Враг Хозяина Штормов (Йенгангер не дышит)

— Гонка, Янсрунд. Гонка на ледяных линормах к пропавшему мосту Гьялларбрёсту.

Повелитель Холода замер. Такого он явно не ожидал.

— Ты знаешь... Знаешь, где он? — прозвенели льдинки в вопросе.

— Знаю, — ровно ответил я.

Он прищурился, сделал шаг ко мне и протянул руку. Не теряя времени, я опёрся о его руку и поднялся.

— И что предлагаешь?

Нет, и капли доброжелательности ни в тоне, ни в прищуренных глазах не было. Но желание отыскать святыню Соук-Икке-Соуке побеждало всё. Ведь, Повелители Холода пришли по Гьялларбрёсту. Если найти его и разрушить, то больше никто не сумеет заставить их вернуться назад, никто их прогонит из этого края.

— Сумеешь ли удержать моих линормов?

Вопрос полон насмешки, только сейчас не время обижаться.

— А давай-ка посмотрим, Янсрунд Повелитель Холода. Или брата вместо себя приведёшь?

Он вскинул голову, в глазах вспыхнула ненависть, лезвие из Лунного льда направил мне в сердце.

— Кто ты такой, чтобы сметь говорить о моем брате?!

Я понял, что сказал что-то не то, но отступать было поздно.

— Не гневайся, Повелитель.

Меч опустился.

— Где находится мост?

— Дорогу укажет лебедь Госпожи Зимы, — мягко ответил я.

— Смотри... — Глаза вымораживали всё внутри, заставляли вздрагивать и желать как можно скорее сбежать отсюда. — Даю тебе день. Один краткий день, чтобы решить: да или нет. Можешь ещё одуматься и сдаться сам. Отдать, что есть. Я даже буду милосердным и оставлю тебе жизнь. Но если нет... — повисла напряжённая тишина. — Я выиграю. Я приду первым. Разрушу Гьялларбрёст, а ты — станешь моим рабом навсегда!

Дворец разлетелся мириадом ледяных осколков, меня швырнуло в сторону. Перед глазами всё потемнело, в ушах стояли свист и вой:

— Навсегда!

Я резко сел на постели, тяжело дыша и пытаясь прийти в себя. Огляделся — та же комнатка в доме Сверре и Лив. За стенкой должны быть Рангрид и Арве. И, кажется, даже слышен бас Йорда. Тут ничего не изменилось. За окном по-прежнему ночь, только звёзды льют хрустальный свет в окно. Как и не было здесь Повелителя Холода.

Только леденящее душу 'навсегда' до сих пор звенело рядом.

Глава 5. Малые боги огня

Мороз, солнце и снег, слепящий глаза.

Я молча стоял на крыльце, бездумно глядя вдаль. Ругань Йорда и низкий голос Сверре доносились из кузницы. Я понятия не имел — чем именно решил подсобить ему рисе, но судя по возмущениям, задуманное не совсем удавалось.

Морозный воздух наполнял лёгкие свежестью, а разум — покоем. Страшная ночь осталась позади, смертельный холод остался во тьме, что рассеялась с первыми лучами солнца.

Рангрид не задавала лишних вопросов, лишь изредка бросала взгляды в мою сторону. Арве почти ничего не говорил, будто чуял настроение полумертвеца. В первый раз я чувствовал себя неправильно и неуместно, сидя среди добродушных хозяев, их розовощёких детей, рябиновокосой красавицы, сладкоголосого фоссегрима и простоватого рисе.

День. Один день. Ничтожно мало времени, чтобы суметь хоть как-то подготовиться к встрече с богом. Но неожиданно меня озарила мысль, я даже замер.

Резко развернувшись, быстро вошёл в дом. И едва не сбил с ног спешившую в комнату Лив, державшую в руках глиняный горшочек с похлёбкой.

— Ой!

Я успел перехватить горшок и поддержать хозяйку.

— Осторожнее, я не такой страшный.

Она улыбнулась и поправила выбившуюся из-под платка светлую прядь.

— Не страшный, но внезапный. Что-то случилось? — и тут же кивнула в сторону комнаты. — Это для Рангрид. Хоть и была с нами, но в рот ни крошки не взяла.

Я нахмурился, но промолчал и последовал за хозяйкой.

Рангрид сидела на лавке и что-то зашивала. Поставив перед ней похлёбку, я сообразил, что чудесница латает мою рубаху.

Она подняла голову и вопросительно поглядела на нас.

— Что-то случилось?

— Нет. — Лив отобрала у неё шитье и вручила деревянную ложку. — Поешь, а то как свечка будешь — потом ни один мужчина не глянет.

Рангрид вспыхнула, но неожиданно скулы окрасились ярким румянцем.

Я кашлянул, обе женщины тут же посмотрели на меня.

— Лив, вы здесь давно живёте. А Рангрид хоть и неместная, но бывала здесь чаще меня. Так вот... — я сделал паузу, давая возможность осознать мои слова. — Не расскажите ли, какие храмы ещё остались? Кому молитесь вы — браннхальдцы?

Рангрид нахмурилась, уткнулась взглядом в еду и зачерпнула ложкой похлёбки.

— Лив, об этом знаешь только ты.

Проворные чуть пухловатые пальцы хозяйки ловко зашивали стальной иглой выбеленный лён.

— Нет здесь больше храмов, — спокойно ответила она и вздохнула. — Жалкие остатки поселений, домики разбросаны очень далеко друг от друга. Если б Сверре не был кузнецом, то и мы б тут жить не сумели. А так руки у него золотые, мечи делает — загляденье. Приезжают сюда даже люди из Ярлунга. Привозят продукты и ткани в обмен на оружие.

Рангрид ойкнула.

— Не хватай, — тоном строгой няньки сказала Лив, — никто тебя не гонит. Горячее же.

Чудесница тихонько фыркнула, но начала дуть на похлёбку. Я невольно улыбнулся. Заметив мой взгляд, Рангрид свела брови на переносице, а потом неожиданно показала кончик языка.

Я оторопел.

— Так вот, — продолжала Лив, — даже если тут в кого и верят, то обращаются прямо. Часто уходят прямо к заледеневшему озеру, где по поверьям спрятан Соук-Икке-Соуке.

Я задумался, решив, что с дерзостью чудесницы разберусь попозже.

— Лив, а скажите, что вы знаете об Иданнре?

Лив посмотрела на меня, вздохнула и чуть пожала плечами.

— Мало. Очень мало. Знаю, что он один из Повелителей Холода. И хоть силён, но в битве с малыми богами огня потерял свою свободу. И с тех пор может насылать метель и мороз, но вынужден быть всегда рядом с озером. Брат Иданнра, Янсрунд, лютует и мстит людям за него. Хотя, люди...

— Не они же виноваты-то, — заметила Рангрид.

— Не они, — согласилась Лив. — Только боги разбираться не станут. Да, и никогда не разбирались. Они не злы и не добры, им чужды наши законы и правила.

Я невольно вспомнил Яралгу. Да уж, точнее не скажешь. Вроде и помогла мне, но ничего тёплого или доброго я не почувствовал. Богиня. Другая. Так же, как кудесники Госпожи Луны. К тому же боги помогают только сильным. Если б дал слабину, где-то испугался бы, то ничего хорошего дальше не вышло бы.

Только вот Янсрунд — Повелитель Холода всё равно склонялся к стороне Мрака. Только холод, только одиночество, только смерть.

— Впрочем... — Лив отложила мою рубаху. — Знаете, Оларс, ближе к заледеневшему озеру да по ведущим к нему дорогам можно увидеть полуразрушенные каменные столбы. Моя бабка говорила, что это идолы малых богов огня.

Я нахмурился. А это уже ближе к истине. Хоть на глаза подобного и не попадалось, но поглядеть стоит. Возможно, это именно то, что нужно.

— Оларс? — голос Рангрид отвлёк меня от размышлений.

— Да?

— Ты второй день уже ничего не ешь, — вдруг тихо произнесла она.

— Хм.

Чувства голода я не испытывал, да и как-то упустил из виду, когда последний раз садился за стол. Следовало задуматься. Ведь даже ароматный парок от похлёбки никак не повлиял.

Странно. Неужто заклятье кудесников таким образом подействовало на моё тело?

— Не хочется, — спокойно ответил я и повернулся к хозяйке: — Лив, спасибо за рассказ.

— Ты куда? — подозрительно глянула на меня Рангрид.

— Проедусь, посмотрю на этих идолов.

Чудесница нахмурилась:

— Хоть бы Йорда взял. Вечно норовишь засунуть голову в петлю! Ведёшь себя как пятилетний мальчишка, желающий доказать всему миру, что ты герой!

Я оторопел от такой отповеди. Однако. Может, за эти два дня, пока я никак не мог прийти в себя, уже успели провести ритуал и надеть на наши руки брачные браслеты? Что за тон?

— Даже, если и так, то это не дело чудесницы из Мерикиви, — холодно ответил я и, развернувшись, быстро покинул комнату.

Ничего себе заявки! Меня будет учить жизни юная ведьма, которая кроме как владеть камешками ничего и не знает!

Внутри всё кипело от негодования, но при этом частично я понимал, что она права. Только вот везде лезу я не потому, что хочу что-то и кому-то доказать, а потому, что боюсь не успеть. Чего именно — сам не знаю. Может, ненависть и жажда мести с каждым днём впиваются всё сильнее, не давая времени на раздумья?

А во дворе по-прежнему — покой, тишина и мороз. Не став терять времени, я вывел Аяна из сарая. Конь фыркнул и тряхнул головой.

— Твой почти мёртвый хозяин хочет осмотреть окрестности. — Я погладил его по шее. — От этого зависит, поживёт ещё немного или станет совсем мёртвым.

Аян внимательно посмотрел на меня карим глазом и снова фыркнул.

— А что делать?

Конь совсем по-человечески вздохнул и опустил голову. Я вскочил в седло и, легонько пришпорив его, помчался вперёд.

— Господин Оларс! — раздался за спиной взволнованный голос Йорда. — Куда вы?

Я обернулся и только и успел крикнуть:

— Скоро вернусь!

Однако насколько скоро и как быстро — понятия не имел. Но компания в таком деле мне точно не нужна.

Я летел, будто птица, морозный воздух наполнял собой, казалось ещё немного — и за спиной распахнуться крылья. И неважно, даже если они буду порождением Мрака.

Внутри почему-то всё пело и звенело от какого-то непонятного счастья, словно я сумел сломать прутья клетки и вырваться на свободу.

Может, и впрямь не всё так просто? И это всего лишь магия кудесников? Но определить сейчас было сложно. Да и не хотелось размышлять, когда впереди стелется снежная дорога, солнце слепит глаза, заливая всё вокруг утренним золотом, а под тобой скачет добрый конь.

Не знаю, какое расстояние мы преодолели, когда я натянул поводья, заставляя Аяна замедлить бег.

По правую сторону на обочине дороги стоял обледеневший столб. По ширине — и руками не обхватить, а высотой едва достигал моего плеча. Подъехав ближе, я остановил коня и спрыгнул на мёрзлую землю.

Хм, странно. Везде снег, а тут — нет. Будто полянка заколдована возле столба.

Некоторое время внимательно разглядывая его, я не шевелился. Но потом, хмыкнув, будто подсмеиваясь над собственной нерешительностью, протянул руку и приложил ко льду. Холодно, обычный лёд, что тут ещё сказать?

Оглядевшись, пожалел, что не прихватил с собой даже кинжала. Чем теперь, Оларс Забытый, будешь лёд скалывать? Руками?

Пользоваться магией не хотелось — не хватало ещё во время гонки с Янсрундом чувствовать себя половой тряпкой. Я нахмурился. Хотя, если не переусердствовать...

Произнеся несколько слов гортанным, смутно похожим на человеческий голосом, вскинул руку и щёлкнул пальцами. Лиловые огоньки весело заплясали, охватив мою кисть, а стоило только коснуться обледеневшей поверхности, пламя тут же змейками расползлось по льду, послышалось шипение, и на землю начали стекать ручейки талой воды.

Первое, что я увидел, оказалось ликом — вырезанные в камне черты лица нельзя было назвать добрыми или злыми. Но в тоже время появилось какое-то странное чувство, что я уже когда-то их видел. Нет! Не видел, слышал голоса тех, кому могли принадлежать такие лики.

— Ничего не бойс-с-ся, — принес ветер выдох, как треск пылающего огня. — За Янас-с-срундом будет лететь Иданнр. Иди только вперёд, иначе замёрзнеш-ш-шь. Ис-с-скры в груди с-с-согреют, помогут, оживут...

Глаза на мгновение ослепило белой вспышкой, а потом, глянув в даль, я отшатнулся назад и замер. Вся браннахльдская дорога аж до Соук-Икке-Соуке во льдах светилась и горела лиловым пламенем, поднимавшимся из каменных столбов. На каждом столбе — лицо. И смотрело оно угрюмо и сурово.

— Не удерживай Ис-с-скры, — продолжал шептать ветер-огонь, — пролетишь мимо — отдай идолам. Мы не пус-с-стим Иданнра по твоему следу. А за ледяным озером разложи огромный кос-с-стёр — прямо перед Гьялларбрёстом...

— Но я не знаю где он! — возразил я.

— Молчи! — сверкнули загоревшиеся лиловым огнём глаза. — Узнаеш-ш-шь, когда придёт время. Пламя с-с-спрячет, дым укроет, Янс-с-срунд обгонит...

Поднялся сильный ветер, идолы исчезли, но тот, возле которого я стоял, всё ещё говорил:

— Гони до Гьялларбрёста, но перед ним — остановис-с-сь.

— Почему? — говорить стало сложно.

— Рано... — выдохнул он. — Рано умирать, Пос-с-средник...

Ладонь обожгло, вскрикнув, я быстро убрал руку. Ветер тут же затих, каменные черты лица идола вновь начали покрываться льдом.

Неуверенно сделав шаг назад, я задумался. Вот как. Значит, не нужна победа, нужна хитрость. Если Гьялларбрёст и впрямь ведёт по ту сторону Мрака, то туда Янсрунду и дорога.

Криво усмехнувшись, я подошёл к Аяну и взял его за поводья.

— Погуляли и хватит. Пошли.

Конь покосился на меня и фыркнул.

— Покормлю тебя вкусно, клянусь Леле Славной.

Всё вокруг вдруг замерло, леденящий ужас пробрал до костей.

Будто ледяные пальцы с какой-то свирепой нежностью коснулись моих волос.

— Сегодня... — прозвенел льдинками морозный воздух, а по моей спине пробежали мурашки. — За час до рассвета я приду за тобой, Оларс.

Глава 6. Гьялларбрёст

— Думаешь, что всё удастся? — спросил Сверре, глядя вслед унесшимся на конях Рангрид и Йорду.

— Должно, — ровно сказал я. — Иного выхода нет.

Браннхальдец перевёл взгляд на меня:

— Мои друзья помогут им с костром, но игры с богами никогда не заканчивались добром. Особенно для тех, кто с ними осмелился играть.

Я усмехнулся и, подняв голову, глянул на звёзды. Прав ты, кузнец, только мне дороги назад нет, поэтому и отступать не подумаю.

— Езжай, Сверре. Лучше будь рядом с Рангрид и своими. Не нужно, чтобы Янсрунд тебя видел.

— Думаешь, он не знает наших замыслов? — послышался смешок.

Я пожал плечами.

— Может. Только Повелители Холода растеряли часть своего могущества. Да и не дерзил им никто уже очень долго. Что ж, будем полагаться на удачу и Госпожу Луну.

На мгновение показалось, что звёзды дрогнули и замерцали ярче, а потом вдруг слились в сияющие ручейки, перетекая друг в дружку. А потом зазмеились, сплелись и замерли. Откуда-то ветер принёс тихий вздох. Неожиданно я понял, что звёздная фигура напоминает птицу — распахнутые крылья, длинная изящная шея, грациозное тело. Озарение пришло в тот же миг: лебедь! Лебедь Госпожи Зимы!

Сверре уже вскочил в седло и внимательно смотрел на меня:

— Ты уверен?

— Уверен. Езжай!

Не став спорить, кузнец пришпорил коня и помчался вслед за уже скрывшимися из виду Рангрид и Йордом.

Полночно-чёрный камень в моём перстне, казалось, вобрал всю тьму ночи.

— Ну, оберег Посредника, — шепнул я, коснувшись его губами и ощутив чуть покалывающее тепло. — Не подведи.

Огонь малых богов и холод кудесников — это хорошо, но всё равно я доверял только той магии, к которой привык. Ну, и костяному целебнику на груди. К нему хоть и не привык, но к богам янтарь не имел отношения. А значит — силы у него другие.

Было холодно. Я стоял, сложив руки на груди. Что простой холод зимы тому, кто потерял часть жизни?