Проклятый скиталец

— Звучит как утопия. — Заключила Лиана.

— В реальности проблем хватает, Ваша светлость, но то уже проблемы государства.

— Прошу прощения, но как эта прелюдия связана с моим вопросом? — Рассевшись поудобнее, Мирра вопрошающе взглянула на Рорика.

— Дело в том, ваше светлость, что одной из первых директив совета было полное отрешение от религиозных трактатов, поклонений и соблюдений обычаев. Они запрещены на всей территории Карат`Дума, а для представителей моего народа и за его пределами. Решение радикальное, но в тот момент необходимое. Мы были разрознены, а потому границы индивидуальности пришлось малость умерить. В том числе это коснулось и такого философского вопроса как «судьба». У нас ее нет, есть только жизнь и труд, я полагаю.

— Весьма занимательно, однако вы здесь, а не в серых горах. Здесь открываются возможности для вашей индивидуальности, а значит вы вправе дать личный ответ на это вопрос, а не тот который навязал вам ваш «совет».

— Мирра! Это наглость! Вопрос веры… — Возмущалась Лиана.

— Все нормально, ваша светлость! Госпожа Мирра… В чем-то права. Я ведь тоже не просто так выбрал путь наемника, не так ли? — Улыбаясь отвечал Рорик — Однако, за свою отнюдь не маленькую жизнь, я так и не смог для себя найти ответ на некоторые вопросы, и один из них — это пресловутая «судьба».

— Пресловутая? — Переспросила Мейра.

— Да, пресловутая… Но, тем не менее, Госпожа, я ответить не смог, быть может вы поделитесь?

— Для меня судьба — это бесконечная река. Можно плыть против нее, тратя все свои силы и в конец утонув, а можно плыть по течению, пока оно тебя куда-нибудь не приведет. Куда может привести решать уже нам самим. Ну или к кому.

— И к кому же тебя ведет судьба? — С полуулыбкой спросила Лиана, глядя на свою бесстрастную сестру.

— Самой бы знать… Прямо как в той сказке, помнишь, сестра? Душа одной лишь тайны ждет разгадки, тая в глуби своей единственный секрет.

VII "Гости"

Утро следующего дня выдалось на редкость хреновым. Ощущения такие, будто меня как половую тряпку выжали, ныл каждый мускул, каждая кость, хотя те вроде как болеть и не могут. Первые минут десять я даже пошевелиться не мог.

«Проклятье, так и думал, что ничем хорошим не закончится… Что со мной вообще произошло? Я смог воззвать к эфиру или как? О, проклятье, какая боль! Старик, помниться, говорил о незабываемых ощущениях, но это уже через край! Если он это имел ввиду, то малость преуменьшил, такого я и после смерти не забуду…»

Через боль заставив себя встать с постели, я, шатаясь как беспробудный алкаш, отправился за ответами на третий этаж. Надеюсь Старик будет там, иначе будет грустно.

Проходя мимо арены, зацепился взглядом за манекен.

«Интересно, я хотя бы поцарапать его смог?» — Подхожу ближе. Что ж, первичный осмотр показал, что нет, я его даже не тронул… — «Я, что, настолько косой?! Черт, я ведь помню, что задел его… Да нахрен.» — Плюнув на это дело, иду дальше.

К слову, эфир как-то не ощущался. Совсем.

Расстроенный, захожу к Старику. Тот был по обычаю занят.

— Доброе, Старик… — Тот взглянул на меня исподлобья, кивнул в ответ и дальше принялся за свои дела.

«О самочувствие даже не подумает спросить, да…»

Я направился к своему месту, но Старик жестом меня остановил.

— Сегодня вольная.

— Почему это?

— Ты себя видел? Иди отдыхай…

— Да ладно, Старик, все нормально, я в порядке. — Сажусь за свое место, беру в руки документ. Буквы в глазах начали плыть. — А может и не в порядке…

Старик молча, но с усмешкой кинул на меня быстрый взгляд.

— Отдыхай тебе говорят, завтра наверстаешь.

— Целый день отдыхать что ль? В честь чего такая щедрость?

— Повезет, если один, ты малость переусердствовал вчера.

— Получается я действительно смог пробудить в себе эфир!?

— На счет пробудить не знаю, но что-то ты точно сделал, правда, что именно тебе уже никто не ответит, да и...

— Ахренеть, значит я могу им манипулировать, значит…

— Так, притормози-ка, я уже казал, что не знаю, что именно вчера произошло. И лучше бы тебе лишний раз себя не испытывать!

— Но почему? Если я смог единожды к нему воззвать, значит смогу вновь! Осталось только потренироваться в этом и…

— Остынь тебе сказали! Исполнение таких техник не детская игра!! — Он ударил кулаком по столу, опрокинув чернильницу. Проклиная кого-то мне неизвестного, он принялся быстро оттирать пролившиеся чернила.

— Старик, ты что-то не договариваешь?

— Что? — Отлично, мой вопрос сбил его с воинственного настроя. Осталось только докопаться.

— Что случилось, когда я упал в обморок? Почему для меня опасно пытаться развивать в себе эфир?

Остановив свое копошение, он вздохнул, достал трубку и с выражением лица «Гори оно все синим пламенем», пригасил меня сесть за гостевой стул.

— Слушай, тебе оно точно нужно?

— Естественно! — Сажусь на предложенное место. — Тебе самому бы не было интересно?

— С учетом того, что я мог вполне лишиться жизни, нет, мне бы интересно точно не было. — Старик забил трубку, поджег табак. — Однако ты не я, и в этом вся проблема. В общем, могу только высказать свои предположения, точного ответа я тебе не дам.

— Твои слова звучат как претензия.

— Считай, что они ею и были, но да хрен с ним, еще успеется. В общем, вчера, ты действительно смог коснуться своего духовного мира, пробудить в себе эфир, так сказать. Только вот сделал ты это будучи абсолютно неподготовленным, а значит… Тут вариантов много, начиная от банального везения, заканчивая божественным проведением. Не поверишь, но в жизни и то, и другое видал. Один хрен ничем хорошим не закончилось, но я отвлекся. Факт остается фактом, с контролем ты не справился, твое духовное начало стало довлеть на материальное и потому у тебя случился обморок. К слову, тебе еще сильно повезло. Когда я мои товарищи проходили обряд пробуждения, судьба оказалась менее благосклонна. Из двадцати обряд пережили лишь восемь. И между прочим, это говорит еще об одной детали… — Старик замолк, тихо куря свою трубку.

— О чем же? Не молчи Старик!

— Мне жаль, Сигвард, но ты выжил лишь потому, что твой дух изначально слаб. Ты не сможешь пользоваться техниками владеющего, не говоря уже о магии и прочем. — Он смотрел на меня видимо ожидая потрясения. Но не тут-то было.

— Бывает, что сказать. — Я пожал плечами. — Или хорошим мечником я тоже стать не смогу?

— Мечником сможешь, но вот на счет хорошего, я тоже пока сказать не могу. Твои движения корявы, сила удара смешна, а реакция… Знаешь, я порою думаю, даже у манекена реакции больше.

— Но это же поправимо?

— Боюсь себе в этом признаться, но да, поправимо. Хотя я может до того времени и не доживу.

— *кхе-да зная тебя-кхе* — Откашливаюсь.

— Я все слышу!

— Да ладно тебе, Старик. — Его недовольная физиономия невольно вызвала улыбку.

— Тебе все хиханьки, да хаханьки! Да и черт с тобой — Он махнул рукой. — Хорошо хоть, ты правильно для себя информацию принял, а то мне еще упадка духа в рабочем строю не хватало.

— Не хочешь хиханьки и хаханьки? Хорошо, будь по-твоему, может поговорим о происходящем в городе?

— Опять ты за свое, о чем тут можно говорить? О недовольных работяшках? О том, как нам с тобою за спинами кости перемывают?

— А может о едущей сюда проверке? Ее причине, о том, что произойдет после? Как в этом замешен Корье, к которому ты пошел сразу после трагедии? Я не хочу наглеть, Старик, но ты знаешь куда больше моего, и можешь хотя бы предположить, что будет дальше, а мне что делать?

— Держаться меня, делать что сказано, не лезть во всякую херню и не пиздеть под руку. Чем тебя не устраивает такой план действий?

— Тем что держаться тебя получается далеко не всегда, а приключения сами ищут мою жопу. Серьезно, я бы не настаивал, если бы отвечал головой только за себя, но теперь то, сам знаешь, любой мой косяк и на тебе скажется. Эта гнида, Дюран, чую я, не отстанет, удивительно, что Ле Гантье еще не заявился с каким-нибудь бредовым приговором. Про остальных и говорить не приходится! А ведь еще…

— Достаточно! Я уже говорил, тебе не о чем беспокоиться.

— Старик, ты и сам знаешь, что контроль над ситуацией же давно потерян.

— Я сказал хватит! — Стол повторно принял на себя удар здоровенного кулака. — Ты ничего не знаешь, чтобы говорить мне о контроле!

— Ну так поделись, я многого то и не прошу!

Старик хотел высказать мне пару ласковых, но сдержался. Молча, сидя на своем месте, он раскуривал свою трубку. В воздухе повисло напряжение.

— Ты многого не знаешь и не должен знать. Таковы правила, а зная тебя, ты шило в мешке не утаишь, хотя… — Старик хмыкнул, уставил взгляд на стол. Я же просто ждал, скрестив руки на груди. — Черт с ним. Один хрен, на днях причины и следствия станут общественным достоянием. И тем не менее, за разглашение таких тайн меня могут и казнить к херам…

Он, пыхтя трубкой, достал из-под ящика некий свиток.

— Это досье, составленное мной двумя месяцами ранее, на человека по имени Фолки из Вэскорна. Если припомнишь, то я как-то раз говорил о нем. — Он передал мне свиток. Тот был завязан, но не опечатан.

— Досье? Я помню, ты говорил, что он крышей съехал, пока в грязи возюкался. Кстати, почему в свитке?

— Такова необходимость. Читай и поймешь, наконец, что к чему.

«Фолки из Вэскорна

Рост: 1.73 м

Вес: 64кг

Статус: нейтрализован.

Опознавательные признаки: Шрам над правым глазом, худощавое телосложение, волосы цвета каштана, короткострижен, на теле имелась татуировка в виде паука на правом предплечье.

Описание: Характер тщеславный, буйный. Субъект проявлял признаки алкогольной и наркотической зависимости. При вскрытии были обнаружены следы прогрессирующего при жизни цирроза печени, а также некоторой мышечной недостаточности, являющиеся следствием образа жизни субъекта. После инцидента субъект проявил аномальную активность, в том числе: нехарактерное измените голоса, увеличение выносливости и физической силы за грань физических возможностей, ментальное воздействие на находящихся поблизости людей.

Инцидент: Вечером 3 апреля 1107 года от смерти св. Иоанны, работая в смену вместе со своим товарищем субъект обнаружил артефакт в виде некого медальона с выгравированном на нем узором, предположительно относящимся к религиозным культам южных народов Ис`Хак. По изначальным данным сам субъект хотел утаить находку, чтобы перепродать ее на действующем в городе черном рынке, однако передумал, сославшись на возникший с ранее упоминаемым напарником конфликт, в результате которого субъект хладнокровно убил последнего. При этом, по словам самого субъекта, он якобы находился в состоянии одержимости. Дальнейшее заключение под стражей в тюремной камере общего назначения показало реальное воздействие артефакта на субъект, тем самым вызвав заинтересованность действующих властей. После первых случаев проявления аномальных способностей, субъект был переведен в карцер, под круглосуточное наблюдение стражи. После нескольких попыток побега, в результате которых субъект проявил аномальные физические способности вкупе с полноценным задействованием контроля разума, было принято решение о его немедленной ликвидации. Приказ был исполнен 9 апреля без официального объявления казни, в стенах крепости. Анализ вскрытия тела не показал существенных анатомических отклонении в субъекте от обычного человека, никаких последствий воздействия артефакта на мертвое тело также не обнаружено. В качестве предосторожности тело было саженно, а амулет храниться в запертом помещении под наблюдением посменного караула».

— Это ведь донесение? Но кому? — Дочитав, возвращаю свиток Старику.

— Тому, о ком я даже заикнуться не смею. Я и так с десяток правил нарушил, показав тебе этот пергамент.

— Ничего не понимаю…

— Нет, Сигвард, теперь ты понимаешь ровно столько, сколько нужно, чтобы не мучать меня излишними вопросами.

— Старик, но…

— Сигвард, иногда, знать не нужно. — Старик перешел на жесткий тон. Вокруг меня будто воздух похолодел. Сердце сжалось, как тогда, в день казни.

«Меня только что смерть коснулась?»

— П-понял.

— Вот и славно, а теперь иди отдохни, можешь прогуляться, если хочешь, но учти, все услышанное и увиденное является тайной государственной важности. Растреплешься и мне придется тебя убить, ты меня понял?

— Да, Старик.

— Хорошо, теперь можешь идти. — Он указал жестом на дверь. При этом зыркая на меня убийственно холодным взглядом.

«Вот и поговорили… Небеса и черти, что это было? Из всего этого понятно только одно — причины всей этой беспричинной жестокости. Получается наши достопочтенные властители бояться за собственную жопу? Ха, что б вас всем гарнизоном казнили, ублюдки.» — Все последующие мысли не отличались особой теплотой и заботой. Я все думал, какое такое особое место в местной иерархии может занимать Корье? Неужели он тут что-то типа серого кардинала?

Я даже не заметил, как вышел на центральную. Жизнь в городе шла своим чередом, понемногу возвращаясь в прежнее русло. Люди уже привыкшие к всем бесчинствам стражи стараются особо не светиться и не задерживаться на одном месте, в трактирах больше не слышно завываний пьянчуг, дети больше не шастают небольшими группками. Везде тишь да благодать.

Неспешно шагая вперед, я пришел к Лен`Шалю, точнее к его статуе, что так грозно смотрит куда-то вниз, под себя.

— А ты, старичок никак не меняешься со временем, да?

— А с чего бы?

«Етить!» — От неожиданности я вытянулся по струнке.

— Лида! Ты всегда будешь ко мне вот так подкрадываться?

Она, как и всегда, лишь громко рассмеялась в ответ.

— Ну конечно! Ты бы видел хоть раз себя со стороны, просто умора!

— Прекрасно! — Поверх ее одежд лежал дорожный плащ. — куда, кстати, путь держишь?

— Секрет!

— Ого, а я думал от друзей секретов нет.

— Ну-ну, хреновый из тебя друг, раз к девушке друга клеешься!

— Я не… Э-э… Чего?

— Аахаххах, говорю же, умора!

— А тебе все хаханьки!

— Ну конечно! — «Замкнутый, блин, круг.»

— Кстати, что за упоительный аромат?

— Губу закатай.

— М-м-м, так и знал, ну так ты расскажешь, куда направляешься?

— Нет, но ты можешь меня проводить!

— Сама загадочность! Ну что ж, давай пройдемся

«А с ней действительно приятно проводить время. Простенько, весело и незамысловато, начинаю понимать, почему Саволла так за ней ухлестывал. Как он там интересно? Смог ли добиться своих целей или так и продолжает волочиться среди «мелких»?»

Как ни странно, моя спутница в этот раз повела меня не в южные районы, а наоборот в северные, на территорию Стервятников, что не слабо заставило напрячься. Северо-западные районы и в лучшие времена были буквально забиты всякого рода мразью, путь которой един — на эшафот. Что там творилось сейчас я даже предположить не мог.