По пути до дома так ничего и не произошло, даже ни один знакомый на глаза не попался. Стоило же пересечь порог квартиры и произнести традиционное "Я дома!", как с кухни раздался голос Химавари-сан:
— С возвращением Сакура-чан, — бывшая медовая куноичи вышла в коридор, широко и по доброму улыбаясь, вытирая руки о подол передника, накинутого поверх зелёного платья, спускающегося до самого пола. — А я как раз вкусненького приготовила. Переодевайся, умывайся и иди за стол: будем праздновать твою выписку из госпиталя.
— Я там только один день и провела, — слегка удивившись и смутившись подобному напору, отозвалась синеглазка.
— Разве же это важно? — вскинула брови старушка. — Чтобы отпраздновать выздоровление, не обязательно болеть долго. Давай-давай, не стой на пороге...
"И всё же хорошо, когда тебя ждут дома. Пусть даже это — всего лишь игра", — улыбнувшись своей опекунше, обладательница розовых волос поспешила в свою комнату, действительно ощутив желание ополоснуться под холодной водой.
* * *
Праздник Живота, к сожалению Сакуры, закончился слишком быстро: только пару часов Химавари-сан позволила сидеть без дела, поедая рисовые шарики в меду, рыбные рулетики с острым соусом, а также настоящий шоколадный кирпич (по задумке, это должно было быть шоколадным маслом, но мазаться на какую-либо поверхность кондитерское изделие отказывалось). После окончания доклада о последних сплетнях, слухах и планируемых событиях, пожилая женщина объявила, что Харуно ожидает её инструктор из Корня, на подземном тренировочном полигоне.
Пришлось с сожалением оставить недоеденные сладости, после чего одеваться и плестись к тайному входу на базу тайной же службы Скрытого Листа. В подземелье, после переодевания в стандартную униформу, куноичи вышла в просторный каменный зал, утопающий в приятном полумраке, где на шерстяном коврике неподвижно сидел шиноби в безликой белой маске.
— Сенсей? — встав перед мужчиной, синеглазка стала ждать инструкций.
— Садись, — корневик указал левой рукой на соседний коврик, а затем протянул подопечной небольшой свиток. — Читай. Потом задашь вопросы.
"Ну и что тут у нас? Давление Чакрой?", — мысленно хмыкнув странному названию, Сакура углубилась в изучение техники, принцип которой состоял в том, чтобы одновременно выпускать энергию из всех тенкецу, распространяя вокруг себя фон внутренней силы, насыщенной одной-единственной эмоцией.
Ранее наставники рассказывали, что опытные шиноби, самураи или обычные люди, концентрируя своё внимание на отдельной цели или группе жертв, могут проецировать свою жажду убийства, при этом никак не выдавая себя внешне или в спектре сенсорного восприятия. Некоторые мастера, своим убийственным намерением могут заставить остановиться сердце у слабого человека или животного...
Обратной стороной "жажды убийства" является повышенная чувствительность, позволяющая определить направленный на тебя взгляд, прочитав по нему эмоции наблюдателя (научно это объясняется тем, что фокусируя свое внимание на ком-либо, человек непроизвольно испускает некоторое количество духовной энергии, несущей в себе определённую информацию). Технически, подобное не является техникой, так как не требует манипуляций чакрой.
Давление Чакры — это техника, являющаяся подобием Убийственного Намерения, с тем лишь исключением, что для его применения необходимо осознанно контролировать энергию и напитывать её эмоциями. Печати, кроме символа концентрации, для данной манипуляции вовсе не требуются... но и эффективность в боевой обстановке приближается к нулю.
Чакру можно выпускать как всем телом вокруг себя, тем самым довольно быстро расходуя энергию и разрабатывая все каналы циркуляции одновременно, так и узконаправленно. Кроме жажды убийства, таким образом можно проецировать дружелюбие, влюблённость, разочарование... чем не пренебрегают наставники академии, да и сами корневики.
Одной из модификаций техники является Пресс Чакры, для выполнения коего требуется высочайший контроль. Энергия выплёскивается столбом вверх, затем распространяется на некую территорию широким облаком и оседает вниз, создавая эффект увеличивающейся тяжести, опускающейся на плечи. Чем больше чакры было выпущено таким образом, тем сильнее давление... Впрочем, от плотности энергии тоже зависит многое (давление пятнадцатилетнего джонина никак не отразится на тридцатилетнем чунине, у которого резерв может быть в три раза меньше).
— Ближайший год ты будешь тратить чакру, используя эту технику, затем восстанавливаться и снова тратить, — объявил инструктор. — Правда, заниматься ты этим будешь только в свободное от учёбы время, которого будет не так уж и много.
Примечание к части
Уфф... Ещё одна-две главы про академию и времена канона настанут.
Всем добра и здоровья.
Гений?
===
Возраст — 11 лет.
Сила — 2,4 ге.
Скорость — 3,2 ге.
Выносливость — 1,4 ге.
Гибкость — 1,8 ге.
Объём чакры — 2,5 ге. (1 дж)
Плотность чакры — 0,29/1
===
— Сакура, а откуда у тебя эти шрамы? — спросил наследник клана Инудзука.
— Специально нанесла, чтобы ты спросил, Кибо-кун, — беспечно хмыкнула Харуно, одетая в тёмно-фиолетовый короткий сарафан, оставляющий открытыми руки ниже середины плеч, облегающие чёрные бриджи и сандалии шиноби.
— Да она пыталась себя убить, но не додумалась, как это сделать, — насмешливо фыркнула Ино.
— Ты абсолютно права, — изогнув губы в ехидной улыбке, подтвердила синеглазка. — Из-за неразделённой любви к одной стервозной блондинке, я решила покончить с собой, но... у меня так мало опыта в этом. Может быть покажешь пример, Ино-чан?
— Пфф, — пренебрежительно фыркнула Яманака, гордо отворачиваясь в другую сторону.
— Не старайся: у Саске-ку-уна всё равно лучше получается, — елейным голоском, от которого означенный брюнет нервно дёрнул бровью, пропела обладательница розовых волос, уложенных в причёску в виде множества рогов.
Почти весь выпускной класс группы "A", маленькими компаниями по три-четыре человека устроился на крыше здания академии, проводя обеденный перерыв под лучами тёплого солнца. Сакура, Кибо (которому пришлось поднимать на руках своего нинкена Акамару), Хината и Шино, сидели почти на самом краю, лениво ковыряясь во взятых с собой завтраках; Ино, Шикамару и Чоуджи (то и дело бросающий на Харуно смущённые взгляды, тут же отворачиваясь или утыкаясь в коробку с едой) расположились в пяти метрах левее, что одновременно позволяло вести разговор не повышая голоса, но при этом показывало, что они не вместе; Наруто и Саске стали центром кристаллизации остального класса, чему последний официальный член клана Учиха был не сильно рад, но и не возражал, а даже поддерживал некоторые разговоры, в то время как его заклятый голубоглазый друг, с которым они ежедневно били друг другу лица, отвлекал на себя внимание...
"Маньяки от тренировок. Даже интересно, что они делали бы в случае, если бы я их не подлечивала после спаррингов? Мотались бы в госпиталь? Так там люди с крайне чёрным юмором работают: чтобы пациенты сами себя не калечили, в профилактических целях могут и слабительного дать выпить... а то и сифонную клизму поставить", — пронеслась ленивая мысль в голове Харуно, в то время как она проводила черту в блокноте для рисования, при помощи обычного карандаша (получалось ровно и красиво, даже без линейки и прочих инструментов).
Последний год выдался для синеглазки непростым: из-за того, что у неё образовался запас чакры, равный слабому джонину, пусть и восстанавливающийся как у начинающего генина, обучение делу шиноби стало куда более интенсивным. Во-первых, в добровольно-принудительном порядке её записали как практиканта в госпитале, из-за чего четыре дня в неделю, по три часа после академии, она проводила в храме исцеления тела и разума, то залечивая царапины, ушибы, переломы в приёмном покое, куда обращались гражданские жители Конохи, то ассистируя ирьенинам на операциях (в основном — служила запасом чакры, подавала инструменты и обрабатывала швы), то совершая обход палат вместе с другими практикантами. Во-вторых, ещё один день в неделю, три часа после академии, проходило обучение фуиндзюцу... хотя у девушки и имелось сильное подозрение, что наставник просто пополняет за её счёт запасы расходников, вроде взрывных печатей, сигнальных барьеров и запечатывающих свитков, которые приходилось буквально штамповать. В-третьих, шестой день был отдан под изучение техник боя, уловок, ловушек, разработку каналов чакры, чтобы можно было применять затратные техники, требующие большей проводимости. Лишь последний день отводился для физического и морального отдыха, когда кроме разминки, опустошения резерва до одной пятой объёма и чтения рекомендованной литературы, более ничего делать не требовалось.
При подобном графике Сакуре было необходимо гулять с одноклассниками, уделяя им хотя бы пару часов в день, заглядывать к инструктору Корня, исполнять мелкие поручения от координаторов. Всё это утомляло больше не физически, в конце концов, всесторонне развитого терминатора из неё делать не собирались, предпочитая готовить умеющего думать оперативника поддержки, но вот моральная усталость накапливалась. А ведь ещё и Химавари-сан не забрасывала свои уроки уловкам медовых куноичи...
"М-да... У Евгения версии пятнадцатилетней давности, от некоторых уроков точно крыша бы поехала", — иронично подумала обладательница розовых волос.
— Сакура-кун, что ты рисуешь? — отставив свою коробку с обедом, одетая в тонкую ветровку и облегающие чёрные штаны Хината с любопытством посмотрела на блокнот.
— Ммм? — прикусив кончик карандаша, Харуно с лёгким недоумением покосилась на Хьюгу, взглядом скользнув от чистого светлого лица ниже, к заметной даже под мешковатой одеждой груди (где-то троечке). — Прости, Хината-чан, ты о чём?
— Просто... — поймав указательным и большим пальцами правой руки иссиня-чёрный локон своих волос, обладательница фиалковых глаз несколько неловко отвернулась. — Ты уже полгода постоянно что-то рисуешь...
— А ведь точно, — хлопнул себя по колену Инудзука, заставив своего пса вскинуть голову и начать опасливо осматриваться. — Как только приходишь в академию, достаёшь блокнот и начинешь рисовать!
— Ты только заметил это, друг наш Кибо-сан? — вроде бы и вежливо, но с отчётливой насмешкой в голосе спросил Шино, прячущий нижнюю половину лица за высоким воротником серой куртки с капюшоном, а глаза за зеркальными стёклами очков.
— Да я и раньше заметил... — взлохматив свои волосы ладонью правой руки, попытался оправдаться собачник. — Просто не лез не в своё дело.
— Кто ты такой и куда дел Кибу-куна? — резким движением приставив кончик карандаша к горлу приятеля, строгим тоном осведомилась хищно прищурившаяся синеглазка.
— А? Эээ... — подросток растерялся и сглотнул, ощутив острый грифиль у горла. — Ты чего, Сакура... чан?
"Хотя бы про суффикс не забыл — уже хорошо", — хмыкнула про себя обладательница розовых волос.
— Совершил фатальную ошибку ты, шпион-сан, — совершенно серьёзным тоном заявил Абураме, даже не думая сдвигаться со своего места. — Невнимательность друга нашего, Кибы-куна, всем известна и понятна... Но тактом он не отличался никогда.
— Да пошли вы, — обиженно насупился Инудзука, под смешки одноклассников отталкивая от себя руку с карандашом. — Я же серьёзно.
— Не дуйся, — улыбнулась Харуно, а затем привстала и схватив собачника за уши, чмокнула его в лоб, тут же садясь на прежнее место. — Мы просто шутим.
— Пфф, — потерев место поцелуя, недовольно фыркнул Кибо. — Шутники биджевы...
— Пфф, — фыркнул Учиха, привлекая к себе общее внимание. — Ещё один плагиатор.
На крыше академии на несколько секунд образовалась тишина, которую нарушил шмыгнувший носом Наруто, растроганным голосом заявивший:
— Саске-кун научился шутить... Я так им горжусь!
— И всё же? — снова подала голос Хината. — Это ведь не секрет?
— Я решила заняться изобретательством, — пожав плечами, отозвалась Сакура, после чего вернулась к своим чертежам. — Вот и рисую разные мелочи...
...
Уроки в академии прошли обыденно, монотонно и... скучно. Наблюдая за своей группой выпускного класса, Сакура пришла к выводу, что как минимум девяносто процентов учеников уже готовы сдать выпускные экзамены, а оставшимся нужно дать пару недель на теоретическую подготовку. Конечно, большинство из них было клановыми, да ещё и наследники кланов имелись, но это не отменяло того, что возможностей генина они достигли ещё в прошлом-позапрошлом годах, а теперь лишь набирают силу и углубляют знания.
"Стоит ли жаловаться на то, что нам дают лишний год в спокойной и относительно безопасной обстановке?", — спрашивала себя синеглазка, раз за разом давая один и тот же ответ "нет" (совершать подвиги Во Имя Воли Огня, она не рвалась).
Харуно, конечно, знала то, что в конце года её припишут к команде из Саске и Наруто (первый — ходячая артиллерия, иллюзионист и на среднем уровне владеет остальными дисциплинами, ну а второй — боец ближних дистанций, умеющий создавать простейшие, но прочные барьеры), что являлось политическим ходом администрации. В конце концов хокаге, а вместе с ним Данзо и старейшины, не хотели давать возможность получить влияние на джинчурики кому-то из кланов, что по их мнению неизбежно произошло бы на первой же миссии за пределами Конохи. Сами кланы тоже не горели желанием усиливать друзей-конкурентов, из-за чего и не возражали против кандидатур последнего Учихи, который лишь номинально является главой клана, и бесклановой куноичи (о которой известно, что она — ставленница кого-то из глав селения).
"Хочу ли я быть просто "Напарницей джинчурики и последнего Учихи"?", — спрашивала себя синеглазка, логично понимая, что чем меньше внимания она к себе привлекает, тем меньше угроза жизни, а также... ниже уровень доступа к знаниям, ресурсам, наставникам.
Можно было прожить жизнь в Конохе, выполняя обычные задания, оттачивая общедоступные навыки и накапливая денежные средства, чтобы однажды обнаружить себя женой какого-нибудь шиноби, готовящейся продолжить славный род наёмных убийц. Подобная перспектива не то, чтобы пугала, всё же волей-неволей, но одиннадцать местных лет (пятнадцать Земных лет) прожитых в женском теле, наложили свой отпечаток на восприятие мира, но и не радовало. Тем более, достоверно было известно как о существовании других миров, о наличии пространственных и временных техник, так и о техниках-операциях смены пола, расы, тела...
"Но кто даст не совсем обычной, но и не такой уж важной куноичи доступ к столь секретным знаниям? Какой-нибудь нукенин, вроде Орочимару, в обмен на вечную службу, тело для испытаний и знания? Не проще ли в таком случае сотрудничать с собственным начальством, которое уже доказало то, что не собирается меня убивать, готово награждать и поощрять за полезность?", — такими мыслями себя уговаривала обладательница розовых волос, разрабатывая одну личную технику и выуживая из памяти свои небогатые знания о механике, воздухоплавании, ну и неогнестрельном оружии.
