Минимально необходимое воздействие-3

Интересно, что произойдёт быстрее, я закончу эту систему транспрограммирования, или у нас появится первый рабочий микропроцессор?

* * *

Ирина всерьёз занялась своей диссертацией по истории изобретений и их влиянию на мировую экономику. Раговоры на эту тему стали занимать значительную часть времени наших встреч, я, например, с удивлением узнал, что теория экономических циклов Кондратьева вообще не рассматривается современной советской экономической наукой, а его работы не публикуются. И это притом, что я знал — этот советский учёный-экономист был Хрущёвым реабилитирован. В общем, Ирина решила, что "влияние изобретений на мировую экономику" лучше заменить на "влияние изобретений на производительность труда".

Постепенно и, надеюсь, незаметно мне удалось ввести в наши беседы понятие "ключевой фактор технологического уклада". Первым таким фактором она согласилась признать изобретение Ричарда Аркрайта, его прядильную машину, с которой, собственно, её работа и будет начинаться. Вторым изобретением, соответственно, ключевым фактором второго технологического уклада ею самостоятельно была определена паровая машина.

Вот с третьим ключевым изобретением у Ирины не задалось. После довольно долгих размышлений она сочла, что таковым является электродвигатель, первые рабочие образцы которого были созданы в первой половине XIX века. Однако к радикальному росту производительности труда и экономики они не привели. Тогда она решила, что третьим ключевым изобретением является двигатель внутреннего сгорания, смущал только слишком большой разрыв во времени между изобретением паровой машиной и ДВС. С этим вопросом она и обратилась ко мне на очередной встрече у меня дома.

— Почему ты решила, что ключевым фактором технологического уклада должен быть обязательно двигатель? — задал я вопрос своей девушке, и тут же подсказку в виде второго вопроса. — Что называют хлебом экономики?

— Больше ничего не говори, дальше я догадаюсь сама.

И на самом деле догадалась, всё встало на свои места, в том числе и ДВС, как ключевой фактор, но не третьего, а четвёртого технологического уклада. Осталось определиться с ключевым фактором только вступающего в силу пятого. Ирина решила, что им, предположительно, можно считать энергию атома. Спорить с ней я сегодня не стал, дал возможность как следует обдумать всё самой. Смотря на сосредоточенно размышляющую девушку, в такие минуты она выглядела для меня особенно привлекательной, я осознал, что уже давно перестал относиться к ней, как исключительно к объекту для получения удовольствия, а сегодня понял, что она заняла в моей душе (или правильно сказать в сердце?) своё законное место.

Глава 17.

На разработку транзит-транслятора я потратил почти два месяца, правда, отвлекался и на другие задачи. В результате, завершил над ним работу почти одновременно с получением первого годного микропроцессора МП-1. Вообще-то, я создал не один только транзит-транслятор, но, фактически, целый программный комплекс, в который входили также редактор текста и отладчик транзитной программы (т-программы).

Тем временем в средствах массовой информации шло активное обсуждение первого в истории СССР референдума. Сам я просматривал газеты и журналы от случая к случаю, хотя и понимал всю серьёзность происходящего, а вот Ефремов следил за событиями со всей тщательностью, и держал меня в курсе дела. Как рассказывали Ивану Антоновичу знакомые сотрудники редакций, поначалу робкий ручеёк писем в газеты и журналы, после опубликования некоторых из них, превратился в полноводный поток так, что пришлось усиливать группы сотрудников по работе с письмами трудящихся. Через пару недель после начала обсуждения газетам иногда приходилось выделять для этого целые полосы.

С некоторым приближением среди опубликованных писем можно было выделить смысловые волны: в первой волне читателями поднимались те или иные вопросы, приблизительно через неделю на них появлялись письма с ответами и своими вопросами и процесс повторялся. По существу, шла газетная дискуссия, правда, её темпы были удручающими, мнение других читателей по своему высказыванию можно было получить не ранее семи-десяти дней после его отправки, да и то без всякой гарантии, даже если высказывание было важным и интересным. Время реакции определялось скоростью работы почты и газетных "модераторов".

Я с сожалением вспоминал Книгу, где даже в отсталой реальности Российской Федерации обмен мнениями через интернет мог происходить практически в реальном времени. Правда, там это было (будет) лет через пятьдесят.

Вопросы в письмах граждан поднимались самые разные. Что произойдёт с автомобилями находящимися сейчас в собственности граждан? Как быть, если арендатор попадёт в аварию и серьёзно или даже фатально повредит автомобиль? Нужно ли будет иметь стаж вождения, чтобы получить его в аренду? Какие модели машин будут доступны? Будут ли арендные пункты в небольших удалённых населённых пунктах, а если нет, то как действовать их жителям? И так далее, и тому подобное.

Несмотря на видимое разнообразие вопросов, количество обсуждаемых тем было всё же ограниченным, и сотрудники редакций довольно быстро научились сортировать их по группам и выбирать из каждой группы наиболее интересное или хотя бы грамотно написанное письмо.

Через два месяца после опубликования вопроса референдума проявились общие тенденции. В подавляющем большинстве писем, поступивших в "Комсомольскую правду", одобрялось введение аренды, как основного способа использования легковых автомобилей, в то время как в "Правде" и "Известиях" граждане высказывались гораздо осторожнее, а в журнале "За рулём" и вовсе, большинство это обсуждаемое новшество не одобряли. В целом, чем моложе была читательская аудитория, тем больше она выступала за всеобщую аренду. К началу ноября накал обсуждения стал спадать, и голосование было назначено на воскресенье, 6 декабря, текущего, 1964 года.

Я вытащил из гнезда платы после тестирования четвёртый, последний на текущий момент годный микропроцессор и задумался над перспективами моей работы над ними. Ближайшие понятны, эта модель четырёхразрядного процессора довольно удачна и вместо её совершенствования нужно будет разрабатывать схему восьмиразрядного. А вот отдалённые перспективы...

Интересно, достаточно ли уже получившегося МП-1 для моделирования одного нейрона? Кстати, нужно будет почитать, что в настоящее время известно о работе нейронов головного мозга человека. Из мемуаров сверхчеловека я неплохо представляю себе структуры некоторых нейронных сетей, в том числе и некоторых из тех, что были реализованы в реальности Российской Федерации. Правда, сам автор мемуаров большинство из них настоящими нейронными сетями не считал. Пример одной из таких ненастоящих — это так называемая нейронная сеть AlphaZero, которая более чем успешно играла в шахматы и некоторые другие игры.

Самой важной для меня является созданная в реальности сверхчеловека нейронная сеть, аналог которой формирует у ребёнка центр речи, базу для появления разумной личности. К сожалению, даже основа такой нейронной сети, с которой только начинается её эволюция, содержит не менее десяти миллионов нейронов, не говоря уже о рабочем варианте, где их количество будет на порядок больше.

Представил себе десять миллионов МП-1, сложнейшим образом соединённых между собой, это приблизительно десять тысяч кубометров, при высоте потолка четыре метра, две с половиной тысячи квадратных метров здания битком набитого электроникой, и это без учёта всего остального, только платы с микропроцессорами. Почти апокалиптическая картина, о линиях связи между такими "нейронами" нечего и говорить. С другой стороны, если, точнее когда, удастся увеличить плотность компоновки компонентов хотя бы в тысячу раз, то есть тысяча "нейронов" в кубическом дециметре, проблема перестаёт казаться безнадёжной, десять или даже сто кубометров электроники это совсем другое дело.

Кстати, о линиях связи, в первой разумной машине сверхчеловек использовал микроэлектронный компонент, электрическое сопротивление которого было тем меньше, чем больший электрический заряд он через себя пропускал. В определённом смысле он имитирует часть функций аксона или дендрита, если через аксон длительное время не проходят сигналы, которые принимаются дендритами, то этот аксон перестаёт работать и постепенно отмирает вместе с самим нейроном. Что естественно, раз этот нейрон никому не нужен, то зачем организму тратить на него кислород и питательные вещества?

Пожалуй, есть смысл поднять тему создания такого микроэлектронного компонента, назову его, например, З-резистор, запоминающий резистор. Осталось придумать, как обосновать его перед Красиловым. Говорить о З-резисторе, как о компоненте будущей разумной нейронной сети, само собой, нельзя, начальник, конечно, уже привык к неожиданным инициативам с моей стороны, но чувство меры иметь нужно. Обосновать можно, в общем-то, без проблем, как своеобразную память, которая сохраняет своё состояние после отключения питания, но, в отличие от ОЗУ на магнитных сердечниках, хорошо поддаётся микроминиатюризации, возможно, вплоть до нанометров. Решено, иду к начальнику.

— Александр Викторович! — привлёк я внимание о чём-то задумавшегося начальника отдела.

— А, это вы, Глеб. Хотели поговорить о первых МП-1?

— Поговорить, но не о них. С МП-1 всё в порядке, нормально программируются и работают, то есть, система транзитного программирования тоже рабочая. В понедельник предоставлю полный отчёт

— Тогда о чём?

— Лучше у вас.

— Хорошо, пойдём.

— Речь идёт о запоминающем резисторе, сопротивление которого зависит от интеграла пропущенного по нему тока, — я не стал тянуть волынку и сразу передал суть дела.

— Так... — ненадолго задумался Красилов. — Как именно зависит, чем больший заряд он пропустил, тем больше сопротивление?

— Наоборот, чем больше пропущенный заряд, тем меньше сопротивление, хотя, возможно, и обратное имеет смысл.

— Какой смысл? Хотя... Скажите, после отключения питания состояние резистора сохраняется?

— Да, — во всяком случае, некоторое время. Последнее я произнёс про себя.

— Получается, что его можно использовать как элемент энергонезависимой памяти, схему прикинуть нетрудно. Но какое преимущество перед давно известным и хорошо исследованным магнитным ОЗУ, которое тоже прекрасно сохраняет своё состояние после отключения питания?

— Размеры, — главную причину я пока назвать не могу, — ну, и зависимость проводимости от пропущенного заряда тоже можно использовать.

— Намекаете на токовый интегратор? Сомнительно. Да, какие размеры элемента?

— Предположительно, нанометры.

— Тогда понятно, но уровень наших технологий... — Красилов замолчал, высказав очевидное.

— Это перспективная разработка, что из неё получится и получится ли вообще, неизвестно, но если не попробуем, то не узнаем.

— Это да, удовлетворить своё любопытство за государственный счёт, святое дело. С другой стороны, Глеб, почти все ваши идеи не вели в тупик, — начальник отдела снова задумался. — Давайте попробуем. Вести тему будете сами?

— Конечно, — говорить о том, что я неплохо представляю себе решение, естественно, не стал, тем более, что технологических проблем выше крыши.

— Мысли, что делать, уже есть?

— Думаю начать с обратимой химико-физической реакции.

— Подготовьте список требуемого. К следующему четвергу успеете?

— Да.

Теперь нужно сделать следующий шаг к далёкой цели, выяснить, что известно современной науке о работе нейронов головного мозга человека и начать, пожалуй...

— Александр Викторович, я после обеда буду в библиотеке.

Красилов только кивнул, понимает, что открывается ещё одно направление работы, только не знает, на самом деле, какое.

Ирину я в библиотеке нашёл довольно быстро, одна из её коллег, участвовавшая, кстати, в новогоднем вскрытии пакета с предметами женской гигиены, пригласила её к моему столу в читальном зале.

— Привет, — негромко, хотя близко от нас других читателей не было, поздоровалась со мной девушка.

— Привет. Слушай, Ирин, не можешь порекомендовать мне литературу по работе головного мозга?

— Зачем тебе?

— Позже расскажу. Тебе никуда не нужно идти после работы?

— Как это никуда? Домой, конечно.

— Дождусь тебя, там и поговорим. Так что там насчёт литературы?

— Навскидку помню только "Журнал высшей нервной деятельности".

— Выдай мне, пожалуйста, подшивки за этот и прошлый годы.

— Выдам, если они не на руках, сейчас посмотрю.

Читал до конца рабочего дня Ирины, было кое-что интересное, но ничего из того, что мне действительно нужно.

— Ну, и зачем тебе человеческие мозги? — первый вопрос, который задала мне девушка, едва мы вышли на улицу.

— Если мои собственные, то чтобы думать, а в принципе ты права, я неточно поставил вопрос, мне нужно знать, что известно современной науке об устройстве и работе нейронов головного мозга.

— Всё равно, зачем? Как я понимаю, эта область науки далека от того, чем ты занимаешься. Или это праздный интерес?

— Не совсем праздный. Ещё когда я учился в институте, у нас проходил диспут на тему "Может ли машина мыслить?" Вот я и хочу получить ответ на этот вопрос. Люди мыслят с помощью мозгов, основной элемент мозга нейрон, мне захотелось построить адекватную электронную модель нейрона, раз уж электронную модель всего мозга я построить не могу. Как там говорится, путь в тысячу километров начинается с первого шага.

— Это китайская пословица, в ней говорится о ли, а не о километрах.

— Без разницы, суть не меняется.

— Ладно, сделаешь ты эту модель одного нейрона, а дальше что?

— Вообще-то, это само по себе научное достижение. Останется сделать модель всего головного мозга человека или его существенной части.

— А ты знаешь, Глеб, сколько там всего этих нейронов?

— Современная наука считает, что около двадцати миллиардов.

— Бывает ещё несовременная наука? Какого размера будет эта твоя модель одного нейрона?

— По объёму приблизительно как два моих кулака.

— То есть, в голове поместится ровно один нейрон, так тебе на один электронный мозг не хватит голов всего человечества.

— Ничего, проблема будет решаться сразу с двух сторон, со временем и модель нейрона уменьшится, и численность человечества увеличится.

— Я пошутила. Может быть, тебе есть смысл обратиться в какой-нибудь институт, который этими нейронами занимается.

— Наверное, так и сделаю. Ирин, не пойдёшь ко мне? — этот вопрос я задал для проформы, традиционное время наших у меня встреч, суббота, а сегодня ещё только среда. Но показать активность и готовность я должен был, это поднимает самооценку моей девушки, и опять же, а вдруг она согласится?

Получил ожидаемый необидный отказ и перевёл разговор на декабрьский референдум.

* * *

На следующий день нас снова посетил Сергей Хрущёв, и его снова отправили по привычному маршруту, то есть, ко мне. Прежде всего он попросил показать ему микропроцессор. Показал все четыре, в том числе и установленный в тестовую плату, на которой, кроме прочего, находились восемь микросхем с ультрафиолетовым стиранием. Подробно расспросив меня о возможностях МП-1 и созданной для него системы программирования, Сергей обратил внимание на "голые" микросхемы.