Надо подумать, может принести из будущего луковицы тюльпанов, гиацинтов, других ранних цветов — уход за ними не такой трудный, а растения они многолетние, только выкапывай осенью, а сажай ранней весной, а уж деток они дают много и растут быстро. Будут еще тут к 8 марта традиционные букеты тюльпанов!
Можно и корни роз кустовых взять, клубни пионов, георгинов, гладиолусов, они и многолетние, и быстро разрастаются, только сажай да ухаживай. А уж куст цветущих пионов или георгинов — это же такая красота, а запах, а букет какой! Даже простые сентябринки или ромашки многолетние — и то в дело пойдут! Только обработать их надо, чтобы заразу какую садовую в этот мир не перенести.
Решено, еще одна идея в мою копилку. А уж найти их я легко найду — и коллеги многие дачи имеют, и бабульки— соседки помогут мне за денежку малую, да и в магазинах этого добра более чем достаточно. Кстати, надо семена еще посмотреть, только не селекционные, они на один раз, а обычные, но к нашим условиям привычные, у тех же бабушек можно много полезного поискать, они помогут.
Дамы наконец-то обратили внимание на сережки и бусы Маши — они им явно понравились. Маша выдала мой вариант их появления, а я дальше уже на импровизации продолжила, что нашла адрес старого друг отца Маши, который часто бывает по делам в Москве и имеет возможность приобрести разные редкие вещи, а я уже написала, чтобы он поспрашивал — может, есть еще такие или другие вещи на продажу.
А сама себе сделала заметку — обязательно принести еще пару — тройку таких изделий и предложить их тому же ювелиру продать подороже как редкость, выгода будет огромная. А может, и хороший китайский или индийский жемчуг где найду, а не только пластмассовую подделку, надо все это обдумать. На этом разговор с дамами и завершился — интерес проявлен, интрига осталась, желание продолжить знакомство со мной, чтобы приобрести необычную вещь — тоже, вот сколько зайцев за раз поймала, аж самой приятно!
Визит был кратким, только как дань вежливости и мы быстро уехали. Да нам пора возвращаться домой, в свое имение, пока зависть и ревность не испортила хорошее впечатление от общения с этими людьми. Вернувшись к знакомым, мы начали собираться домой — на первый раз довольно, слишком хорошо тоже нехорошо, надо и меру знать.
Расстались мы со знакомыми мирно, я им подарила и лото, и домино, рассказала, что вскоре в книжной лавке можно приобрести книжечки не только с текстом песен, но также рецепты блюд, не менее вкусных и интересных, чем были на балу у исправницы.
Короче, я во всю постаралась загладить чувство небольшой зависти к моему успеху. Ссориться мне с ними было не с руки, из-за такого пустяка терять достаточно приятных людей не хотелось, еще пригодятся.
Ездить в Дорогобуж я решила почаще, да и продолжить надо было контакты и с Петром Степановичем, и с Зизи, да и с другими дамами дружить надо, как с потенциальными покупательницами моих идей и товаров, только надо подумать, как это сделать культурнее — продавать напрямую я их не могла, дарить — жаба не позволяет, значит, нужен посредник. И я очень надеялась, что такой помощник после моего объявления появится!
Зайдя к ювелиру за расчетом за камни и серебро, я договорилась, что при возможности воспользуюсь его услугами еще не раз. Прикупив в лавке апельсинов, приправ, кофе для меня, мы отправились в обратную дорогу.
Путь домой всегда короче, поэтому мы очень быстро и незаметно домчались к себе в имение, где нас уже ждали. Начались расспросы, охи и радостные восклицания, разглядывание святых вещей из монастыря, которые я отдала Лукерье и опробование апельсинов. Они людям понравились запахом, но не понравились вкусом — 'кислятина', и это было действительно так — были они гораздо мельче и кислее современных, которые уже очень далеко ушли они своих прародителей, а являются уже полностью модифицированными продуктами. Но мне уже надо было в будущее, поэтому под предлогом усталости я ушла в свой флигелек, чтобы быстро перенестись к своим заботам простой учительницы начальных классов, не столь волнующим, но более привычным.
Глава 17. Новости школы и другие переживания и идеи.
Перенеслась я вновь с большим мешком изделий, связанных нашими деревенскими девушками, тканными льняными полотенцами и фартуками с традиционной Смоленской вышивкой, целым ворохом маленьких лапоточков, которые в охотку сделали мне мужчины, заготовками Лукерьи и книгами, которые я купила в Дорогобуже, картинами и иконами из Болдинского монастыря, которые решила оставить себе.
А вот ладанки, маленькие иконки, свечи, крестики и прочие церковные я предложила бабушке моей бывшей ученицы, которая помогала при службе в одной из московских церквей, объяснив, что все это приобрела во время поездки с туристами на каникулах в древний монастырь. Вообще, мне было легко объяснять происхождение своих вещей — ведь я говорила правду, вернее, полуправду — другое дело, что экскурсия-то была в монастырь 19 века.
Вещи ей понравились, она оценила их добротность и правильность исполнения— "не то, что нынашние, чувствуется, что старина", сказала, что договорится с настоятелем своей церкви о их продаже в лавочке и пообещала рассчитаться чуть позже. На иконы она, взглянув, сказала: " Не продавай, себе оставь, намоленные", с чем я также согласилась.
Я знала, что она никогда никого не обманывала и отдала вещи с легкостью — за этим человеком они не пропадут, а деньги мне пока не к спеху, как сделает — так и ладно. Пообещала при случае еще привезти, если нужно, на что мне ответили кратко: " Нужно, вези!", на чем и расстались, причем я на прощание подарила ей картину с видом Болдинского монастыря, на что мне кивнули с пониманием: "Вот ты где была, древнее место, святое", с чем я также была абсолютно согласна.
Что интересно, книги при переносе состарились, хотя я их покупала абсолютно новыми, что меня обрадовало — новая книга начала 19 века выглядела бы подозрительно. Я даже сделала на них стертые печати, как будто они были из какой-нибудь библиотеки или хранилища музея, чтобы уж полностью легализировать их.
Я их выставила на букинистическом сайте, написав, что нашли их знакомые моих знакомых чуть ли не на чердаке старого дома в заброшенной деревне. А уж как они туда попали — Бог весть, скорее всего, в революцию, когда грабили награбленное и забыли про них благополучно. А теперь нашли, да мне отдали — их такое старье не интересует, они больше глянцевыми журналами со сплетнями современными интересуются.
Это объяснение нужно было, чтобы не вызвать подозрения таким внезапным всплытием их спустя такое большое время — все же такие книги были редкими и учтенными специалистами. И почти сразу их забрал по очень хорошей цене известный коллекционер, который вполне удовлетворился таким объяснением — попали случайно хорошие вещи в руки "лохушки-учителки", бывает и не такое, надо пользоваться случаем. Думаю, и в следующий раз такая легенда сойдет, надо только брать книги не редкие, а достаточно часто издававшиеся, но экземпляры которых почти не сохранились. Те же баллады Жуковского, Батюшкова, даже "Оды" Державина, журналы Смердина — самый тот товар для продажи.
Я снова решила покупать серебро, но в этот раз столовые вещи — мелкие супницы, бокалы, тарелки, вазы, вещи массивные, но свободные в продаже, чтобы не вызывать подозрения частыми покупками слитков. Как я узнала в прошлом, эти вещи также скупались или сдавались в ломбард с правом выкупа или просто так. Да и на столе при приеме они могли пригодиться, не хотелось ударить в грязь лицом перед графом и его сослуживцами.
Приобрела я еще и в подарок графу красивый серебряный потсигар, маленькую стопочку и плоскую фляжку, которую можно засовывать в голенице сапога. Говорят, подобная был у Императора Александра III. Мне не очень хотелось поощрять пьянство человека, которому я симпатизировала, но понимала, что иногда, особенно зимой в походах, глоток коньяка не повредит.
Вернулась я как раз во время, в школе народ ходил возбужденный, чувствовалось, что всем не до уроков и детей. Все собирались кучками и что-то активно обсуждали. Я очень не любила сплетни и всегда старалась держаться подальше от всяких обсуждений, но здесь происходило что-то настолько непонятное, что я невольно присоединилась к одной из групп.
Оказалось, что нашу старую директриссу, которую все любили и ценили, убирают якобы по возрасту, а на ее место ставят молодую даму, работавшую всю жизнь в администрации города и не видевшую живых детей уже много лет, не знающую специфики работы такого организма, как большая современная школа.
И вот теперь ее за какие-то провинности отправляют к нам. Явно, что новая "метла" будет мести по-новому, и скорее всего, приведет с собой собственные кадры. Поэтому учителя боялись, что их ставки сократят и часть часов отдадут "пришельцам" от новой власти.
Меня это не столько беспокоило, без детей и нагрузки я не останусь, тем более, что вела подготовку к школе и свой будущий 1 класс уже хорошо знала и надеялась, что дети и родители нынешних четвероклассников тоже меня в обиду не дадут.
Взбесил меня больше сам факт, что заслуженного человека, проработавшего много лет, которого всегда ставили в пример другим директорам, в середине учебного года, не дав доработать и до каникул, могли убрать в одночасье только потому, что кому-то надо было посадить на уже стабильное место своего человечка. Да уж, прямо по Грибоедову:
"При мне служащие чужие очень редки,
Все больше сестрины, свояченицы детки".
Так что кумовство чиновников имеет очень давние корни.
Но как бы то ни было, надо было работать дальше. Хоть и был еще январь, но наши дети и родители уже задумывались о выпускном вечере. Под влиянием впечатлений о бале девятнадцатого века, я предложила нашим современным деткам сделать выпускной в форме такого бала. Девочки, конечно же, сразу загорелись этой идеей — еще бы, такая возможность покрасоваться в необычных платьях с прическами.
Мальчишки вначале этого ажиотажа не поддерживали, но когда я сказала, что можно придти в стилизованных гусарских или кавалергардских нарядах, тоже загорелись и уже начали шуметь, выясняя, кто кем нарядится. Но я предупредила, чтобы они были готовы рассказать о том полку, форму которого они выберут, чем он славен, в каких сражениях участвовал и так далее.
А девчонок я озадачила изучением бального этикета и вообще правил поведения дворян начала девятнадцатого века, чтением описания бала Наташи Ростовой в "Войне и мире" и других произведениях. Поскольку я невольно уже была хоть и небольшим, но экспертом в этих делах, я могла в дальнейшем оценивать их усилия.
Короче, моя идея оказалась и интересной, и полезной, позволяя современным подросткам узнать о прошлом в интересной для них форме. Родители тоже активно подключились и уже обменивались адресами костюмерных и студий, где можно было взять напрокат наряды той эпохи.
А сама я вновь взялась скупать лекарства в больших количествах. Случайно, рыская по страницам Интернета, я наткнулась на объявление о продаже наборов медика и поехала посмотреть по адресу, что они представляют. Оказалось, что это были чемоданчики наподобие тех, с которыми ездит "Скорая помощь", набитые разными лекарствами, приспособлениями для остановки кровотечения, накладывания шин и т.д.. Конечно же, я схватила их обеими руками и купила все пять штук, объяснив, что работаю в школе и они нам нужны для уроков по правилам безопасности и проведения различных выездов в лес, на природу. Молодой человек, продававший их, обрадовавшись, объяснил, что у него есть возможность еще достать (а скорее всего, элементарно списать и стащить) еще пять наборов, которые я тоже согласилась забрать, решив их оставить для оказания помощи раненым во время войны 1812 года. Оставила я их пока в будущем, надо еще придумать легенду для их появления.
Но, кроме лекарств готовых, я искала способы изготовления простых лекарств, которые можно было сделать в условиях прошлого. Остановилась я на мази Вишневского, поскольку основные ее компоненты, кроме ксероформа, который я в огромных количествах купила в аптеке, в ее состав входит березовый деготь и касторовое масло, уже известное в то время. Да и ксероформ, как оказалось, уже знали и его можно было приобрести и в прошлом, в аптеках.
А уж про пользу в лечении гнойных ран и различных воспалений этой замечательной мазью и говорить не приходится, недаром она, созданная знаменитым хирургом Александром Вишневским в годы Великой Отечественной войны, была высоко оценена всеми хирургами и очень долго использовалась и в быту. Даже я помню, как мама мне делала компрессы на руку, когда на ней вскочил большой неприятный фурункул, а в просторечии — чирей, и как быстро эта мазь его вытянула и вылечила.
Записала я и про изготовление йода, который будет изобретен как раз в 1811 году французским химиком-технологом Бернаром Куртуа. Он изучал золу морских водорослей, из которой тогда добывали соду и заметил, что медный котел, в котором выпаривались зольные растворы, разрушается слишком быстро. Проделывая серию опытов, Куртуа взял две колбы, в одну из которых поместил серную кислоту с железом, а в другую — золу морских водорослей со спиртом.
На плече у ученого во время опытов сидел его любимый кот. Однажды он неожиданно спрыгнул, опрокинув колбы, содержимое их смешалось. Куртуа увидел, что над лужицей, которая образовалась при падении сосудов, поднимается фиолетовое облачко, которое затем осело в виде необычных фиолетовых кристаллов, которые назвали йодом, от греческого iodes, ioeides — похожий цветом на фиалку, темно-синий, фиолетовый.
Не знаю, получится ли у меня или еще у кого-нибудь повторить этот опыт, тем более в условиях Смоленское губернии, где моря и водорослей что-то не наблюдается, да даже если и получится, количество полученного йода будет явно недостаточным для внедрения его в практику. Куртуа йод продавал по баснословной цене, т.к. водорослей шло много, а йода получалось мало, проще было как-то придумать, как легализовать купленный в настоящем времени йод или йодные настойки. Но пока эта идея подвисла в воздухе.
Знала я и про изготовление бриллиантовой зелени, а в просторечии "зеленки", которую можно получить из каменноугольной смолы, но сделать это опять же трудно в местных условиях, хоть и казалось это лекарство простым и распространенным всегда. Ан нет, в прошлом в это время ее только пробуют синтезировать в лабораториях да и то в малых количествах. Но лучше мне просто ею запастись, да побольше. Но рецепт на всякий случай сохранила, вдруг, сможет кто повторить в последствие.
Скачала я и статью и про изготовление карболовой кислоты, или карболки, которая также является сильнейшим антисептиком. Фенол, главный ее компонент, был обнаружен в 1834 году Фридлибом Фердинандом Рунге, который извлек его в нечистом виде из каменноугольной смолы и поэтому назвал "Karbolsäure или угольно-масляная кислота". Было бы просто чудесно, если бы я смогла ее получить, так как карболкой пользовались для обеззараживания ран очень долго, хотя она и была достаточно сильным веществом, применять которое надо очень осторожно.
