Семейный план (закончено)

В приемной послышался голос шефа и довольное щебетание Насти — поздравляет, поняла Тата, и неожиданно ревниво нахмурилась: интересно, что он ей подарил? Легкий стук, дверь открывается и тут же закрывается. Она только подняла глаза, а Владимир уже рядом, наклонился и, как будто так и надо, поцеловав её в щеку, сообщил:

— С наступающим, дорогая!

Тата не успела подхватить упавшую челюсть, так, приоткрыв рот, и уставилась на него. Он, казалось, не замечая её удивления, кивнул на книжку:

— Понравилась? Очень трудно выбрать... слишком много всего красочного...

— Да-а-а-а... спасибо! — она с трудом нашла силы ответить.

— У тебя точно такой нет? — немного ревниво уточнил он, — а то вдруг ты из вежливости это говоришь...

— Нет... правда нет, я чаще в интернете рецепты нахожу...

— Жалко, если не пригодится...

Похоже, он действительно переживал, понравился ли подарок... Тата недоумевала: что это за утро абсурда? Когда это они перешли на такие личные отношения?

— Пригодится, спасибо, мне очень приятно твое внимание, — осторожно ответила она.

— Тогда я рад и счастлив!

Он присел на край её стола и, заговорщицки наклонившись к ней, добавил:

— Хочу пригласить тебя в ресторан.

— Прости пожалуйста, но у нас же корпоратив, мы и так сегодня идем в ресторан!

— А я хочу тебя пригласить завтра, или послезавтра, на праздниках!

— Извини, я не совсем понимаю... у нас что-то произошло, а я не заметила? Почему ты меня приглашаешь?

— А почему я не могу пригласить понравившуюся мне женщину на свидание? — он с притворным изумлением поднял брови.

— Гхм... на свидание?!? — она прокашлялась и боязливо уточнила, — с чего это ты вдруг решил обратить на меня внимание?

— Ну, вообще-то я ещё на собеседовании обратил на тебя внимание...

— Да-а-а-а?!? — недоверчиво протянула Тата.

— Да, совершенно точно, — неуверенно улыбнулся, и она поняла, что он не так уж и комфортно себя чувствует, это просто внешняя бравада, — но мне так нужен был экономист, что я побоялся испортить отношения...

— А сейчас не боишься?

— А сейчас я уверен, что сделал глупость и мне очень не хочется тебя отпускать, или чтобы ты обращала внимание на наших донжуанов...

— А не на донжуанов?

— Тоже не хочется. Мне хочется, чтобы все твое внимание принадлежало только мне. Вот такой я эгоист. Так ты пойдешь со мной в ресторан?

— Давай пока не будем гнать лошадей, а? Все это так неожиданно... И в ресторан мы сходим, — он довольно выдохнул, — и даже вместе, — она лукаво улыбнулась, — но сегодня и на корпоратив.

— И-эх, таки обломала мне планы... хорошо, сегодня я выбью нам самый маленький столик в самом дальнем и темном углу, и разгоню от него всех! Я не хочу делить тебя больше ни с кем.

— Попробуй! — она весело улыбнулась, понимая, что у него это вряд ли получится.

— Может, дашь нам шанс? Может, мы попробуем встречаться? — сделав драматичную паузу, во время которой внимательно изучал выражение её лица, абсолютно серьезно спросил он.

— Ну вот, я же только что просила не торопиться...

— Ну а я вроде бы на это не подписывался? — попытался отшутиться.

— И все же... пусть пока все будет как обычно... пожалуйста...

— Я постараюсь, но по-прежнему уже точно не будет, извини. На работе это не скажется, я обещаю, — он неправильно истолковал её затравленный взгляд. — Я зайду, когда надо будет спускаться, не уходи без меня! ...пожалуйста...

— Не уйду... договорились...

* * *

Тоскливым пасмурным восьмимартовским утром Тата перевезла своё семейство к Маше праздновать. Накрошив салаты и поставив в духовку жаркое, она, прислушавшись к шумному просмотру в большой комнате любимых мультиков, пожаловалась подруге на поведение Владимира.

— Ой, как же здорово! — Маша, всплеснув руками, бросила нарезаемую колбасу и упала на табуретку, с восторгом снизу вверх глядя на подругу. — Татик, я так за тебя рада!

— Нет, Маш, как ты не понимаешь! С ним у меня ничего не может быть! И даже не потому, что он в "черном списке" или я боюсь влюбиться окончательно... — Тата прикрыла рот ладошкой.

— Проговорилась! Ура! Я так и знала, что ты к нему неравнодушна! — она даже подпрыгивала от такой прекрасной новости.

— Да, Маш, и что? — Тата горько помотала головой, — он мне нравится, и я не жалею, что у меня от него двое детей. Но "черного списка" это не отменяет!

— Ты мне обещала! Попробовать встречаться с мужчиной из "черного списка", если... Так, признайся мне, тебя к нему тянет? Ведь раньше ни к кому не тянуло?

— Да, тянет. И что? Что ты мне предлагаешь? — она нервно перехватила батон колбасы и, передвинув к себе досочку, стала резать дальше.

— Встречаться! Нельзя отказывать ему, не попробовав! — в голосе подруги не было ни грамма сомнения.

— Маш, кроме всего прочего он мой начальник! А служебные романы мне и вовсе никак не нужны!

— Это я понимаю... но... Тат... такая возможность...

— Нет, Маш, никакой возможности нет... — она бросила нож, обняла себя за плечи, ссутулившись и опершись бедром на столешницу, перевела взгляд на стену и попыталась не расплакаться. Впервые ей хотелось откровенно, по-бабьи пореветь над своей неудачной судьбой, в которой всё происходит так не вовремя и не к месту.

— Что ты, Тусик, ну что ты, — Маша пересела поближе и обняла, заставив опуститься рядом. Тата не удержалась и, всхлипывая, уткнулась в её плечо.

— Маш, мне бы хотелось попробовать. Я ему доверяю, как ни странно. Он и правда, умный и порядочный. И хороший, мне кажется. Но он так относится к женщинам... к нему приходила бывшая жена... как к глупым куклам... я не смогу такое терпеть... и не только это...

— К тебе же он так не относится?

— Нет, — всхлипывания закончились, и Наташа разревелась, — нет, пока не относится. Но ведь может начать... И, Машенька, ничего не получится. Я не могу врать близким людям... или он не станет мне близким... или я должна ему рассказать про детей. А как? В это же невозможно поверить!

— Поплачь, станет легче, — подруга мягко поглаживала её по спине, понимая, что последний довод действительно перечеркивал всё остальное. Тата не могла жить во лжи и даже когда "улучшала" взгляд на события для своей мамы, никогда не врала и не меняла факты. Могла просто что-то не сказать или оптимистично "интерпретировать", но не лгать. — Мы что-нибудь с тобой придумаем, правда!

— Да что уж тут придумаешь!

— А тест на отцовство? Это же так логично! — вскинулась Маша.

— И как я ему предложу его пройти? Да он решит, что я специально подтасовала результаты.

— С чего бы?

— С того, ты же знаешь — он уверен, что детей у него быть не может! Ладно, давай я умоюсь и попьем чаю здесь, чтобы успокоиться и не пугать остальных моим видом. Я выплакалась, больше не буду мочить твою жилетку! И вообще, знаешь, я тут анекдот слышала, — она подошла к раковине и сполоснула глаза.

— Мужчины как обувь: одни как тапочки — их удобно носить дома, но в них стыдно показаться на люди; другие — как парадные туфли на офигенной шпильке — в них приятно выйти в люди и покрасоваться, но совершенно неудобно носить дома; а третьи — как купленные на распродаже туфли Джимми Чю — и модель супер, и цвет такой как хотелось, и куплены со скидкой 50%, и каблук удобный, но на размер меньше и трут так, что носить нельзя... Вот и у меня также — наконец-то всё просто один к одному и даже я сама готова попробовать... но... не могу...

— Ладно, хватит грустить! У меня есть для тебя хорошая новость! — демонстративно оптимистично заявила Маша, усаживая её обратно на диванчик и пододвигая чашку. — Помнишь Витю Мелешко?

— Да, конечно... а что? — удивилась странному повороту разговора Тата.

— Он мне недавно звонил. Сказал, что староста — это навсегда, поэтому надо первым делом спросить у меня, — улыбнулась та. — Они с женой в прошлом году купили квартиру в небольшом городке в паре часов езды от Варны. Но расходы не такие и маленькие, как хотелось бы. Они сами ездят туда на все лето, — девчонки у них уже в школу ходят, так что осенью, в бархатный сезон, и вот в мае они хотели бы сдавать квартиру приличным людям. Вот и спрашивали у меня, — не подскажу ли, кому можно предложить.

— М-да? И море? — заинтересовалась Тата.

— До моря примерно километр. Не так, чтобы прям на берегу, но совсем недалеко.

— Маленькая? — уточнила на всякий случай.

— Три спальни и большая кухня, скорее столовая с кухонным уголком.

— И дорого небось?

— Мне так не показалось, он вроде говорил, что если своим — то восемьсот евро в месяц и там все оплачено — коммуналка, какая-то уборка, интернет и телевизор. На май он никого не нашел. А тебе как?

— Да вроде недорого...

— Представь, вот мы на дачу, а ты бы в Болгарию загорать на майские! Наверняка море уже теплое!

— Вообще да, было бы здорово! Дай мне его телефон на всякий случай! — Тата порадовалась про себя, что можно занять мысли какой-то деятельностью и отвлечься от оплакивания своей личной жизни.

* * *

Конец марта выдался шебутным и беспокойным. Третий день погода вела себя как пьяная девица — давление прыгало от высокого с чистым небом и почти летним солнцем до низкого со свинцовым прессом из туч и корочкой наледи, поутру схватывающей размякшую было землю. Вслед за погодой металась головная боль и настроение сотрудников. Тата грустно посмотрела на часы — скоро обед, надо идти или пораньше или попозже, чтобы назойливые Тимур и Санька не прицепились. Пока шеф в командировке с Вадимом, они устроили настоящую осаду Наташи — встречали утром в коридоре, шли на шаг позади на обед, устраивались в соседних креслах на совещаниях. Она хмурилась и всё чётче понимала, что Владимир прав — им обоим она не нужна. Один, меняющий женщин чуть ли не каждую неделю, и обиженный её невниманием, занимался самоутверждением, восстанавливая свое попранное восточное самомнение. Второй был бы неплохим кандидатом на гражданский брак, если бы не два "но" — Тата не хотела служебных романов и не видела его как пример мужчины для Димки. Недотягивает, — она хмыкнула, — раньше бы даже не раздумывала, а тут, когда перед глазами постоянно Владимир — слишком ярко видно: не дотягивает.

Наташа вздохнула и вышла в приемную — отпустить Настю на обед. Глупо, конечно, но она так привыкла обедать с Владимиром! Они совершенно друг другу не мешали, что было для неё более чем странно, — просто обедали, что-то обсуждали, чему-то смеялись. И, как ни странно, его предложение встречаться не испортило их отношений. И, тем не менее, совершенно непохоже на себя, она беспечно не думала об этом. Она чувствовала себя хорошо, комфортно, и видела, что ему тоже приятно проводить с ней время. А остальное неважно. Границы она обозначила, и он их никогда не переступал.

Дверь приемной открылась, мужчина в теплой куртке вошел спиной, придерживая створку локтем прижатой к лицу руки, а второй протискивая сумку. "Значит, прилетели раньше", — мелькнула мысль у Таты и она бросилась помогать.

— Привет! Что случилось? — Стараясь перехватить короткие ручки, она пыталась рассмотреть лицо за платком.

— Ничего, — в нос ответил он, не отпуская ремень сумки с плеча, — не бери, она тяжелая.

— У тебя кровь! — открыла она дверь кабинета и так, вдвоем держась за сумку, они туда и вошли.

— Из носа, мелочи. Это все перепады давления, мы на посадку заходили три раза. Она уже остановилась, но я в лифте случайно сам задел нос, вот и... не волнуйся, сейчас пройдёт! — он краем глаза довольно посматривал на неё, получая массу удовольствия и от её суеты, и от взволнованного выражения лица.

— Я сейчас, подожди, у Насти в аптечке наверняка есть перекись! — Она придвинула сумку ближе к столу, чтобы не мешалась, и метнулась было обратно в приемную. Тяжелая рука поймала ее запястье и остановила.

— Не надо. У меня в сумке аптечка, там есть вата и "Нафтизин", больше ничего не нужно. Достанешь?

Его разбирало любопытство, — как она будет возиться с его шмотьем — аккуратно выкладывать или рыться. Он понадеялся по отношению к вещам увидеть и её отношение к нему самому, вечно скрытое спокойным выражением лица. Каково же было его удивление, если не сказать — настоящий шок, когда, не замечая внимательного взгляда, она вместо того, чтобы открыть основное отделение сумки, сразу дернула молнию бокового кармана и в одно движение вытащила прозрачную сумочку с аптечкой. "И как это понимать? — он ошарашенно смотрел на нее. — Она провидица? Да, он постоянно возит с собой небольшую аптечку в боковом кармане сумки. Но про это не знает, пожалуй, что и вообще никто из знакомых... Даже Вита никогда не интересовалась его сборами, и тем более в них не участвовала. Тем временем Тата вытащила из упаковки с ватой небольшие клочки, скатала из них "фитильки" и теперь с ожиданием смотрела на него, держа их в одной руке, а "Нафтизин" в другой:

— И что делать?

— Накапай немного на один и дай мне. Только с одной стороны идет кровь, — она кивнула, капнула пяток капель, намочив хвостик одного фитилька, и протянула ему. Отняв платок от носа, он заправил ватку и попытался вытереть следы вокруг.

— Нет-нет, так будет только хуже! — улыбнулась Тата, забрала платок, критически его оглядела, отдала обратно и повернулась к гостевому столику у дивана. Взяв салфетки, налила в стакан из бутылочки воды и, макая салфетку в стакан, начала его оттирать от крови. Получалось настолько интимно, что она смутилась и к концу "процедуры" была совершенно пунцовая.

— Спасибо! — Он перехватил руку, не давая сбежать, и мягко поцеловал ладошку. — Такой ты мне нравишься ещё больше.

— Пожалуйста! Извини, мне надо выбросить салфетки, — нашлась Тата и пулей вылетела из его кабинета, пронесшись метеором мимо удивленной Насти. Она поймала себя на том, что когда он косил глазом на подготовленный ватный шарик, ей захотелось поцеловать его как Димку, чтобы не боялся. "Конечно, конечно, вот прямо как сына, да уж себе-то не ври!" — она упала в кресло и спрятала горящее лицо в ладонях. Надо успокоиться! Нельзя, чтобы он считал, будто их отношения в чем-то изменились! Только рабочие разговоры! Но как же тяжело сдерживать этот его вдруг откуда ни возьмись появившийся напор! Она вздохнула: как хорошо, оказывается, было осенью, когда они оба считали, что у них возможны только деловые отношения!

Владимир тем временем, по десятому разу складывая и раскладывая грязный платок, задумчиво смотрел на аптечку. Так не бывает. Она не сделала ни одного лишнего движения — открыла молнию правильного кармана, и достала именно то, что он попросил. Он менял сумки, аптечки, но не привычки. И ему никогда никто не собирал сумку — он всегда делал это сам... Его не оставляло совершенно четкое ощущение, что она точно знала — где и что искать. Этого он объяснить себе никак не мог. Впрочем, как и спросить... хм... "Откуда ты знаешь, куда я кладу аптечку?" — забавно должно звучать. Ему припомнилось затравленное выражение её глаз на собеседовании... неужели они всё-таки были знакомы раньше? Но когда? И так, чтобы знать такие детали... Нет ответа... Ладно — он решил отбросить бесполезные размышления, умыться и позвать Наташу на обед, наверняка ещё не ходила, — он был в курсе осады Саньком и Тимуром, но не вмешивался, видя, что их ухаживания её не интересуют. В конце концов, из-за них она больше времени проводит с ним, — довольно улыбнулся он, — и постепенно привыкает, ведь колючек в их отношениях стало заметно меньше. Главное, чтобы она сама этого не заметила.