими зарплаты, сна, страховки и заботы о барабанных перепонках работодателя, вынужденного выслушивать вопли мобилизованных на войну.
Гравитация чуть пульсирует. Это незаметно простому человеку, но уж кого-кого, я его совсем простым назвать нельзя. Значит, искусственная сила притяжения. Вернее, её заменитель.
Корабль или станция? И есть ли разница?
Тихо отошла в сторону дверь, пропуская вошедшего. Того самого дроида, до странности похожего на живого... не ощущайся органики совсем иначе.
Не открывая глаз, он прыгнул, с удовольствием отмечая, как приятно отзываются мышцы ног и рук. Он ввинтился в воздух из положения лёжа, чтобы приземлиться уже за спиной вошедшего.
И тут же почувствовал лёгкий тычок в тело. А затем пришла такая знакомая боль от удара работающим электрошокером.
Он открыл глаза, чтобы увидеть дроида. Выглядящего простым живым человеком — если верить только глазам.
А затем отключился.
— Забавный экземплярчик.
— Ну, не без этого. Довольно известная личность, знаешь ли. По рейтингу местных военных журналов, входит в восьмую десятку наиболее опасных бойцов столетия.
Голоса слышались непривычно глухо и размыто, словно бы после контузии или другого повреждения. Однако, он всё равно прислушался к говорящим, одновременно беря себя под максимальный контроль, чтобы ничем, ни случайным имульсом, ни лишним пиков на энцефалограмме, не выдать себя. Он просто замер в созерцательной медитации, максимально похожей на не совсем здоровый, сон.
— Ты удивительно быстро справился. Парнишку пришлось держать в коме всего четыре года.
— Просто даже с нашими ресурсами, разработать соответствующие технологии, было нетрудно. А дальше сам знаешь. Кости мелких клонов перемололи и запустили в трёхмерный металлический каркас, суставы и мышцы собрали специальным медроидом и бактой, ну а нервы проросли сами. А с обширными ожогами кожи и у меня на родине умели справляться, несмотря на куда более низкий технический уровень.
— Что делать-то с ним будешь?
— Выкину с капсулой на планету. Мальчик большой, приданных файлов ему хватит, наверное. А даже если нет, то...
А затем голоса пропали. Осталось только молчание, и такая знакомая фибрация уходящей в атмосферу спасательной капсулы.
— ... то простое его исчезновение на это время, наверное, является достаточно интересной подлянкой.
— Ты так и не сказал, в чём она заключалась.
— Помнишь наш взлёт? Там ещё целый флот оцеплял планету. Если я правильно понимаю, должен был появиться некто добрый, кто должен был подлечить мальца. Ну, так, как у них принято, с превращением в киборга, закованного в скафандр. А из-за наших действий, Некто Главный лишился своего джедай-дредноута. Ну, и, если я правильно всё рассчитал, то кто-то ещё лишился подрастающей пешки.
Со смешанным чувством, он посмотрел на брата. Не то, чтобы он не был рад видеть его. Всё же, какой-никакой, а родственник, всё, что осталось от матери. С другой же...
— Мой сын правда у тебя?
— Мы думали, ты погиб — неловко сказал брат. Словно бы оправдываясь.
— Все так думали. Отпустишь его со мной?
Брат насупился — точно так, как сделал бы он в далёком детстве. Неужели, он повзрослел раньше? Или просто отказал себе в праве оставить себе что-то детское?
— Ты пять лет шлялся чёрти где. И после этого хочешь, чтобы я отдал тебе племянника?
— Я в коме был. А ещё полгода добирался сюда. И скажи мне... — он подошёл ближе, чтобы говорить прямо в ухо — ... брат, ты понимаешь, зачем его отдали на воспитание тебе? Уж извини, но я не хочу, чтобы мой сын стал копией своего отца. Детство в пустыне, война за чужой интерес, и что в итоге?
Я увезу его отсюда, чтобы больше никто не смог заставить его сражаться за чужой интерес. И потому, прости, даже я не могу сказать, куда мы уедем. Потому что не знаю.
"А ещё женушка, дурочка моя ненаглядная, проговорилась, что ждёт двойню. Вернее, ждала.
И я уже знаю логику того м... чудака, что маячит в сотне километров отсюда, в пустыне. А значит, могу заодно понять, кому он мог сунуть на воспитание второго ребёнка"
Пакость четвёртая. Украденный вор
Тихо. Волны не плещут. И ветер на тревожит гладкую, точно диск памяти, гладь. В этом слое, в этой части его, никто не удосужился создать течение, ветер или землетрясение, чтобы тревожить гладь. И, конечно же, жизни — тоже нет. Во всяком случае, макроскопической.
Най как всегда после очередной пакости, занимался ничего не деланием. Просто лежал на ровной каменной плите, опд небольшим углом уходящей в неподвижную воду. Лежал и смотрел вверх, в пустое светло-серое небо цвета городского тумана.
По левую руку, как помнил Най, череда отвесных скал уходила к огнедышашей горе. Но вот что странно, хотя вулкан непрерывно горел, не было ни подземных толчков, ни текущей лавы, ни хотя бы дыма на небе, простирающемся точно над головой.
"Здесь были бы хороши облака. Лениво плывущие по небу по своим делам, спокойные облака. Такие белые барашки, вольные в своём ленивом движении куда-то" — лениво подумал Най.
Мир изменился. Без глупых эпитетов, вроде "неожиданнл", "резко" или как-то ещё. Нет, изменение было кратким и незаметным, отразившимся, по большому счёту, лишь в камне, на котором лежал Най.
И стоял Илл, топнувший ногой.
— Что такое? Надоело сидеть тут?
Тот помолчал, словно давая собеседнику и, если не страшно использовать такое слово, друга, самому придумать все эпитеты, соответствующие тому, кто задаёт идиотские вопросы.
— Да. И идей мало.
— М-м — неумело изобразил задумавшуюся корову Най — есть одна идейка. Только тогда твоя тушка рискует попасть под по-настоящему вечно заключение.
— Но я-то останусь здесь, во Сне. Рассказывай... Най.
— Вначале...
Он плыл в неизвестности. Он был скован льдом, точно ножнами. Этот лёд, наполненный безвременьем, не причинял дискомфорта. Наоборот, он позволял не чувствовать скуки, жажды движения и той пустоты, которая, он знал, будет преследовать его, когда придёт время вырваться на волю.
Где-то рядом, он знал, находится страж, что охраняет его от недостойных. И, разумеется, мир от него. Придёт время, и страж падёт, открывая дорогу тому, кто был обещан. Пока же оставалось только ждать, не испытывая скуки или отвращения, покоя или иной эмоции. Он просто ждал.
Но нечто изменилось. Прозрачная, бесконечная бездна окружающей его ледяной глыбы, словно осветилась пришедшим откуда-то снаружи, зелёным светом. И это было странно, потому что ещё дальше от границ его нынешнего обиталища, всё так же, ждал страж.
Руки, одетые в перчатки из светло-коричневой кожи, неожиданно взяли его за рукоять. Он почувствовал движение. И лёд сошёл с него, выскользнувшего из уютного плена, оставив на смену только предсказанную, вечно голодную пустоту, наполненную лишь огнями чужих душ.
Окутанный пустотой и скорбью, он попытался заполнить её, выпить душу схватившего его дурака, чтобы управлять им. Чтобы быть свободным. Это ведь было предсказано ему, порождения земли вечной зимы и времени великой скорби. Что с того, что вместо обещанного воина света, его взял в руки кто-то иной?
Но — не получилось. Он словно оказался в тисках, отгороженный от звезды души носителя, преградой из тонкой, светло-коричневой, кожи. Проклятые перчатки...
А затем меч выскользнул из ледяного плена окончательно. С потолка пещеры, закручиваясь в воронку, упали лучи света. И тому, кто держал его в руках, почудился запах свежей травы.
Ночь. Улица. Фонарь...
Най закрутил было головой, разыскивая нечто. И тут же кивнул сам себе.
Аптека была на месте.
— Ну, и что мы здесь делаем? — мрачно спросил Илл.
