— Твой брат... — внезапно начал Малал, поворачиваясь к уже сидящему на кровати юноше, тяжело дышащему, словно он подавляет внутреннюю боль. Хотя лекари и сказали, что внутренности не повреждены, возможно, есть какие-то еще нюансы в физиологии. И отсутствие разрывов и кровотечения не должны обнадеживать.
— Я должен тебе это сообщить, иначе бы не пришел. — мужчина продолжал сомневаться в адекватности спасенного. Только времени, когда мальчишка придет в себя, почти не осталось. Придется ударить. В последний раз. — Микаэль при смерти. — долгая пауза затянулась. Габриэль зажал рот рукой, чтобы не закричать. Так иногда из груди рвется вопль раненного животного, попавшего в капкан. А в следующую секунду ощутил, как кровь ударяет в голову.
— Ты убил его? — невыносимая мука разливалась в сердце, голос срывался на хрип.
Малал еще больше помрачнел, закрылся от потока сканирующей энергии. Сунул руки в карманы брюк. Мальчишка ничего не понимает, не ведает, что началась война. Что теперь каждое действие нужно продумывать основательно. А два ангела в озерном краю — прямая угроза.
— Я? — удивление вскинувшихся рыжих бровей, и взволнованное махание руками. — Да нет, малыш. Ты ничего не понял, пойдем. Надеюсь, встать ты уже можешь.
Ангел кивнул и спустил ноги вниз. Следом пополз длинный подол рубашки. Сейчас он поднимется, сейчас сделает шаг, даже если новому хозяину это не понравится. Ведь демоны боятся бегства и потчуют рабов магическим варевом... Разноцветные круги перед глазами лишили подростка ориентации. Руки вскинулись над головой быстрыми птицами. Но Малал не дал упасть упрямцу.
— Вы так неловки, юный Агнц, — заметил он мягко, обнимая Габриэля за талию. — Нужно было выпить чай. Семь трав с высокогорья взбодрили бы дух, и ноги слушались бы.
— Ты перешел на "вы"? — ангел оперся на руку мужчины, чувствуя боль в зерцале. Много дней игла пытала сокровенное, пытаясь проникнуть внутрь. И теперь острая вспышка пронзала все тело: токи проходили через позвоночник в руки и ноги, но сильнее всего поток бил в голову. Прямо на глазах Малала волосы Габриэля меняли оттенок из светло-пепельного в сияющий серебром.
— Небеса, как больно! — юноша впился пальцами в предплечье спасителя, завыл, не в силах больше сдерживаться. — Пожалуйста... Мне надо сесть. Мне-очень-плохо.
Кажется, потом Габриэль еще долго приходил в себя. Списывал все на пытки тварей. На самом деле на входящего во взрослую жизнь ангела действовали гормоны граанов. Их фон раскрывал каналы в спине и заставлял зерцало пульсировать, испускать соки, что пропитывали кровь вожделением.
И кровь бурлила, провоцируя приступ за приступом. Более короткие и не менее болезненные, они, как схватки, повторялись час за часом.
Ангелу пришлось взять себя в руки, учитывая присутствие странного типа, который недавно раскромсал демонов в клочья. И попросить отправиться немедленно к Микаэлю.
Без лишних расспросов. Без психических вздрыгов. Просто доверяясь огромному мужчине, который был выше Габриэля почти на две головы.
И принять нового хозяина как данность. Микаэль лежал с открытыми глазами поверх покрывала в соседней комнате. Рядом с ним сидело странное существо, обтиравшего лицо и грудь несчастного мокрым полотенцем. Это была женщина, которых юный ангел до этого момента не видел никогда.
Конечно, его поразила бы разница между видами и заинтересовала странность фигуры, но в скорбную минуту в милосердии и внимании нуждался милый, близкий и такой беззащитный мальчик.
— Микаэль, я здесь. — Габриэль опустился на колени, взял ладонь собрата в свои и начал произносить слова. Молитвы, что лились радугой по предметам, сплетаясь в узоры, в которых источник расцветал и приносил милость, открылся тонкой струей через зерцало. Подросток видел всю жизнь лейлы из соседнего клана и момент, когда Элайл ведет глупца к краю приата, показывая красоту апельсиновых садов. Предательство? Подлость? За что?
Волны источника полились через пальцы, призывая душу умирающего переродится. Сейчас так легко представить океан безбрежности и шагнуть с юношей в глубину, закрыть яркие глаза навеки. Забудь! Забудь монстров. Ты так мучился в их лапах.
— Ты должен... — из света на секунду всплыло нежное лицо Микаэля. — Предупредить тебя... Бежать... вран...
-Тише, милый. Уже не больно. И нет врана. Нет ничего. Ты возродишься скоро. Я верю.
Свет источника отступил. Краски комнаты погасли, и Габриэль отпустил обмякшую руку, чтобы подняться на ноги и шагнуть навстречу судьбе.
— Что угодно моему новому господину? — спросил он у замеревшего в дверях Малала.
— Ты до сих пор не понял. Мы не во вране. Мы очень далеко. — мужчина наблюдал за тем, как служанка закрывает ангела белоснежной простыней и утирает слезу.
— Но я ведь пленник? Ты зачем-то меня выкрал?
— Хуже, я совершил преступление. Я лишил вран повелителя. Ненадолго, но достаточно, чтобы приат выиграл... А кража — это незапланированная часть ритуала. Кто же мог подумать, что я обнаружу двух анге...
Габриэль внезапно закачался и, не дослушав объяснения, рухнул на пол без сознания. На этот раз вспышка оказалась настолько сильной, что организм не выдержал. И слава небесам, ведь Микаэля больше нет. Его зерцала разбили твари. Неразумно. Жестоко, пытаясь сломить волю. Острые осколки попали в кровь и разорвали сердце. И брат умер, терпя невыносимую пытку. Из-за врана и из-за приата! Уж не знаю, что хуже.
Озерный край — он запомнился юному ангелу бескрайним зеленовато-изумрудным небом, синей и алой листвой деревьев, голубой травой и... Странным народом, который во всех мирах считали огненным. Хотя огнем здесь как раз и не пользовались, потому что практически всегда стояла теплая, даже одуряющая жара. И днем воздух дрожал от поднимающихся паров.
Но больше всего — самим Малалом, поведение которого с самого начала сбивало Габриэля с толку.
Мужчина с первого дня окружил гостя королевской заботой, стараясь привести того в чувство после пережитого рабства и смерти брата. Бесполезное, казалось бы, занятие превратилось в увлекательную игру. Впавший в состояние крайней меланхолии, Габриэль старался не замечать усилий господина. Ведь, как говорили слуги, таким он и являлся — королем огненных волхвов.
Какая разница, если ты — всего лишь игрушка. Пусть себе старается. Ангел видел огненный хвост, рассекающий плоть, и нет сомнений, что Малал испытывает сильные эмоции к маленькому гостю, иначе бы не проводил рядом столько времени и не вел бесед и не рассказывал баек о свободной державе, где нет рабства.
В то утро Малал заявился рано, исполняя обещание вывезти гостя на природу.
— Вставай, — сказал, бросая походные вещи на кровать. — Хватит сожалеть о прошлом. Ты молод, ты красив. Ты еще найдешь призвание.
Габриэль протер глаза. Вчера до позднего вечера король мучил его расчетами и обучал произношению на вранском (как Малал выразился: "Всякие мозги должны работать знаниями наполнятьсяц). Сегодня неугомонный хозяин опять куда-то в дикую рань собрался. Вон и за окном стоят серые сумерки! И тишина так и тянет забыться в последнем видении. Потому что кошмары отступили и пришло блаженное успокоение
— Я могу отказаться? — Габриэль потрясался бесцеремонности господина. С одной стороны, утверждает, что не приемлет рабства. С другой — не принимает отказов и не отпускает на свободу, обосновывая свой поступок, как акт ответственности за спасенную жизнь. "ты еще слишком слаб, ты еще не пришел в себя! Да и война тебе ни к чему"
— Отказаться не можешь. Давай, позавтракаем на месте. Через пять минут жду внизу. — Малал широко улыбнулся, обнажая ряд острых зубов, еще одну особенность народа. — Не мешкай, иначе мне придется вытаскивать тебя силком, малыш.
Габриэль вздохнул. Не обреченно, скорее, послушно, потому что не повестись на шутливый тон Малала и его иронию невозможно. А потому уже скоро юноша выехал за ворота небольшой, аккуратной столицы, основанной на почти круглом острове, и пересекал каменный мост, сидя на покладистом слае (шестипалом животном, у которого ко всему прочему имелись крылья. Малал обезопасил юношу собственным присутствием. Так что широкая спина служила ангелу исправно.
— А остальные тоже? — Габриэль обернулся на участников похода. Вооруженные до зубов, рыжие держались позади короля, но не отставали ни на шаг. И их слаи нетерпеливо порыкивали.
— Что тоже? — не понял король, надавливая на бока животному и заставляя того мчаться быстрее по камням моста, протянувшемуся над девственным синим лесом.
— Они тоже едут с тобой? — Габриэль прикусил губу, понимая, что задает глупые вопросы, облокотился на мужчину почти доверчиво. И правда, кажется, последние полгода они только и делают, что не расстаются ни на минуту. Странное стечение обстоятельств? Юноша пытался ответить себе искренне, что видит на самом деле и почему Малал не отпускает его, но всякий раз не верил логическим ответам, внушаемым великим господином, утверждавшим, что вне озерного края Габриэля уже ждут охотники врана. А еще тому, что приат находится на грани, за которой государство падает в пропасть и исчезает из книги судьбы вместе с именами его обитателей.
Юноша внутренне знал честный ответ на свой вопрос — Малал нравился ему. Неуправляемо. С первой встречи, когда телом и израненной душой еще владел страх рабства. Тогда Габриэль взирал на короля, как на деспота, великолепного хищника. Теперь мужчина вызывал больше, чем дружеские эмоции. Это был покровитель, спаситель...
Но ангел отмахивался от предположений близости. В озерном краю было столько красивых женщин. И вельможи все до одного давно женились. На пышногрудых, широкобедрых, способных родить сильных воинов и волхвов.
Не женат был только Малал. Хотя Габриэль слышал от служанки, убиравшей покои и занимавшейся гардеробом, что у короля две фаворитки, одна из которых — родная сестра. Та еще ведьма.
— Похоже, мой ответ прослушали, — король рыжих одной рукой обхватил ангела за талию, и в следующую секунду слай воспарил в небо, прямо над многочисленными глазами озер, отражающих золотисто-белые облака. — Нравится? — спросил тихонько. — Все лучше, чем дрыхнуть до полудня и болтаться на кухне в поисках сладкого.
Габриэль вспыхнул. Опять кто-то проболтался.
— Благодарю, Малал.
— Одной благодарности недостаточно... Катастрофически.
Рука в перчатке еще сильнее привлекла юношу к себе, губы короля на мгновение коснулись затылка Габриэля, нос втянул запах. А по позвоночнику ангела побежала волна. Уже не болезненная, как полгода назад. Томительная, отдающаяся внизу живота жаром. А в каналах спины — легким сжиманием.
— Говорят, ваши женщины могут рожать детей? — попытался перевести разговор пленник объятий.
— Могут, — подтвердил Малал. — Интересуешься физиологией противоположных особей?
— Немного. У нас все иначе.
— Это я в курсе! Смотри...
Габриэль повернул голову в указанную сторону и чуть не открыл рот. Прямо над горизонтом алело пламя. Его всполохи поднимались в небо и на мгновение гасли. Но ни дыма, ни треска не слышалось.
— Что это?
— Доказательство, что тебе нельзя покидать моего дома, малыш. Я обещал показать тебе войну. Так полюбуйся. На той стороне реальности вран прорвался в источник, и теперь серафимы сгорают от магии демонов. Тысячами! Кровь льется по свету.
Габриэль сглотнул.
— Давно?
— Давно, малыш... Но я догадываюсь, чем кончится.
-Святой Агнц! Так ты не врал!
— Я никогда не вру, малыш. — слай повернул в другую сторону и стал снижаться к берегам очередного острова. Только теперь юноша заметил, что свита короля разлетается по разным сторонам озера.
— Мы остались одни! — в глубине клокотала тоска и звонкое напряжение за приат. Родина казалась далекой, безвозвратно утерянной. А слова Малала жгли нутро.
— Ты прослушал про охоту, дружок. Давай, спускайся вниз. Осторожно! — мужчина поймал юношу и аккуратно поставил на траву. — Рассеянность — твоя основная черта.
— Почему ты думаешь, что вран выиграет войну? Почему? — голубые глаза тревожно горели. — Ангелы беззащитны. Они не живут в приате. Ты не представляешь... — Габриэль силился не заметаться из стороны в сторону. — Я должен быть там! Там моя судьба.
— Погибнуть с остальными сущими? С теми, кто не лучше врана. Ты хочешь, чтобы тебя убили? — Малал привязал поводья к дереву и достал из боковой объемной сумки арбалет. А затем приказал: — С другой стороны возьми воду и завтрак. И не зли меня своей глупостью!
Ответить юноше было нечего. Несмотря на все его сомнения, понимание, что в приате его не ждут с распростертыми объятиями, окрепло уже давно: с тех пор, как память Микаэля открылась навстречу милосердию. Высший жрец, привыкший жить в роскоши, убрал ангелов не из ревности, как преподнес это Дагон. Жрец предал приат. Наверняка, сознавая, что скоро источник откроется в груди Габриэля.
— Пойдем, здесь есть поблизости поляна, — Малал коснулся хрупкого плеча. — Я тебя обидел?
— Что? — удивился Габриэль и непонимающе заморгал. Ах, да! Король перешел на повелительный тон. Так часто не замечаешь мелочей, если изначально обладаешь властью. — Нет, все в порядке.
— Сейчас я не готов говорить с тобой о твоей родине и смысле моих поступков. Но я отлично вижу, как ты переживаешь.
— Достаточно, что вы меня вытащили, ваше величество.
— Не хами! Твой источник стоил моего риска. А печати граанов не совершенны. И система шатка. Достаточно обоснованной взятки, чтобы тебе открыли личные каналы перемещения. Но ты еще юный, смысла магии не понимаешь, — и Малал потрепал ангела по щеке, увлекая за собой в чащу.
Раньше Габриэлю никогда не бывал в лесах озерного края. Почти все время он проводил во дворце, причем — в основном с местными женщинами, принимавшими юного ангелочка, как своего. Они баловали юношу конфетами и фруктами, принимали в свои незатейливые игры, учили вышивать. Если в приате Габриэль занимался изучением искусств, много читал и готовился стать частью церемоний как лейла главы клана, то теперь он колол пальцы или часами слушал рассказы о нелегкой женской доле. О детях, о несносных мужьях, о тряпках и, что самое постыдное, о постельных опытах или о постельных разочарованиях. Самой неприятной среди прочих дам была сестра Малала — Анабелла. Высокая блондинка, которая одергивала юношу от дружбы со служанками и заставляла читать себе трактаты по травам и лечению различных болезней. Это была высокая, светловолосая женщина, с хищным лицом, прямая, словно жердь. И как на ее холодность и спесь мог польститься господин.
— О чем ты опять задумался? — король рыжих раздвинул ветви кустарника, обсыпанного алой ягодой, и пропустил Габриэля вперед, явно пытаясь произвести впечатление. Юноша и хотел бы ответить, но потерял дар речи. Поляна действительно выглядела сказочно. Почти круглая, окруженная яркими синими деревьями и золотистым кустарником, покрытая мягкой травой с лесными цветами, она манила забыться и расслабиться.
— Спасибо! Я был не прав, что не хотел ехать.
