— Нежный, я уже говорил — тебе думать вредно, — напряжение, сковывавшее Фернандо с утра, отпустило, оставив слабость во всем теле и состояние тихого счастья от не случившейся беды. Он не держал, а скорее уже держался за Кристиана, ожидая пока тело вернется в норму. Сейчас еще найдут Луиса... — Я же люблю тебя, я не мог так поступить. Хотел бы — сразу бы прибил, а не тянул бы и не раздумывал.

Практически сразу после этих слов в дверь деликатно постучали. Король, отпустив брата, но продолжая незаметно опираться на него, разрешил войти.

— Ваше величество, его светлость герцог Сильвурсонни в настоящее время пребывает в покоях ее величества королевы Анники, — по-военному четко доложил гвардеец, посланный на розыски.

Фернандо в изумлении глянул на брата.

— А чего ты ожидал? Голова горячая и ума еще меньше, чем у меня, — заявил Легрэ, наспех одеваясь. — Пойдем — перехватим, пока дури не наделал, а то ведь я... — Кристиан замер, только успел взглянуть на Фернандо удивленно — и потерял сознание.

— Кристиан! — король кинулся к лежащему на полу безвольной куклой мужчине. — Лекаря, быстро! — резкий, отрывистый приказ замершему в растерянности гвардейцу.

До достаточно быстрого появления метра Рамонда Фернандо успел устроить брата поудобнее, избавить от одежды, открыть окно. Неизвестно чтобы он еще успел сделать в своем судорожном энтузиазме, если бы его не прервал лекарь.

— Ваше величество. — Метр Рамонд поклонился королю и быстро прошел к постели, на которой лежал Легрэ. На старом морщинистом лице лекаря отразилось легкое изумление, вероятно потому, что он скорее ожидал увидеть своим пациентом герцога Сильвурсонни, но никак не барона Моунт. — Что произошло?

— Упал. На середине фразы, — кратко ответил Фернандо, изо всех сил сдерживая себя. В тот момент очень хотелось вцепиться в лекаря и как следует потрясти, чтобы тот начал, наконец, что-то делать.

Метр Рамонд тщательно осмотрел Кристиана: приоткрыл веки, заглянул в рот, проверил пульс, потом похлопал его по щекам, но Легрэ так и не пришел в себя.

— Это не отравление, — размышлял он вслух, — не обморок и не сердечный приступ. Его зрачки не расширяются и не сужаются — это значит, что он без сознания. Если бы он был в сознании и не говорил с нами, дело было бы совсем плохо. Возможно, это простой удар, ваше величество. Я пущу ему кровь, потом будем ждать и молиться. Я сделаю все, что в моих силах. — Метр Рамонд кивнул своему юному помощнику и рыжий веснушчатый мальчишка мигом принялся рыться в мешке, что принес с собой, извлекая оттуда инструменты странного вида, и не менее странные пузырьки с разноцветным содержимым.

Фернандо просто передернуло от "молиться". Его лекарь был, конечно, лучшим, но иногда этот старик доводил короля до белого каления то своими нравоучениями и нотациями о том, как нужно жить, то такими вот заявлениями. Мужчина был уверен, что этот старый лис точно знает, в чем дело и специально нервы трепет своим благообразным видом и смиренными речами.

— Сколько ждать?

— Час. Два. Возможно, до вечера...

Пока Рамонд вежливым тоном объяснялся с Фернандо, рыжий мальчишка притащил медный небольшой таз, острый нож, замотанный в тряпицу, чистое полотенце и длинные куски льняной ткани для перевязки. Когда все было готово, лекарь взял руку барона и, поместив запястье над тазом, сделал один маленький надрез. Рубиновые струйки тут же устремились вниз, собираясь в крупные капли — они падали на дно, стекаясь в багряную лужицу.

— Барон Моунт сильный мужчина. Думаю, он не умрет, но вы должны понимать, ваше величество, я не могу предвидеть всего. Он может остаться калекой, или даже потерять память. Сложно сказать, что будет после того, как он придет в себя. Многие люди не разговаривают после таких ударов, или не способны двигаться. Большего сейчас я вам не скажу. Вот очнется, там и видно будет.

— Умеете вы приободрить, метр, — скрипнул зубами Фернандо. — Какие могут быть причины текущего состояния барона?

— Нервы. Переутомление. Возраст, в конце концов, — лекарь сжал запястье Легрэ и кивнул мальчишке: — Достаточно Сони. Унеси это.

Рыжий с опаской взглянул на Фернандо, взял таз и вышел за дверь.

— Барон уже не молод, увы, — продолжал Рамонд, одновременно туго перебинтовывая запястье Кристиана льняной лентой, — не все ему по юношам бегать. Время свое берет. Скорее всего, это не последний приступ... Раз уж началось, стоит готовиться ко всякому. Сейчас ему нужен покой, тишина и хороший уход. Я сварю несколько успокоительных отваров и буду давать ему снотворные. Некоторые лекарства он будет вынужден принимать постоянно... — Метр Рамонд закончил работу и вытер руки полотенцем. Меж его косматых седых бровей пролегла глубокая складка. — Если, конечно, он придет в себя. Вам пока лучше отдохнуть, ваше величество. Я останусь с бароном и пригляжу за ним.

Фернандо ощерился:

— Вы знаете, метр, я ненамного младше барона, так что мне теперь тоже от молоденьких мальчиков и заодно от жены избавиться? Лучше уж постарайтесь сделать так, чтобы с бароном впредь такого не случалось! И он очнулся нормальным!

Метр Рамонд со вздохом поклонился.

— Я сделаю все, что могу, ваше величество.

Король еще раз бросил гневливый взгляд на лекаря, вышел из комнаты и просто сполз по стене. Молиться? Вот дьявол... Фернандо опустил голову и запустил пальцы в черные густые волосы, как будто защищаясь от внешнего мира. Молится бесполезно, он это уже давно понял, а все равно хотелось, до отвращения к себе, попросить хоть кого-то, чтобы все у Кристиана было хорошо. И пересохшие губы невольно шептали:

— Прошу, помоги... Помоги... Не за себя прошу...

Фернандо не помнил, сколько он так просидел. Болела грудь, глаза до рези щипало несуществующими слезами. Через какое-то время он заставил себя подняться и пойти. Куда? Ноги сами принесли на тренировочную площадку. Что ж это был не худший вариант, чтобы опять не сойти с ума... Король подхватил с подставки легкий меч и пошел в казармы выбирать себе партнеров для боя.

* * *

Она остановила его, когда Луис уже был на лестнице и пытался ускользнуть в сад, чтобы вдоволь там нарыдаться. Поймала за руку и обняла, прижимая к себе. Сперва герцог даже не осознал, кто именно проявляет к его персоне внимания, а просто разрыдался еще сильнее, но потом он взгляну в зеленые глаза и сразу вспомнил свой стыд и позор перед северной принцессой. Та взяла юношу за руку и повела в свои покои, ничего не говоря.

Усадила его в глубокое кресло, принесла под ноги скамейку, а сама села на подлокотник и гладила по голове, пока Луис тихо и беззвучно рыдал.

Он успокоился буквально через пятнадцать минут, чтобы тут же смутиться и попытаться встать.

— Простите, ваше величество, — залепетал невнятно. — Вы не должны мне...

— Не должна, но ты был таким потерянным, — пальчики провели по голове. — Утром нам так и не дали поговорить. — Анника сидела рядом и глядела внимательно.— Мой брат говорил, что ты небесно красив, но я никогда бы не подумала, что настолько.

— Я... — смутился Луис, опуская глаза. — Вы утром пришли посмотреть?

— Да, прости, пожалуйста... не знала, что у вас идет домашняя ссора... Это они так изуродовали твою шею? — Анника склонилась близко и внезапно коснулась кончиками пальцев синяка, расплывавшегося по коже, Она словно боялась причинить боль, и все же ширила воспоминание о ней, потому что Луис вновь расплакался словно ребенок.

Тогда королева вновь стала его утешать, скатилась в то же кресло, прижала к груди и стала целовать. Она сходила с ума по этому юноше много месяцев — с того момента, как увидела его случайно на портрете, который привез принц Самир. Голубоглазый бог оказался еще красивее и еще желаннее, а его слабость и нежность, его ответные объятия пробуждали в холодной и расчетливой Аннике львицу. Такую жестокую и такую ласковую.

Луис и сам не понял, как оказался в плену рук королевы, как их дружеские объятия вдруг стали страстными, но очнулся он лишь тогда, когда все уже случилось, а за окном брезжил закат.

* * *

Оставив на тренировочной площадке несколько часов и почти все нервное состояние, Фернандо вернулся в покои Луиса, где до сих пор пребывал Кристиан. Его решили не тревожить лишний раз и оставить в спальне герцога Сильвурсонни. Но увидеть брата королю не дали — метр Рамонд даже на порог его не пустил со словами, что больному нужен отдых и тишина, а не визиты. В который раз мысленно послав лекаря к дьяволу, монарх развернулся и ушел к себе.

Неприятным сюрпризом оказалось отсутствие там мальчика, которого Фернандо ожидал увидеть у себя — ведь его комнаты заняты. Послав узнать, где находится герцог Сильвурсонни, король устроился в уютном кресле около камине, готовясь долго ждать. Ожидание закончилось практически сразу и опять достаточно неприятно — герцог продолжал находиться в покоях королевы. Более того, Анника отдала распоряжение никого не пускать как гвардейцам, охранявшим внешние двери, так и своим сородичам, стоявшим на страже внутри. Присутствие охраны от северян оговаривалось брачным соглашением, и им приказать не шуметь Фернандо не мог.

Задумчиво вороша кочергой почти прогоревшие дрова в камине и наблюдая за красновато-желтыми, как крылья феникса, искрами, король решал, что ему делать. Можно прервать затянувшуюся беседу. Можно оставить. У обоих вариантов есть и плюсы, и минусы. Раз прошло столько времени, приступ у мальчика должен был закончиться и он понимает, что происходит и может адекватно реагировать. Значит, пусть сам делает выбор. Луису пришла пора взрослеть по-настоящему и принимать решения, как подобает мужчине.

Велев охране разбудить, как только Кристиан очнется, король отправился спать. Спал он своеобразно — просил большую часть ночи с кубком вина, бессмысленно глядя в окно, из которого тянуло зябким весенним ветром. Фернандо перебирал два прошедших дня, стараясь найти свои ошибки, которые привели к приступу у Луиса и удару у Легрэ.

Но герцог не появился и утром, и даже к обеду. А потом слуги доложили, что он сидит около своей спальни и просто ждет... что скажут о Кристиане.

Фернандо внешне неторопливо привел себя в порядок, даже с какой-то претензией на роскошь и вычурность, которую ненавидел. Передуманное за ночь складывалось в странную картину, которая могла привести неизвестно куда. Расшитые мелким речным жемчугом туфли слишком аккуратно наступали на камни пола, как будто под ногами были не вековые перекрытия, а лед, могущий внезапно превратиться в полынью. Странно долгой показалась такая знакомая дорога.

Придя, наконец, к мальчику, король молча опустился рядом и обнял его за плечи.

Тот поднял на Фернандо больной взгляд.

— Я знаю, я его довел. Моя вина, — губы дрожали, лицо было серого землистого оттенка.

— Не говори глупостей, милый. Ты замерз, иди ко мне, — король прижал поближе Луиса. — Точно так же можно сказать, что я его довел. — Фернандо грустно улыбнулся. — Он думал, что я его ненавижу. Скажи, что хуже — думать, что любимый человек тебя ненавидит, или думать, что любимый тебя боится?

— Прости меня, — герцог внезапно упал на колени. — Я не достоин быть рядом с вами. Я не достоин вообще здесь находиться. Я... — он весь трясся. — Я изменил тебе и короне.

Дверь неожиданно открылась и на пороге появился встревоженный метр Рамонд.

— Он пришел в сознание, — устало сообщил лекарь.

Король подхватился с пола и потянул за собой юношу. С его странными словами можно разобраться и позже, сейчас главное поговорить с Кристианом. Лишь ему опять чего в голову не взбрело.

Луис не сопротивлялся, он лишь стер с лица слезы, словно боялся, что их увидит Легрэ. И приготовился услышать самое страшное от лекаря.

В спальне герцога зажгли много свечей, за окнами, в непроглядной мгле, мерно барабанил весенний дождь и его шелест по камням звучал подобно томной вялой песне, от которой клонит в сон. Перед тем, как войти к Кристиану, метр Рамонд просил короля не волновать больного и не задерживаться. Лекарь уже дал Легрэ успокоительное и в ближайшие несколько часов тому полагалось спать здоровым беспробудным сном.

Кристиан полусидел в постели, опираясь спиной на две пузатые подушки, которых он терпеть не мог. Ему милее была солома и свернутый под головой плащ, но в последнее время приходилось ночевать в иных постелях, и совсем не для того, чтобы поспать.

О чем-то задумавшись, Легрэ смотрел в окно и лениво мял пальцами край одеяла. Повернув голову на звук шагов, он видел Фернандо и Луиса, и что-то изменилось в его усталом взгляде, отразившись спокойной долгой нежностью.

— Твой лекарь сказал, что я тут черте что устроил, — неловко улыбнулся Фернандо Кристиан, перевел взгляд на Луиса. — Извини.

— Как ты себя чувствуешь? — герцог сразу оказался у постели и теперь сидел на ней и гладил мужчину по лицу. — Как твоя голова? — Он наклонился и стал целовать руки любимого.

— Глупо я себя чувствую, — отшутился Легрэ. Голова у него болела и была словно чугунная, голос слабым, а еще он почти не чувствовал ног, злился, что так не вовремя рухнул на пол и, наверное, чертовски перепугал брата, и... Много чего еще было, слишком много. Кристиан улыбнулся. — А вот теперь, кажется мне здорово полегчало... — сказал он, и вдруг стал совершенно серьезен. — Сильно волновались? Что-то вы оба бледные, точно смерть.

Фернандо стоял рядом с Луисом и чувствовал себя по-дурацки. Король видел смерть во всех ее проявлениях, сам не раз ощущал ее поступить рядом и холодные губы на лбу. Но видеть Кристиана таким — это казалось насмешкой, чьей-то злобной неудачной шуткой. Он провел рукой по волосам Легрэ, возвращая ощущение реальности. Не шутка, не издевка. Жизнь.

— Главное, что все хорошо закончилось, — в голосе прорезалась теплота и непонятная светлая грусть.

— Ты только не спеши вставать, — герцог поправил подушки. — Тебе надо отдыхать. Лекарь сказал, что нужно, чтобы ты пришел в себя и соблюдал все, что говорит.

— Ему дай волю — я у него еще и праведником буду, — проворчал Кристиан, явно намекая на то, что не намерен долго торчать в постели. Сейчас ему хотелось обнять Луиса, и чтобы их обоих обнял Фернандо. — Слушайте, — Кристиан начал осторожничать, как всегда делал перед серьезным разговором, — я подумал тут... Что же я подумал? — Кристиан нахмурился, напряженно вспоминая о чем-то, и вспомнил. — Ах, да! Первое: сдохнуть я не собирался и мне жаль, что вам пришлось волноваться из-за меня. А второе: мы тут поругались слегка накануне... В общем, понимаешь, Фернандо, это не в первый раз происходит — я не в первый раз сознание теряю. Такое было уже, дважды. Правда совсем ненадолго. Метр Рамонд считает, что это от нервов, но я так не думаю.

— Ты не волнуйся только, — Луис скинул сапоги, залез с другой стороны, чтобы Легрэ не напрягался и ему было чем дышать и улегся рядом. — Но все равно, давай чуточку полечимся. Я не хочу, чтобы тебе пускали еще кровь...