Меченый. (Меченый - 1)

Я попыталась вспомнить хоть один взгляд Крома, подобный тем, которыми меня пожирали барон Олмар и воины из его свиты, и не смогла: Меченый вел себя... безупречно. Как ни странно звучало это слово применительно к слуге Бога-Отступника.

— Хорошо. Пусть он — не такой, как все... — буркнула я, снова села на табурет и, обхватив себя за плечи, уставилась в огонь. — Но ведь зачем-то я ему нужна?

...Меченый вернулся часа через полтора. Мрачный, как грозовая туча. И, не успев войти в дом, принялся раздраженно стягивать с себя нагрудник.

В первое мгновение я до смерти испугалась, почему-то решив, что он раздевается для того, чтобы меня изнасиловать. И, заскочив на свое ложе, вжалась спиной в стену.

Реакция Крома на этот прыжок оказалась, мягко выражаясь, странной: он посмотрел на меня, как на юродивую, вытащил из мешка сверток с чистой тканью и лечебными мазями и демонстративно положил его на край стола.

Я почувствовала себя дурой. Поэтому виновато пробормотала:

— Рана кровит?

Меченый отрицательно помотал головой:

— Нет. Силки опять пустые. Есть нечего. Пойду на охоту...

У меня забурчало в животе, а рот наполнился слюной. С трудом отогнав от себя мысли о том, что последний раз мы ели два дня назад, я вопросительно приподняла бровь:

— Сейчас?

— Вечером...

— Вечером? — переспросила я: отец и его свита выезжали на охоту за час-два до рассвета. Всегда. А в середине дня, в крайнем случае, к вечеру уже возвращались обратно, увешанные трофеями...

Кром кивнул. Потом подумал и все-таки объяснил:

— Недалеко — зерновое поле... И кормушки... Хочу полежать в засаде...

Дальше можно было не объяснять: то, что олени, косули и кабаны приходят пастись на закате, я слышала не раз. Поэтому кивнула. И сразу же нахмурилась — если охота на косулю была делом неопасным, то идти на кабана в одиночку, да еще в таком состоянии, в каком пребывал Кром, было рискованно.

Видимо, мой взгляд был достаточно красноречив, так как Меченый пожал плечами и буркнул:

— Там — вышка...

Я облегченно перевела дух: с вышки можно было стрелять без опаски даже по целому стаду кабанов. Как раненым, так и будучи при смерти...

Увидев, что я успокоилась, Кром стянул с себя нижнюю рубашку и, оставшись в одних штанах, принялся осматривать почти затянувшуюся рану на плече.

Я некоторое время смотрела на точные движения его пальцев, свидетельствующие о большом опыте врачевания последствий использования колющих и режущих предметов, а потом вдруг увидела фигуру Бездушного целиком. И захлопала глазами: Меченый выглядел намного здоровее Барриса Подковы, который, по словам Тео, был самым сильным мужчиной во всем лене!

'С такими ручищами, как у него, можно сбивать на землю всадников вместе с их конями. И убивать быков одним подзатыльником...' — завистливо шептал мой старший брат. А потом напрягал мышцы груди и спины, чтобы выглядеть хоть чуточку похожим на кузнеца...

При мыслях о Теобальде у меня на глаза навернулись слезы. Я мысленно помянула недобрым словом всю династию Латирданов, начиная с его высочества принца Картарена, сгинувшего в далеком Алате, и заканчивая Неддаром Вейнарским Львом, решившим за него отомстить. Потом пожелала графу Иору Варлану, воспользовавшемуся отсутствием большей части армии и напавшему на своего сюзерена, скорой встречи с Темной половиной Двуликого. А в самом конце мысленного монолога воззвала и к самому Богу-Отступнику:

'Неужели тебе мало тех душ, которые ты уже получил? Может, хватит?!'

Словно в ответ на мою мольбу Кром прикоснулся пальцем к шраму на своем лице и ушел в себя. Судя по выражению глаз и плотно сжатым губам — в ту самую Тьму, которая занимала место его души.

Намек был более чем понятен. Поэтому я закусила губу и непонимающе посмотрела в потолок:

'Это что, месть? А за что?!'

Глава 21. Король Неддар третий, Латирдан.

Второй день второй десятины третьего лиственя.

— Его величество король Неддар третий, Латирдан, герцог Влашский, маркиз...

— Хватит!!! — раздраженно рыкнул Неддар, отодвинул в сторону опешившего церемониймейстера, вломился в Малый Зал Совета и угрюмо оглядел ожидающих его появления дворян.

Увидев выражение его лица, добрая половина приглашенных побледнела.

Мысленно порадовавшись такой реакции, Вейнарский Лев прошел к трону, сел, положил руки на подлокотники и соизволил поздороваться:

— Доброе утро, господа...

— Смирения, ваше величество... — хором ответила большая часть. И начала складываться в церемонных поклонах.

Услышав ненавистное слово, Неддар скрипнул зубами, покосился на статую Вседержителя, все еще стоящую в зале, и... промолчал: вопрос с верой в Бога-Отца надо было решать тихой сапой. А не в лоб.

Вага, по своему обыкновению стоящий ошую от трона, негромко кашлянул. Подсказывая, что пауза слишком затянулась.

Монарх повернулся к писцу и еле заметно кивнул. Тот тут же сорвался с места и с поклоном положил на стол несколько десятков свитков.

Неддар наскоро проглядел несколько штук, нашел нужный и уставился на стоящего напротив д'Ожа.

— Барон Комес?

— Да, ваше величество! — отозвался Упрямец.

— 'Не словом, но делом!' — гласит девиз вашего рода. И это — не только слова: ваше мужество, самоотверженность и верность вассальному долгу воистину достойны восхищения. Я искренне счастлив сознавать, что могу опереться на ваше плечо в самую тяжелую годину...

— Спасибо, сир! — пророкотал польщенный барон. — Мой меч всегда к вашим услугам!

Неддар склонил голову, демонстрируя свое уважение, а потом продолжил:

— Вы — тверды, как алмаз. Значит, должны служить одним из краеугольных камней династии Латирданов...

В глазах Упрямца мелькнуло удивление: краеугольными камнями династии обычно называли членов Внутреннего Круга. То есть первого министра, королевского казначея, начальника Тайной службы и камерария. А все эти должности были заняты...

— Я не оговорился! — заметив его реакцию, усмехнулся Неддар. Потом свернул свиток и легонько пододвинул его по направлению к барону: — Граф Комес д'Оллиер, барон д'Ож, я назначаю вас своим камерарием и жалую вас правом сидеть в моем присутствии...

По залу прокатился тихий шепоток. А бывший владелец лена д'Оллиер, стоявший за широченной спиной графа Ильвидара Энейра, смертельно побледнел. И не зря — на время забыв про новоиспеченного начальника Тайной службы, Неддар уставился в глаза королевского казначея:

— Га-а-арт? Ты считаешь мое решение несправедливым?

Вельможа судорожно сглотнул, вытер лоб кружевным платком и... икнул.

— Потерял дар речи... — презрительно бросил Генор д'Молт.

— Это не самая большая его потеря... — не отрывая взгляда от взмокшего от страха придворного, отчеканил король. — Ибо завтра он лишится еще и головы...

Гарт побледнел еще сильнее, а потом рухнул на колени:

— Смилуйтесь, ваше величество! Я...

— Ты — вор! — перебил его Неддар. — Мои воины только что вернули на место семь сундуков золота, которые ты вывез из дворца в день смерти моего отца...

Казначей всхлипнул, прижался лбом к полу и... попытался оправдаться:

— Ваше величество, я пытался спасти казну от разграбления!

— И поэтому взял только семь, а не всё, что могло поместиться в твою карету? — криво усмехнулся король, а потом перевел взгляд на сотника Арзая: — Займись им...

Хейсар не медлил ни мгновения — услышав приказ, он повернулся к стражникам и коротко мотнул головой:

— Убрать...

...Пока поскуливающего экс-казначея выволакивали в коридор, монарх бесстрастно изучал свитки. А когда закрывшаяся дверь заглушила мольбы о прощении, уставился на барона Генора:

— Барон? Вы выехали на помощь своему сюзерену сразу же, как получили его письмо. Не колеблясь, не раздумывая и не пытаясь оценить свои шансы на победу. Вы загнали лошадей, но добрались до стен Аверона меньше, чем за двое суток. И не бросились на приступ только потому, что узнали о смерти законного короля и о моем приближении...

Генор помрачнел:

— Ваше величество, я...

— Вам не в чем оправдываться, барон! Мои люди расспросили ваших вассалов, и я ЗНАЮ, что, когда и как вы делали...

Владелец лена д'Молт слегка расслабил напряженные плечи, но взгляда так и не поднял.

— Барон! Верность долгу — это хорошо. Но она должна идти рука об руку с умением думать! К тому моменту, как вы подошли к Аверону, мой отец был уже мертв. Значит, штурм в одиночку ослабил бы мою армию. И даже мог поставить ее на грань уничтожения...

— Я тоже так подумал, сир... — глухо буркнул барон.

— И правильно сделали! — улыбнулся Неддар. — Поэтому я дарю вам лен Эркун, жалую титул графа и назначаю королевским казначеем...

...Одаривая тех, кто не забыл о вассальном долге, король изредка посматривал на графа Грасса и мысленно благодарил его за неимоверную работоспособность — за три дня, которые прошли с момента его возвращения в Аверон, тысячник не прилег ни на минуту. И умудрился собрать и обработать море информации о тех, кто хоть как-то проявил себя во время попытки дворцового переворота.

В первом списке значились имена полутора десятков глав дворянских родов и человек пятнадцати безземельных дворян, не забывших о вассальном долге и выступивших на помощь династии Латирданов еще до появления слухов о возвращении принца. Во втором — имена двадцати трех клятвопреступников и четырнадцати равнодушных. То есть тех, кто решил вознестись к вершинам власти вслед за убийцей своего сюзерена или ждал результата переворота, чтобы впоследствии присоединиться к победителю.

Последних Неддар ненавидел больше всего. Ибо считал, что нерешительность — сродни трусости. Поэтому без тени сомнения одаривал своих сторонников их титулами, ленами, городскими домами и другим имуществом.

Естественно, были и исключения — скажем, лен Саммери остался за своим хозяином. Так как барон Одего, прикованный к постели уже восьмой год, не мог прибыть в Аверон при всем желании.

Кстати, граф Грасс считал приблизительно так же — рядом с этим именем стояла пометка: 'Взял под охрану королевские склады в Трише. Вовремя...'

...Естественно, каждое назначение, дар или привилегия были продуманы тщательнейшим образом: скажем, мелкопоместные дворяне, волею своего сюзерена вознесенные к подножию трона, должны были превратиться в самых верных последователей Латирданов. Готовых на все и вся, лишь бы сохранить и упрочить свое положение. Тем, кто сохранил титулы и лен, давалась возможность доказать, что их нерешительность явилась следствием недостатка информации или еще каких-нибудь объективных причин. Ну, а от жертв 'королевской несправедливости' ждали реакции. Любой. Чтобы уточнить их роли в подавленном мятеже и найти пока еще не отловленных сторонников покойного графа Варлана.

Впрочем, в том, что 'униженные и оскорбленные' решатся на какое-либо действие, Неддар сильно сомневался: большая часть тех, кто по складу характера мог бы возглавить новый заговор, уже находилась в пыточных подвалах или дожидалась очереди на плаху. А их возможные последователи, оставшиеся на свободе, были готовы на все, лишь бы сохранить жизнь, поэтому радостно поддерживали любое волеизъявление монарха. И улыбались даже тогда, когда узнали имя нового хозяина графства Ромм .

А вот сам новоиспеченный граф, получивший в нагрузку еще и должность начальника Тайной службы королевства, ошалело хлопал глазами. И непонимающе переводил взгляд с Неддара на графа Рендалла и обратно.

Пришлось приводить его в себя. Так, как это делали в Шаргайле.

Увернувшись от метательного ножа, брошенного сюзереном, Белая Смерть ухмыльнулся и ударил себя кулаком в грудь:

— Благодарю вас за оказанное мне доверие, ашер...

Сочетание хейсарского 'ашер' с велеречивой благодарностью и обращению на 'вы' в устах Арзая звучало настолько непривычно, что король приподнял бровь... и расхохотался. Сообразив, что таким образом сотник мстит ему за свое назначение:

— Только не говори, что не справишься...

Белая Смерть по-простецки почесал затылок и вздохнул:

— Справлюсь, ашер...

— Нисколько в этом не сомневался... — улыбнулся Неддар. Потом взял со стола два оставшихся свитка и протянул их Ваге: — А это тебе, брат! Патент на графский титул и баронство д'Атерн. Не смотри, что твой лен расположен довольно далеко от Аверона — он велик и приносит очень неплохой доход...

— Я... — начал было Вага, но, увидев взгляд своего побратима, тут же заткнулся.

— Знаю... — совершенно серьезно сказал монарх. — Однако, как говорили твои предки, 'воздавай за кровь вдвое, а за добро — вчетверо. Иначе приумножишь число врагов и потеряешь друзей...'

Дослушав изречение до конца, Вага еле слышно вздохнул:

— Ты настоящий хейсар, ашер...

В глазах дворян, стоящих поблизости, мелькнуло неудовольствие: горец называл их сюзерена на 'ты'!

Пришлось принимать меры:

— Граф Вага д'Атерн! Я жалую вас правом обращаться ко мне по имени и называть меня на 'ты'...

По залу прокатился восхищенный шепоток: за всю историю существования королевства такой привилегии удостаивался лишь один человек — побратим основателя династии Латирданов, граф Марек д'Ож. Получивший прозвище Щит за умение неизменно оказываться между своим сюзереном и теми, кто пытался лишить его жизни...

Увидев реакцию дворян на вроде бы ничего не меняющую фразу, Вага недоуменно посмотрел на графа Рендалла, наткнулся на его бешеный взгляд и сообразил, что его сюзерен только что сказал что-то очень важное. И приложил кулак к груди:

— Благодарю тебя, ашер!

Неддар царственно кивнул, потом мысленно пообещал себе заняться воспитанием хейсаров и обвел присутствующих тяжелым взглядом:

— На этом — все! Все, кто не входит во Внутренний Круг, могут быть свободны...

...Дождавшись, пока из Малого зала выйдет последний придворный, Неддар предложил оставшимся садиться.

Первым его приказ выполнил граф Грасс. Следом за ним уселся новоиспеченный казначей, а потом и камерарий. А начальник Тайной службы, по своему обыкновению, остался стоять.

Сняв с головы до смерти надоевший символ королевской власти, Неддар аккуратно положил его на столешницу и вопросительно уставился на новоиспеченного Первого Министра.

Рендалл тут же понял намек. И, пожевав ус, мрачно заявил:

— Я тут подумал, сир, и пришел к выводу, что войну с Алатом надо заканчивать! И чем быстрее — тем лучше...

Король вспыхнул, с хрустом сжал кулаки, потом вспомнил, что граф Грасс никогда и ничего не делает просто так, и... заставил себя успокоиться:

— Почему?

— Самая боеспособная часть нашей армии вернулась в Аверон, сир! И тот, кто ею командовал — тоже. Та часть, что осталась в Карсе, способна его защитить. Но не более. В общем, захватить весь Алат, управляя солдатами посредством почтовых голубей, мы не сможем. Ну, и разве это можно будет считать местью?

Неддар скрипнул зубами.

— Кроме того, прослышав о смерти вашего отца и вашем возвращении в Аверон, Боров воспрянул духом и в данный момент заканчивает сбор ополчения... — угрюмо буркнул тысячник. — Через декаду-полторы он двинет армию на Карс, и мы завязнем в войне ой как надолго...