Ворон

Да когда же ты сдохнешь?! Я уже так устал тебя бить! Только возьму технический перерыв, чтобы дыхание в норму привести, так сразу химера начинает шевелиться и пытается подняться на карачки. Теперь я полностью понял смысл слов "относительно уязвимые места". А если с прыжком и двумя руками железяку держать? Попробуем. Я взмыл в воздух и на приземлении обрушил весь свой вес и шестопер на затылок существа. А теперь еще раз, и еще раз, и еще. Слава богу, лапы химеры задрожали, обмякли, и она затихла. Я пощупал затылок существа, разнесен он знатно, но что-то мне не нравится в том, как это произошло. Все, нужно будет поменять свой шестопер на боевой молот, как у Гронада. С одной стороны, у этого оружия почти такая же железяка, как у моего орудия труда, а с другой — узкий клин сантиметров десять длиной, пробивает все что угодно. Да, жало боевого молота почти всегда застревает в теле врага после удара, но зато какой эффект! А с третьей стороны, прыжок вверх и контрольный удар шестопером по лежащему телу, химеры косяками по Гронлину не рассекают, мне нужно будет подумать, шестопер более универсальное и надежное орудие. Железяка выскользнула из моей ладони. Дьявол, после такой разминки мне нужен отпуск, и желательно на теплом море. Подумаю над сменой своего основного оружия позже. Так, а что это за стон?

Обернувшись, среди всевозможного добра купца или купцов я заметил в углу помещения два интересных свертка. Во время боя я как-то на них внимания не обращал, а если честно, то просто не заметил. Мешковина, в которую запакованы два тела, веревки поверх материи, повязки на лицах, не закрывающие только глаза, лбы и волосы данных гостей трюма. Причем одна пара глаз и все остальное, находящееся выше повязки, мне хорошо знакомо. Кто это такой? Подойдя к одному свертку, я снял повязку с лица и вытащил кляп изо рта юноши. Только этого здесь не хватало. Вернее, именно этого мальчишки. И так все было хорошо, а теперь все будет просто прелестно и замечательно.

— Егор, а ты-то что тут делаешь? Тебе уже надоело химичку доставать, за меня принялся?

Глава шестая

— Какой я тебе Егор, аничь? — откашлялся парень. — Брата моего быстро освободи. И изволь вести себя подобающим образом с принцем...

Твою бога в душу мать и все через таверну пятнадцать раз! Вот занесла меня нелегкая, я попал на принца, я кинжалом освободил от пут первого парня и его брата-бастарда. Какого дьявола они здесь отдыхали? Здесь им медом было намазано? Другое место найти не могли?

— Не кричите пожалуйста, Ваше Высочество, — посоветовал я покрасневшему от возмущения принцу, — Вам подробно все происходящее здесь объяснить или просто в частности? Вы совсем ничего не понимает или только им прикидываетесь? Вставайте оба с пола и не мешайте мне здесь лежать, будьте так любезны. Совсем скоро нас будут спасать, вы не хотите на это посмотреть поближе?

Я с наслаждением рухнул на пол. Как мне хорошо! Буду я еще с этой внезапно нахлынувшей головной болью вежливым! А парней трясет, вся их бравада напускная, а с каким интересом они стараются не смотреть на тело химеры! Да мертва она уже, мертва. А может, это и была моя миссия — спасти ребятишек, и все, задание выполнено и можно до хаты? Тогда почему я еще здесь?

— Как тебя зовут, аничь? — поинтересовался у меня бастард, пока его младший брат продолжал угрожать всем замешанным в похищении ужасным, скорым и неотвратимым королевским гневом. А одному непочтительному аничу в особенности.

Вот с этого и нужно было начинать, а то быстро освободи, веди себя прилично и тому подобное. Я тебе мальчик подобное выслушивать, когда я на ногах не могу нормально стоять? Ром, а ведь не этот парень пытался меня достать, этот вроде нормальный. Да и принц, по слухам, тоже не скотина.

— Барб.

— Граф Атор, — едва уловимый кивок головы, — я благодарю тебя за спасение Его Высочества и себя. Тебя непременно вознаградят за это.

— Я принимаю Вашу благодарность, граф, — приподнял на пару секунд я голову.

Только этого мне не хватало! Как там в поговорке: пошел подальше царский гнев, а в особенности царская любовь и благодарность. И то и другое плохо сказываются на продолжительности жизни отдельно взятого человека, особенно благодарность. Король может меня милостиво похлопать по спине, шубу подарить с царского плеча и забыть через пять минут о моем существовании, а вот другие запомнят и начнут пакостить. Как же я умудрился во все это влезть?! А ребята наконец-то решились подойти к трупу химеры и внимательно ее рассматривают. Вот так и меня будут осматривать компетентные органы. Кто же поверит, что я по горячим следам почти раскрыл преступление и нашел наследника престола. Я был в деле с самого начала, а потом совесть в душе заговорила, или просто банально испугался последствий вот и решил поломать замысел своим сообщникам. Через неделю мотания мне нервов, когда следователи в десятый раз удостоверятся, что я не прикидываюсь, а на самом деле являюсь честным и добропорядочным идиотом, каким и выгляжу на первый взгляд, меня отпустят на свободу, но осадок в душе и запись в личном деле останутся.

Знаем, проходили, как же мне тогда всю душу вымотали! Всей нашей команде нервы потрепали, а если бы не помощь чувствующего свою вину пиджака, то вообще неясно, чем бы все это для нас закончилось. Хотя Ивана Ивановича, как он просил себя называть, после эвакуации мы больше никогда не видели, но в паре моментов чувствовалась его рука. Вообще, я тогда сильно удивился: пиджак, а совесть почти есть и немного про честь офицера помнит.

Командор внимательно осматривал домишко, построенный в колониальном стиле, делать ему больше нечего, да что на него лежа на холме в бинокль глазеть? Все и так ясно: пара автоматчиков, снайпер и пулеметчик на плоской крыше, пост у входа в здание, пара патрулей, раз в полчаса гуляющих по периметру, троица скучающих у гаража лиц, и все. Судя по количеству машин, всего тут находится не больше взвода. Стандартное логово местного воротилы, занимающегося не слишком законными делами. Может, он наркотой увлекается, а может, и чем-то более серьезным, особенно тем, что так любит Де Бирс. Места тут подходящие для разного рода махинаций с ворованными булыжниками. Страна такая, что б ее дьявол стер с карты земли.

— Виски, что думаешь?

— Думать мне по должности не положено, Командор. Я штурмовик и размышлять своей головой не приучен, даешь приказ нам на запад, а ему в другую сторону. — Я искоса посмотрел на сидящего метрах в десяти от нас Ивана Ивановича.

— Заканчивай, Виски.

— Я могу и не начинать, зачем нас вообще сдернули с места? Нет своих специалистов? Сказочками про то, что мы были ближайшей группой к этому месту и что времени совсем нет перекидывать сюда спецов нужного профиля, пусть кормят детишек младшего школьного возраста. Да я никогда в это не поверю, это подстава, Командор, откровенная и гнилая подстава. Мы группа антитеррора, чтобы освобождать возможного заложника, как нам сказали при выходе? А по прибытии выяснилось, что несчастный уже успел умереть, как об этом узнали, оставив врагам документы, которые нам необходимо вернуть. Сейчас пиджак еще даст нам пару ценных указаний, и ты сам все поймешь, если до сих пор не понял. Для чего же он уже минут пять так активно болтает по спутниковому?

— Правильно говорить надо "зачем", Виски, а не "для чего".

— Хорошо, Командор, зачем нас так подставляют, кому мы мешаем? Зачем я, ты, да и все остальные тащили на своей спине десять километров вот это? — Я слегка пнул трубу гранатомета. — Почему нам только что запретили ими пользоваться? Казалось бы, чего проще, мы подбираемся поближе, Глаз смещается вправо, а Джек остается здесь, и по команде они тихо снимают всех снаружи, а потом контролируют периметр и окна. Снайперам нечего делать внутри помещений. В этом двухэтажном здании шестнадцать окон, десять выходят на север, по три на восток и запад. Обрабатываем их из гранатометов, короткий рывок к дому под прикрытием Глаза и Джека, и теперь уже ручные яблоки летят в разбитые проемы, я думаю, что пары гранат в каждую комнату будет достаточно. А потом мы вежливо стучим в выбитую дверь и заходим внутрь. Впереди я, Сивый, Ганс и Белок с поливалками и прочим, — я похлопал по пулемету, — всех, кто остался жив, сметем к дьяволу. Я патронов и гранат жалеть не буду, да и остальные ребята тоже. Ты, Кортик, Чинуша и Балт страхуете нас, работаем двойками, домик вычистим меньше чем за минуту, в чем сложности? Потом одалживаем пару джипов в гараже и ходу отсюда. А нам что предлагают? Запрещено пользоваться оружием, — начал цитировать я пиджака, — которое может нанести непоправимый ущерб необходимым нам документам. А давай мы только ножами будем работать, а может, вообще врукопашную на них пойдем? Какие здесь могут быть важные документы, Командор?!

— Все сказал, выпустил пар? После выполнения твоего плана от дома останутся только горящие руины. Ты еще забыл добавить пару танков для стрельбы прямой наводкой, а почему авиация не задействована, зачем мелочиться? Подсвечиваем дом лазером, и пусть "сушки" запустят по нему несколько ракет класса "воздух-земля".

— Еще я могу кое-что добавить, Командор. Пиджак болтает по спутниковому телефону, который можно засечь как два пальца об асфальт, и это всего в двухстах метрах от цели! Одно это мне уже о многом говорит.

— Он пойдет вместе с нами, он лично будет выгребать документы, ты же знаешь, что нам к ним запрещено прикасаться.

— Не с нами пойдет, а за нашими спинами прятаться будет. Это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Командор, — я опустил руку на нож, — а может быть, он все-таки героически погибнет за Родину при исполнении своего служебного долга, а мы все сделаем так, как привыкли? Всю не успевшую сгореть бухгалтерию возьмем с собой и...

— Совсем ты в этих джунглях озверел, Виски. Пока не будет откровенной подставы, мы Ивана Ивановича не трогаем и тупо выполняем все его приказы.

— Может быть, и озверел, Командор, но не в джунглях, а в саване, и некоторое количество серого вещества у меня все еще работает. При возвращении я подаю рапорт, это мое последнее дело. Надоело, все мне надоело, хочу стать гражданским, а не быть не пойми кем.

— Виски, с таким настроением идти в бой, да ты совсем рехнулся, ты же точно здесь останешься. Что ты так раскис? Заходим, делаем свои дела и быстро уходим.

— Ты командир и тебе решать, а я тебя официально предупреждаю как заместитель, что если будет все плохо, то перед заходом в любую комнату я ее буду прочесывать гранатами.

— И ты, Брут, мне мало видеть кислые рожи ребят?

— А пиджак о чем-то договорился с высоким и наверняка многозвездным руководством, Командор, он к нам направился. Раскрой уши и приготовься удивляться.

— Мы не можем дожидаться ночи, выемку документов нужно провести в течение часа, — порадовал нас подошедший Иван Иванович.

Я даже не стал смотреть на медленно багровеющее от ярости лицо Командора, я просто встал с травы и направился к ребятам. У пиджака такие полномочия, подтвержденные нашими кретинами, что у него и медведь возьмет под козырек и будет добросовестно лезгинку отплясывать.

— Ребята, — тихо начал я, — похоже, что нас принимают за монстров из TRAP. Эти профи так и работают: вылетели на место, увидели и победили, главное, летчика на радостях не забыть с собой взять при возвращении. Только наверху забывают о том, что подготовка у нас несколько другая и вертолетов огневой поддержки вместе с транспортно-десантными у нас нет.

— Виски, все так плохо? — поинтересовался Сивый.

— Атаковать будем днем и скоро, начальство шибко спешит. Тихо, вы, и без сопливых скользко. Мое мнение такое — при возвращении пусть делают со мной что хотят, но умирать здесь я не собираюсь. Я его никому не навязываю, решайте сами.

— Барб, а химера точно мертва? — Парень оторвал меня от грустных воспоминаний.

— Точно, граф Атор, мертвее не бывает.

Мертвее не бывает — это точно. А Ганс, Белок, Кортик и Балт так и остались в том домике, их тела мы забрать не смогли. Они остались — неопознанные наемники, неизвестного происхождения, особых примет не имеющие. Это было гнилое дело, нас не подставили, нас просто цинично использовали, презервативу и то достается более достойная судьба. Были в домике документы, были, но кроме них было еще кое-что. Дело, я грустно усмехнулся, после этого дела все оставшиеся в живых из нашей группы в течение года, соблюдая очередность, подали рапорта и списались на гражданку.

— А когда нас будут спасать?

— Скоро, Ваше Высочество, совсем скоро. Зачистка палуб уже наверняка закончилась, сейчас сформируют ударную группу и полезут в трюм. Скорее всего ждут какого-нибудь волшебника, ребята же не знают, что химера мертва, а лишних потерь им нести не хочется.

— Трусы! — фыркнул принц.

— Зря Вы так, Ваше Высочество, они не трусы, а благоразумные люди. Если химера жива, то следует соблюдать осторожность, а если она мертва, так и спешить незачем. Аничу трудно умереть от потери крови, а о вашем присутствии здесь мои соратники вряд ли догадываются. Ваше Высочество, граф, на этих тюках так удобно лежать, а в ногах правды нет. Ложитесь и попытайтесь угадать, когда именно нас будут спасать от жуткого мертвого чудовища.

Граф рассмеялся, следом за ним изволил улыбнуться и принц. Уже лучше, первоначальный контакт между нами установлен. Поспрашивать их теперь о том, как они здесь очутились? Нет, не буду, не мое это дело, много знаешь — плохо спишь. Даже если местные компетентные органы отстанут от меня быстро, то остаются еще две проблемы. Первая — те, кто все это устроил, могут выйти сухими из воды и наверняка захотят меня отблагодарить несколькими сантиметрами стали в живот. Неприятная перспектива для меня. Есть и еще одна трудность — и так отношения между аничами и гвардейцами далеки от нормальных, и не последнюю роль в этом играет наша зарплата. Это и послужило одной из причин изданного несколько десятков лет указа о запрете на появление аничей в королевской резиденции. Была пара конфликтов, окончившихся смертями, причем с обеих сторон. И что будет теперь, после того как гвардейцы, проворонившие сыновей короля, скоро узнают о том, кто их нашел? Да они наверняка сильно обрадуются этому и станут нашими лучшими друзьями. Даже перестанут за глаза называть нас грязными варварами, а мы их крабами за пристрастие к стальным доспехам. Делать больше нам нечего, как носить на себе эту тяжесть. Попробуй побегать с этими железками по городу за различного рода сомнительными личностями! Чисти доспех постоянно, чтобы ржавчина не завелась, да и стоит он дорого. Кожаный не так уж плох, да и особо не жалко его.

— О, слышите, уже спускаются, так что скоро нас спасут от чудовища. — Я вмешался в разговор пацанов о сравнительных достоинствах и недостатках химер и мантикор.

Братья переглянулись между собой и рассмеялись. Братья, вообще странная ситуация, а впрочем, что тут странного, если девушек здесь выдают замуж в тринадцать-четырнадцать лет? Педофилы необразованные! А потом скорбят по безвременно ушедшим во время родов супругам. Дайте девушкам сформироваться, а только потом занимайтесь с ними всем, чем хотите. Как может нимфетка без хорошего медицинского обслуживания нормально родить и остаться живой? Хотя может, примерно половина умудряются это сделать, но двух первых супруг короля это как-то не задело. Сначала одна жена умерла, король с горя пустился во все тяжкие и через год снова женился, но от новорожденного от одной из вдов-дворянок сына не отказался, дал титул и оставил при себе. Прошло десять месяцев, и вторая жена Его Величества умерла при родах, на этот раз ребенка смогли спасти. Вот так и растут при дворе два сводных брата, бастард и наследник престола, и, судя по слухам, да я и сам это сейчас вижу, они действительно братья. А вот как они уживаются с третьей женой короля, своей мачехой, — это большой вопрос, и я в него лезть не хочу. Слишком много странного в этом похищении. Если парни кому-то мешали, то почему их просто не убили? Я уже один раз не так давно объяснял Жанке особенности криминальной политики — похищать гораздо труднее, чем ликвидировать.