Лилипуты и короны 1.Акзакс торобоан

Интерлюдия 1

Утро, Нигушур, 12-ый день месяца Шунмун, 507-ой год Эры Красного Змея.

Золотой залив, часть Северного флота Ханджара.

Седой, кряжистый ханджарец, одетый в зеленый халат и синие штаны, заправленные в короткие кожаные сапоги, нервно расхаживал по палубе 'Последнего заката' и ругался на всех языках известного мира, ведь он упустил беглецов.

— Червь пожри этих прачахваль, шамсе, я теперь что, весь континент должен проверить, каждый порт?— оттолкнул он попавшегося по пути моряка, отчего бедняга кубарем покатился к правому борту.— А что, если они потонули, или поплыли на северный архипелаг? К ворелам?— схватил за шиворот замешкавшегося паренька-юнгу и гаркнул вопрос ему в лицо, на что тот мог только хлопать глазами и дергать ногами в воздухе.— Ай, с кем я говорю!? Кругом одни идиоты!— рыкнул он, выкидывая беднягу за борт стоящего на якоре большого трехмачтового корабля.

— Иииии, плюхххх!— раздалось за боротом.

— Арррр, вот же угораздило меня вступить на службу..., рыщи теперь по морям и лови этих беглых принцесок!— метко он сплюнул за борт сгустком жевательной смеси, попав в лицо барахтающегося в воде неудачника.— Ха, хорошо, что одну из них я поймал и выгодно продал в Эминаке...— мечтательно закатил он глаза, потирая толстые ладони.— Хм, что же делать?— почесал он затылок, сбивая на бок алый колпак.— Прахве, чо лым, бещ! Снимаемся с якоря, обходим полуостров и берем курс на юг!— крикнул он в сторону помощника, благоразумно засевшего в наблюдательной бочке.— И достаньте уже из воды, этот кусок .... (не потопляемой субстанции) и вперед!— хохотнул Ипатий Потрошитель, оглаживая свою лопато— образную бороду. Через час, флот, числом в два десятка кораблей разного типа и размера, покинул воды залива и направился на север, что бы обогнув огромный полуостров на севере континента, направиться обратно на юг, в сторону города Тахотая, города Эминака и далее...

Конец интерлюдии.

Интерлюдия 2

Алулим, 17-ый день месяца Шунмун, 507-ой год Эры Красного Змея.

Эминака, дом-загон для рабов.

После того, как чужаки покинули дом с 'покупками' и скрылись в извилистых улочках города, тучный работорговец— Хупсикер Удачивый спустился на нижний этаж, где держал самых строптивых рабов.

— Эгей, вы там не подохли?— насмешливо спросил он, постучав палкой по медной решетке в полу.

— Пошел к Червю, у..., ...., вонючий!— погрозил ему Герарт.

— Во, во, так его, собаку шелудивую!— хохотнул Бамбер, почесав свою бороду.

— Упрямые ворелы, я бы на вашем месте прекратил дерзить и хорохориться, ведь я могу вас и просто заморить голодом и приказать забить насмерть!— пригрозил Хупсикер Удачивый, топнув по решетке.

— Не ври, жабья рожа, ты потеряешь деньги, а этого тебе твоя жадность не простит и ты задохнешься!— расхохотался Герарт.

— Смейтесь, смейтесь, не будь вы столь упрямые, то я смог бы выставить вас на торг и сейчас бы ехали с родственными вам пиратами с островов Ханджара! Они более мягкие господа, да и выкупиться был бы шанс, а так, я вас вынужден продать какой ни будь школе бойцов, что бы ваша смерть потешила толпу!— рассмеялся в седую бороду работорговец.

— Иди к..., ....., что бы тебя вечность..., жирный...— разразились бранью десятки грубых голосов, сидящих в подземных камерах— колодцах.

— Гха, кха, прекратите шуметь, кха, он же нарочно вас злит, дразнит, как малолетний дурак дразнит привязанных собак!— прохрипел Велтен, замотанный в красные от крови тряпки.

— Ха, ха, ха, прыгайте и кричите, животные, скоро придет караван из киданьских земель, у них вечно нуждаются в свежем экзотичном мясе для арен! Ха, ха, ха!— продолжал наслаждаться моментом толстяк...

Конец интерлюдии.

Интерлюдия 3

Через пару дней после отбытия Никифора и компании из города, Необей Прозорливый закончил все свои дела и направил свой корабль на север, домой, к славному городу Тахотай, что бы отдохнуть и передать письмо для правителя Тахотая и всего Икхрома— Колоксая VI и его супруги Лидии. С ним был его младший сын Танай— мальчишка десяти лет, плотного телосложения и такой же темнокожий и черноволосый, как и положено быть чистокровному шумме. Он был любопытный и живой мальчик, облазивший корабль 'от носа до хвоста', для чего носил одежду простую, делавшую его неотличимым от других мальчишек, плывших на этом корабле в качестве юнг.

Аллалгар, 2-ой день месяца Изира (июль), 507-ой год Эры Красного Змея.

Долгий путь уже подходил к концу, даже Тахотай черной точкой виднелся на песчаном берегу, когда крупный флот Ханджарцев окружил 'Пышную русалку'.

— Стой, приготовить корабль и команду к досмотру и допросу!— прокричали самого большого корабля.

— Танай, Танай, иди суда!— крикнул Необей.

— Да отец! Звал?— спустился с мачты любопытный мальчишка, куда он забрался, что бы лучше было видно окружающие воды.

— Так, Танай, спрячься, чую, что эта встреча может быть причиной неприятностей.— наклонился к нему Необей.— Хм, еще, одень это, и спрячь под одеждой!— снял он с шеи амулет в виде кораблика на изящной цепочке.— Это древняя реликвия нашего рода, отец мне ее передал в день своей смерти, вместе с наследством, он мне сказал, что его отец ему сказал, а ему его, и так далее, что эта вещь сохранилась с легендарных времен, когда боги ходили промеж смертных и учили их тайным знаниям. Как бы то ни было, но за века ни один носитель амулета не погиб, и умер, передав его наследникам, много раз семья была на грани гибели, но амулет все еще у нас, так что, сбереги его!— с этими словами он одел мальчику драгоценность на шею.

— Папа, они что, пираты?— спросил Танай, пряча амулет на груди.

— Нет, хуже, сынок, это военные Ханджарцы из бывших пиратов, вставшие на службу Империи! Представляешь, как возгордились разбойники, получив покровительство самой сильной шайки в мире?— усмехнулся Ноебей.— Так что, спрячься так, что бы тебя не нашли и будь готов бежать! Надеюсь, что все обойдется и им нужно не то, что я думаю. Давай, прячься же!— подтолкнул он мальчишку к трюму.

— Стой, кому говорят, иначе ваше корыто пойдет ко дну, вместе с вашими гнилыми потрохами, клянусь Царем Вод!— прогудел Ипатий Потрошитель своим зычным голосом.

— Стоим, стоим!— крикнул Необей.— Спустить паруса!— приказал он, и корабль замер, юркие суда пиратов стали зажимать его в кольцо.

— Спустить шлюпки, Паисий, возьми три десятка и досмотри корабль!— распорядился Ипатий. Отряд бывалых головорезов кинулся выполнять приказ, попав на борт 'русалки', они тут же кинулись потрошить сундуки и кошельки команды.

— Позвольте, что вы ищете?— спросил раздраженно Необей, хватая за рукав рыскающего в его комнате Паисия.

— Отвали, крыса пустынная!— оттолкнул его рослый Паисий, отчего тот отлетел к столу и сбил разложенные на нем бумаги. Тубус с письмом покатился по накренившийся поверхности пола, привлекая внимание бывалого разбойника.— Что это?— поднял он тубус и взломал печать.

— Стой, это не для твоих свинских глазенок, положи на место, выродок! Я обещал его доставить в целости и сохранности!— возмутился Ноебей, но получил сильный тычок от помощника Паисия.

— Ого, да это то, что нам нужно!— воскликнул Паисий, прочитав от кого и кому письмо.— Где и когда ты с ними встречался? Говори, червь!— схватил за шиворот торговца.

— Ничего я тебе, тварь не скажу!— прошипел Необей.

— Это мы посмотрим...— протянул Паисий, оскалившись...

Избитый и покалеченный Необей стоял на коленях, на палубе своего ограбленного корабля, окруженный ухмыляющимися разбойниками, один из которых держал за ворот Таная.

— Ну что, кто то говорил, что не будет говорить!?— смеялся Паисий.— Значит, говоришь, что беглецы направились на юг?— наклонился к удерживаемому двумя громилами торговцу, хватая его подранную бороду.

— Да, да, Червь тебя поглоти!— прохрипел Необей.

— Что же, благодарю за сотрудничество и понимание!— потрепал его по голове Паисий.

— Теперь дело за тобой, ты обещал нас отпустить!— сказал Необей, сплевывая кровь и выбитый зуб.

— Ха, действительно, я обещал вас отпустить, а свое слово я привык держать!— ухмыльнулся Паисий, втыкая нож в грудь торговца.— Отпускаю тебя!— произнес громко он и, подхватив оседающее тело, поволок его к борту корабля.— Как и обещал, отпускаю всех!— крикнул убийца и выбросил Необея в воду.

— Неет, отец!— вырвался из рук державшего его разбойника мальчишка, ударив в пах громилу.— Отец!— он подбежал к Паисию и ткнул маленьким ножом, который прятал в складках пояса, тому в незащищенный доспехом зад.

— Ааааа!— заорал разбойник, хватаясь за рану.— Мелкий ...., я тебя в порошок сотру!— прорычал Паисий, сбивая мальчишку на палубу. Но Танай вскочил, выхватил из за пояса Паисия тубус с письмом и прыгнул за борт корабля.— Убейте его!— приказал Паисий, хватая за наплечник ближайшего к нему подчиненного.— Убейте их всех!— в мальчишку полетели стрелы, сразу пробив его в нескольких местах, и он стал погружаться в воду. Остальную команду так же выбросили в воду с глубокими ранами, после чего, корабль подожгли и флот разбойников двинулся дальше на юг, а в воде, от тела мальчишки, стали распространяться алые молнии, убивающие все живое, до чего смогли дотянуться ...

Конец интерлюдии.

Шукурлам 7-ой день месяца Кина (август), 507-ой год Эры Красного Змея.

Побережье Руин, Пустыня Коласи.

Искусственно поднятые волны и ветер подхватили три кораблика, подбросили их высоко вверх и выбросили бедолаг на барханы пустыни в сотне шагов от кромки воды.

— Кряяяяк!— вскрикнули те досками обшивки и оснасткой.

— Аааааааа! Безумный план! Как больно! Что бы я еще хоть раз согласился на подобное... Где мой нож? Ааааа, кто ножами швыряется, мой зад! Бееее! Муурррууу!— раздались стоны, ругань и прочие звуки из недр кораблей.

— Кончайте ныть, выгружаемся!— весело крикнула Ифигения и первой спрыгнула на песок, уйдя в изменчивую породу по пояс.— Шуга тебе в ...— ругнулась она, выбираясь из песчаной ловушки.

— Ха, ха, ха! Первопроходцам наш пламенный привет!— ехидно прокомментировала Кира.

— Шшшшумные людишшшшки!— недовольно пробурчала змея, потревоженная шумом и обвалом, прячась от жары в песок.

— Эх, вот это жаровня!— воскликнул Никифор, топчась на раскаленном и жгущим через подошву сапог, песке.— Скорее, верблюдов суда, хочу немедленно сесть на этого вонючего уродца, лишь бы не жечь ноги!

— Ага, обойдешься, сперва, помоги сгрузить все на берег, гм, на песок!— сказала Ифигения.

— Есть рабы, пусть они и таскают!— отмахнулся он.

— Они будут делать это дольше без тебя, так что, вперед и с песней!— подтолкнула она его в сторону ближайшего корабля. Команда, пассажиры и живой груз, посильно, участвовали в разгрузке, однако, без портовых подъемников, работа шла медленно, а магия не всегда может помочь. Животные ревели и кудахтали и, как и большинство из членов похода, не понимали, зачем их тащат в эту пустыню. Подступала ночь, а работы еще не были закончены, потому, у кораблей разбили в ночь лагерь, где собирались готовить пищу, выставить охрану уже выгруженного имущества, естественно, большинство будет ночевать в кораблях. Топливо привезли с собой в виде огненного камня, увы, второго по объему и весу необходимого в пустыне груза, после зерна и питьевой воды. Хуже всех жар перенесли 'лопоухие' рабыни, привычные к болотам, тропическим и мангровым лесам южной оконечности континента, они сильно страдали на открытом, прожариваемым солнцем пространстве, и от сухого воздуха, бедняжки замотались в одежду и отрезки ткани, оставив только прорези для глаз, ладоней и ступней, а с наступлением ночи...— они стали мерзнуть, пустыня коварна...

Ночь прошла спокойно, не смотря на все жуткие истории про эти места, никто, кроме собственных мыслей и страхов, героев не побеспокоил и утром все вновь приступи к работе по разгрузке кораблей, которая заняла весь день, потому, ночь, в окружении песков и руин древнего, забытого города, от которого из песка торчали лишь верхушки и пеньки колонн, стен, обезглавленные статуи, повторилась. Виноваты в такой разрухе были, не только древние катаклизмы, связанные с легендарным падением одной из лун, но и действия самих людей, разбиравших руины города на строительные материалы и сувениры, к примеру, головы древних статуй были отколоты вместе с частью торсов, что бы сделать из них бюсты, которыми украшали дома богатеи в качестве символа особого богатства и древности своего рода (ведь мастерство работы с камнем лишь недавно стало приближаться к древним эталонам, а вот расколоть готовую статую и предать не нужной части форму подставки, нынешним мастерам было под силу).

На следующий день, засыпав с помощью магии корабли песком, и распределив груз между собой и животными, отряд был готов покинуть берег и двинуться вглубь песков к руинам другого города, притулившегося к, некогда полностью зеленой, цепи гор, сохранивших зелень только вдоль реки и, как ни странно, на вершинах заснеженных гор, с которых и стекают ручьи, питающие реку Фугас (Φυγάς— беглянка), текущую через правую половину пустыни. Река раздваивалась и потому, ее воды пробили себе сразу два пути в горах, сдерживающих пески с восточной стороны. Через оба рукава, еще в легендарные времена, тогда, когда пустыня была зеленым краем, и были построены огромные мосты из прочнейшего камня, каждый блок и плита которых были внушительных размеров, от того, имеется много мистических историй, легенд, поверий, впрочем, ныне ими пользуются только кочевники, гоняющие свои стада по пескам, да редкие торговцы.

Нашим героям не нужно было преодолевать реку, а, лишь добравшись до основного русла, идти вдоль него на запад, к самому Громовому водопаду, где и была цель их путешествия— руины города, прозванного— Проклятый город (Καταραμένη πόλη) или Город призраков (Πόλη των φαντασμάτων), виной же тому были орды низшей нежити, ждущих в песках своих жертв. К сожалению, это не единственное место, где можно встретить орды нежити, а так же гигантских пауков, хищных птиц и летающих ящеров, ядовитых змей, песчаных 'червей', самое место которым на страницах книги Дюна*, местной разновидности скорпионов и самих кочевников, не стесняющихся грабить друг дружку и попавшихся им путников.

Пески летели в лицо, забивались в складки одежды и обувь, заметали следы, пытались сбить с пути, запутать и оставить у себя вечными пленниками, ведь, не съеденные, тела не гниют в песках, превращаясь в мумии. Тут и там попадались кости неудачливых путиков, древних чудищ, и чудищ, чьи сородичи до сих пор обитают в пустыне. Кактусы и колючие травы упорно цеплялись за ползучие пески, находя влагу глубоко под слоем песка. Солнце палило нещадно, доспехи пришлось либо снимать, либо прятать под слоями белой одежды, расход воды был бы велик, если бы не запрет Ифигении. Так, прошла неделя, сперва, они минули пирамиды, пострадавшие во времена катаклизма, отчего часть из них обвалились, были засыпаны песками и превратились в укрепленные холмы, другие еще стояли, давно и основательно разграблеными. Всегда прохладные помещения древних строений часто служили убежищем для кочевников, от того, мусора и прочих 'свидетельств посещения разумными' вокруг и внутри было в достатке, поэтому, такое убежище было проигнорировано, а отряд ночевал в пустыне. Потом, свернув западнее, они пошли прямо на юг, миновав еще пару разрушенных городов, пока не достигли воды. Река Фугас дала жизнь небольшому лесу, состоящему, преимущественно, из пальмовых деревьев и колючих кустарников, потому, такой лес давал мало тени и был не пригоден для обустройства поселения, так как надолго бы его не хватило. К счастью для героев и самого леса, его в расчет и не брали, взяв с собой горючий камень, хоть его уже готовы были проклинать даже верблюды, тащившие груз на себе...